Жизнь, которую я изменю. Книга 3: Эпоха возрождения

       Неджи смотрел на полную Луну, загадочно мерцающую над родным селением. Миссия сборной команды Пяти Великих Стран и Аме завершилась больше месяца назад. Тонери согласился принять приглашение клана Хьюга и побывать на Земле. Как выяснилось, до конца «небесного тысячелетия» осталось примерно шесть земных лет. Шесть лет относительного спокойствия, пока их мир не попытаются разрушить. И то, цифра зыбкая, как весенний туман над озером Канмури. Как знать, не прибудут ли за «цветком чакры» раньше. Подготовиться к почти всесильному противнику сложно, но возможно. Неджи до сих пор помнил слова Шисуи-сана. Рокудайме Хокаге произнёс пламенную речь о том, что им следует объединиться перед лицом угрозы из космоса и встретить её единым фронтом. По итогу того собрания в Аме был заключён мирный договор с пактами о ненападении Пятёрки Великих Стран. Шиноби Конохи вместе с Ооцуцуки Тонери, который согласился остаться стражем их мира, вернулись в родное селение. Тонери Неджи поселил у себя: в клановом квартале в доме главной семьи. Иное положение могло оказаться неучтивым. Лунный брат был почти невыносимо вежливым, соблюдая все мыслимые и немыслимые правила этикета, включая и совсем устаревшие. — Тонери-сама, одна из старейшин клана Нанна-сан хотела… Хотела предложить вам свои глаза, — Неджи немного удивился решению пожилой женщины, но не передать его было бы невежливо. — Она… — Моя кузина, — кивнул Тонери. — Нанна-сан подходила ко мне и рассказывала историю, о которой узнала в детстве. Мою мать… Мою мать звали Эцуко. Я не знал её. Но помнил, как её зовут. Тонери — сын Томайо и Эцуко. — Вы примете дар Нанны-сан? «Возьмите мои глаза. Этот ребёнок слишком молод, чтобы пребывать во тьме. Он должен увидеть всю красоту нашего мира. А я уже слишком долго смотрю на неё. Мой час вот-вот наступит, Неджи-сама». — Разве она не принадлежит побочной ветви клана? Её бьякуган защищён печатью солнца и при извлечении… — отвлёк от воспоминаний Тонери. — Нет, — Неджи позволил себе перебить своего гостя. — С тех пор, как я стал главой клана Хьюга, я отменил разделение на главную и побочную ветви, а также клеймление наших детей и родных печатью… у нас её давно называют «проклятой». — Вот как? — Тонери даже на миг открыл пустые глазницы. — Довольно смело пойти против многолетних устоев… — Я прозрел, — хмыкнул Неджи. — И решил, что нам пора… двигаться своим путём, без оглядки на каноны и правила, написанные слишком давно. Мир меняется. Вы тоже изменили мнение, которое считали правильным, привитым с детства. — Я прозрел… фигурально выражаясь, — обозначил улыбку лунный брат. — Но я хотел бы прозреть и буквально. Мне хотелось бы увидеть этот мир собственными глазами.

* * *

Через два дня у Тонери появились глаза. Операцию провела Учиха Мина. Замена глаз считалась довольно простой манипуляцией, с которой мог справиться и шиноби с начальным уровнем медицинских навыков, но Неджи настоял на участии Мины. Во-первых, у жены его лучшего друга высокий ранг в ирьёдзюцу, во-вторых, огромный опыт приживления: не зря же весь клан Учиха, состоящий не из кровных братьев и сестёр, щеголял шаринганами. — Несмотря на уровень вашей чакры, Тонери-сан, я бы посоветовала не снимать повязки и не напрягать очаг и кейракукей хотя бы два дня, — сказала Мина, закончив. — Тогда вы сможете быстрей провести трансформацию додзюцу и укрепите глазные каналы. Вам же некуда торопиться, так что потерпите. Постельный режим требуется соблюдать минимум сутки. — Просто я думал… — закусил губу Тонери, становясь похожим на обычного человека, а не бездушную куклу. — Догадываюсь, — хмыкнула Мина. — Все торопятся, но, поверьте, лучше потерпеть и получить гораздо лучший результат, а не что попало. Нанна-сан уже немолода, но глаза стареют иначе, чем остальное тело, особенно учитывая ваше клановое додзюцу, так что при наличии хорошего источника чакры у реципиента возраст донора не будет иметь значения. — Спасибо, — кивнул Тонери. — Ханаби, — Мина внимательно посмотрела на кузину Неджи, которая тоже присутствовала на операции, и слегка улыбнулась. — Я думаю, чтобы Тонери-сан не слишком заскучал лежать в постели, ты могла бы почитать ему что-нибудь. — Почитать? — переспросила Ханаби, чуть приоткрыв рот от растерянности. — Мне бы хотелось этого, — кивнул Тонери. — Хорошо, — смутилась Ханаби. — Я… я что-нибудь подыщу.

* * *

— Знаете, Тонери-сама… — услышал Неджи голос Ханаби, когда вечером собирался проведать гостя и узнать о его самочувствии. Кузина действительно весь день провела у постели, развлекая их гостя чтением историй. В силу различий воспитания и культуры некоторые моменты приходилось объяснять, да так, что увлёкшийся Тонери даже смеялся, удивлялся, разговаривал вполне по-человечески и сам рассказывал какие-то случаи в клане Ооцуцуки. — В детстве меня часто оставляли с Нанной-обаа-чан… — Той, что отдала свои глаза? — Да, с ней. Мы с Хинатой… очень рано потеряли маму. Отец был главой клана, Хината старше меня, так что у неё уже были учителя и наставники, а меня часто оставляли с обаа-чан. Она рассказывала мне сказки. Моей любимой была сказка про Лунного Принца, который раз в сто лет выбирает себе принцессу и увозит к себе на Луну. Нанна говорила, что её тётя Эцуко была такой принцессой и вполне возможно, что Хината станет следующей… Ну… она была в этом почти уверена, но в клане… Нанну считали немного… с фантазиями. — С фантазиями? — Да. Когда я как-то спросила отца про Лунного Принца и можно ли мне полететь на Луну вместо Хинаты, — Ханаби сделала паузу, в которую Неджи смог представить реакцию Хиаши-доно. — В общем, после этого меня больше не оставляли с Нанной-обаа-чан, а отец сам лично занялся моим воспитанием, чтобы заставить меня забыть «все эти сказки». Он считал, что упустил Хинату и та «витает в облаках» и совсем бесполезна, мне это больше не дозволялось. — Получается, что сказка из твоего детства оказалась правдивой, Ханаби-чан? — Получается так, — тихо усмехнулась она, — я когда-то… давно думала, что влюблена в Неджи-сама. Он тогда ещё не был главой клана и принадлежал побочной ветви. Даже печать солнца носил. В детстве он был добр ко мне… и я тогда думала, что это мой Лунный Принц, который точно не достанется моей старшей сестре. Глупо, правда? — Вы были юны, Ханаби-чан… — Да, наверное. А потом, после экзаменов на чуунина, отец внезапно разглядел своего племянника, которым пренебрегал… думаю, из-за того, что не хотел видеть в нём своего погибшего брата. Хината всё же была старшей. Представителем главной ветви. И со временем она становилась сильней. И отец решил поженить их, чтобы укрепить позиции клана. А Неджи-сама впоследствии перенял его пост. Так и вышло, в общем-то. — Значит, вы разочаровались в своей первой любви? — Я… Не знаю, любовь ли это была, — тихо прошептала Ханаби. — Моя сестра и Неджи-сама действительно любят друг друга, а я… я думала, что мне никогда… никогда не узнать, что такое любовь. В клане я не видела больше никого достойного. И чувствовала себя одинокой… Как будто я отдельно ото всех. Они есть, но будто их нет. Что мне никогда не найти того, кто бы меня понял… и полюбил. — В вашем сердце много боли и одиночества, как и в моём, — грустно заметил Тонери. — Когда я побывала в вашем замке, — продолжила Ханаби, — я подумала, какая же была глупая… У вас никого не было, вы страдали, были вынуждены оставаться там, чтобы совершить долг, а у меня была большая семья, а я сама… — Мой отец как-то сказал мне, что человек может чувствовать себя одиноким в толпе и не чувствовать одиночества, когда никого вокруг. Он сказал это, когда все они… ушли. Но всё же мне было одиноко. Я очень хотел дожить до того момента, когда найду свою Лунную Принцессу. Я видел её… во сне. Как будто отец показывал мне её и просил подождать ещё немного. — Значит, это на самом деле Хината? — тихо спросила Ханаби, и Неджи напрягся. Что бы там ни воображал себе Тонери, но Хината уже была замужем. — Я не знаю, — усмехнулся их гость. — Это же был сон. Я лишь знаю, что у моей Принцессы чистый бьякуган, не знавший печати солнца. — Но… — Возможно, что вы — моя Принцесса, Ханаби-чан? — Я… была бы счастлива стать вашей Принцессой, мой Лунный Принц, — тихо выдохнула Ханаби, и Неджи решил удалиться, чтобы не мешать развитию событий. Шисуи-сан упоминал, что было бы неплохо удовлетворить потребности их небесного гостя и уговорить его взять на Луну кого-нибудь хотя бы из клана Хьюга. В идеале и из других кланов, чтобы можно было перенять какие-то техники и получить доступ к знаниям Ооцуцуки. Устроить некую базу для встречи на Луне, чтобы стать хотя бы поддержкой для Тонери или связными. Женить на земной девушке их лунного гостя было бы оптимальным решением, но Неджи сильно смущало заявление о смерти матери Тонери при родах. Это вполне могло произойти вследствие разницы потенциалов чакры, и подобной участи для Ханаби Неджи не желал. Всё же он любил свою младшую кузину.

* * *

После пересадки бьякугана глаза Тонери обрели зрачок и стали светло-голубыми. Ещё через три недели их гость попросил Неджи разрешения на женитьбу с Ханаби. Летом на Луну снова отправили экспедицию, на этот раз для того, чтобы оценить возможность проживания в том мёртвом мире и привнесения в него больших ресурсов. В той экспедиции поучаствовал и Неджи. Вместе с Ханаби ещё сорок два соклановца изъявили желание отправиться на Луну, чтобы сторожить подступы к родному миру. Перед свадьбой, которая состоялась в первый тайан восьмого месяца, Неджи всё же озвучил свои опасения за жизнь Ханаби Хокаге. Шисуи-сан сказал, что решит эту проблему, ведь от жизни Ханаби зависели и последующие связи мира Луны с миром Земли. Перед свадьбой к ним пришла Учиха Карин, ученица Годайме Хокаге Цунаде Сенджу. Она долго о чём-то разговаривала с будущими женихом и невестой и проводила диагностику с помощью техники мистической руки. А после свадьбы Карин передала Тонери свиток с какой-то техникой, которая должна помочь Ханаби в случае беременности. — Но лучше всего прибыть в Коноху накануне, Тонери-сама, — сказала Карин. — Здесь мы сможем помочь Ханаби-сан успешно разродиться, чтобы ваш сын или дочь не повторили вашей судьбы и не росли без матери. — Среди тех, кто отправляется на Луну, ваша ученица Кумико, — сказал Неджи. — Но я согласен, что лучше перестраховаться, чем потом кусать локти. Уровень Карин-сан, Цунаде-сама и Сакуры-чан намного выше, чем у Кумико-чан.

* * *

Перед тем, как Тонери объявил о том, что собирается обратно, Наруто избавил его от печатей сдерживания. Первое, что сделал их гость, это влил свою чакру в пустые глазницы Нанны-чан, которые приобрели вид обычных глаз, и сообщил, что женщина теперь всегда может смотреть его глазами и увидеть мир Луны во всём его великолепии. — Тонери-одзи-сан! — кинулись прощаться Хизаши и Ханзаши. За более чем полгода дети привыкли к их гостю с Луны и в какой-то степени вместе с Ханаби «растормошили» его бесконечными расспросами, просьбами поиграть, что-нибудь создать, потренировать и прочим. Детям тоже достались сгустки чакры Тонери. Как было пояснено, для лучшего развития их бьякуганов. В Конохе указом Хокаге устроили Лунный фестиваль, и Тонери вместе со своей юной женой и сопровождением из клана Хьюга торжественно отбыл на созданной прямо из воздуха летающей платформе вверх к светящемуся диску Луны. — Ханаби как-то в детстве спросила отца про то, когда за мной придёт Лунный Принц, — сказала Хината, которая стояла рядом с Неджи и тоже смотрела на тающую в ночном небе делегацию. — Она попросила его отдать Лунного Принца ей? — усмехнулся Неджи. — Да… Откуда ты знаешь? — Иногда наши желания странным образом сбываются… Не жалеешь, что он всё же достался твоей сестре? Хината внимательно посмотрела на него, поправила прядь выбившихся волос и взяла за руку. — Нет… Мой Лунный Принц давно со мной.