31 августа 1999 года. Кембридж.
Гермиона была большой девочкой. Она умела делить черное и белое, знала что такое хорошо и что такое плохо. Да только в жизни все было, к сожалению, куда сложнее. Вся эта ситуация была абсурдной, и у девушки от этого пухла голова. Она очень хотела простить оступившегося школьного врага. Очень-очень. И это у Гермионы даже получилось, после дачи показаний на заседании по делу Малфоев. Но, как оказалось, заочное прощение не освободило ее. Была в глубине души еще обида, и, как следствие, недоверие. Она присела, потерла виски и вздохнула. Паркинсон наблюдала за ней молча, что было непохоже, как отметила Грейнджер, на бойкую некогда слизеринку. «Нужно! Нужно пойти на диалог! — Гермиона попыталась улыбнуться, но улыбка сошла бы скорее за оскал. — Мы же взрослые люди!» — Тоже колдомедицина? Брюнетка в ответ поморщилась и отвернулась к двери. Гермиона вздохнула. За дверью раздавались шаги: видимо, кто-то из парней ходил по гостиной. Вероятно, это был Гарри, и Паркинсон решила не рисковать. Чтобы не терять время зря, Грейнджер достала волшебную палочку, раскрыла свой ридикюль: — Акцио, чемодан с вещами! Через пару секунд на кровати оказался огромный чемодан с вещами. Девушка отметила, как загорелись интересом глаза Панси, но та не сказала ни слова. Она сделала попытку пойти на контакт, ей в ответе отказали. А навязываться к кому-либо не в ее стиле. — Это что, заклинание незримого расширения? — не выдержала-таки Паркинсон и с любопытством поддалась ближе, присела на край своей кровати, разглаживая мимоходом складки темной юбки. — Да. Не думала же ты, что я приехала на учебу без вещей, — просто ответила бывшая гриффиндорка, раскладывая нижнее белье в ящик комода. — Ну я подумала, что может у тебя просто… нет вещей, кто знает ваши обычаи… — пожала плечами Паркинсон, стараясь унять нервную дрожь. Гермиона замерла, вытаращившись на нее. Белье тут же «почуяв свободу» разлетелось по всем углам комнаты. Спохватившись, Грейнджер рассмеялась, вернула одежду в комод и убрала палочку обратно в наручные ножны. — У нас нет обычая приезжать без вещей. — Научишь заклинанию? — без обиняков поинтересовалась Паркинсон, и Гермиона отметила про себя, что ей не противно разговаривать с Панси. А еще ей польстило, что так называемая аристократка не удосужилась выучить такое практичное заклинание. — Научу. Мне не сложно, — усмехнулась Гермиона. — Учти, Грейнджер, я не буду искать с тобой ссоры, но и просить прощения за то, что было в школе, я не буду. Напросилась в Суде, — чтобы чувствовать себя увереннее перед Грейнджер, Панси встала, и с вызовом смотрела на героиню войны. После битвы в школе Паркинсон редко ее видела, но сейчас отметила про себя, что гриффиндорка похудела. Видно, скитание по лесам сказалось не очень благоприятно на ней: она все время куталась в теплый свитер крупной вязки, как будто мерзла и пыталась согреться, а некогда непослушная волна волос девчонки поредела и была аккуратно собрана в косу. — А ты передо мной и не виновата, — Гермиона отвернулась и достала из сумочки чернила и перо. — Мне нужно написать письмо, чары могут подождать. В гостиной послышалась суета. Через некоторое время дверь открылась и в спальню зашла одна из сестер Патил. По холодному взгляду и плотно сжатым губам красивой индианки, Гермиона поняла, что это была Падма. Выпускница Равенкло, в отличие от Парвати, всегда была собранной и практичной. И нравилась Грейнджер куда больше сестры. — Привет, Падма! — радостно воскликнула она, и даже отложила перо на стол. — Рада тебя видеть! — Чего не скажешь обо мне, — фыркнула Патил и сразу ушла к свободной койке, — но так и быть, здравствуй, Грейнджер, и тебе долго жить, Паркинсон. Падма мановением палочки трансфигурировала пару колец в чемоданы. Паркинсон непонимающе посмотрела на Грейнджер. Слизеринка никогда не цепляла Патил, а поэтому понять негатива без повода в свою сторону не могла. Гермиона, так же не ожидавшая такого холодного приема, открыла рот, но тут же собралась и отвернулась к столу, занявшись письмом для Рона. Ей надо было поделиться информацией.***
В отличие от девушек, парни мирно обсуждали обстановку, сложившуюся в магическом Лондоне. Гарри листал книгу по волшебному Праву и периодически фыркал. — Вижу, ты с чем-то не согласен? — Нотт лежал на кушетке у камина и подбрасывал вверх мячик. Малфой скрылся в неизвестном направлении, но обещал вернуться с чем-то интересным. Тео немного расстроился, что между Поттером и Малфоем не случилось даже банальной драки. Естественно, Драко пытался в начале быть предельно вежливым, но сорвался и начал банально подкалывать Гарри. Однако последний то ли сидел на успокоительных зельях, то ли научился самоиронии. — Да в этой книге какой-то допотопный бред написан. Аж жить в этой стране не хочется, — проворчал в ответ Поттер и в сердцах отшвырнул книгу в угол гостиной. — Ты сам решил быть аврором. И этот бред будет тебя преследовать всю жизнь, — а это в гостиной показалась Грейнджер. — Я написала Рональду, передала от тебя привет. — Я уже отписался и ему, и Джин. Неловко будет… — пожевал губу Поттер и взъерошил волосы. — Да уж… а может, он и не заметит. Падме вы настроение подпортили? — Гермиона внимательно посмотрела на Гарри, который подобрал учебник и присел обратно в кресло, потом бросила мимолетный взгляд на Теодора. — Что, и тебе правду наговорила? — сардонически улыбнулся Гарри и посмотрел на девушку так, что у Тео даже в животе похолодело. — Поподробнее, — просто спросила Грейнджер, как будто бы и не замечая этого отчужденного взгляда. — Сказала, что из-за таких, как мы, пострадала Парвати, — Гарри перестал улыбаться и открыл другую книгу, на которой золотом было обозначено «Криминалистика». — Ты знала, что у нее на глазах Сивый загрыз Лаванду? И ее в ступоре ранило редукто? Вот и я не знал. Как и того, что она уже три месяца лечится в Мунго в психиатрическом отделении. И без того бледная Грейнджер стала еще белее и замолкла. Повисшую тишину нарушил явившийся Малфой. В руках он сжимал бумажный пакет, из которого виднелись бутылочки сливочного пива. — Малфой, ты так распинался, что в пакете как минимум должен быть огневиски, а не сливочное пиво, — Нотт подскочил к блондину и выхватил одну бутылочку. — Раз такой умный, иди и покупай огневиски под колпаком у местных авроров, — огрызнулся Драко, вытащил две бутылки и протянул их Поттеру. — Тео, он просто не умеет его пить, — Панси тоже вышла из спальни и протянула руку за своей порцией. — Да ну вас к Мерлину! — Драко старательно избегал Грейнджер, поэтому устроился в противоположном от камина кресле.***
Вечер пролетел незаметно, Теодор наслаждался обстановкой и светской, если можно было так назвать ее вежливо-осторожную, беседой. Выпускники факультета Гриффиндор старались держаться непринужденно. Хотя в отличии от той же Грейнджер, Поттер был куда раскованнее. Мальчик-который-победил как-то изменился, стал хладнокровнее, что ли? Говорил разумные вещи, тщательно подбирал слова, что в целом было непохоже на импульсивного некогда гриффиндорца. Грейнджер же напротив, как отметил Тео, из книжного сухаря — вроде так ее Трелони назвала — стала более живой, остро реагирующей на окружающие факторы. Одногруппники тоже стали взрослее: Панси прекратила переводить все стрелки на себя, подчеркивая свою исключительность; ну, а Малфой… Малфой начал улыбаться, несмотря на тяжелую судьбу. — Ты уж извини, за тот раз в туалете. Я дал лишку, — внезапно произнес Поттер, поглаживая пальцами горлышко опустевшей бутылки. — Ну, мы оба были несколько неадекватны, повезло, что не стали колдовать непростительными, — Малфой весь подобрался и выпрямил спину настолько, что Нотт подумал о швабре в одном неинтересном месте. — Он хотел сказать, вы были теми еще мудаками. Помню в тот вечер в гостиной очень переполошились, — Теодор любовно погладил корешок книги по продвинутому курсу Трансфигурации. — Панси, помнишь, как ты верещала? — Дурень ты, Тео! Я испугалась, это нормальная реакция! — Паркинсон надула губы и продолжила повторять движения палочкой, которые ей любезно показала Грейнджер. — Пфф, вы не слышали, как изъяснялся Рон! — Гермиона тряхнула косой и из нее выбился непослушный волос. На ее лице даже появилась улыбка. — Нас воспитали немного не так, Грейнджер. Мы должны тщательно следить за тем, что говорим, — обратился впервые за вечер к девушке Малфой. — Ты хоть раз слышала, чтобы знать сквернословила? Было заметно, как все напряглись, ожидая реакции Грейнджер. — Вот только что Нотт обозвал вас с Гарри, это считается? — Грейнджер шпильку проигнорировала. — Не считается, я не из аристократов, так что мне можно! — Теодор ослепительно улыбнулся и тут же поправил съехавшие на нос очки. — О, как неожиданно! Я и не знала! На слизерин берут не только напыщенных индюков, Гарри! — Грейнджер так задорно рассмеялась, что не выдержали и остальные. — В общем, час уже поздний, а завтра первый день учебы. Я, пожалуй, пойду спать. Спокойной ночи! И да, я первая в душ! — отсмеявшись, сказала Гермиона, поднялась с кресла у камина и пошла в комнату. За ней тут же засобиралась Панси. — Бутылки уберите! Спокойной ночи. Оставшись втроем, парни замолкли. Гарри обратил внимание на волшебные шахматы, бесхозно лежащие на общем книжном шкафу, который пока мог похвастаться только книгами Теодора. — Никто не хочет сыграть партию? — парень взял в руки коробку и вопросительно оглядел слизеринцев. Нотт виновато развел руками, а вот Малфой поднялся с кресла и уселся напротив Поттера. — А давай партию. Посмотрим, насколько ты силен. Парни молча начали играть. В целом, Гарри был несколько рад, что конфликтов они избежали. Малфой, на удивление, не лез на рожон и был вполне себе нормальным. Поттер был благодарен ему за то, что он скрыл тот факт, что именно они тогда были в пойманы в поместье, а еще он зауважал Нарциссу Малфой. Видимо, в них была сильна кровь того Блэка, которым был его крестный. Нет, Люциус, по-прежнему, вызывал у Гарри раздражение и даже некое пренебрежение, однако свои взгляды по отношению к его сыну и жене Гарри несколько изменил. — И за Дамблдора прости, — услышал где-то на периферии сознания брюнет и посмотрел на Драко тягучим взглядом. Малфой сидел с конем в руках и смотрел на доску. — О мертвых либо хорошо, либо никак. В этом случае — никак, — ответил просто Поттер. Малфой, не веря своим ушам, посмотрел на оппонента, но лицо Гарри ничего не объясняло, только взгляд стал каким-то тяжелым, совсем как у Темного Лорда. Блондин даже поежился от сравнения. Выходит, Гарри Поттер, любимец страны, что-то не поделил со святым Дамблдором? Драко очень хотел узнать, что именно, но понял — сейчас с расспросами о бывшем директоре лезть не стоит. — Вы как знаете, а я в душ и спать! — послышался голос Тео. Тот взъерошил свои каштановые волосы, цветом совсем как у зазнайки Грейнджер, поймал себя на странном сравнении Драко. Нотт широко зевнул и скрылся в душевой.***
Падма спала. Или делала вид, что спала, зашторив балдахин и, видимо, наложив вокруг заглушающее. Гермиона лениво чесала свои волосы, тщательно, чтобы не дай бог не запутать. Злилась ли она на Малфоя? Нет. Доверяла ли она Малфою? Нет. Присмотрит ли она за ним? На это ответ она не знала. К тому же, своими действиями Гарри, вроде как, зарыл топор войны? И все же, девушка не знала. Паркинсон уже лежала в кровати и запахивать балдахин не спешила. — А вы не такие противные, как казались, — сказала она. Гермиона склонила голову на бок, как бы ожидая продолжения. — В школе мы были теми еще засранцами. Это наше воспитание, родители всегда говорили, что гр… маглорожденные не такие как мы, что все вы недостойны волшебства. А мы их слушались. Родителям же верят беспрекословно, разве нет? Еще и факультетские распри делили нас на два фронта… — А что ты думаешь сейчас? — Грейнджер отложила расческу и заплела косу. — Неправильно было все. Зачем директор Дамблдор и профессора придерживались этой традиции? Кто знает, может и войны удалось бы избежать? Да и родители, совсем застряли в древности. Неправильно навязывать свое мнение детям. — Я рада слышать то, что ты говоришь. Вы тоже хорошие ребята. Спокойной ночи, — Гермиона дружелюбно улыбнулась и залезла под одеяло.***
В семь утра, принимая душ, Гермиона услышала, как после непродолжительной суеты дортуар покинула Патил. Панси еще спала, закрывшись от мира подушкой. Парни топали за дверью, что прилегала с их комнаты, периодически ржали как кони и стучали в дверь. Наспех подсушив волосы, она убрала при помощи палочки волосы в строгий пучок, вышла в спальню и увидела, как Паркинсон пытается проснуться и дойти до душевой. — Доброе утро! Поспеши, я слышала, Малфой пытался зайти в душ следующим, — весело сообщила она брюнетке, последняя тут же встряхнулась и, прихватив полотенце и махровый халат, улетела в душ с воплями: «Только через мой труп!». Гермиона как раз надела черную мантию с лимонно-желтой окантовкой и складывала пергаменты в черный портфель, когда Панси соизволила выйти из душа. — Вот теперь утро доброе, Грейнджер! — поприветствовала она шатенку, та закатила глаза и продолжила собирать сумку. — Время, Паркинсон. Ты же не хочешь опоздать на первую пару? Панси фыркнула, быстро надела бежевое платье, а сверху накинула мантию с красной окантовкой. Она как раз наносила на щеки румяна, когда услышала несдержанный вопль Грейнджер: — Ты пошла на аврора?! — Ну да, а ты думала, в колдомедики? — Панси довольно улыбнулась, откинула волосы за плечо и поправила сумку. — Мы успеваем на завтрак? Грейнджер перестала таращиться, взяла свой портфель и почти простонала, открывая дверь: — Только не говори, что хорек — студент-колдомедик! — Вообще-то Малфой, а не хорек. С чего вообще хорек? Это Уизли должны быть хорьками, у них говорящая фамилия*, а не у меня! — послышалось ворчание из гостиной. — И да, я колдомедик!