Маленькое чудо

Филиппову самому доводилось лежать в отделении реанимации, но сидеть в коридоре, ожидая хоть каких-то новостей, ему пришлось впервые. Сейчас там, в отделении смертников, как иногда любят называть реанимацию, находился его лучший друг, почти брат. Да какого черта он позволил ему одному идти на этот завод? Зачем? Поймали бы они Прута позже, ничего бы от этого не изменилось. Ничего, но Мишка бы был цел и невредим, не лежал бы он сейчас в отделении смертников. — Дим, — к капитану подошла заплаканная Женя и положила руку ему на плечо. — Ты бы пошел поспал хотя бы. Фил в ответ молча покачал головой и уставился в пол, чтобы коллега не увидела его заплаканных глаз. За те неполные три дня, которые он сидит возле отделения, он, наверное, выплакал слез больше, чем за всю свою жизнь, а медсестры то и дело приносили ему стаканы с успокоительным. Первое время он их принимал, пил, надеясь, что это поможет заглушить душевную боль, но не помогло. Эмоции, да, притупились, но не более того. Иногда из отделения выходил врач, и Диме удавалось узнать немного из состояния Михея, но, как правило, слышал он одно и тоже: без изменений, состояние крайне тяжелое. Впускали в реанимационный бокс только Мишину маму, и она практически безвылазно сидела возле него, плакала, молилась. Иногда она выходила из отделения, чтобы поговорить с врачом или с Филом. Она хоть и считала, что Дима в какой-то степени виноват в произошедшем, но все-таки после разговора с ним ей становилось легче. — Дим, может, я могу чем-нибудь помочь? Не могу я просто сидеть и ждать неизвестно чего! — Я тоже не могу, но что мы можем сделать? Кровь я сдал, перелили, а толку? Ему не лучше! — последнюю фразу Фил выкрикнул, отчего Стрельникова вздрогнула, но потом, взяв себя в руки, она подошла к напарнику и крепко его обняла. Ей тоже было страшно за Мишу, и она понимала, что исход у такого ранения, как правило, один — летальный, но все-таки оставалась надежда на маленькое чудо. Неужели Миша его не заслуживает?

***

Женя привезла Диму домой практически силой, потом заварила чай и принесла две кружки с обжигающей жидкостью в гостиную, где сейчас сидел Фил и смотрел в одну точку, не отреагировав даже на приход Стрельниковой. — Ты так и будешь смотреть в эту стену? — Женя поставила одну из кружек перед Филом и села напротив. — От того, что ты будешь себя терзать, Миша не поправится! Фил молча взял кружку с чаем и сделал глоток. Пока он держал чашку, Стрельникова заметила, что руки напарника мелко подрагивают. — Жень, понимаешь, Миха закрыл меня собой… — впервые после того, как они зашли в квартиру. — Я должен лежать там, а не он… — А ты подумал о Мише? Тогда, когда тебя избили, Миша очень сильно страдал, из-за того, что опоздал. А если бы на заводе тебя ранили или того хуже — убили, Михей мог не перенести этого! Порой душевная боль терзает сильнее физической, Фил. — Это не тот случай, Жень, — Фил прикрыл глаза, опустив голову на подлокотник дивана. На капитана накатила такая усталость, что ему хотелось просто заснуть на пару часов. Стрельникова максимально тихо убрала чашки, выключила свет в комнате, потом села рядом и просто начала гладить Диму по волосам, не увидев в темноте, как серое от усталости лицо Филиппова тронула улыбка. — Колись, ты любишь Женьку? — раздался веселый голос Миши. Фил обернулся и увидел Михея на одной из скамеек, он подозвал напарника ближе к себе, и Дима подошел к капитану и сел. — Ты любишь Женю? — повторил свой вопрос Ильинский. — Сложный вопрос. Ты сам как? — Я еще не готов умирать, — Миша улыбнулся, похлопав напарника по плечу. — Но я боюсь, что если вернусь, останусь один. — Что ты такое говоришь, Михей? Ты же знаешь, что мы всегда рядом, что бы ни случилось. Ты, главное, вернись. — Не мне решать, куда идти, — Ильинский с сожалением вздохнул. Я постараюсь остаться. А ты все-таки задумайся над моим вопросом, хорошо? Михей еще раз похлопал Фила по плечу и, встав со скамейки, ушел. Дима спохватился и решил попробовать его догнать, но стоило ему моргнуть глазом, как Миша исчез. — Фил, Фил! Просыпайся! Диме казалось, что он спит всего несколько минут, однако, когда он открыл глаза, выяснилось, что уже утро. И сон какой-то странный снился… — Дим, — из глаз Жени текли слезы, — Мишина мама звонила. Он очнулся сегодня ночью! Женя еще что-то говорила, но Дима ее не слушал, он вскочил с дивана и начал искать одежду, так как та, что на нем уже порядком измялась, и выходить в ней куда-либо было просто стыдно. — Ты со мной? — спросил он, сбрасывая чистый комплект одежды на диван. — Ты еще спрашиваешь? Фил в ответ крепко обнял Женю, счастливо улыбаясь и гладя её по спине. — Я люблю тебя, — одними губами прошептал он. Женя не слышала его признания, она просто была счастлива, что чудо, о котором они так мечтали, все-таки произошло.