Реприза (Reprise)

Очень, очень рано утром, кто-то стучал в дверь квартиры Бена Кеноби. Он медленно выбрел из спальни, в небрежно запахнутой на груди тунике, в мятых брюках и босиком. Волосы были взъерошены после сна и тонкими прядками прилипли к потному лбу. Ночи Корусанта были гораздо теплее, чем морозные ночи Татуина, зато дни Корусанта – гораздо прохладнее, нежели в пустынях Татуина. Двойное противопоставление - часто замечал Бен, слоняясь по квартире по утрам, так же как и сейчас: осунувшийся, потный, кутаясь в тунику в попытке согреться. Он открыл дверь. - Хм? – протянул он, удивленно глядя на раннего гостя. - Ох, простите, мастер, - охнул Оби-Ван, смутившись, что разбудил своего двойника от очень глубокого сна. - Все в порядке, падаван, мне уже пора вставать, - что, по всей вероятности, было правдой. – Я чем-нибудь могу тебе помочь? – спросил Бен, прислонившись к косяку двери и сонно моргая. - На самом деле, да. Мой учитель упоминал, что у вас есть чай Сапир? Бен нахмурился. Он едва ли понимал, как этот вопрос оправдывал пересечение всего жилого крыла и буквально вытаскивание мастера-джедая из постели в…он взглянул на свой хроно. В половине четвертого. Он вновь посмотрел на Оби-Вана. - Да, есть, - подтвердил он, с проскальзывающими в голосе нотками любопытства, которые падаван услышал, и, передернув плечами, вздохнул. - У нас закончился, - пояснил он. – Из-за экзаменов, я совсем забыл, что нужно купить еще. Бен хмыкнул на это. - Ах, опустевшие закрома чая. Тяжелейшая ситуация в обители Джинна, - прокомментировал он. Оби-Ван не разделял его веселья. – Преисподняя не так яростна, как Квай-Гон, оставшийся без чая. - Дело не в этом, мастер. Просто я каждое утро завариваю его для него, с тех пор как…, - Оби-Ван вздохнув, замолчал. Наконец, он, опустив взгляд, тихо закончил, - ему лучше, и я не хочу, чтобы все вернулось к началу. Смех медленно растаял в глазах Бена, и его мысли закружились в вихре воспоминаний. Двадцать пять тысяч двенадцатый. Конечно. - Ох, - выдохнул он. – Это произошло в этом году? – мягко спросил он. Оби-Ван кивнул. – Сколько месяцев назад? - Почти четыре, - прошептал ученик. Бен снова кивнул, уже самому себе, и отошел в сторону. – Заходи, - пригласил он мальчика в свою маленькую квартиру. – Я принесу. *** Оби-Ван перебирал длинную покрытую зеленой листвой лозу, свисающую с холодильника, пока Бен наполнял маленький мешочек чаем. - Осторожно, - предостерег мастер, - он довольно застенчив. От слишком пристального внимания он не будет расти в течение недели. - Это растение, - хмуро посмотрел на него Оби-Ван - А ты человек, - последовал незамедлительный ответ. - Да, что означает, что я разумен. - Спорно, - ухмыльнулся Бен. - А растение нет, - насмешливо парировал Оби-Ван. - Твой мастер может еще многому научить тебя, - улыбнулся Бен, и Оби-Ван с сомнением взглянул на растение. Обычно, он бы вступил в дискуссию, но сейчас было слишком рано для поединка умов, тем более с самим собой. Бен, свернув мешочек наполненный чайными листьями, вручил его падавану, и тот осторожно положил его в карман пояса. - Спасибо. - Конечно, - Бен изучал лицо Оби-Вана. Удивительно трудно было читать собственное выражение лица. – Как у него дела? Оби-Ван поднял голову, пожал плечами и после минутного раздумья, ответил: - По утрам хуже всего. Следовательно – чай. - Мм. Да, я помню, - Бен задумчиво погладил бороду. Он довольно смутно помнил те месяцы, когда Квай-Гон оплакивал смерть своего близкого друга и любовь, Таллу. И он помнил, как по утрам ему приходилось наблюдать, как его учитель погружался в глубокую меланхолию, иногда, несмотря на чай. - Он оправится? – с плещущимися в глазах надеждой и страхом спросил Оби-Ван. Это был хороший вопрос. Бен не был уверен, что он был компетентен, чтобы ответить. Он, конечно, знал, что это информация о его будущем, но теперь, когда он был здесь… ну, вещи были обязаны измениться, не так ли? Так мог ли он что-нибудь сказать об этом. Он чувствовал себя хрипящим новорожденным, все еще борющемся за обретение своего голоса. И это было то будущее, которое он сомневался, что мог затронуть. - Будущее всегда находится в движении, - напомнил он своему младшему я, который прикусив губу, отвел удрученный взгляд в сторону. Оби-Ван задержался на кухне, проводя пальцем по пугливой зелени, будто извиняясь. Бен пристально смотрел на него. - Знаешь, проявлять чувства позволительно и джедаям. – Оби-Ван обернулся к нему, посмотрев на него так, будто он ядовито выругался на хаттском. – Опасность заключается в дозволении эмоциям управлять нами. Позволять им идти своим чередом, не только естественно, но и нормально. Оби-Ван одарил его скептическим взглядом. Бен же сложил руки на груди и многозначительно добавил: - Сдерживая эмоции, мы просто даем им еще один способ контролировать нас. Гораздо лучше отпустить их. - Выпустить их в Силу. Спокойно, - настаивал Оби-Ван. - Одному, во тьме, в отрицании. Да, это прекрасно отражает заветы джедаев, - уколол сарказмом Бен. Оби-Ван нахмурился сильнее. Он оставил в покое растение и принялся теребить рукав своей туники. - Нет эмоций, есть покой, - наконец, сказал он. - Эмоции существуют всегда, и мы должны найти свой покой в их центре, - возразил Бен без тени улыбки. - Это ересь, - воскликнул Оби-Ван в замешательстве и ужасе, от того, что его собственный старший я, верит в такие вещи. - В этом мудрость, - поправил Бен. Он попытался вспомнить, в какой момент своей жизни он обнаружил первоначальный вариант Кодекса джедаев. Слишком поздно, как он чувствовал. – Присмотрись к нашему учителю в ближайшие дни, Оби-Ван. Посмотри как – и если – он находит свой покой. Тогда ты сможешь читать мне лекции о правильном учении. Отчитанный Оби-Ван сжал кулаки и отвернулся. Бен взглянул на хроно: - Он скоро проснется. Тебе лучше поспешить. Да прибудет с тобой Сила. - И с вами, мастер, - поклонился Оби-Ван. Бен посмотрел ему вслед и вздохнул. Он был здесь, чтобы изменить положение вещей. Или так казалось. Это был устойчивый, но подспудный зов, неслышно идущий из глубины. Он присутствовал здесь как ритм сердца, как гул его собственного двигателя. Измени ситуацию к лучшему. Используй с трудом нажитую мудрость во благо. Принеси баланс миру, скатывающемуся в хаос. Это было чистейшей ересью, мелькнула мысль, считать, что он может изменить историю, изменить волю Силы. Но, возможно, молодой или старый, он так до конца и не понял, в чем заключается ересь. Бен отказался от утреннего чайного ритуала, вместо него устроившись на подушке для медитации. Будет трудно найти внутренний мир среди смерча его чувств, но он знал, что это возможно. Он овладел этой мудростью за годы, проведенные в уединении, где компанию ему составляли лишь собственные бурные эмоции. Может теперь, призванный в этом воплощении, Сила превратит подобную ересь в мудрость. Или он мог на это надеяться – и не важно, что Оби-Ван думал об эмоциях, надежда была тем, что Сила любила больше всего. *** Квай-Гон, едва пригубив чай, тут же определил, что он из запасов мастера Кеноби. Он ничего не сказал Оби-Вану, но удивленно задался вопросом после того, как его ученик проглотил свой завтрак и ушел на занятия. Бен дал ему чай? Если да, то почему? Это был способ пожалеть его? Какой-то подкуп, чтобы Квай-Гон вновь пришел к нему на чай? Он ощетинился при этой мысли. Позже, в тот же день, Квай-Гон полез в шкаф, чтобы достать чай для послеобеденной порции напитка, и обнаружил, что его запас сапира закончился и вместо него лежал маленький флимси мешочек Кеноби. Возможно, подумалось ему, он мог задумать целое дело. - О, - протянул он вслух. *** Бен смотрел по голоновостям трансляцию заседания Сената, когда его потревожил второй посетитель за день. - Сегодня мы популярны, - подмигнул он вуша, положив рядом с ним голодиск. Бен со вздохом поднялся, чтобы открыть дверь и достаточно быстро с удивлением почувствовал того, кто пришел в его скромную обитель. - Мастер Джинн, - поприветствовал он. - Добрый день. Квай-Гон кивнул. Было видно, что ему неуютно, но он очень старался этого не показывать. - Думаю, это принадлежит вам, - сказал он, протягивая мешочек с сапиром. Бен взглянул на него, затем на Квай-Гона и быстро заморгал в очевидном потрясении. - Квай-Гон Джинн пытается отказаться от самого лучшего сорта сапира по эту сторону Обода, сказал он в воздух. - Куда катится галактика? Квай-Гон сердито сверкнул глазами и опустил руку: - Я не буду воровать у вас, мастер Бен. - Нельзя украсть то, что подарено. - Подарено? - поднял брови Квай-Гон. - Я не знал, что у вас есть свободный доступ к моей кухне. - С определенной точки зрения, есть, - блеснули глаза Бена. - Ваш ученик пришел и попросил немного чая сегодня утром. И, как вы должны знать, я никогда не против поделиться хорошим чаем с друзьями. – Друзья. Это был тонкий и жалящий намек. Остроумие Оби-Вана было резким и необузданным; Квай-Гон лениво задавался вопросом, в какой момент жизни Бен превратился в тихого подстрекателя. - И зачем ему это? - спросил Джинн. Бен пожал плечами: - Он сказал, что у вас закончился чай, а он был занят на экзаменах и забыл купить еще. Он был...уверен, что на это утро не хватит. Когда Квай-Гон отвел взгляд в сторону, Бен понял, что ритуал сапирового чая не был тайной и тихо добавил: - Знаете, он беспокоится о Вас. - Я знаю. Повисла пауза и Оби-Ван отошел в сторону: - Вы можете вернуть чай, только при условии, что вы поможете мне выпить его, - объявил Переговорщик. Квай-Гон тихо вздохнул и переступил порог квартиры. - Очень хорошо. Вдвоем они прошли на кухню, Бен поставил чайник, пока Квай-Гон подготавливал заварник. Был нереальный образ дружеских отношений, в том, как они делили тесное пространство, двигаясь друг вокруг друга в старинном ритуале. Заметили одновременно. И промолчали. Пока закипал чайник, Квай-Гон опытным взглядом садовода осматривал лозу. - Ваш друг выглядит немного испуганно, - заметил он. Бен язвительно усмехнулся. - Действительно. Ну, до сегодняшнего утра всё было хорошо, пока ваш ученик не напугал его дважды. Вероятно, не вырастет ни на миллиметр еще целую неделю. - Оби-Ван может так воздействовать, - хмыкнул Квай-Гон. К его удивлению Бен вернул смешок. - Он научится, в конце концов. - Думаете? Бен на секунду оторвался от сервировки чая. В последнее время он много думал о переменах, размышлял о вероятностях. Он пожал плечами, прежде чем погрузился в свои мысли слишком глубоко. - Однажды он сделал это, - сказал он, - и сможет сделать это снова - Сила поможет ему. После того как чай был заварен, они перешли в общую комнату и в тишине наслаждались тонким ароматом теплого напитка. В конце концов, когда чашки опустели, Бен заговорил: - Оби-Ван сказал мне, что прошло почти четыре месяца. Лицо Квай-Гона было непроницаемо, когда он ответил: - Да. - Прошу прощения. - Не за что извиняться, - мотнул головой Квай-Гон, сохраняя нейтральное выражение. - Сопереживание – не извинение, Квай-Гон. - Сопереживание, - повторил Квай-Гон и покачал головой. – При всем уважении, мастер Бен, - он отставил в сторону свою чашку с зелеными чаинками, осевшими горьким осадком на фарфоровых стенках. – Вы не имеете права сопереживать по этому поводу. - Почему нет? - Это моя потеря. Это между мной и Силой. - И Советом, который предоставил вам шестимесячный отпуск, не вдаваясь в подробности о причинах, и вашим учеником, который разбудил меня в четвертом часу утра, чтобы он мог приносить вам чай каждое утро, и каждым джедаем в Храме, которые проходя в десяти метрах от вас, чувствуют волны горя, исходящее от вас, и молчат.– Бен внимательно вгляделся в лицо Квай-Гона. – Потери никогда не несут в одиночку. - Но переживаешь ее один. - Но не в вакууме. Квай-Гон сжал челюсть, выдавая подавляемые эмоции: - О чем вы, Бен? - Я хочу сказать, что с моей точки зрения, для того, чтобы когда-либо преодолеть это горе, вначале нужно преодолеть себя. – Бен вспомнил свои ученические дни. – Хорошо было бы начать с Оби-Вана, - он долил своему учителю чая. – Вы знаете, он тоже горюет. - Он не должен, - с горечью отрезал Квай-Гон, не задумываясь. – Кто она ему? Бен наградил его испепеляющим взглядом: - Квай-Гон Джинн, которого я знал, никогда не был настолько тупым. Вы очень хорошо знаете, кем она была для него…для меня. Даже если мы никогда не говорили об этом. Квай-Гон поднял чашку с минимальным изяществом, требующим вежливости. - Даже если и так, - сказал он тихо, не глядя Бену в глаза. – Это… это не то же самое. - Конечно, нет. – Бен подул на свой чай и немного отпил. – Вы и Талла были…близки. Я полностью понимаю. Потребовалось мгновение, чтобы до Квай-Гона дошел смысл. Он взглянул на внезапно погрустневшего Бена. Даже теперь, когда все решилось с личностью Бена, Квай-Гон обнаружил, что он не мог заставить себя относиться к нему, будто он на самом деле Оби-Ван. Но, несмотря на все это, в глубине души он знал, что это было так. В таком случае, он очень не хотел предполагать… - Полностью? Бен наблюдал, как на дне его чашки, на фоне ясного зеленого цвета, лениво плавают чаинки. Он качнул чашку, заставляя их кружиться и менять форму. Это было так легко. - Я не назову вам её имени, потому что если все пойдет так, хоть отдаленно, как в прошлый раз и вы встретите ее, я не хочу повлиять на ваше мнение, - сказал он, не отрывая взгляд от чашки. Только годы практики позволили ему говорить о своем горе ровным тоном. – Она была единственной, из-за кого я засомневался в своем призвании быть джедаем. Ее убил мой старый враг, исключительно, чтобы спровоцировать меня. Я был вынужден смотреть. – Листья в его чашке соединились в невнятный многоугольник, и он аккуратно поставил ее на стол, прежде чем поднять глаза. – Так что, да, полностью. Выражение печали на лице Квай-Гона было неопределенным и глубоким: - Я сожалею. - Ваше сочувствие ценится, мастер, - Квай-Гон бросил на него взгляд и Бен печально улыбнулся. – Как видите, это не так уж сложно. – Они вернулись к чаю в священном молчании. После того, как была допита вторая порция, Бен сказал: - Оби-Ван не понимает. И, надеюсь, в этой жизни ему не придется. - Значит, вы действительно хотите изменить будущее? – спросил Квай-Гон. Ему было интересно – как и всем. Когда Бен ничего на это не ответил, мастер слегка нахмурился. – Совет хочет знать о ваших планах, если они у вас есть. Бен вздохнул. Необходимость привлекать Совет была утомительной. И у него было плохое предчувствие по этому поводу. Рассказать Совету о будущем, только поколебать их веру в то, каково их будущее могло быть. Они не могли позволить себе ни единого зерна сомнения, ни йоты уверенности в предопределенности. Они были джедаями. И лучше хранить разрушительные знания, настолько ограниченно, насколько это возможно. Никто не должен знать – во всяком случае, по-настоящему ужасные вещи. Не сейчас. Не раньше, чем это будет необходимо. Тогда, когда Бен будет уверен. - Криффов Совет, - выдохнул он с чувством. Квай-Гон поперхнулся чаем. И как только отдышался, недоверчиво уставился на Бена, упрямо вскинувшего подбородок. - Ты уверен, что ты Кеноби? – спросил он. В глазах Бена мелькнул лукавый огонек, и он ехидно улыбнулся мастеру. - Уверен, как и в том, что это вы научили меня всему, что я знаю, мастер. Квай-Гон вздернул бровь: - И сейчас ты мне читаешь нотации о ценности сообщества и опасности изоляции. Я научил тебя быть лицемером и бунтарем? Оби-Ван тут же нахмурился: - Осторожность не лицемерие. - Страх не является основанием для осторожности. - Джедаи не ведают страха. - Тогда, что? - Назовем это предчувствием. - Плохим? - Очень. Они уставились друг на друга в напряженной тишине, незнакомые узы равно дернулись к неиспользуемой связи. И практически одновременно отвели взгляды. - Предчувствия обманывали тебя прежде, - заметил Квай-Гон. - Нет, уже давным-давно, - сказал Оби-Ван, совершенно не гордясь этим фактом. - Что ты планируешь изменить? - Очень многое. - Ты кому-нибудь скажешь? Бен думал об этом: - Скажу. Когда Сила подскажет мне. - Ты уверен? – это было предупреждение. – Я чувствую в тебе страх. - Предчувствие, - поправил Бен. - Темное. - Я не отвечу Вам, мастер Джинн, - сверкнул глазами Бен. - Ты заявлял такое однажды. - Много, много лет назад. - Тогда, если ни как своего учителя, послушай меня как друга, - бросил вызов Квай-Гон. Если это то, кем они были. – Ступай осторожно, Оби-Ван. Резкий порыв удивления прошедший через Силу, исходил от них обоих. Брови Оби-Вана едва ли не скрылись под челкой, в то время как Квай-Гон сидел, застывший в осознании. В тишине раздался писк комлинка Квай-Гона. Он прочистил горло и ответил: - Да, падаван? - Учитель, - раздался голос Оби-Вана, прибывающего в блаженном неведении о неловком разговоре, который он прервал. – Экзамены середины цикла закончились, и мастер Чартел хотела бы знать, сможете ли вы просмотреть мои оценки сегодня после ужина. - Да, полагаю, что смогу. - Учитель… - несколько неохотно продолжил Оби-Ван, - я чувствую, что должен предупредить вас, что мои результаты по астронавигации были…я сильно разочарован в себе, учитель, - закончил он с раскаянием. - Очень хорошо, Оби-Ван. - …Простите? – удивленно переспросил ученик, очевидно думая, что ослышался. - Мы поговорим об этом позже. Передай мастеру Чартел, что я встречусь с ней к седьмому звонку. - …да, учитель, - разговор закончился разочарованием, оставив ученика в замешательстве. Квай-Гон поднялся, чтобы уйти. - Подождите, - остановил его Бен, и Квай-Гон обернулся, с раздражением ожидая, что мужчина укажет на его промах, его подтверждение странной действительности, которую он не готов был обсуждать. Но этого не произошло. Бен нацарапал что-то на клочке флимси-листа и сунул в руку Квай-Гона. – Вот, так Оби-Ван не будет чувствовать себя обязанным посещать мой чайный шкаф в любое время. Квай-Гон посмотрел вниз на адрес, написанный аккуратным почерком, находившийся на восемьсот уровней ниже поверхности Корусанта. Под названием «Лучший Сапир». Он удивленно вскинул брови: - Осмелюсь спросить, как вы нашли это место? - Через вас, конечно. Квай-Гон нахмурился – он никогда о нем не слышал. - Вы бы нашли его, в конце концов. Но если мне не изменяет память, это случилось при излишне…запутанных обстоятельствах, - пожал Бен плечами. – Я не думаю, что упреждающий совет навредит. - Вещи меняются, - констатировал Квай-Гон. - И будет правильно, если они начнутся с чая. - Спасибо, - поблагодарил Квай-Гон, немного помолчав, и серьезно добавил, - в следующий раз, постарайтесь меня предупредить. Меня, если не Совет – был невысказанный намек. Оби-Ван уклончиво кивнул. Как будет угодно Силе. *** - Тебя что-то беспокоит, - заметил Квай-Гон, неспешно пережевывая ужин. Напротив него, Оби-Ван бросал вызов, всем прецедентам поведения шестнадцатилетнего юноши, вяло ковыряя вилкой в тарелке с едой, и не спеша ее есть. - Да, - признал он. Многозначительная пауза. - Хочешь поговорить об этом? Оби-Ван вздохнул. Он наклонил голову в одну сторону, потом в другую, передернул плечами. Посмотрел в свою тарелку, снова вздохнул, и Квай-Гон напрягся, готовясь для воздействия. - Являются ли эмоции злом, учитель. Это было не то, чего ожидал Квай-Гон. Он рассчитывал услышать хорошо отрепетированную оправдательную речь о его бедственном знании астронавигации, или вопросы о сложных дипломатических задачах, на которые ему пришлось отвечать на экзамене, или даже о его новых сэйбер-ката. Чувства даже не рассматривались, как вариант. Мастеру потребовалась минутка, чтобы собраться с мыслями и уточнить: - Что ты имеешь в виду? - Я имею в виду…в Кодексе говорится: Нет эмоций, есть покой. Значит, наличие эмоций это плохо, не так ли? Точно так же, как страсть и невежество, и хаос, и смерть. - Наличие эмоций не может быть ни хорошим, ни плохим, Оби-Ван, - ответил Квай-Гон. - Да, но нас с детства приучают контролировать свои эмоции, чтобы скрывать их. Разве это учение не диктует, что сами эмоции – это недостаток, который нужно преодолеть? Квай-Гон выиграл себе минутку на раздумье, пока пережевывал пищу. - Если они являются недостатком, то он присущ всем джедаям. Эмоции влияют на всех нас. - Тогда почему мы их игнорируем? – спросил Оби-Ван расстроено. - Мы их не игнорируем. Мы сталкиваемся с нашими эмоциями, и освобождаем их, в Силу, - в одиночку, было негласное добавление. - Но разве это возможно? – или у него дополнительный недостаток? Четыре месяца, дни, наполненные медитациями и мантрами, недели напролет он не искал ничего, кроме покоя. Тем не менее, всё внутри него было так запутано, как никогда прежде. И вот теперь появился Бен, и всё потеряло смысл. Как будто мало того, что присутствие Бена в жизни Оби-Вана сбивало с толку, но он явился, и начал извергать ересь, Ради Силы, с глубокомысленным видом. - Ты уже давно посвятил свою жизнь Ордену, Оби-Ван, - напомнил ему Квай-Гон. – Безусловно, даже за твои, конечно недолгие, годы обучения, ты можешь сказать мне, что это возможно с помощью Силы. Вывод о его умственных способностях, не остался незамеченным. Оби-Ван отложил вилку и откинулся на спинку стула, обиженно скрестив руки на груди. Он не сразу ответил Квай-Гону, частично из нерешительности, частично из вредности. Квай-Гон заканчивал свою трапезу в одиночестве, пока Оби-Ван размышлял. Наконец он отставил свою опустевшую тарелку в сторону и выжидающе посмотрел на ученика. Оби-Ван же глядел куда угодно, но только не на учителя. - Но почему не может быть одновременно? – в конце концов, спросил падаван. - Одновременно что? - Как эмоции, так и Сила. Квай-Гон поднял в удивлении брови по поводу отхода Оби-Вана от характерного для него традиционализма. - Один взгляд в Кодекс ответит тебе, Оби-Ван. - Один взгляд в Кодекс может показать мне что написано в Кодексе, но не скажет почему. - Эмоции – это дверной проем к Темной стороне. Ты знаешь это. - Дверь открывается в обе стороны. - Следи за своими мыслями, падаван, - сделал строгий выговор Квай-Гон. – Предаваться эмоциям опасно для нас, чувствительных к течению Силы, и ты это знаешь. - Предаваться, - насмешливо хмыкнул Оби-Ван. Что это вообще значит? – Да, потому что скрывать их в темноте, где никто не увидит, намного полезней, чем признавать факт их существования, не так ли, учитель? – это был совершенно целенаправленный удар. Аура Квай-Гона полыхнула гневно-красным. - Достаточно, падаван, - отрезал он. Оби-Ван прикусил губу, не скрывая негодование во взгляде. Обычно, в такие моменты, он ругал Оби-Вана за слишком эмоциональный тон голоса и отправлял его оббегать периметр Храма, по крайней мере, дважды. Но он понимал, что такой упрек спровоцирует еще более жаркий спор. Мастер поднялся, убрал со стола, взял нетронутый ужин Оби-Вана и выбросил его в мусоропровод. - Я должен встретиться с мастером Чартел. Ты же проведешь вечер, медитируя о природе эмоций, и собственных слабостях в этой области. Оби-Ван мрачно надулся, но сумел выдавить покорное: - Да, учитель. - Мы обсудим это – и твой экзамен по астронавигации – позже. Оби-Ван помрачнел еще сильнее, раздражением и разочарованием кровоточила их учебная связь. Квай-Гон едва ли это заметил, слишком занятый своими чувствами гнева и обиды. - Да, учитель, - пробормотал Оби-Ван. - Хорошо, - оставил за собой последнее слово Квай-Гон. Это походило на ребячество больше, чем бы ему хотелось. После того как Квай-Гон ушел, Оби-Ван стоял и смотрел на предназначенное для него место для медитации. Он остановился перед ним и уставился в пространство, за несколько секунд принимая решение о следующем акте своего бунта. Он взял плащ и забросил свою подушку для медитации за дверь. Квай-Гон не уточнил, где он должен медитировать. Он шел по коридору к лифтам, вспоминая точную последовательность кода безопасности Мейса Винду. *** - Я спрашивал себя, найду ли тебя здесь. – Оби-Ван подскочил от неожиданно раздавшегося голоса. Бен Кеноби подходил к нему спокойным шагом. – Прости, что потревожил. Оби-Ван все-таки нашел путь в зал, где несколько недель назад появился Бен. Убранный от щебня, с крупным дюракритом в центре, где некогда лежал гранит, зал был чистым и пустым, за исключением Оби-Вана и его гало-лампы. И Бена, конечно. - Я должен медитировать, - ответил Оби-Ван своему взрослому я. - О? Что ты натворил на этот раз? – спросил Бен с улыбкой в голосе. - Я…думал о том, что вы сказали сегодня утром. Об эмоциях. Мой учитель не разделяет вашу позицию…я боюсь, что дал слишком большую волю своим чувствам. - Ах. Предаваться эмоциям…это не то же самое, что отпускать их, понимаешь. Это требует практики. – Бен опустился на холодный каменный пол, и, подражая Оби-Вану, скрестил ноги в знакомой позе. – Но ты согласен со мной? - Я вас понимаю. Но я знаю, что Кодекс говорит, что эмоций нет…и мой учитель говорит, что… - Оби-Ван ссутулился и тихо закончил, - на самом деле, я не уверен, что понимаю. - Не бойся, - произнес Бен успокаивающе, своим спокойствием представляя контраст растерянности Оби-Вана. – Я узнал это не за один день. И тебе не советую. - Да, мастер, - уныло кивнул Оби-Ван. – Мне просто нужно учиться. – То есть слушать Квай-Гона, и неважно, насколько он этого не хотел в данный момент. - Следует признать, что в настоящее время, твой мастер едва ли может давать уроки по эмоциям, - сказал Бен. Вопреки себе, Оби-Ван тут же вскинулся на защиту своего учителя. Квай-Гон был знающим во всех вещах; кто Бен такой, чтобы критиковать его? – Позволь продолжить, - усмехнулся Бен, легко ощущая возмущение Оби-Вана через густую, слоистую Силу в глубинах Храма. – Я лишь хочу сказать, что в последние четыре месяца, он был слишком ослаблен, чтобы ясно мыслить о своих собственных эмоциях, не говоря уже о твоих. Оби-Ван вздохнул и снова ссутулился, опуская щиты. Это была уступка того, кто хотел быть побежденным, только для того, чтобы найти покой. - Он никогда не говорит об этом, - пожаловался он и еще сильнее нахмурился, его глаза блестели от боли и непонимания. – Почему он не говорит об этом? Почему не может просто…сказать это? - Сказать что? – спросил Бен, терпеливо вытягивая яд, который слишком долго разъедал его в детстве. - Сказать…, - Оби-Ван пытался совладать с голосом. – Сказать что-нибудь. Что-нибудь о ней. Признать, что она ушла и это имеет значение. – Оби-Ван понимал, что ведет себя как детсадовец, который не может контролировать свои эмоции, но ему было все равно. Бен ждал пока эмоции выплеснуться наружу, где их можно будет увидеть и понять, чем они были. – Мы пьем чай, а он ничего не говорит, мы в отпуске, а он ничего не говорит; и я каждый день вижу Бент, и я не могу ничего сказать, потому что мы об этом не говорим, и я не могу говорить об этом с ним, и я стараюсь освободить все это в Силу, но каждый день, я просто… - он судорожно вздохнул, сдерживая слезы. – Она ушла. И это не должно затрагивать меня, не как его, но она…она…она… - он пытался подобрать то расплывчатое понятие, слово, которое он никогда не знал. - Мама, - голосом, полным оплакиваемой тоски подсказал Бен. – Слово, которое ты ищешь - «мама». Оби-Ван впитывал это знание тихо, сердцем, треснувшим, как стекло. В конце концов, он уткнулся лицом в колени и всхлипнул. Он сердито вытер кулаком повлажневшие глаза, и Бен не стал комментировать. - Ты знаешь, - сказал мастер через некоторое время, сунув руку в карман. – Меня спросили, буду ли я менять положение вещей от того, как я знал их в будущем. И мой ответ был – конечно буду. Я обязан. Зачем ещё Сила привела меня сюда? – он достал небольшой голокрон из складок плаща. – Сила не позволила мне изменить судьбу Таллы, хотя я очень хотел бы этого. Однако, я могу предложить тебе немного мудрости, что завела меня так далеко, и которую я искал слишком долго, когда нуждался в ней больше всего, - он протянул голокрон Оби-Вану. - Что это? - Когда ты отпустишь свои эмоции и достаточно успокоишься, чтобы сосредоточиться, можешь открыть его и узнать. Оби-Ван принял многогранник и повертел его в руках. - Спасибо, - сказал он, не до конца уверенный, за что благодарит мужчину. - Будь терпелив с Квай-Гоном, - подбодрил его Бен. – В конце концов, он всего лишь человек. *** Той ночью он вернулся в свою квартиру, чтобы получить словесную взбучку за написание неуместно ленивого (и саркастичного) ответа на экзамене по астронавигации, и за его неподобающие эмоции ранее в этот день. Совместная с учителем медитация не удалась, и он ушел в свою комнату с горьким привкусом во рту. Он оставил голокрон Бена на своем столе и рухнул в постель, практически сразу уснув. Проснувшись следующим утром, он как обычно заварил чай сапир (увидев, что учитель, к счастью, пополнил их запасы), прежде чем поднялся Квай-Гон. По уже устоявшемуся обычаю, он ничего не сказал, ни когда Квай-Гон вышел из своей комнаты, ни когда Оби-Ван разливал чай, он молчал и пока они вдыхали аромат и пили чай, который когда-то делили на троих, теперь на двоих. Отпустить свои эмоции. Это правильный путь. Но какова разница между потворством и выражением? Оби-Ван не понимал, но он рискнет в любом случае. Он больше не позволит этим мучительным эмоциям контролировать его. - Учитель? – нарушил он тишину. - Да? - Я… - он покрутил в руках чашку, непривыкший выражать свои слабости без подсказок. – Я скучаю по ней, - выпалил он, и застыл, будто ожидая физического удара, последующего за этими словами. Прошло некоторое время, но, в конце концов, Квай-Гон вздохнул и тихо сказал: - Я знаю, падаван. От этого короткого признания интенсивное сопереживание расцвело между ними, медленно смешиваясь с горем, и немного облегчая его. Не понимая как, Оби-Ван почувствовал себя в покое, и позднее, в тот же день, увидел голокрон Бена на своем столе. Он левитировал его к себе и осторожно повернул скрытые замки, открывая. В воздухе зависла небольшая проекция страницы из голокниги. Заголовок гласил: «Оригинальный Кодекс Джедаев». Содержание страницы было коротким и знакомым; но совершенно революционным. Эмоции, но покой. Невежество, но знание. Страсть, но спокойствие. Хаос, но гармония. Смерть, но Сила. Ниже, была записка. Единственное зло, которое джедай должен преодолеть - это неспособность отпустить. Новый Кодекс заставляет нас отпустить – это безопаснее. Ступать по жизни, следуя Старому Кодексу – путь более опасный, но я нашел его гораздо более полезным. Это единственная причина, по которой я еще жив. Орден джедаев будет меняться, как и Кодекс, но Сила неизменна. Доверься ей. - О.В. Кеноби. Взгляд Оби-Вана задержался на подписи в конце, и он внезапно вспомнил, что Бен полностью понял его. Но…не идеально. Ибо, несомненно, Бен не знал этого, когда ему было шестнадцать. Оби-Ван изучал строки Старого Кодекса, пока они не отпечатались в его жаждущем знаний разуме. Доверяй Силе над Кодексом…это было похоже на то, что хотел сказать Квай-Гон. Кроме того, что теперь, возможно впервые, Оби-Ван по-настоящему понял, что это значит. Он чувствовал, как что-то меняется в Силе, словно кружащиеся чаинки сапира. Он и Бен были одинаковыми, но они были разными, сейчас стоя на разных путях собственного становления. Невозможно было понять, где пройдет расхождение. У него было хорошее предчувствие.