Рассказы о жизни с голубым ежом.

Сейчас я иду по заснеженной тропинке и не могу понять только одного – какого черта она такая замерзшая, если на улице тепло и солнечно? Ладно, соглашусь с тем, что мое понятие «тепла» немного искажено и все, что теплее 18 градусов— жара. Но даже так сейчас слишком тепло для инея под ногами. И ведь похолодало как-то резко, незаметно. А главное, каким образом я зашла так далеко, что вышла к горам, с которых видно приличную часть городка? Впереди расположена дамба и редкие поля, как я понимаю, кувшинок. Это определенно помешанный город. В который раз оборачиваюсь на тихий шорох чьего-то присутствия и все, что успеваю заметить — ускользающие от взора детские фигуры. Дабы избавиться от нагнетающего страха, начинаю болтать сама с собой вслух. Ведь не зря говорят, что маньяков можно спугнуть непонятным поведением. Надеюсь, моя речь достаточно невнятна для этого. — Ахаха, гном, я знаю, что это ты. Но ты лучше ко мне не подходи, а то я тебя, м, прокляну. – сама удивляюсь, при чем тут гном и почему именно «прокляну». – или покусаю… глупо, лучше заору так, что ты оглохнешь и у тебя выпадут зенки. Ты знаешь, что такое зенки? Зенки— это моргала. А ты знаешь, что такое моргала? Да откуда тебе знать, ты меня даже не понимаешь. Говоря совершенную чепуху, осторожно ступаю по горной тропе. Не то чтобы она была особо узкая или крутая, но тонкий лед под ногами напрягает даже шнурки на моих кедах. Чувствую озноб и мурашки по открытым частям тела, а таких у меня не мало. — Может быть ты какой-нибудь дух? Например, кувшинок. Вон их сколько. И ХороХоро их много. А ты там живешь. Тогда факт твоего недовольства мной становится… — чувствую, как кто-то уставился на мою спину и резко оборачиваюсь. В воздухе повисло тяжелое напряжение, — более чем логичным. Никого. Или это была белка. Да-да, они же обитают в этой части Японии? По крайней мере, ничего опаснее белок я надеюсь не увидеть. Идея о духе кувшинки мне настолько понравилась, что я начала в нее искренне верить. Уж лучше так, чем гном-убийца, высасывающий души, или тот же глюк. Не хочу чувствовать себя сумасшедшей. Но параноиком я все-таки являюсь. Надо пять секунд пройти с непричастным видом, а потом резко обернуться. -Аа! — Гном! Бежать! Куда бежать? Без разницы, главное – бежать! Ать, [censored] , лед, а я про него совсем забыла. Теперь не забуду. Это замечательное умение замирать в недвусмысленных позах в 70 см от земли. Стою, значит, полураком – полулебедем , и вижу, что меня окружила стайка гномиков. Почему я не удивлена? Потому что лишний вес удивления в лице перевесит хрупкую конструкцию балансирующих косточек клювом вперед . А если серьезно, то мозг слишком занят обдумыванием множественных вариантов причин и следствий, чтобы отреагировать хоть как-то. Они мне улыбаются, они маленькие и они милые. Нет, я просто не могу пугаться этих ангельских созданий! Одно подлетело ко мне и весело улыбнулось. Увлеченная зрелищем, я даже не замечаю, что вот уже минуту парю в воздухе в миллиметре от свободного полета с обрыва. — А? Аааа— осторожно вытягиваю, боясь спугнуть единственную ниточку спасения у меня под ногами. Как это случилось, я ведь мгновение назад приземлилась на тропинку! Показалось? А что теперь? Стою на массивном таком куске льда, торчащего из скалы , и неуверенно балансирую.. — Какого черта ты меня так пугаешь? Вовремя подоспел,— сквозь толпу неопознанных летающих гномиков ко мне протягивается мужская рука и хватает за запястье. Со скользким скрипом выезжаю обратно на горную тропинку. Матерь моя, в свете солнечных лучей, на фоне ледяного отростка и кучки чибиков ХороХоро кажется настоящим сказочным раздолбаем королевских кровей. Влюбляюсь в третий или четвертый раз, забыв о том, что мне по идее должно быть стыдно за себя. Но он так резко улыбается, прищурив глаза, и так стоит. Аррр, прямо чувствую, как меняюсь в лице, и как он от такого пылкого разглядывания краснеет. Мы стоим слишком близко друг к другу. Где эта притягивающая влюбленных молния? Сейчас! Сейчас это произойдет… Разворачиваюсь и иду в обратную сторону. Несколько секунд не слышу за собой никаких признаков жизни. Но вдруг, откуда ни возьмись, возникает уже знакомый мне гном и бьет листиком в лоб. -Ай, за что? Ты… — Короро! – осекает нас обеих ХороХоро, и я опять получаю внезапный тычок в лоб. — Да что такое?!— начинаю беситься. — Она просто беспокоилась, вот и позволяет себе лишнего. Да, Короро? – чувствую на плече тяжелый вес руки. Голодное туловище еле выдерживает. — Отлично, а по-русски можно?— не могу сдержать сарказма, но он этого не оценит. Просто заливисто смеется. Конь. Тебе смешно, а мне третий раз этим полуметровым лопухом в лоб заехали. Между прочим — больно, будто сосулькой, а не листком бьют. *** Если подумать, это был замечательный день. Я поняла, что могу видеть гномов. ХороХоро даже объяснил мне, кто они такие, рисуя забавные комиксы. Перед ужином решила написать родным о том, как живу в тишине да спокойствие с милейшим парнем, как он старается готовить для меня ужин, как запрещает мне работать по дому и как решил обучить меня японскому через налепленные всюду стикеры с названиями предметов. Интересно это хирагана или катакана? В прочем, не суть важно, он прекрасно понимает меня и без слов: метод «тыка во что надо» с последующей жестикуляцией, безусловно, гениальнейшее из изобретений человечества. А еще я потихоньку учусь кушать липкий рис палочками. Держа их в руке, начинаешь ненавидеть одно из главных правил дома «кто успел, тот и съел». И сейчас очень сильно хочется вонзить эти палочки ХороХорушке в ноздри, а оставшийся ужин доесть руками. Вы только посмотрите на него, хватается своими деревяшками за мясо из общей тарелки, будто нарочно оставляя куски побольше для меня. Такой заботливый и такой болтун. Дынь. В очередной раз получаю стеблем кувшинки по лбу. -Да что опять?!— и еще один, уже седьмой раз за день. Эти побои приносят очевидное удовлетворение малышке Короро. — Ата-тата-ата-та— скомандовала она и указала на миску. — Спасибо, не поняла,— киваю ей в ответ. Еще один такой тычок и, клянусь, я отправлю ее к праотцам.— Ай. Заведи себе парня и бей его! Хоро откровенно гогочет, а дух с абсолютно серьезным видом выхватывает у меня мясо. Прямо из палочек! Верх наглости, но что более важно – куски бесследно пропадают. Куда? Спасибо за рис, было очень вкусно. *** Ночью мне отчего-то не спалось. Наверно от того, что я вовсе не лежала в постели, а сидела на кухонном столе и игралась небольшой деревянной статуэткой. Голубой свет луны безжалостно перебит красным бумажным фонариком , где-то слышится тихий звон музыки ветра и какого-то странного животного. ХороХоро уже полчаса назад ушел в свою комнату уставший и подвыпивший. — Хех,— попыталась вспомнить, чем таким занималась сегодня между ужином и обедом, но всплывающая перед глазами хихикающая рожа категорически мешает сконцентрироваться. Делать нечего и пора бы уже спать. — Oh my love…— напевая под нос, слезаю со стола и иду к кровати. — my darling… I've hungered for your touch . Так уж случилось, что мой голубоволосый рыцарь забыл о моем присутствии и повалился спать на мою кровать. Радость от осознания того, что в других комнатах я не была, а потому спать придется именно тут, пришла как-то сама собой. Значит можно не уходить, значит можно еще чуть-чуть полюбоваться этим небрежно развалившимся поперек матраса чумазым неандертальцем. Блики от тараторящего телевизора гуляют по расслабленным мускулам, слабо освещая умиротворенное личико. Любование продлилось бы еще очень долго, если бы не внезапная усталость и желание поскорее обнять соблазнительного «рыцаря на белой простыне». — Спокойной ночи, все,— произношу я достаточно тихо, чтобы не разбудить ХороХоро и накрываю его найденным на полу одеялом. Руки самопроизвольно замирают на его плечах, тепло шершавой футболки греет сердце, с лица не сходит широкая улыбка. Ну, хоть разок-то можно его обнять? Он все равно не узнает. Касаюсь своей щекой его скул и застываю примерно на минуту, чувствую легкое касание ресниц. Менять положение совершенно не хочется, но усталость дает о себе знать. — Спи сладко, ХороХоро.— осторожно нащупываю максимально свободный угол кровати и тихо переползаю через посапывающего «садовника». Кажется, что если посмотрю на него еще раз, то не смогу уснуть и промучаюсь всю ночь, поэтому отворачиваюсь, стараясь лечь как можно дальше. Но места слишком мало, пришлось согнуться в калачик, так и теплее будет. Прошло минут пять, и я уже начала засыпать, но вес тяжелых рук на талии и жар одеяла силком выводят меня из стадии сна. — Ммм, поймал,— сквозь сон ласково пробормотал мне Усуи.