True Love Story

Выйдя из машины, я добежал до больницы так быстро, как только мог. Сам не заметил, как оказался у нужной палаты и вдруг резко остановился. Я хотел туда зайти. Но почему-то не мог сдвинуться с места. Не знаю, что меня останавливало - может быть, страх? Неготовность к тому, что я могу увидеть? - Добрый вечер. Вы к кому? - из раздумий меня вывел незнакомый мужской голос. Я обернулся и увидел врача, который уже настороженно поглядывал на мою руку, готовой нажать на дверную ручку. - Скажите имя пациента, пожалуйста. Если честно, я даже не знал, можно ли здесь навещать больных, но, судя по вопросу доктора, все зависело от их состояния. Я нервно сглотнул и произнес: - Дженнифер Мари Моррисон. Она в этой палате? - Все верно, да. Состояние у нее... мягко говоря, не очень. У меня упало сердце. - Вы можете зайти, но имейте в виду, ей нужен покой. И ненадолго. С этими словами он зашагал прочь, не слышав моего сдавленного "Хорошо". Я открываю дверь и захожу. Я не сразу замечаю лежащую на кровати Джен, первым делом в глаза почему-то бросается множество окружающих ее медицинских приборов и оборудований. Белые стены, тускло мигающий свет и характерный запах больницы наводят на меня какую-то непонятную тоску. Я подхожу к ней и сердце сдавливает почти физическая боль. Она не похожа на себя. Лицо бледное, всегда излучающие свет зеленые глаза закрыты, а светлые волосы - мне кажется, будто и они как-то потускнели - разбросаны по подушке. Здесь так странно и пугающе тихо, и эту тишину нарушают лишь пиканье аппаратов и ее еле слышное, слабое дыхание. Мне кажется, что я даже своего не слышу. Она лежит ровно и неподвижно, и как-то отдаленно, словно бы отчаянно не желая видеть этого, я замечаю какие-то прикрепленные к ее рукам и голове провода. Тяжело вздыхаю. Это уже второй раз, когда она лежит в больнице из-за меня. Сажусь на стоящий рядом стул и просто молча смотрю на нее. В голове крутится множество разных мыслей, и я никак не могу собраться. Она слишком долго лежит и не шевелится. Слишком долго, как мне кажется. Может быть, я просто себя накручиваю, но уже довольно долгое время она лежит, не подавая никаких признаков жизни, и лишь только слабое ее дыхание дает мне надежду. Неужели все так плохо? Я накрываю ее руки своими и ощущаю их холод, такой сильный, что кажется, будто бы он передается и мне, забирая все тепло и надежду. Не знаю, сколько я так сижу, но из тяжелых раздумий меня выводит тихий звук осторожно открывающейся двери. Я оборачиваюсь и вижу Лану. Судя по виду, она только что со съемок. Не удивлюсь, если вслед за ней сюда зайдет весь каст. Мы всегда такие дружные и заботимся друг о друге, и мы прекрасно знаем, что здесь нет ни капли преувеличения. Мне кажется, будто бы я чувствую горе и тревогу за Джен не только за себя, но и за всех их, отчего становится больнее в тысячи раз, и от этой боли мир начинает потихоньку, медленно, но верно распадаться на мелкие кусочки. На лице у Ланы чрезвычайно обеспокоенное выражение. Мне кажется, я никогда не видел ее такой взволнованной и печальной. Это не свойственно такой жизнерадостной, энергичной и солнечной актрисе, как она. Но жизнь ломает и изменяет людей. Уж нам ли не знать... - Как она? - Плохо. Я больше ничего не могу сказать, и Лана понимающе смотрит на меня, а затем подходит к лежащей Джен и спустя некоторое время произносит: - Колин, там... - она запинается и говорит с трудом, и сперва я думаю, что это из-за волнения, но потом понимаю, что дело в чем-то еще и спрашиваю: - Что такое? Лана, что случилось? - Колин, там за дверью стоит Хелен. Она пришла навестить ее. Дженнифер. Что? - Что? - произношу я уже вслух. Она не отвечает. Она знает, что я все прекрасно слышал. Я вздыхаю и прочищаю горло. Не могу сказать, что с бывшей женой я в очень напряженных отношениях, но видеть ее как-то не очень хочется. Однако, в конце концов, я сдаюсь и делаю Лане знак впустить ее. Тем более, я, честно сказать, тронут, что она волнуется за Джен. Она входит, стараясь ступать как можно тише, но по кафельному полу все равно слышится стук ее каблуков, и меня это почему-то раздражает. - Привет, Колин. - Здравствуй. Я не встаю со стула, лишь оборачиваюсь к ней. Она стоит рядом, и ее печальный взгляд обращен на лежащую Джен. Что-то в ее глазах заставляет меня смягчиться. В конце концов, они всегда были очень дружны, и понятное дело, что Хелен беспокоится. - Как она? Второй такой же вопрос за последние 2 минуты. Я отвечаю то же самое, что сказал Лане. - Плохо. Проходит еще немного времени. Единственное, чему я рад - так это тому, что в больницу не нагрянул весь остальной каст. А потом тишину нарушает голос Хелен. - Колин, мне нужно тебе кое-что сказать. Я сглатываю. Честно говоря, я так устал, что нет сил даже о чем-то догадываться, думать и спорить, поэтому я просто вздыхаю в ответ: - Говори. - Боюсь, что тебе скоро нужно будет вернуться ко мне в Ирландию. Она произносит это так безжалостно и твердо, что во мне мгновенно закипает ярость, и удержаться от крика меня заставляет лишь лежащая рядом Джен: - Что? Хелен, извини, но ты с ума сошла? - Колин, подожди! - восклицает она, к счастью, достаточно тихо. - Господи, имей в виду, я понятия не имею, что ты там задумала, но я не вернусь, потому что... - Колин, ты можешь меня выслушать? Я закрываю глаза и открываю их через секунд 5, внезапно осознавая, что был как-то слишком груб. - Извини, - говорю я с наибольшей искренностью, на какую только способен, - продолжай. - Мне очень жаль, правда, но это совсем ненадолго, примерно на неделю после Нового года. Дело в том, что я уезжаю по кое-каким срочным делам... И оставлять Эвана дома одного не могу. Его просто не с кем оставить. Я уже обратилась ко всем, к кому только могла. - Но я могу забрать его сюда. - Не все так просто. Он заболел. И, - Хелен печально вздохнула, - не думаю, что длительный перелет в зимнее время пойдет ему на пользу. Повисшее молчание и ожидание Хелен давило на меня. Я понял, что с этим не поспоришь, и как бы ни старался найти отговорки, понимал, что все бесполезно, да и к тому же он мой сын. Мне вдруг стало стыдно за такое отношение к семье. - Ну хорошо. Мне не оставалось больше ничего, кроме как согласиться, несказанно обрадовав бывшую, но оставался еще один вопрос. - Но как же Джен? - Я... Честно говоря, я не совсем дума... - То есть, о ней ты даже вообще не подумала?! - Колин! - вмешалась Лана. - Извини. Извини, пожалуйста, я не знаю, что со мной. - Все в порядке, я понимаю. Так вот... Я правда очень сожалею, но ты и сам прекрасно понимаешь, что выбора нет, и остается только надеяться, что ее состояние не станет хуже и она поправится до праздника. Сейчас мне кажется, что весь этот мир против меня. Больно признавать, что она права, а тревога за сына и ощущение стыда только усиливает самоненависть. - Ладно, ты права, - я сдаюсь. - Хорошо, я приеду. - Спасибо тебе огромное. - Не за что.

***

Этой ночью я сплю один. Не ощущая теплых объятий Джен и не чувствуя ее равномерного дыхания на своей груди, зато вместо этого в сердце огромная тоска по ней... Я сильно скучаю, и засыпаю с мыслью о том, что скоро все наладится и она обязательно поправится.