Я выбираю Жизнь

      Сказано-сделано…       Шепс сперва ошалел от моего решения, но уже спустя пять минут я увидела азартный блеск в его глазах — да, я угадала, ему очень даже понравилось моё возвращение в Битву, хоть на камеру Саша и продолжал рассказывать всем, как усердно он меня отговаривал от этой безумной затеи.       Ох, Саша-Саша… Ну я-то не слепая, я же видела, как ты на самом деле был доволен и уже тогда, в мае прокручивал в голове наш триумфальный выход на грядущем финале с этой Рукой…       Только вот, наверное, правы те умные люди, говорящие о том, что стремиться нужно всегда к СВОЕЙ цели, идти вперёд не смотря ни на что за СВОЕЙ собственной, а не чужой мечтой…       Проблемы начались у меня уже на отборочных. Ширма кое-как оказалась пройдена. Не фонтан, конечно, так себе, но сойдёт, а вот пресловутый багажник… Да уж. Никто тогда не сомневался даже в моём успехе, а я провалилась…       Помню, как приехала безумно расстроенная домой, желая только одного — прижаться к Сашке, ощутить его крепкие объятия и тупо поплакать у него на плече, а он…       Вместо того, чтобы просто по-человечески утешить, устроил на полночи разбор полётов, да ещё в таких резких выражениях, что я сидела, словно стукнутая, с прямой спиной на краешке кухонной табуретки и хотела только одного в тот миг — сдохнуть!       Помню, как безбожно дрожали руки и сжималось от тоски сердце, когда отправлялась на своё следующее отборочное, как зашла утром в спальню за напутствием от самого родного человека, а услышала лишь несколько равнодушных слов:       — Не облажайся там, смотри!       И всё. Он снова уткнулся в экран смартфона, будто меня и не было больше в комнате.       Я справилась тогда, но всю дорогу домой ехала и думала — а если бы нет? То, что? Очень хотелось спросить его об этом, но я не смогла. Струсила просто услышать в ответ жестокую правду…       С горем пополам я всё-таки попала в ту Битву и, едва просканировав её участников, тут же поняла — лёгкой прогулки до заветной Руки у меня точно не получится!       Этот юродивый Пахом один чего стоил, да и питерская ведьма Райдос чертовски сильна…       Вот и что теперь? Развернуться и уйти, придумав себе отмазку поправдоподобнее?       Нет. Не смогу я так. И сейчас уже дело совсем не в Саше. Я пришла из-за него, да. Но вот упёртый до чёртиков характер — это уже моя личная проблема. Такие охренительно сильные соперники лишь подогрели интерес, запуская во мне здоровый соревновательный инстинкт бывшей спортсменки.       И вроде бы, всё хорошо. Давай, Мэри, вперёд, доказывай всей стране заново, что ты действительно что-то можешь, ведь тебе всё привычно здесь и знакомо, всё, как всегда, но уже одно из первых испытаний снова основательно выбило меня из колеи.       Орги совсем уже спятили с такими заданиями! Эти чёртовы висельники и совсем недавно покончивший с собой именно таким вот способом близкий друг…       Всё в одно мгновение слилось и перемешалось у меня в голове. Реальность и недавнее прошлое кружились перед глазами в едином вихре, мешая сосредоточиться. Я перестала, кажется, соображать даже, где я нахожусь и что, вообще, происходит.       Так и не сумев взять себя в руки и успокоиться, я бездарно провалила то испытание.       И нет, ничего такого страшного, в принципе, не случилось, но идти в редакционный автобус с ненавидящими меня коллегами совершенно не хотелось и я, на автопилоте вызвав такси, поспешила домой.       Только у самого подъезда вдруг застыла, как вкопанная, понимая, что…       А ведь я снова, скорее всего, не дождусь сочувствия от Саши! А тогда… Господи, да не выдержу я ещё одной такой разборки, как с багажником! Никак не выдержу…       Развернулась и поспешила прочь. Мне, наверное, впервые за всю нашу совместную жизнь реально не хотелось тогда идти в собственный дом. Снова такси, какой-то парк на окраине Москвы — я не понимала, какой именно — и звёздная, но безумно холодная ночь…       Да. Я всю ночь просидела на старенькой скамейке, дико замёрзнув и к утру уже совсем туго соображая, но так и не решилась тогда вернуться домой. А ещё… Интуитивно сжимала в ледяной, затёкшей ладони телефон и постоянно смотрела на дисплей, ожидая звонка… Ну должен же он хоть когда-нибудь забеспокоиться, что я не пришла ночевать?       Но нет, томительные минуты складывались в часы, а ночь плавно перешла в новый день. Меня никто не искал…       Вернувшись домой, я осторожно открыла дверь своими ключами и заглянула в комнату, но Саши там не было, зато с кухни долетал умопомрачительный аромат свежесваренного кофе. Робко появившись в дверях, я тут же столкнулась с холодно-равнодушными глазами любимого человека. Он молча налил чашку и поставил на стол, дождался, пока я сяду и выдал:       — Я всегда знал, что ты неуравновешенная истеричка и неудачница, а теперь, оказывается, ещё и трусиха до кучи…       И вышел. Всё. Это всё, что я услышала тогда от него, но для меня это было к лучшему. Пусть уж так, чем снова многочасовое уничижение и раскладывание по полочкам моей профессиональной несостоятельности…       Битва продолжалась. Уход Пахома совпал с моим первым в этом сезоне белым конвертом — этакий двойной праздник получился! Оставалась только одна Виктория, явно не собиравшаяся так просто сдаваться. Она цеплялась буквально зубами за каждое испытание, отвоёвывая у меня один конвертик за другим. Как, впрочем, и голоса телезрителей…       Чем ближе становился час Х, тем сильнее была Райдос, но и я не привыкла сдаваться на полпути, упираясь из последних сил.       Может этих самых силёнок и было бы побольше, если бы не ставшая уже почти привычной холодность Сашки. Я всё готова была вытерпеть — упрёки, недовольство, вечный стёб по поводу моего жуткого русского языка — только не его всё более становящееся очевидным с каждым днём равнодушие ко мне.       Безумно стыдно признаваться, но я даже успела позабыть, когда мы с ним последний раз занимались сексом…       Нервы начинали сдавать капитально. Из одной до безумия напряжённой обстановки на съёмочной площадке я возвращалась в такую же атмосферу только уже дома.       Наверное, совсем не удивительным был и печальный итог — после очередного, так называемого испытания ведущего, я просто рухнула в нашей гримёрной в обморок.       Скорая, больница и… Никого рядом… Маме сообщать я не стала, а Саша так ни разу и не появился там. Хм… Да уже и привычным каким-то становилось это «одиночество вдвоём»…       Четыре серых, пустых дня полной безнадёги и непроглядного пофигизма на грани с удушающим отчаянием — для чего это всё? Вернее, для кого? Что и кому я пытаюсь доказать? Себе? Да лично меня всё устраивало и до этого повторного безумия… Саше? Зачем я лезу из кожи вон, если ему до такой степени плевать на меня?       Но упрямое сердце возмущалось на все разумные доводы мозга и шептало: «Потерпи, чуть-чуть совсем осталось. Вот выиграешь и он всё поймёт, он обязательно оценит твои старания!»       На что вредный мозг тут же мерзко вякал: «Ага! Ты победи сперва! Проиграешь битву — проиграешь и своё сражение за любовь! Ему нужна рядом только победительница, а не такая, как ты слабачка и размазня, валяющаяся с нервным истощением на больничной койке.»       Единственным более чем странным обстоятельством, слегка разбавившим моё скучное и выматывающе тягучее пребывание в больнице, стал тогда…визит Виктории…       Я аж опешила, увидев за день до выписки входящую в палату свою главную соперницу.       Ага. До такой степени, что минут пять просто молча пялилась на неё. Впрочем, и Вика не спешила начать разговор и хотя бы объяснить цель своего визита. Ну не эти же вот апельсины, черт возьми, что она принесла?       — Никак не пойму, зачем тебе это? — наконец, нарушила она гнетущую тишину. — Не стоит так упорно гнаться за чужой мечтой и ломать себя. Он этого не заслуживает, как ты не поймёшь?       Негромко, чуть склонив голову, проговорила Райдос, а я…       Мне мгновенно захотелось зашвырнуть в неё чем-нибудь, да потяжелее! А хоть бы для начала этими вот апельсинами, потому что она всё прекрасно поняла и, казалось, знала меня лучше, чем я сама себя…       Глаза предательски быстро наполнялись слезами, пришлось опустить голову, потому что справиться с ними уже никак не получалось. Как не получалось и просто послать эту самоуверенную всезнайку!       — Не надо, не плачь, я уйду сейчас, не переживай только… Понимаешь, пока ты цепляешься из последних сил за того, кому ты тупо не нужна, можешь пройти мимо своего настоящего счастья. Закрой эту дверь, Мэри, слышишь? Это больно и безумно трудно, я знаю, поверь… Но ты достойна лучшего, гораздо лучшего…       Райдос, осуждающе качнув в очередной раз головой, подхватила сумку и молча вышла, а я ещё долго сидела то ли в прострации, то ли в непонятном полузабытьи, не обращая внимания на солёные потоки на своих щеках…       Финал? Да что там рассказывать? Все всё и так видели сами. Добавить мне особо нечего…       Единственное, это то, что Саша так искренне толкал свою чувственную речь, что я снова ему поверила. Понимаю, глупо всё и уже нелепо как-то… Но как и тогда, два года назад я снова поверила в ещё возможное наше с ним счастье.       Мы вместе, дружно держась за руки, ушли тогда из особняка на Новой Басманной, но вот всего только один поворот ключа в замке родной квартиры, и Сашку будто подменили…       — Только не устраивай снова истерик, пожалуйста! Я там от них устал, как чёрт…       А я и не собиралась больше. У меня просто уже не было сил. Совсем. Ни на что.       Покидав вещи в маленькую дорожную сумку, я развернулась и, не сказав ни слова «любимому», уехала домой, потому что уже не могла больше выносить ледяную стужу нашей с ним квартиры. Мне в тот момент просто жизненно необходима была хоть капля тепла…       В тот раз он приехал за мной до странного быстро. Я не поняла сперва причину, только потом догадалась — совместные поездки и семинары были расписаны едва ли не на год вперёд.       Он снова уговаривал — а он это умеет — и был чертовски нежен и ласков. А я всё ещё продолжала любить, цеплялась за неё из последних сил, вот и поверила в очередную ложь, вернувшись в Москву.       А дальше… Не помню особо… Словно один огромный день сурка — поездки, семинары, съёмки, магазин, снова какие-то съёмки и интервью…       Вроде бы, не жизнь, а сказка, только вот абсолютно ничего в ней лично для меня не изменилось…       Как только выключались огоньки телекамер или мы переступали порог нашей квартиры, я, точно по взмаху волшебной палочки, вновь превращалась в этакую безрукую и никчёмную замарашку — Золушку, не способную, уже кажется, совсем ни на что.       Нервы сдавали, казалось, я плакала теперь постоянно…       Визит в дорогую, частную клинику, и куча выписанных витаминов, вкупе с антидепрессантами. Только хрен они все помогали. Витамины незаметно сменились гораздо более сильными препаратами, да и их действие было недолговечным, а эти чёртовы контракты никто не отменял!       Приостановив все свои приёмы, я пыталась сосредоточиться только на этих вот поездках и семинарах. Но всё равно отчётливо понимала, что уже совсем на исходе своих возможностей и сил…       Снова несколько дней клиники и капельниц. Полегчало, но ненадолго. И всё было бы ничего, если бы выйдя оттуда, я снова и снова не оказывалась под прицелом Сашиного остроумия. Ему все его слова, несомненно, казались милыми и безобидными, ну так, обычные шутки, а меня от них начинало трясти в прямом смысле этого слова.       Очередная совместная поездка и я снова на грани нервного срыва от его непрекращающегося совершенно открытого стёба в мой адрес…       Именно тогда Саша и положил передо мной очередную коробочку, как он сказал, антидепрессантов.       — И чем эти быть лучше всех других? — равнодушно задала я тогда вопрос.       — Мне их по большущему блату знакомый врач достал! Говорит, чудеса творят…       Я послушно приняла лекарство и…       Да ладно? Быть такого не может? У меня довольно быстро поднялось настроение и улучшилось самочувствие. Всё было здорово и замечательно. Реально, хотелось петь и танцевать, да что там, просто летать!       Весна и лето проскочили для меня, как в тумане на волне необычайного подъёма и позитива… Был только один маааленький минус — промежуток действия препарата становился всё короче. Но эта проблема решилась быстро — Саша просто принёс новую упаковку…       Теперь уже не одна таблеточка в день шла в ход, а три-четыре… Хуже всего было утром — пока я не выпивала свою панацею от всех бед, меня не только морально, но и физически буквально выламывало так, что я готова была убить любого, кто попадётся под руку.       То роковое утро было совершенно обычным. Последняя таблетка в упаковке благополучно выпита, но Саша обещал принести сегодня ещё, я и не волновалась. Просто принялась за свою почётную обязанность — уборку нашей огромной квартиры.       Час, другой… Время шло, а Шепса всё не было. Настроение стремительно портилось, руки начали чуть подрагивать, а в горле обосновался противный комок лёгкой тошноты…       ООО, ну наконец-то! Явился — не запылился. Бросив пылесос, выбегаю в прихожую.       — Принёс? — заглядываю в глаза, он кивает, но вдруг качает головой, убирая от меня свою сумку.       — Доуберись сперва, а это будет призом!       Да, блять! Шутник чёртов! Я тебе собачка что ли, чтобы служить за лакомство?       Сжимаю руки в кулаки и… Делать нечего — возвращаюсь в комнату и снова хватаюсь за этот грёбанный пылесос. Злость медленно, но верно заполняет каждую клеточку организма, раздражение накрывает с головой. Тошнота уже выматывает капитально, не давая нормально дышать, да ещё и перед глазами какие-то мушки временами. Чёртов Шепс! Жалко тебе всего одну таблеточку для меня?       Взгляд цепляется за синюю стекляшку на столе… В ступоре замираю. Просто стою, дико злюсь и минут пять пялюсь на неё, как на диковинку — желанную, красивую, такую манящую и совершенно недоступную для меня, а потом…       Не понимаю, нет, действую, словно под каким-то гипнозом, будто что-то шепчет внутри меня, отдавая указания…       Пара шагов, и пальцы уверенно смыкаются на притягательно прохладном стекле.       Тяжёлая!!!       Замутнённый взгляд в окно, распахнутое настежь, и недолгий полёт этого стеклянного чуда с седьмого этажа…       Характерное «бздынь» об асфальт…       Красота!!! Вдребезги!!!       Дальнейшее воспринималось мной, точно окутанное в некий, своеобразный туман…       Шепс, буквально влетевший в комнату… Чует он её что ли? Взгляд мечется от стола к окну, потом останавливается на мне. Не успеваю совсем ничего понять и осознать, только чувствую вдруг резкую боль на своей щеке, через секунду — на второй… Пытаюсь увернуться, закрыть лицо ладонями, но он сильнее. Со злостью оттаскивает мои руки, и снова удар следует за ударом…       В голове что-то взрывается… Бух! И всё, не выдерживаю больше и со всей силы отпихиваю его от себя, бросаясь к выходу из комнаты, но он и так не собирается догонять, а лишь шипит в спину:       — Не беги, я сам уйду…       И действительно, сжав кулаки, направляется в комнату и кидает не глядя в чемодан свои вещи…       Вся моя обида тут же растворяется, словно её и не было вовсе, раздражение мигом сменяется дикой паникой и ужасом, когда я отчётливо понимаю — это конец!       — Стой! Саша, не уходи, прошу тебя!!! — не знаю уж от шока или от чего, но даже слова выговариваются почти без акцента. Словно в тумане подлетаю к нему и пытаюсь схватить за руку — задержать… — Прости меня!!!       — Отвяжись ты от меня, полоумная! — Шепс вырывает ладонь, — Чем она тебе помешала, а? Совсем сбрендила, ёбнутая неудачница? В психушке тебе самое место, убьёшь ведь ненароком кого со своими психозами!       Мне плевать на все его оскорбления, мозг воспринимает только одно — он сейчас уйдёт!!!       И всё из-за того, что я разбила эту проклятую Руку…       — Саша, пожалуйста, прошу! Тебе она так быть дорог? Я принести тебе другую! — не особо понимаю, что говорю, но лишь бы только не выпустить его из квартиры…из своей жизни…       — Другую? Какую другую? — ехидный смех режет ушные перепонки, — И где же ты её возьмёшь? У Райдос стыришь?       Дёргаюсь от его злых и насмешливых слов, сильнее, чем от недавних пощёчин, но не могу уже отступить. Не знаю, совсем не понимаю, на что надеюсь, но произношу:       — Нет, пойду в сезон…       Ухх… Такого гомерического хохота не слышал, наверное, ни один концертный зал! Он смялся долго, вытирая слёзы рукавом и сгибаясь в три погибели…       — Ты совсем ёбнутая? — выдавал через приступы смеха мой любимый человек, — Не верю! Ты??? В сезон?! Зачем, Мэри? Да ты картошку пожарить нормально не можешь, недотёпа! Куда ж тебе выиграть!!!       Сашка, бросаясь колючими, больно ранящими словно кинжалы словами, продолжает свою «мужскую истерику», а я на негнущихся ногах бреду к столу и беру в безбожно дрожащие руки телефон. Несколько долгих, показавшихся вечностью гудков, и как всегда бодрая Дашка уже деловито приветствует меня.       — Даш, — перебиваю её, не собираясь слушать бесконечный трёп, — Я хочу участвовать в битва…       На том конце воцарилось гробовое молчание…       — Ты…эм…серьёзно?       — Да. Полностью…       — Ну… как бы… Отборочные прошли уже и даже первый Гот Зал сняли… — ошалело вещает Дарья.       — Даша, пожалуйста!!! Мне быть надо. Очень!!!       — Ну, Ок… — немного растерянно тянет глав. ред. передачи, — Мы тебе всегда рады. Приходи тогда, конечно, придумаем что-нибудь… Только первое испытание уже послезавтра…       Не дослушав, сбрасываю вызов и поворачиваюсь к совсем охуевшему любимому. Тот, раскрыв рот, тупо молчит, не зная, видимо, прямо сразу меня сдать в дурку или позволить ещё разок поучаствовать в этом балагане?       — Е-ба-ну-тая! — припечатывает он, но… Резко пинает раскрытый чемодан под кровать и, пройдя мимо меня в гостиную, падает на диван, включая телек…       Не соображая ничего, бреду на кухню. Да ну где же они?! А вот…       Сразу пара таблеток и… Господи, отпускает потихоньку…       Он остался!!! Я добилась своего — Сашка остался!!!       Только вот, послезавтра у меня испытание, да? Я ведь реально позвонила, я снова ввязалась во всё это дерьмо!!! Господи…       А хотя… Битва очередная? Ну и что? Подумаешь…       Чудо таблеточки делают своё дело… Мне становится безумно хорошо, будто кайф растекается по венам…       Битва, так битва! Фигня — вопрос!       Сашенька со мной, солнышко светит, птички за окном заливаются на все голоса… Как же хорошо-то! Всё просто зашибись…       Вот уже и первое выездное испытание, и вконец охреневшие лица моих новых коллег, а мне легко и спокойно. Я будто под водой, ведь во мне очередная горсть тех самых пилюлек, вот мне и абсолютно фиолетово всё вокруг…       Моя очередь? Иду-иду…       Так. Пытаюсь сосредоточиться, а перед глазами всё плывёт и странная серая муть…       А потом вдруг полная темнота… Долгая такая, казалось, совсем непроглядная… Не выбраться… Не спастись…       Да и, совсем не хочется…