Там, где танцуют деревья

      Зима пришла в город совершенно неожиданно. Холодный и дождливый ноябрь сменился влажной зимой, земля уже принялась впитывать влагу, люди перелезли в зимние вещи, а птицы, окончательно возмутившись таким поведением погоды, перебрались по заброшенкам и заводам, где тёплые пары грели их маленькие сердца. Припорошённые снежной ватой деревья скрутили свои чёрные ветви, сохраняя последние гнилые листья на телах. Морозное утро ударяло прохожих колкими руками по лицу, отчего те становились цвета вечернего заката. Они, точно снегири в своих пёрышках, грели руки о стаканы кофе или чая, беззаботно болтали по телефону или совершенно бесполезно шныряли по подземным проходам туда-сюда, даже не задумываясь о том, что мир поменялся. Так встретил Бостон свой первый снег в тот осенний день.       Детектив Мэйн с самого утра ждала в своём управлении в архиве дел девушку, а точнее уже женщину, что проработала здесь уже почти десять лет. Этого было мало, но именно столько было нужно, чтобы разобраться во всех делах округа за все последние годы. Хоть она и сказала, что проверит последнюю жертву, она, наконец, вспомнила, зачем пришла в полицию. Ведь тогда на светофоре это точно был он. Всё складывалось так, как нужно, она уже начинала понимать, зачем он пришёл тогда к ним. Но к удивлению Кори, пришла не мадам Дюри, а старый и дряхлый уборщик мистер Норманн. Он проработал здесь дольше всех, причём менять что-то в своей жизни не собирался. Он кашлял, дрожал, казалось, костлявая давно ходила за ним и потешалась, смотря, как тот отчаянно цеплялся за бренный мир. Он посмотрел на девушку и улыбнулся. Старый дурак знал её с самого рождения, и, когда она увязывалась за папой на работу, вечно был с ней, играл, рассказывал сказки, укладывал спать на свою крошечную самодельную кровать в кладовке. Он был для неё дедушкой, пусть и не родным и иногда теряющим свою вставную челюсть. Вспомнив всё это, Мэйн тоже улыбнулась. - Как я рад тебя видеть, дорогая. А я вот подменяю Амелию. Хотя, всё равно все эти дела я знаю наизусть. А ты что-то хотела? - Да, дедушка Норманн. Мне нужен перечень дел, которыми занимался отец. - Опять? Ты ведь столько раз его читала, уже ведь и сама запомнила. - Мне кажется, я что-то упускаю. Пожалуйста. Старик вздохнул и прошёлся пальцем по пыльной полке, останавливаясь возле фамилии Мэйн. Осторожно, дрожащими руками он вытащил толстую папку. - Кори, ведь уже девятнадцать лет прошло… - Я знаю, дедушка, знаю.       Детектив ФБР Крейк Эштон сидел в свою очередь в своём управлении и анализировал досье напарницы. Вокруг были слышны лишь звонки телефонных трубок, шаги работающих федералов, изредка смешки коллег. Он читал строчку за строчкой и всё пытался понять, что же в ней не так. Полицейскую академию закончила с отличием, показывала высочайшие результаты раскрываемости дел, конечно, если не считать того, что рассказал ему Войд, без памяти влюблённый. Детектив смотрел на её фотографию и видел просто запутавшуюся девушку, которой в пору было бы заняться чем-нибудь менее опасным, ходить на свидания и общаться с друзьями, но вместо этого она выбрала для себя жизнь, каждый день связанную со смертью и ублюдками этого мира. Не такой она должна была быть. В её глазах он видел боль, такую, какую не увидишь в комнате допросов у жертв насилия или преступников, раскаявшихся в содеянном. Она была иная, совершенно пустая, тупая боль бытия и горя, её не заметить простым взглядом, нужно было всматриваться в самое нутро человека. А ещё в мыслях сидело это дело, что никак не могло распутаться само собой. Казалось бы, серийных убийц в мире полным полно, однако это его ”кредо”, что он засовывал жертвам в рот, напоминало больше некую месть. А связь была, и настолько очевидна, что до безумия хотелось верить, что этот идиот не может быть таким глупым. Всё было на поверхности, оставалось только ждать подтверждения версии. Всё становилось и невыносимо сложным и до скрежета в зубах простым, словно пазл, кусочки которого были по ту сторону стола, приклеенные к его стеклу. Он должен был во всём разобраться. Крейк видел, как что-то сверкнуло в глазах Мэйн, когда она согласилась со своей работой по жертве. Он видел, как что-то родилось в ней в тот момент, точно это был миг, когда понимаешь: сегодня всё проясниться. И он тоже решился. Пусть на безумие или нелепость. Детектив сам не знал. Однако решение о шпионаже за собственной напарницей пришло само собой.       Кори всё же провела весь вечер в пыльном помещении архива, читая уже выученные выдержки из дел своего отца. Рядом сидел и дремал Норманн. Это место было всегда таким тихим, лучшее решение для таких старых людей или социофобов как его работница Амелия Дюри. Хоть ей уже было далеко за сорок, бедной женщине так и не удалось выйти замуж. Она осознанно просиживала свою жизнь в этой затхлой комнатушке, общаясь разве что с изредка захаживающим Норманном. Кори было жалко её, и в ней она видела себя, если бы она не взяла всё в руки и не пошла бы в полицию. Кому-то достаёт смелости, а кому-то нет. Так и случилось. Наконец, перелистывая последнюю страницу, она заметила, что микроскопический клочок бумаги небрежно отлетел. Словно что-то здесь было, но его яростно выдернули из папки. Удивлённая тем, что раньше такого не случалось, она быстро подняла его и едва коснулась локтя сопящего старика. На клочке было лишь одно слово – “пески”. - Норманн, тебе что-то это напоминает? - Я уже не при той памяти, милая. Уж всего и не вспомнить. Но знаешь, поспрашивай-ка Даггера. Уж напарник-то твоего отца должен знать. Или вы с ним так и не общаетесь? - Он звонил недавно, риелторы всё хотят отнять у меня дом. - Это плохо. Но ты же справишься? - Конечно.       Под вечер город уже совсем не выражал ничего. Будто и не было ни первого снега, ни убийств за городом, ни наивной влюблённости. Остался только шум полицейской сирены и вскрики девушек по тёмным переулкам. А на бульварах кипела праздная жизнь, приспособиться к которой могли только эти люди, не желавшие знать умирающего города. Никто из них не задавался таким простейшим вопросом: “а что мы здесь делаем?” А, собственно, ничего. В этом и был смысл жизни. В этом и заключалась величайшая трагедия этого огромного города. И именно в этом темнейшем месте бродили и хорошие, и плохие, игравшие роли не хуже любых голливудских актёров, может, даже лучше. Кори шла по таким улицам к своему приёмному отцу после стольких лет. Всё, что было вокруг, такое знакомое, до тошноты мерзкое воспоминание, а мысли всё были не об этом. Мысли были о мальчике. Том самом, чьи холодные глаза она когда-то так любила. И вот, стоя у знакомой чёрной обшарпанной и изрезанной двери, она молилась, чтобы её когда-то любимый наркоман не был дома, а лежал где-нибудь далеко и ловил кайф. Бросьте, кем ещё становиться таким одиноким людям в таком месте? Молитвы были услышаны. Кашляя и спотыкаясь, к двери подошёл Даг, располневший и постаревший с тех времён ещё больше. Красные от выпивки глаза уставились на так давно забытую им девочку. - О Боги, ты ли это, красавица? - Давно не виделись. - Проходи, - пригласил он её войти и снова закашлялся, - извини, чёртов рак догнал и меня. Никогда не подумал бы. Хе… - Если есть возможность смеяться – жить будешь. - Да, наверное. Я думал, больше не свидимся. - Есть дело. Я опять читала дела папы, и на этот раз кое-что нашла, - она протянула ему клочок бумаги со словом. - Где ты это взяла? – глаза Дага, казалось, выпадут из глазниц, как только он понял смысл этого слова. - Что это значит, Даг? Ты ведь был его напарником. Только попробуй сказать, что ничего не помнишь. - Мне нечего сказать, уходи сейчас же! – он направил её на дверь, закрывая рот рукой и снова задыхаясь от кашля. - Я никуда не уйду! – Кори развернулась и прижала его к стене, сдавливая локтем шею, - Или ты сейчас же мне отвечаешь, или я прерываю твою и так паршивую жизнь одним движением. Учти, если я пощадила твоего отпрыска, это ничего не значит. Я девятнадцать лет гоняюсь за ним, а теперь узнаю, что ты что-то знаешь! - Хорошо, хорошо. Только, если они узнают, что я проболтался, они убьют Оливера. Защити его, прошу. - Что значит это слово? - Это группировка, за которой гонялся твой отец. Он всю жизнь их выслеживал, пытался доказать, что они управляют городом. Ты пойми, на них всё это держится. Наркота, оружие, торговля шлюхами и всё тому подобное. Это фанатики! Ты не знаешь где они, кто у них главный. Мой идиот умудрился вляпаться в их дела, покупает у них дурь и влез в долги. Я поклялся, что забуду о них, но они никогда не забывают о своих клиентах. Кори, прошу тебя, они убьют моего мальчика! В голове у Кори всё закружилось. Вдруг всё стало так понятно и ясно, словно тучи вовсе перестали существовать. - Как долго ты знал? – она отпустила его и он упал на пол. - Уже после смерти твоего отца. Я не знал, что это они, поверь! - Конечно. Вот голова опять зашлась едким звуком. Секунда, и боль в глазах сменилась ненавистью. - Ты смотри-ка, а Кори-то совсем размякла! – она вытащила из кобуры пистолет и зарядила. - Кори, прошу, не надо, я не знал, - старик заходился слезами, молился. - Ты кого зовёшь? Я не Кори.