Политика по-Анк-Морпоркски

За два года до начала Пятого Мора. За три года до восхождения Защитника к славе и нападения кунари на Киркволл. За несколько лет до того, как все решили – что-то пошло не так с самого начала. Водная гладь бухты порта Киркволла напоминала чем-то застойные воды Анка, разве только вы не встречали здесь временами плавающих вверх лапами уток (или скорее увязших), да зеленой жижи попадалось меньше, да и была это не жижа, а просто поднявшиеся со дна водоросли. Воздух тоже был другим – более сухим, более отдающим горелым (ветер дул с берега и приносил с собой чудесный терапевтический аромат литейных Нижнего города) и более многообещающим, метафорически выражаясь, конечно. Все пассажиры высыпали на палубу ривейнского корабля, гордо носящего поэтическое имя «Зов Сирены», дабы улицезреть картину приближающегося города. А город, в свою очередь, впечатлял. Поднимался от самого берега вверх по горе, где у подножия вершины располагался уже более богатый район. Район политиков и аристократов, дорогого борделя и ловких карманников, темных секретов, что таяться за закрытыми дверями домов, и возвышенных идеалов, что прячутся за стенами Церкви. Путешественники переговаривались, охали, ахали. Капитан корабля, знойная ривейнская красавица, с золотыми украшениями размером с кулак каждое, с загорелой кожей и хищными, как у кошки, янтарными глазами, отдавала команде приказы, сама встав у штурвала. Дух воодушевления и восхищения коснулся всех. Или почти всех. На палубе можно было не досчитаться одного пассажира. Именно он заплатил больше всех. Именно ему капитан Изабелла пожертвовала в пользование отдельную каюту, меж тем, как остальные пассажиры томились в нездоровом для нервов соседстве с командой в трюме. Весь путь от Антивы его было практически не видно и не слышно. Слуга приносил ему в каюту еды – небольшой бутерброд с хлебом и маслом, и воды, порой мелькала и бутылочка вина, не самого дорогого (рассудила по этикетке Изабелла), но несколько необычного с виду. Иногда пассажир выходил на палубу прогуляться, неизменно на закате или же ранним утром на рассвете, сжимая руки за спиной в замок, внимательно рассматривая корабль и порой приставая к матросам с расспросами о назначении того или иного механизма судна. Гроза Ривейнских портов один раз попробовала пригласить загадочного пассажира к себе на обед. Тот ответил вежливым отказом. Отказов Изабелла не терпела, особенно когда незнакомец раздразнил ее любопытство, но на него женщина, сама себе была удивлена, злиться не посмела. - Милорд, мы прибыли, - вошел в каюту своего господина слуга и начал подхватывать на руки чемоданы. Вещей, впрочем, было немного. Витинари кивнул, заложил тонкой лентой страницу «Гражданского Кодекса города Киркволл», на которой остановился, и последовал вперед на палубу. Слуга направился за ним, напоследок окинув каюту взглядом: не оставил ли чего его господин на память пиратам. То, что корабль был пиратским, стоило догадаться лишь по его происхождению и капитану. Перевозкой пассажиров они занялись не иначе как от жизни непростой и черной полосы в нелегком ремесле корсара. Высокий, худой, с каким-то слишком холодным взглядом и профилем коршуна, или даже ворона, в одеждах черных и пыльных, - как такой мог понравиться ей? И все-таки понравился. Изабелла не удержалась и охнула, когда загадочный пассажир взял ее руку и по обычаям орлейской знати поцеловал тыльную сторону ладони. Поблагодарил за хорошее путешествие и поспешил спуститься по трапу, а затем скрыться за первым же поворотом складских помещений. И почему она не настояла на обеде? На ужине? На ночи! Ривейнский пират крепко выругалась и решила забыть подобного рода неудачу. Больше она об этом незнакомце не услышит и не увидит его. Скорее всего. Витинари шел впереди, уверенно и скучающе оглядываясь по сторонам. Будто на экскурсии. Он словно прожил в Киркволле несколько лет, так хорошо знал каждую тропинку, переулок, улицу. И в этом не было никакой магии. Патриций просто все путешествие старательно изучал место, в которое пролегает его путь. Книги по географии и законопорядкам Вольной Марки и Киркволла в частности, книги по истории, куртуазные романы, сборники легенд, описания религии и народов, а также карты, множество карт. Патриций всегда, так сказать, делал свою «домашнюю работу» на «отлично». Хотя, какой он патриций? Сейчас он просто милорд Витинари. Или никто. Лучше оставаться пока никем. Средней обеспеченности никем. Меньше внимания, меньше претензий, больше возможностей. Слуга чувствовал себя более неуверенно, нежели его господин. Люди и гномы не вызывали опасений, а вот шастающие тут и там эльфы – Воунз-младший с содроганием вспоминал сказки и истории своей бабушки, о красоте, но отнюдь не о доброте остроухих существ. Молодой человек старался не отставать от патриция всю дорогу и все ступени, что пришлось преодолеть прежде, чем они оказались напротив обшарпанной и выцветшей двери таверны, она же – постоялый двор. - Одна комната на двоих? – Корф окинул Витинари изучающим и прощупывающим все карманы взглядом. Подождать, и трактирщик руки потянет к черному пыльному камзолу. – Ваше право. Прямо по лестнице и налево до конца. «Странный хрен» нарисовался в «Висельнике» пять минут назад. Огляделся, сразу же подошел и соизволил расплатиться на несколько дней вперед за полное обслуживание и сам номер – одноместный, в дальнем конце коридора второго этажа. В полное обслуживание в «Висельнике» входило то, что Эдвина или Нора могут принести постояльцу выпивки и еды в комнату, а могут и не принести, если не напомнить. «Странный хрен» в черных одеждах держался уверенно и прямо, слуга его постоянно оглядывался и разглядывал каждого посетителя. Эти двое Корфу не понравились сразу. Но они платили. И платили золотом. Потому трактирщик вопросов лишних не задавал. Кроме одного. Воунз-младший перехватил ключ и поспешил в номер. Нервы прощались с хозяином быстро и совершали массовый суицид одна клетка за другой. Витинари последовал за ним на расстоянии. Казалось, никто кроме Корфа и не обратил на него внимания. Просто еще один чудак-иностранец, ничего примечательного. Однако, сидевший у очага и потягивавший пиво, безбородый гном проследил за человеком, хмыкнул и что-то для себя самого в уме отметил. - Милорд, я все же никак не пойму, - осмелился обратиться слуга к патрицию, когда окончательно распаковал скудные пожитки, патриция и свои. Витинари терпеливо ждал продолжения речи Воунза-младшего, заложив закладку в «Гражданском Кодексе города Киркволл» (весьма увлекательное чтиво, отметил для себя патриций). – Почему мы должны были остановиться в этой….в этой дыре? С вашими деньгами и репутацией, мы могли бы пойти к этому…кто у них тут…Королю? - Наместник, Волч, тут у них – Наместник. Судя по «Занимательной и трагической истории правителей Вольной Марки» авторства некоего брата Патрика, если быть точным, - Витинари внимательно смотрел на Воунза-младшего, точно уже предугадывая, таким простым ответом разговор не окончится. Сын пошел в отца любопытством, раболепием и вспышками псевдо-героизма, что выражался в неудобном даре задавать глупые и совершенно ненужные вопросы в неподходящее время и неподходящим людям. - Тогда к Наместнику. Вы могли бы представиться ему, он бы выделил вам покои в своем дворце или того лучше, сразу бы дом целый подарил, - простотой Воунз-младший пошел в мать-прачку. - Не думаю, что правитель этого города сразу бы одарил меня целым поместьем в этом их Верхнем городе, оно и не нужно, - Витинари поднялся из-за стола. В скудном освещении комнаты его лицо с крючковатым носом все больше походило на коршуново. – Гостевые покои дворца также не необходимы нам, Волч. Пока я недостаточно хорошо изучил планы этого дворца, конечно. Да и, - Витинари усмехнулся, едва заметно и как-то более похоже на фырканье, - кто мы такие, чтобы на них претендовать. Воунз-младший непонимающе уставился на патриция. Тот вздохнул. - Я здесь никто, Волч, - пояснил патриций, при этом его губы расплылись в той довольной улыбке, которую окружающие замечали лишь тогда, когда было слишком поздно оправдываться и просить пощады. – И это именно то, что мне и было необходимо. Патриций оставил Воунза-младшего в «Висельнике», а сам решил прогуляться до Верхнего города. Сразу же на подъеме лестницы к торговой площади оного, он столкнулся с парнишкой-карманником, который срезал с кармана патриция кошелек и бросился наутек. Витинари, слегка подняв брови, посмотрел вслед воришке, который убегал вместе с кошелем с ароматными травами, что патриций купил в лавке Нижнего города. Что ж, придется перетерпеть застоявшуюся вонь перегара его комнаты. Киркволл отличался от Анк-Морпорка так же, как Солнце отличается от Луны. Здесь было значительно теплее, воздух был более сухим, ароматы ядов и целебных трав мешались с удушливой вонью литейных и тошнотворным запахом парфюмерных салонов. Нижний город больше напоминал Морпорк, с его трущобами и Тенями, Верхний – Анк, гордый и лицемерный до самого своего основания, уходившего глубоко в земную твердь. В Киркволле было много камня, железа и лжи. Врали все, как отметил для себя патриций. Врали о ценах, врали о товарах, врали о своем здоровье и благополучии, врали о политике, о политиках, о событиях. Слухи – вот, что было правдивым в Киркволле; вот, что могло оповестить вас о самых последних новостях. Благодаря слухам вы могли найти работу, семью; благодаря им вы могли избежать наказания, заключения в тюрьму, даже смерти. А еще в Киркволле царила непередаваемая атмосфера угнетения. Можно вывести город из-под власти, но власть из города не вывести никогда. Власть Киркволла была простой и до смешного бесхитростной - Рабство. Тевинтер, Орлей, теперь Киркволл был сам по себе, однако привычки не изменились. Кто-то кого-то унижал, кто-то был надзирателем, а кто-то – рабом. Поменялись доспехи, сменились кандалы, сущность же осталась прежней, и, что самое удивительное (или же неудивительное), патриций одобрял подобного рода отношения. В долгом путешествии из Антивы он сумел разобраться во всех хитросплетениях отношений между Церковью и теми, кого именовали здесь магами. Конечно, на тех профессоров магических наук, которых видел Витинари по делам города и которые заседали в стенах Незримого Университета, здешние волшебники едва ли походили. Начнем с того, что они были намного стройнее. Намного, намного стройнее! Затем, Круг, в отличие от того же Незримого Университета, отождествлялся скорее с тюрьмой, нежели с центром изучения основ и практик магии. Магов держали на коротком поводке, могли убить, могли (как прочел патриций) Усмирить – очень полезная практика, отметил для себя Витинари, стоило бы задуматься над ее применением и, так сказать, в домашних условиях. И, самое главное, никому даже в мыслях не приходило допустить волшебника, простите, мага к власти. Правда, бывали некоего рода исключения. В остальном, система, работающая в этом городе, впечатлила Витинари. Впечатлила, но назвать ее идеальной Хэвлок не решился. Слишком много изъянов постепенно открылось ему и в собственных размышлениях, и в последующих событиях, свидетелем и участником которых он должен вот-вот стать. Витинари не чурался религии, но и не сказать, что был так уж близок к идеям поклонения различным божествам. Слишком хорошо он был наслышан об этих самых божествах. Впрочем, подобное отношение не помешало ему отметить всю величественность и красоту Церкви Киркволла. Высокие стены были завешены красным с золотом гобеленами, эхом разносилась по всему храму Песнь (красивая, но малосодержательная в плане смысла), бесшумно перемещались по комнатам святые сестры. Хэвлока никто не замечал. Слишком были погружены в молитвы и служители, и просители. Прямо на встречу патрицию, что-то заучивая себе под нос, вышел юноша лет двадцати с небольшим. Патриций мог бы отступить в сторону, но что-то подсказало ему дождаться, пока юноша сам на него натолкнется. Это «что-то» было спрятано за плечи красивого белого доспеха, это «что-то» - было луком. - О, прошу прощения, мессир, - юноша опустил бирюзово-голубые глаза снова к полу. - Ну, что вы, юноша, - вежливо улыбнулся Витинари. – Вы, видимо, задумались над чем-то важным? Молодой человек замялся, будто не собираясь делиться ничем с незнакомцем. Слишком хорошо патриций разбирался в человеческой натуре, потому понял, юноше не терпится выговориться, пусть и первому встречному. - На самом деле, нет, я…я повторял обет, который должен дать через полгода. - Стало быть, вы готовитесь стать братом этой Церкви? – поддельное удивление Витинари подтолкнуло Себастьяна Веля к продолжению беседы: - Да. Готовлюсь. С пятнадцати лет, только вот… простите, это не ваша проблема, а моя. Извините, что прерываю вашу молитву. Патриций по-отечески похлопал Веля по плечу. Развит юноша был физически складно, да и видневшийся лук явно не для красоты был приставлен. - Вы сомневаетесь в своем решении, - Витинари выразил невысказанную Себастьяном мысль. Молодой человек поднял удивленный взгляд на мужчину, впервые попытавшись рассмотреть своего нечаянного собеседника. Тот выглядел не слишком старо, но был зрел возрастом. Темная одежда была самой обычной, какую носят и аристократы, и простые горожане. Держался же незнакомец прямо, с долей гордости и честолюбия. Видимо, он из местной знати, подумалось Велю. - Да. Если выразиться так прямо, - ответил юноша. Витинари неопределенно кивнул, продолжив: - Нет ничего более опасного, чем сомнения, молодой человек. Основывая свою жизнь лишь на них, ты рискуешь упустить контроль над своей судьбой и стать несчастным. Незнакомец говорил такие глубокие и правдивые вещи, какие ранее Себастьян слышал лишь от Эльтины. Захотелось схватить мужчину за руку, довести до Владычицы Церкви и познакомить их, и пусть они оба помогут решить ему его судьбу, ибо сейчас Вель был на распутье. - Ты хочешь стать священником, а по оружию за твоей спиной, я вижу твою душу – душу воина, - Витинари отнял руку и посмотрел в глаза юноши, что внимал каждому его слову. – Не торопись давать обет, который не сможешь сдержать, подумай хорошенько. - Да, пожалуй, вы правы, - Себастьян задумался. - Как твое имя, юноша? - Себастьян. Себастьян Вель. Витинари слегка улыбнулся, одними только уголками губ. Сразу вспомнились страницы «Занимательной и трагической истории правителей Вольной Марки», а именно главы пятая, шестая и часть двенадцатой. - Легких тебе размышлений, Себастьян Вель, - чуть поклонился патриций, уже собираясь удалиться. - А как ваше имя? – Себастьян одернул себя и выругал мысленно, что поздно спохватился и выкрикнул вопрос, как какой-то уличный мальчишка. - Можешь звать меня Хэвлоком. - До встречи, сэр Хэвлок. Я…надеюсь, - Себастьян смотрел вслед удаляющемуся мужчине и улыбался. Кажется, он нашел себе нового собеседника, а может и друга. В «Висельник» Витинари вернулся до наступления темноты. Патриций еще не был уверен, хочет ли он встречаться с местными шайками бандитов. Ведь здесь у него, и правда, не было никакой власти ни над кем, а оказаться так скоро в сточной канаве с распоротым брюхом не входило в планы Витинари. Мужчина зашел в таверну, медленно начал продвигаться меж шумных компаний выпивох, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Это было необычно, это было неожиданно. Обычно Хэвлок настолько смешивался с окружающей обстановкой, даже если в комнате было ни души, что его просто переставали замечать. Зачем прятаться в тени, надевать темные одежды и скрываться по углам, когда достаточно лишь выглядеть слишком обычно и слишком «скучно», неприметно. Патриций остановился и точно угадал направление, откуда было обращено к нему внимание. Безбородый гном сидел за довольно длинным столом, откинувшись на спинку стула и внимательно наблюдая за человеком. Патриций подошел к столу, придвинул стул и сел напротив гнома. Девушка принесла каждому по кружке местного пива. Хотя Витинари предпочел бы сейчас вино. - Варрик Тетрас, - протянул гном руку, облаченную в перчатку. - Хэвлок Витинари, - в свою очередь перехватил его ладонь своей, узкой, с длинными пальцами и бледной кожей, патриций. Оценив рукопожатие друг друга, человек и гном отпустили руки. Варрик сделал большой глоток из кружки, не опуская взгляда. Витинари принюхался к пиву, вскинул брови в собственном жесте удивления и отвращения, отпивать не стал. - Из дальних краев? – спросил гном. - Да, - ответил патриций. Вновь молчание. - Впервые вижу гнома без бороды, - признался Хэвлок. Тетрас рассмеялся, кивнул и подозвал девушку. - Эдвина, хорошего вина моему новому другу. Знакомство с Варриком Тетрасом оказалось полезным приобретением. Гном знал все обо всех, был в курсе последних событий, веяний моды, также он мог достать то, чего нельзя было купить ни на рынке Нижнего города, ни на торговой площади Верхнего. Ко всему прочему, Варрик отлично играл в карты, чем помогал скрасить порой досуг патриция, а еще у него был брат. Конечно, одно наличие родственника ничего не дает, но брат Варрика был изворотливым, хитрым, жадным, в общем-то, гномом-дельцом, у которого было свое предприятие и свои планы по расширению этого предприятия. За несколько дней Тетрас посвятил Витинари в жизнь почти всех и каждого жителя Киркволла. Патриций медленно, но уверенно двигался к своей цели. - Скажи мне, друг мой, зачем ты здесь? – как-то за игрой в «Алмазный ромб» (интересная игра, отметил для себя патриций), поинтересовался гном. - Я играю в карты, - как всегда тонко подметил Хэвлок. Гном ухмыльнулся. - Зачем ты прибыл в Киркволл, вот что я хочу узнать, наконец. Ты уже три с лишним недели здесь, но все не покидаешь Нижнего города. На беженца ты не похож, на шпиона тоже, также тебя не интересует заработок и возможности такового. Так, зачем ты здесь, Хэвлок? - В свое время ты все узнаешь, друг мой гном. Варрик даже друзьям не позволял называть себя гномом. Но Витинари почему-то позволил подобную вольность. Наверное, все дело в том, КАК человек произносил это.