Реприза (Reprise)

Смерти нет, есть Сила. Много лет назад, в Храме существовало тайное учение, в котором полагалось, что эта доктринальная банальность была не просто одной строкой Кодекса джедаев, но была, в сущности, самим Кодексом. В течение всей жизни Оби-Ван слышал множество аргументов как за, так и против этой идеи, потворствующей различиям, как в эссе по законам, которые никто не читал. Как эрудированный студент, каким он был, он никогда не принимал какую-либо сторону. Являлось ли высказывание одной частью Кодекса или самим Кодексом, для него всегда, казалось смысловым ничто. Это была правда, одна из столпов твердой истины, в которую джедай мог вцепиться пальцами, когда он начинал падать; она, как и весь Кодекс, была привязана к живительной Силе, и это было то, что имело значение. Должно было иметь значение. Ногти на руках Бена должны были сломаться. Они бы оставили за собой красные разводы, когда он падал вниз, с некогда большого столпа. Они были бы грязными, как он, и багряными, яркими, кроваво алыми, как кощунственный огонь, что горел в руках Вейдера. Граааам, он двигался в жестоком издевательстве над Джем-Со, чья показная небрежность превосходила только старое Соресу Бена. Было досадно, сколь тяжело было успевать держать защиту с суставами, так и кричащими об их возрасте. У мастера Йоды не было такой проблемы. Бен стиснул зубы. Это ты слаб, Кеноби. Даже Сила, казалось, надсадно хрипела в движениях этого закрученного ката, предсмертным сипом формируясь в ее несуществующих легких. Тяжело дыша от борьбы, Бен подумал, что он не должен был прожить так долго. Может Сила тоже ошибается, иногда. Бен почувствовал прибытие Люка раньше, чем того увидел, и сердце его сжалось. Он посмотрел на мальчика, на его запрокинутое в страхе лицо и понял, что он достиг конца своего пути. Столкнувшись с концом, душа Оби-Вана расслоилась на две части, поворачиваясь в разных направлениях, и лишь на мгновение, заглядывая в будущее. Смерти нет, есть Сила, цитировала одна половина, призывая его принять свой последний бой с достоинством и хладнокровием. Но это неправильно, противоречила другая, переводя призрачным взгляд с Люка на Вейдера, и обратно на Оби-Вана, поднимавшего сапфировое лезвие в старческих руках. Всегда было так неправильно. И даже его первая половина вздрогнула при этом. Возможно, так и было. Но что он мог сделать? Больше, мысль отдавала полынным послевкусием. Я мог сделать гораздо больше. Смерти нет, есть Сила, напомнила ему первая половина. Но сделала шаг назад к ее близнецу. Они обе ступали друг к другу, перемещаясь в средоточие пути, падающее с грани существования. Время было. Оби-Ван оглянулся на Люка, с недоумением находя в себе отсутствие мира, встревоженный смятением. Конечно, это было не так, как джедай должен подойти к своей смерти. Конечно, это было не так, как он должен был предстать пред лицом смерти. Он, мастер-джедай Оби-Ван Кеноби: член Совета джедаев, верховный генерал, великий Переговорщик, Предвестник Новой Надежды, Тот, кто потерял все, тот кто отдал свою жизнь и многое другое для… для чего, опять же? Он полагал, что потерял и это тоже. Он назвал его «новая надежда» годы назад… Люк. Люк будет жить после него. Люк продолжит работу Света. И все же. И все же, что-то в нем болело, что-то восставало с мятежным криком, что это не так, что так не должно быть. Может быть, оно кричало уже в течение многих лет, может быть, только сейчас, он смог услышать его достаточно ясно, сейчас, когда смотрел смерти в ее скрежещущее, лупоглазое лицо. Смерти нет, есть Сила. Его ногти треснули на столпе, привязанном к его жизненной силе. Но я мог бы сделать так много. Смерти нет, есть Сила, пропела первая часть его души, изо всех сил вцепляющаяся за своего двойника, стенающего над кровоточащими ногтями: но я могу сделать так много! Дарт Вейдер шел к нему как жуткая марионетка, повисшая на живых проводах, с горячей алой плазмой и выжидающий, чтобы ударить. Оби-Ван выбрал позу юнлингов своим последним салютом. Простая позиция Шии-Чо, одна из первых, что он изучил в маленьком клане Дракона, так много, много лет назад. Позиция неповинующегося смирения, но и окончательной покорности. В конце концов, он до сих пор был лишь учеником: ничтожным суденышком, что не в силах постичь избавления от пропитавшего его насквозь страха. О, Сила, помоги мне, он закрыл глаза, два осколка души шагнули вперед на путь алого сэйбера, руки душ сжались в смешение спокойствия и смятения. Сила, подхвати меня, умолял он, свободно падая, раскинув в стороны окровавленные руки. Он упал, не оставив ни тела, ни пятен на столпе истины. Была Смерть, и так же была Сила.