Думать о другом

Стив по жизни старался поменьше задумываться над всякими сложными вещами. Он старался больше делать, а подумать обычно можно было и потом. Но не сегодня утром. Расшвыривая ногами снег по дороге к своему дому, Стиву пришлось крепко призадуматься. О Джонатане. Старший Байерс после всей этой дичи с монстрами заслужил хоть какое-никакое, но одобрение Стива. По крайней мере, шпынять он этого доходягу перестал. Кроме того, что Джонатан поднялся в его глазах — все-таки не каждый решится на подобную безумную хрень — он еще одновременно и упал, пониже плинтуса. Вот же ж блин, несколько дней торчал с Нэнси бок о бок, даже в комнате её был, сражались вместе — а такая фигня частенько объединяет несоединимое — а нееет, Нэнси все равно вернулась к нему, Стиву, самому храброму и самому красавчику Хоукинса. Так что Стив Джонатана в основном даже жалел. Была возможность, и не раз, а парень не воспользовался. И еще Стив гордился верностью Нэнси и собой, способным так сильно её увлечь, что она даже не переспала с этим угрюмым типом, хотя могла. Умница же. Но вместе с тем не заметить изменения в поведении Нэнси Стив не мог, хотя и очень старался. Нэнси сама стала угрюмее, задумчивее, серьёзнее — да, еще серьёзнее, чем была! — и молчаливее. Это-то понятно, после всего того, что они пережили. Но когда она всё же говорила, подозрительно часто вспоминала Джонатана. Джонатан то, Джонатан сё. Без особого обожания и восхищения, но, вот ведь блин, часто, чаще, чем нужно. Много чаще, чем хотелось Стиву, хотя ему слушать об этом неудачнике не хотелось вовсе. Стив терпел, старался отвлечь её от лишних мыслей, иногда надувал обиженно губки — «Детка, я знаю, что вы вместе сражались, но давай уже забудем всю эту ересь», но терпел. До нынешнего утра. А началось всё накануне, причём началось неплохо и многообещающе. Нэнси позвонила и предложила переночевать у неё. Вау! Стив был польщён, разумеется, сразу согласился, и весь вечер предвкушал волшебную ночь. Готовился. Родителям наплел, что заночует у Томми. Плевать, что появись он на пороге бывшего друга, то получил бы самое лучшее кулак в нос, а не ночёвку. Родителям это не интересно, и так даже лучше. Забраться на второй этаж в заветное окно — раз плюнуть, как всегда. Вот только Нэнси была особенно мрачной в этот вечер. Отговорилась усталостью, попросила просто обнять. Жаловалась на кошмары. Стив подозревал, что что-то такое происходит, он и сам иногда просыпался в поту, когда в его снах возникала эта жуть с цветочным бутоном вместо башки. Потому он не стал сопротивляться и сильно расстраиваться. Обнять так обнять. Ночь длинная, волшебную часть можно перенести и на попозже. Или даже на утро. Вот только утром она сама разбудила его, и отнюдь не за тем, на что он так надеялся. Она вообще не собиралась его будить. Она кричала. Кричала во сне. Сначала тихо, потом все громче. Звала, как зовут последнюю надежду на спасение. Стив сначала подумал, что ему послышалось. Это имя. Но нет, она повторяла его раз за разом. И тут уже были и эмоции, такие, каких Стив ждал при произнесении своего имени. Убедившись, что ему не мерещится, парень встал, тихо собрался и выскользнул в окно. Позже, когда она позвонила, он был спокоен. Сам удивился, почему так, но злиться и скандалить по каким-то странным причинам не хотелось. Говорить, из-за чего он ушёл и почему не придёт до тех пор, пока она сама не определится, кто ей нужен, не хотелось тоже. Но пришлось. Стив вообще не думал, что когда-нибудь будет ставить такие условия Нэнси. Он мог понять то, что она часто вспоминает свои приключения. Но принять то, как она зовёт Джонатана во сне, он не мог.