Поджечь Дождь

POV Эшли Я заметила, как Эрик изменился в лице, когда я сказала, что между нами ничего нет. Или же мне показалось? Если даже и нет, то он очень умело это скрыл. Секундное замешательство отразилось на его лице и в то же мгновение исчезло. Но я успела его уловить. Конечно, никто не знает про мои чувства, так что для всех это звучало как истинная правда. Но я обманываю сама себя, снова. Хотя так даже лучше. Все эти чувства и прочая фигня сейчас совершенно не в тему. Так, Эшли, строй стену между нами, которая будет защищать тебя от обаятельного Эрика Сааде. Каждый кирпичик, один за другим. Не давай ему завладеть твоими мыслями, не ведись на его белоснежную улыбку и шоколадные глаза. Ни в коем случае! Дай отпор, не сдавайся. Но что же мне делать, когда я только и думаю о нашем поцелуе!? Его запах так и витает в воздухе, заставляя сердце ускорять ритм. Я все еще чувствую вкус его губ, будто бы это происходило минуту назад. Его горячие руки на моем лице, которые вызывали во мне волну возбуждения. Его растрепанная в разные стороны челка, которая приятно щекотала кожу на лбу. Его вздохи, неровное дыхание, учащенный пульс. Нет, это, определено, было самым лучшим, что происходило со мной за многие годы. Эрик передал все в этом поцелуе, все чувства, что он испытывал по отношению ко мне. Неужели это правда? Или я поняла все не так? Может даже и хорошо, что я больше ничего не помню из вчерашнего вечера. Иначе я бы сейчас просто умерла от избытка положительных чувств. Я бы потеряла голову, вспоминая Боди Шот, снова и снова. Вспоминая вновь и вновь чувства, которые я испытывала в это мгновение. Нет, это сильней меня. Сейчас я смотрела на него сквозь небольшую щелку между пальцами руки и просто не могла поверить в свои мысли. Его клетчатая рубашка была немного мятой, джинсы сидели на бедрах и сильно свисали вниз, а волосы были взъерошены и придавали еще больший шарм. Не скрою, даже с такой прической он выглядел сексуально. Я видела, как легкие Эрика наполняются воздухом, а его голос будто привел меня в чувство. - Эшли права, между нами ничего нет, - уверенно произнес Сааде, посмотрев на компанию моих друзей. Почему так больно? Его слова, как острый нож, пронзили меня снова и снова, оставляя глубокие раны. Опять ты не можешь отличить реальность и мечты, Эшли, как так можно? Ведь он прав, черт возьми. Но действительно, почему я ощущаю, что все рухнуло в один миг? Да что со мной происходит? Я задавала себе этот вопрос до тех пор, пока Эрик вновь не заговорил. - Это лишь слухи и не более. Мы с Эшли хорошие друзья, да и, в конце концов, мы не должны оправдываться. Всем телом я чувствовала, как на последних словах Эрик посмотрел на меня. Тогда я резко убрала ладони от лица и облегченно выдохнула. Все молчали, переводя взгляд с меня на Эрика и обратно. - Ладно, ребят, - тишину нарушил Лиам, - Ведь и правда, мы остались здесь, чтобы помочь Эшли, а не обсуждать их якобы с Эриком "роман". Это их дело. Лиам посмотрел на меня, а я чуть кивнула головой, благодаря его за сказанные ранее слова. Он все понял и лишь подмигнул, возвращаясь на кухню. Дерек пожал плечами и пошел вслед за Лиамом, Чейз с Лейлой вернулись на второй этаж. Следующие полчаса уборки и я, и Эрик, и Эми молчали. Слышалась только еле различимая музыка из колонок и приглушенные речи парней с кухни. И вот почему я додумалась именно туда запрятать от мамы эту чертову газету? Ведь Эрик видел эту статью явно впервые, а лучше бы не видел вообще. И я не злюсь на Эми, нет, скорее на саму себя. Обижаться на нее и в мыслях не было, а сейчас мы молчим, вероятнее всего потому, что просто нечего сказать. Все это время лицо Эрика было сосредоточенным, задумчивым. А Эми ходила с виноватым взглядом. Я же пыталась вспомнить события вечеринки, но все тщетно. Перед тем как уйти, Эмилия извинилась за то, что полезла не в свое дело. Но я лишь обняла ее, тоже попросила прощения за ту погоню и сказала, что она не виновата. Проводив своих друзей и поблагодарив их за помощь, я окинула взглядом квартиру. Она была идеально чистой, ни пылинки. Так и не скажешь, что вчера тут была вечеринка. Предусмотрительно выкинув эту злополучную газету, я направилась разбирать подарки, которые так и остались прежде лежать большой кучей в углу кухни. Мягкая игрушка, браслет, духи, комплект нижнего белья, часы. Все это и еще кучу коробочек я отнесла в свою комнату. Как только я решила все внимательно рассмотреть, то услышала стук каблуков на первом этаже. Моментально спустившись вниз, я увидела маму, которая восхищенным взглядом рассматривала гостиную. - Вы что, целый день и ночь тут генеральную уборку проводили? - усмехнулась она, все еще пораженная таким идеальным порядком. - Ага, чем же еще заняться в свой день рождения? - в тон ей, улыбнувшись, ответила я. - Да, вся в отца, - невзначай бросила мама, и затем, поняв, что сказала, прикрыла ладонью рот. Мои глаза погрустнели, на душе поселилась какая-то тоска. - Ой, прости, я правда не хотела, - мама виновато посмотрела на меня. - Ничего, все в порядке, - улыбнулась я, не показывая того, что я расстроилась при упоминании отца, - Я пойду подарки разбирать, хорошо? - Да, конечно. Поднявшись в свою комнату, я невольно бросила взгляд на Саймона, подошла к нему и взяла, сильно обняв. На глаза выступали слезы, но я боролась с ними, не давая им выйти наружу. Самым моим главным желанием было увидеть отца. Спустя столько лет обнять его, и сказать, как я скучаю и люблю его, даже, несмотря на то, что у него другая семья. Настроение упало ниже некуда. Опустив мишку, я вновь принялась потрошить многочисленные коробки. Разобрав подарки и потратив на уроки в общей сложности около двух часов, я весь оставшийся вечер провела в основном за телевизором, смотря то футбол, то различные фильмы. До 3 часов ночи я не могла уснуть, ибо проснулась сегодня поздно. И мне ничего не оставалось, как творить. Я начала рисовать, но ничего не выходило. На гитаре сейчас не поиграть, ведь уже давно ночь, и тревожить маму не хочется. Остается только одно - писать. Взяв тетрадный листок, я принялась сочинять песню. Прежде я это делала лишь раз, лет в 12. Поэтому то тогда и получилось нечто глупое и детское. И теперь, написав пару строчек на английском, я поняла, что это не мое. В голове крутились разные отличные слова, но я не могла нормально связать их и получить хоть одно четверостишье. Перечеркнув все, скомканная бумажка с "песней" полетела вслед за рисунком, в угол. Отчаянно вздохнув, я расправила кровать и легла. Прокрутившись в теплой постели еще около часа, я все-таки смогла уснуть. Таким образом, прошла неделя. Все будни были совершенно одинаковыми, никакого разнообразия. Сначала учеба, затем тренировка. Лишь изредка мне удавалось выйти погулять с Эми и Адрианом. Но по-настоящему меня радовало только то, что Эрик звонил мне гораздо чаще, чем я могла подумать. Совершенно не представляю, откуда у него есть время на меня. Ведь каждый день ровно в 21:00 мой телефон разрывало от громкой песни Manboy, поставленной на звонок Эрика. Всегда мы болтали не меньше часа, а то и больше. Он делился впечатлениями от концертов, автограф-сессий, рассказывал забавные случаи, которые происходили с ним за день. А я рассказывала ему про свои дела в учебе и в танцах, хоть это было и не так интересно, но все же Эрик постоянно интересовался этим. Ежедневно, как только время близилось к 9 вечера, я с нетерпением ждала знакомую мелодию из динамика телефона. На душе становилось как-то хорошо, сердце билось намного быстрей, волнение зашкаливало. После наших разговоров я всегда ложилась на кровать и начинала либо рисовать, либо писать. Не знаю как, но ко мне приходило вдохновение, и все складывалось само собой. На столе уже лежало 3 рисунка, полностью завершенных. Что странно, в них мне нравилось абсолютно все, до единой мелочи. Как мне казалось, я никогда не рисовала лучше, чем сейчас. Строки песен возникали в голове одна за другой, складываясь в полноценную песню. Без особого труда в тетради были написаны 2 песни, одна называлась Big Love, а другая It Will Rain. Написала я их будто на одном дыхании, не прикладывая больших усилий, и результат был изумительным. Не знаю, может только мне так кажется, и песни вообще ужасны. Но я довольна собой. Осталось только наиграть ритм на гитаре и попытаться спеть. Ну, с Эриком все понятно, а вот Чейз меня удивил. С каждым днем он отдалялся от меня. На репетициях и вовсе почти не разговаривал. Может ему так проще подавить внутри любовь ко мне? Этого я не могу знать наверняка, поэтому оставалось лишь гадать. Я не хочу потерять его, он дорог мне, как друг. С Лиамом мы сдружились, он очень даже неплохой парень. Он рассказал мне, почему он переехал из далекой Великобритании в нашу глушь. Цитирую: "Мой отец погиб 2 недели назад. А он должен был одному человеку кучу денег, и моя мама, чтобы вернуть долг, продала дом. У меня живет здесь, в Каттарпе, бабушка, которая с радостью приняла погостить нас с мамой. Вот так вот я оказался здесь". Так же он рассказал, чем занимается в свободное от учебы время. Снова цитирую: "Вообще я люблю петь. Когда мне было 15, я был на кастинге Х-Фактора в Великобритании. Я почти прошел отбор, но мне сказали, что я слишком молод, и попросили вернуться года через 2-3, когда я закончу школу. Я так и сделал, и в этом году все же прошел. Я пришел туда с желанием петь сольно, но судьи решили создать группу, и мы назвали ее One Direction. И вот я и еще 4 парня стали группой, заняв на этом шоу 3 место, это было буквально месяц назад. Теперь, в скором времени, наш продюсер будет заниматься раскруткой группы. Дебютный клип, альбом. Надеюсь, мы не прогорим и хоть чего-то добьемся". Хм, так вот почему Лиам попросил меня спеть тогда, на вечеринке. Решил оценить мой музыкальный талант. Ну ладно, я еще это ему припомню... Да уж, стоило только согласиться на его предложение проводить меня до дома, я уже почти все о нем знаю. Оперативно. В общем, я рада, что познакомилась с таким человеком, как Лиам Пейн. Сегодня был отличный солнечный день. После учебы мы с Эми сходили в кино, немного погуляли по городу и разошлись по домам. Было уже часов 7 вечера. Подходя к своему дому, я заметила, что нигде не горит свет. Странно, мама уже должна вернуться с работы. Достав ключ из кармана, я вставила его в замочную скважину. И только хотела его повернуть, как раздался звонок мобильного. Немного удивившись, я полезла за телефоном в карман и посмотрела на дисплей. Номер не определен. Нажав "Ответить", в трубке послышался слегка грубоватый мужской голос. - Здравствуйте, это Эшли Хоуп? - Да, простите, а кто это спрашивает? - все это настораживало. - Я даже не знаю, как вам сказать, - мужчина сделал небольшую паузу, - Я доктор Мэнсон. Ваша мать, она... Она сейчас находится в крайне тяжелом состоянии. Она попала в автокатастрофу. Голос доктора дрогнул. - Это что, шутка? - я попыталась улыбнуться, но чувствовала, как к горлу подступает ком и на глаза наворачиваются слезы. - Простите, но нет. Мне очень жаль. Это случилось пару минут назад. Приезжайте на Уолкер Стрит, 32. Сейчас ей оказывают первую медицинскую помощь и вскоре ее доставят в больницу. Я бросила трубку и, моментом поймав такси, направилась по назначенному адресу. Всю дорогу меня трясло, дыхание было неровным и глубоким. Я опасалась самого худшего. Казалось, что прошла целая вечность. Через 10 минут я уже была на месте. Заплатив таксисту, я вышла из транспорта и пребывала в шоке. Машина такси была просто всмятку и находилась посередине перекрестка. Позади нее стоял грузовик, капот которого потерпел сильный удар. Я бросилась к карете скорой помощи, около которой собрались, по меньшей мере, 5 человек в медицинской форме. - Вы Эшли? - спросил высокий мужчина лет 35 с короткой стрижкой. - Да, - на ходу бросила я. Мои глаза бегали по месту происшествия. Из-за тусклого освещения фонарей эта картина выглядела еще более ужасающей. - Прошу за мной, - ответил врач, и подвел меня к одной из машин скорой. Там, на носилках, лежала моя мама. Я сразу узнала ее, несмотря на то, что ее лицо было в крови и многочисленных царапинах и порезах. Белая ткань, которой ее накрыли, уже приобрела ярко-алый оттенок. На носу у нее находилась маска для поддержки дыхания. Я, с ужасом смотрев на маму, села в машину. Мои всхлипы стали все чаще, я прикрыла рот рукой. Слезы уже давно вырвались наружу, то и дело, скатываясь по щекам. Я не могла остановиться. В груди что-то защемило, было трудно дышать. Я не знала, что мне делать. Всем сердцем я молилась о том, чтобы все обошлось. Рядом сидела миловидная девушка, может чуть старше меня. Она настраивала какой-то прибор, затем ввела маме капельницу. Попутно девушка пытаясь остановить кровь, которая обильно текла в области живота. - Все, едем, - послышалось недалеко, и врачи зашли в машину. Многочисленные трубки, капельницы. Перед глазами все плыло. - Мамочка, все будет хорошо. Все обойдется, - шептала я, держа в руке ее руку. Перед глазами словно пролетела вся моя жизнь. Сколько я еще не сделала для нее, сколько не сказала. Все не может закончиться так, не может. Это неправильно. Почему именно сейчас и со мной? - Грузовик ехал на большой скорости и не успел остановиться, когда загорелся красный свет. В это время машина, где находилась Ваша мать, пересекала перекресток, и тут случилось столкновение. Такси отнесло в сторону от столь сильного удара. Водитель грузовика отделался легким испугом, а вот водитель такси погиб на месте, - говорила женщина, которая сидела напротив меня. Я отдаленно ее слышала. Врачи о чем-то шептались, передавая друг другу различные инструменты и трубки. Все так же они пытались остановить кровь, одновременно поддерживая жизнь мамы с помощью аппарата искусственного дыхания. Весь путь до больницы казался мне бесконечной пыткой. Состояние этой безысходности давило на меня все сильней и сильней. Маму отвезли в операционную, оставив меня в коридоре одну, наедине со своими мыслями. Эти белые стены и яркий свет раздражали глаза. Голова уже не соображала, на минуту даже показалось, что все мои органы и тело отказываются меня слушать. Руки тряслись и ноги тоже, поэтому я села на стул и закрыла лицо руками, прижав голову к коленям. Я просидела так около 10 минут, может больше. Я уже потеряла счет времени, как я услышала знакомую музыку. Это был мой телефон. В трубке послышался мужской голос. Я даже не разобрала, кто это был, голос в это мгновение показался мне незнакомым. - Я в больнице Сильвер Мед, моя мама.. Машина.. Прошу, приезжай, мне сейчас так плохо, - все, что смогла выговорить я. Мой голос пропадал и звучал как-то по-иному, словно чужой. - Да, конечно, - сказали на другом конце провода и бросили трубку. Не знаю, сколько времени прошло, может 5 минут, а может час. В коридоре больницы перед глазами маячили врачи и медсестры, но это только бесило. Осознание того, что я тут бессильна, что все в руках врачей, нагоняло лишь страх. И тут в конце коридора я заметила темную фигуру, которая быстро приближалась ко мне. - Эй, эй, что случилось? - встревожено спросил меня Лиам, взяв руками за плечи, и слегка потряс меня. - Лиам, моя мама... - мой голос оборвался, новая волна слез вырвалась наружу. - Ничего, все обойдется. Все будет хорошо, - Пейн прижал меня к себе. Его голос был таким мягким, успокаивающим. Я уткнулась головой в его широкую грудь и вдохнула его запах. От его объятий стало так тепло, и я почувствовала себя защищенной, - Ш-ш, врачи делают, что могут, - продолжал успокаивать меня Лиам. Наверное, я не буду оригинальной, сказав, что его голос и объятия действовали на меня. Но всхлипы и слезы не прекращались. Я не могла их больше контролировать, не могла остановить. Это ожидание давило на меня, побуждая на самые ужасные мысли. Но меня будто услышали, и дверь из операционной открылась. Оттуда вышел тот самый мужчина с короткой стрижкой, кажется, доктор Мэнсон. Его лицо было просто каменным, не выражающее совершенно никаких эмоции. Глаза были цвета мокрого асфальта, такие пустые, без единого огонька, за который можно было зацепиться. - Эшли, - голос врача был таким монотонным и грустным, что в душе поселились сомнения, - Мне очень жаль. Мы сделали все, что могли. Ваша мать получила травмы, несовместимые с жизнью. Ее не удалось спасти. Он опустил глаза в пол. Мое сердце было разбито. Вдребезги. Я не верила его словам. - Нет, нет, этого не может быть, - еле выговорила я, буквально давясь своими слезами. - Я, правда, очень сожалею. Вы можете пройти в операционную, - доктор одарил меня сочувствующим взглядом, подошел ко мне, чуть похлопал по плечу, и сказав фразу "Держись", направился прочь от нас с Лиамом. - Нет, это не правда, я не верю, - твердила я. Было трудно дышать, легкие сдавливало от слез, я впала в панику. Лиам, который до этого времени все еще обнимал меня, прижал меня еще сильней. Я сжала его с такой силой, что, кажется, ему стало больно. Но Пейн никак на это не отреагировал. Лишь что-то шептал мне на ухо. Но мне уже было все равно. Все рухнуло, все. Абсолютно. Я боялась осознать, что же будет дальше, как мне жить? Что я буду делать теперь? Я опустилась на колени и снова громко зарыдала. Я взглянула на Лиама. Его глаза блестели от слез. Он присел рядом со мной, положив руку на мое плечо. - Если хочешь, я могу пойти с тобой, - тихо произнес Пейн, чуть кивнув головой в сторону двери. - Лиам, я боюсь. Боюсь туда идти, - в сердцах сказала я. Мне и правда было страшно снова увидеть покалеченное тело мамы, опасаясь, что не совладаю с собой, что сорвусь. - Все в порядке, я рядом, я с тобой, - уголки губ Лиама поднялись вверх. Я кивнула головой, и мы вошли в операционную. Кругом кровь и ничего кроме нее. Ужасное зрелище. Стоило мне только раз взглянуть на тело мамы, как снова подступили слезы, все онемело, образовался ком в горле. Лиам подошел ближе и взял меня за руку. С минуту я простояла так, смотря на маму. Я не могла поверить в то, что больше не услышу ее голоса, не попробую ее фирменную лазанью, никогда не смогу обнять и сказать, как сильно я ее люблю. Слезы медленно стекали по моим щекам. Я уже не рыдала навзрыд, просто кончились силы. Я устала сопротивляться слезам, вот и все. Я опустилась на колени. - Прости меня, мамочка. За все. Я знаю, что прежде не так часто это говорила, но я очень, очень тебя люблю, - прошептала я и поцеловала ее холодную руку, - Пойдем, - добавила я после секундного молчания. Пейн снова взял меня за руку, и мы вышли из палаты. Зевнув и открыв глаза, я поняла, что нахожусь в своей постели. За окном уже давно было утро, и лил противный моросящий дождь. Я плохо помнила события прошлого вечера. Все было как в тумане. Кажется, после больницы мы сели в такси и приехали ко мне домой. Я попросила остаться Лиама переночевать и.. Стоп! Взглянув на прикроватную тумбочку, я обнаружила поднос, на котором находился стакан с соком и парочка бутербродов. Рядом лежала записка: "Я боялся оставить тебя одну, поэтому не пошел в универ. Но все же в магазин придется сходить. Так что не волнуйся, скоро буду. И чтобы все съела, я приду - проверю". Прочитав записку, я слегка улыбнулась, но ничто не сможет поднять мне настроение. Внутри со вчерашнего дня образовалась пустота, которая съедала меня. Я даже не представляю, как буду жить дальше, без Нее. Все конечности свело даже при одной мысли об этом, я глубоко вздохнула. Мой живот настойчиво требовал еды, но аппетита не было, совершенно. Вновь взглянув на поднос, я повернулась к окну и закрыла глаза, положив руки под подушку. Я надеялась, что проснусь сегодня, осознав, что это был лишь сон, страшный кошмар. Но нет, это реальность... В дверь постучали. Я лишь слегка повернулась и увидела торчащую голову Лиама. Он улыбнулся, и сказал: - Доброе утро, милая, - парень прошел в комнату и взглянул на нетронутый мною завтрак, - Я ведь знал, что так будет, - проговорил Пейн, взял один из бутербродов и откусил, - Нечего им зря пропадать. Уголки моих губ на мгновение поползли вверх, но я все так же молчала. - Значит так: не будешь есть - заставим. Пусть даже с ложечки, как маленькую, - бодро продолжил Лиам, - Как раз прикупил разных вкусностей. Так что вставай, жизнь продолжается! Из Пейна так и сочилась неимоверная энергия. Жаль, он не сможет мне хоть капельку передать, а она мне сейчас так нужна. - Нет Лиам, ничего не хочу, - я вновь отвернулась к окну. - Хэй, Эшли, - шатен сел на край кровати и одним движением руки вновь повернул меня к себе, - Поверь, я знаю какого это. Ты чувствуешь, что там пусто (Он положил руку на свою грудь). Со мной было то же самое полмесяца назад. Я был разбит, мне не хотелось жить. Я был не в силах бороться за жизнь, вместе с отцом умерла и большая часть меня самого. Я днями не ел, ни с кем не говорил, замкнулся в себе. Но затем понял, что дальше так нельзя. Люди погибают, это естественный процесс. Так что, чем изводить себя, возьми себя в руки, скажи, что ты сильная и продолжай бороться, слышишь? Ведь все в твоих руках. Я была поражена речью Лиама. Он сказал все за меня, он знает, что я сейчас чувствую. Он понимает меня. - Спасибо, Лиам, - тихо произнесла я. - Я просто хочу, чтобы ты жила дальше, понимаешь? Я кивнула в ответ. На душе стало легче. Его слова вселяли в меня надежду на то, что я действительно сильная, что справлюсь с этим. - Ладно, а теперь пойдем готовить нормальный завтрак. Может яичницу или кашу? Что предпочитаешь? - Лиам встал и протянул мне руку. Я посмотрела на Пейна, его глаза излучали добро и заботу. Нехотя, я приподнялась с кровати и сжала его руку. - Пожалуй, яичницу, - бодро отозвалась я. Лиам улыбнулся, такой теплой и искренней улыбкой. Казалось, что все беды уже давно позади, и жизнь действительно продолжается. Теперь я знаю точно: пока я с Пейном, я верю в себя, и никакие грустные мысли не посетят мою голову.