Жизнь, которую я изменю. Книга 3: Эпоха возрождения

       — Поздравляю! — искренне обрадовался Кимимаро, когда Неджи сообщил новость. — Теперь ты целый глава клана?! Я горд, что у меня такой друг. Ты заслужил. — Да, Хиаши-доно официально передаёт мне бразды правления, — кивнул он. — Церемония завтра, по традиции в первый тайан года. К сожалению, церемония только для членов клана Хьюга. — Ты поэтому так невесел? — заметил Кимимаро и с улыбкой пихнул в бок. — Не переживай, мы отметим обязательно. Можно будет сходить с Миной, Хинатой и нашими мелкими в ресторанчик, который открыли недалеко от леса Нара. Там заправляет бывший учитель Казуки — Акимичи Масая. Казуки говорил, что там очень вкусно кормят и большой выбор различных сладостей для детей. — Да, Ханаби что-то об этом говорила. Масая был и её сенсеем… — рассеянно кивнул Неджи. С Кимимаро у них получилось не только дружить самим, но и хорошо общаться семьями. Даже их дети оказались с небольшой разницей в возрасте. Мина родила тройняшек в первый день десятого месяца, а Хината их близнецов одиннадцатого числа первого — за несколько месяцев до памятной миссии по сопровождению Учиха Юмико в Суну, где в Пустыне Демонов они столкнулись с чудовищами-химерами. С той поры минуло почти пять лет. Их дети ходили в одну группу детского сада и гуляли вместе под присмотром тех Учиха, которые были чуть постарше. — Или ты волнуешься? — продолжил расспросы Кимимаро. — Клан — это большая ответственность, конечно, но ты со всем справишься. — Спасибо, что так веришь в меня, — усмехнулся Неджи. — Нет, я расстроен не из-за этого. — А из-за чего же? — Через семь дней у Хизаши и Ханзаши день рождения. — Это я помню, — улыбнулся Кимимаро, — Ханэкодо и Мэдока, кажется, что-то говорили о подарках для твоих сыновей… — Им исполняется по пять лет, — Неджи отвернулся, разглядывая закат, — это возраст принятия печати, которая разделит моих сыновей на главную и побочную ветвь. Практически первое, что я должен сделать, как новый глава клана, это поставить Ханзаши проклятую печать. — Но ведь у Ханаби, кажется… — растерянно протянул Кимимаро. — Младшая сестра Хинаты — девочка, — покачал головой Неджи. — И это многое меняет. Печать ставится довольно болезненно. И чем больше возраст и более развит бьякуган, тем больней. Когда Ханаби было пять, Хиаши-доно уже успел разочароваться в Хинате, поэтому не стал ставить печать младшей дочери, у которой бьякуган превосходил по развитию тот, что был у Хинаты в то время. Но Ханаби сейчас практически не выходит из деревни. Те два года работы в команде с Казуки и тем бесклановым ирьёнином под руководством Масая-сенсея — это единственное время, когда она была относительно свободна. Ставить печать сейчас — значит подписать Ханаби смертный приговор, хотя Хиаши-доно грозится это сделать, так как в свои почти двадцать лет она всё ещё не выбрала мужа из клана. Но в клане Хьюга Ханаби сейчас третья по силе после меня и Хинаты, то есть, считай, вторая, так как Хината уже списана в запас. — А что их отец? — Хиаши-доно уже настигло время увядания, — ответил Неджи. — Не могу ничего тебе посоветовать, — хмыкнул Кимимаро, пожав плечами, — но скажу, что по традиции моего клана, в котором я когда-то родился, меня держали в клетке, чтобы я был более диким и агрессивным. — Клана Кагуя из Кровавого Тумана, — без вопросительной интонации сказал Неджи. Историю друга он узнал ещё тогда, когда считал Кимимаро своим соперником, но всё равно каждый раз ей поражался. — Да… — согласился Кимимаро. — Что ж, мне пора. Увидимся после того, как ты станешь самым главным в своём клане.

* * *

— Поздравляю, Неджи-онии-сама, — после церемонии передачи полномочий к нему подошла Ханаби, и Неджи царапнуло это уважительное обращение. Ещё вчера кузина говорила «нии-сан» или звала просто по имени. А ещё через неделю младший сын по традиции побочной ветви будет вынужден обращаться к нему и брату по всей строгости кланового этикета. В желудке словно шевельнулась холодная змея, и Неджи решил, что эту неприятную мысль стоит заесть. Тем более, что волнуясь перед церемонией, он не смог проглотить ни кусочка из того, что наготовила Хината. — Не волнуйся, всё ещё горячее, — улыбнулась жена, когда Неджи изъявил своё желание подкрепиться. — Я сложила еду в специальный горшок, который долго всё горячим сохраняет. Мне его Наруто на день рождения подарил, сказал, что это новинка у них, они долго над фуиндзюцу для такой посуды работали, а ты тогда как раз на миссии был. Всё хотела попробовать, да как-то не получалось… Неджи задумчиво кивнул: Хината родилась двадцать седьмого числа, в последний томобики года, а он вернулся в Коноху только два дня назад, уже после Нового года. Впрочем, глава не может брать миссии и обычно не покидает селения, чтобы управлять кланом. Только во время войны это правило не действует. Так что в обозримом будущем прошедшая миссия была последней. Неджи жевал, смотрел на «чудо-горшок», который нахваливала жена, и проваливался в воспоминания. Время летело неумолимо. Казалось, ещё вчера он тренировал свою команду, в которую входили Учиха Юи, Абураме Шотэн и Инузука Боко, а с той поры, как ребята показали себя на экзаменах в Стране Воды, пролетело четыре с половиной года. Боко уже вышла замуж. Да и Нара Шикару — ученица Саске — неплохо выступившая на тех же соревнованиях, тоже уже года полтора как замужем за Таро, одним из младших братьев Кимимаро. Больше учеников Неджи не брал, было не до того — он много тренировался, брал серьёзные миссии, зарабатывал деньги для семьи, а теперь статус главы клана не позволит взять команду генинов, даже если он и захочет. Вот у тех же Саске и Наруто уже была третья или даже четвёртая команда — в последний набор к Наруто попала девочка из побочной ветви Хьюга. Неджи сделал мысленную пометку разузнать об этой куноичи побольше и самому проверить её способности. — Сегодня Ханаби обратилась ко мне «онии-сама», — сказал Неджи Хинате. — Традиции, — опустила голову жена и посмотрела в сад, где играли их близнецы. — Церемония разделения, да? — Я знаю, что это такое, носить проклятую печать, — поджал губы Неджи. — Я первый из главной семьи, кто почти двенадцать лет носил её. И постоянно чувствовал себя птицей в клетке. — Теперь ты — глава клана, — Хината посмотрела ему прямо в глаза, и по упрямо сжатому рту и чуть нахмуренных бровям Неджи прочёл решимость жены разделить любое его решение. На самом деле любое.

* * *

Во второй тайан года выпал первый снег, тонким белым налётом покрыв всю Коноху. Первый снег — символ чистоты и новых свершений. — Тоо-сан, а что ты делаешь? — спросил Ханзаши, застукав Неджи сидящим на ступеньках энгавы с прутиком в руке, которым он бездумно водил по земле на заднем дворе их дома. — Я… наверное, сочиняю хайку-дзисэй, — хмыкнул Неджи. — Хайку-дзисэй? А что это? — присел рядом сын. — Когда шиноби умирает, он должен оставить послание миру в виде стихов хайку или танка, это называют «дзисэй но ку». — Но ты… Ты же не умираешь? — испуганно посмотрели на Неджи светло-серые глаза. — Нет, я не умираю. Но сейчас подумал о том, что в данный момент умирает старый клан Хьюга. — Клан? — удивлённо заморгал Ханзаши. — Но… Что ты имеешь в виду, тоо-сан? — Первый снег выпал, и можно начать жить с чистого листа*, — продекламировал Неджи то, что пришло ему в голову. — Я хочу поступать правильно и не собираюсь, подобно Кагуя, держать тебя в клетке. — Я ничего не понял, — с извиняющей улыбкой пробормотал Ханзаши. — Это не страшно, — поднял голову Неджи, затаив дыхание, наблюдая, как тучи начали рассеиваться и луч солнца осветил тёмную макушку сына, а потом и весь двор. Словно боги давали ему своё благословение.

* * *

Вечером в большом общинном доме, где должна была случиться очередная церемония, на этот раз «церемония разделения», собралась большая часть клана. Неджи обвёл взглядом сидящих мужчин и редких женщин и тихо выдохнул. Как же это не было похоже на посиделки в клане Учиха. Конечно, их гораздо меньше, но… Почему же так? Неджи снова посмотрел на своих родственников, которые казались менее родными, чем… Давно, очень давно дядя Хиаши приказал ему наблюдать за возрождением Учиха. Прошло больше пятнадцати лет с той поры, как почти весь их клан уничтожили, оставив горстку детей, а они смогли выкарабкаться. Выжили, закрепили свои позиции в деревне, вернули статус клана. Более того, с их помощью может вернуться клан Сенджу. Ещё среди старейшин ходили слухи, что люди клана Курама, который мог вот-вот потерять свой статус, желают перейти под руку Учиха. А на своей последней миссии Неджи был в Суне и поразился, насколько изменилась эта скрытая деревня. Сейчас среди домов из голого сцементированного песка росли настоящие деревья, дающие тень и прохладу! Были установлены питьевые фонтанчики, работающие с помощью чакры. И всё это благодаря одной-единственной Учиха Юмико — той самой, которую они сопровождали к жениху почти пять лет назад. Это лишний раз доказывает, что даже один человек способен многое изменить в жизни целой деревни. Неджи ещё раз окинул всех взором и сказал: — Как все вы знаете, «Хьюга» означает «место под солнцем». Наш клан зародился ещё при Рикудо-сэннине. Следом за родственным нам Сенджу и Учиха мы пришли в Коноху, чтобы назвать её своим домом. Клан Хьюга рос, мы охраняли своё додзюцу и почти с уверенностью можем сказать, что секрет бьякугана для большинства остался секретом, несмотря на прожитые годы. Ценой этого была строгая иерархия внутри, проклятая печать на детях и принуждение младших членов клана защищать главную ветвь. Народ тихо зароптал, переглядываясь, явно ещё не понимая, куда он ведёт. — Бьякуган считается додзюцу, которым можно видеть очень многое, — продолжил Неджи, повелительно вскинув руку, — но на самом деле Хьюга обуяла гордыня и слепота. Мы не видели очевидного. В погоне за силой, за властью, наше небо заволокло тучами. Мой путь из младшей ветви, кому ставили проклятую печать, наверх, к главенству кланом, позволил мне прозреть. Сегодня я увидел луч солнца, который пробился сквозь чёрные тучи и осветил наши дома, и принял окончательное решение. Всё будет иначе. Солнце снова осветит наш путь шиноби. Мы перестанем клеймить наших братьев и сестёр. Клан не должен держаться на страхе наказания и боли, ненависти к главной ветви, которую испытывал когда-то я. Если вы не захотите мне подчиняться, я это приму. Если кто-то не согласен со мной, он может бросить мне вызов. Потому что сегодня… Сегодня я назначаю церемонию освобождения. Я своими руками сломаю все клетки, которые держат вас. — Но… Неджи-сама! — выкрикнул кто-то. — Как же сохранность нашего додзюцу? Печать защищает нас… — Учиха тоже обладают додзюцу. Они используют интоксикацию организма, чтобы никто чужой не мог воспользоваться никакими их органами. В АНБУ разработана печать самоуничтожения, которая вообще не оставляет тел. Есть много способов сохранить тайны нашего клана, не используя печать подчинения главной ветви. К тому же… Мы никому не скажем, что сняли печати. Думаю, что за столько лет уже до всех дошло, что бьякуган невозможно забрать у носителя… — Я помогу снимать печати, — подала голос Хината, сидевшая по левую руку от Неджи. — Вставайте в очередь ко мне и главе клана. Настороженно переглядываясь, люди начали подниматься, посматривая на Хиаши, сидевшего недвижимо и смотрящего в одну точку. — Хиаши-доно? — робко переминаясь с ноги на ногу, спросил Ко, который присматривал за Хинатой в детстве и до сих пор числился её телохранителем. — Я сожалею… — разомкнул побелевшие губы Хиаши, — я сожалею, что мой отец когда-то не оказался столь храбрым, как Неджи-сама.