Теперь нас знают

Тот же день, Барселона        В столице Каталонии был солнечный, жаркий день. Для местных команд предсезонка должна начаться чуть меньше, чем через неделю. Потому полузащитник Барселоны Рафинья Алькантара уже как пять дней назад вернулся в город, который он иногда называл своим вторым домом. Вернулся он не один — побыть немного в Барселоне решился и его отец, а также старший брат Тьяго. Но если появление первого очень обрадовало Рафинью, то приезд Тьяго немного насторожил.        — У вас уже предсезонка началась, — заметил младший из братьев, прохаживаясь по веранде своего дома в столице Каталонии.        — Мне разрешили присоединиться к команде чуть позже, — ответил Тьяго, сидя на кафельном краю бассейна. Рафинья беспомощно вскинул руки вверх.        — Этим летом никаких турниров не было, никому не разрешали дольше отдыхать.        — В конце сезона у меня была травма, и я попросил на два дня задержаться. Два дня, Раф, они ничего не решат, — Тьяго продолжал уверенно парировать сомнения брата. Но Рафинья продолжал настаивать на своём — обычно игроков не отпускают по их собственному желанию.        — Успокойся, всё в норме. Разве я бы приехал сюда, если бы знал, что получу по шее от руководства. Мне Анчелотти сам дал добро. — Даже такие слова не успокаивали младшего брата, а выглядели для него скорее как знак опасности.       Рафинья внимательно взглянул на Тьяго: причин врать у того не было, да и игроком он был профессиональным. К тому же сам Рафинья скучал по временам, когда они с Тьяго играли в одном клубе. Поэтому, он решил не трогать эту тему, доверившись Тьяго, и просто повеселиться, как прежние времена, а просто повеселиться с братом.        — Раз ты успокоился, может, займёмся чем-нибудь?        — Спорим, я плаваю быстрее? — хитро бросил Рафинья. Тьяго ответил ему таким же хитрым взглядом и стянул с себя футболку, параллельно говоря:        — Готовь деньги, я тебя сделаю.        — Только если я случайно головой о кафель треснусь, — иронично заметил Рафинья, подойдя к краю бассейна, но тут же добавил под строгим взглядом брата:        — Этого не будет не в коем разе. Но я буду первым.        Тьяго наклонил голову, явно сомневаясь в последних словах брата, и через несколько секунд оба кинулись в воду. За этой картиной было довольно весело наблюдать. Оба брата плавали прекрасно, были в хорошей физической форме, и человек, не знающий, что они футболисты, мог бы посчитать парней за, ну хотя бы непрофессиональных, но хороших пловцов. Они комбинировали разные стили плавания, и смотреть за этим было одно удовольствие. Брызги летели во все стороны, ну, а в головах, что у Рафиньи, что у Тьяго, было единственное желание — обогнать другого.        В итоге после пятиминутного заплыва, который был короче обычных, Тьяго коснулся борта первым и победоносно крикнул:        —Mia san mia! * Ich gewann**!        — Может, ты будешь изъясняться понятнее? — устало фыркнул Рафинья, который уже несколько секунд с недовольным лицом слушал восторженные крики брата.        — Ты всё равно проиграл, — не успокаивался Тьяго, — Но так и быть — об этом никто не узнает, и денег я не возьму. Но за тобой будет небольшой должок.       Рафинья страдальчески закатил глаза и нырнул обратно в воду.        — Умей принимать поражения, Раф, пригодиться, — крикнул ему Тьяго, вылезая обратно. Но тот сделала вид, будто ничего не слышит. Старший брат весело пожал плечами и отправился в гостиную.        Рафинья вынырнул, когда Тьяго на веранде уже не было. Бразилец аккуратно вылез из воды и плюхнулся в кресло, вытирая капли воды, стекавшие по лицу. Как бы братья не веселились, в скором времени они расстанутся, и каждый займётся делами в своих клубах. А дела не ждали: прошедший год принёс новую пищу для размышлений и самосовершенствования. У Тьяго в Баварии был новый тренер, который имеет своё видение игры. Если Тьяго хочет чаще выходит в основе, то ему следует стараться и на поле, и вне его пределов. Тогда, возможно, Анчелотти оценит испанского полузащитника.        У Рафиньи проблем было не меньше, а то и больше. Прошлый год он потерял из-за разрыва крестов, поэтому заново придётся доказывать, что он способен конкурировать за место в команде на постоянной основе. Но количество полузащитников в Барселоне увеличилось настолько, что могло хватить на два, а то и три состава. Энрике отдавал предпочтение игрокам основы— Иньесте, Бускетсу и Ракитичу. Бускетса сдвинуть было нереально, поэтому основная борьба сложилась за места боковых вингеров. Тут и вновь пришедший Денис Суарес, и Туран, жаждущий играть, и универсал Серхи Роберто, но он скорее всего будет играть на позиции правого защитника. Однако и без него конкуренция оставалась важным вопросом. Кто-то явно останется в проигрыше, вопрос — кто именно. У Рафиньи ещё есть возможность иногда играть в атаке — в суперкубке УЕФА против Севильи он неплохо играл на позиции Неймара, пока тот был вне команды. Но вытеснить МСН — задача невыполнимая, если только кто-то из них не травмирован. Да и сам Алькантара был не первостепенной заменой на позицию форварда.        Короче говоря, всё было очень сложно и неоднозначно. Сам Рафинья не думал об уходе из клуба, хотя Тьяго рьяно пытался ему об этом намекнуть — дескать, будешь получать больше времени. Вспомни Сельту, вспомни Сельту. Но Рафинья был ещё оптимистично настроен — Энрике ему доверял и знал, на что бразилец был способен. Он знал его и по игре за вторую команду, и, когда он играл за ту самую Сельту. И пока есть вероятность, что Лучо в него верит, Рафинья был готов играть и оставаться верным Барселоне. Сомнения были, как без них, но Алькантара упирался изо всех сил и настаивал на своём. Да и как бы Тьяго не говорил, что стоит сменить клубную прописку, не его ли слова были, что один из братьев должен феерить в Барселоне. Может, так и будет, а если Рафинья уйдёт, то эта мысль так и останется бестелесной. Почему бы не попробовать её воплотить в жизнь?        Пока Рафинья думал о своём, его окликнул Тьяго.        — Эй, пловец, иди сюда. Рафинья вздохнул, но вес же поднялся и с хитрым выражением лица подошёл к брату.        — Что-то не так?        — Да нет, просто отец попросил в чём то помочь. — Тьяго склонил голову. — Ты что, дуешься на меня?        — Вовсе нет, — спокойно ответил Рафинья. — В спорте всегда есть проигравшие.        — Я не хотел никак задеть своё самолюбие. Нет, ну ты всё ещё дуешься, что я тебе не знаю?        — Ой, словно ты бы вёл себя по-другому, — фыркнул Рафинья. Тьяго пожал плечами и серьёзно согласился:        — Да, я вёл бы себя так же. Но на поле мы же не дуемся на соперника, потому что не он виноват в нашем поражении, разве нет? Как бы то ни было, Тьяго говорил правильные вещи и проводил параллели, которые сложно было проигнорировать. Рафинья опустил голову, а старший брат хлопнул его плечу.        — Пойдём к отцу.        Через некоторое время Рафинья вернулся на террасу в приподнятом настроении. Он перестал рефлексировать и успел поговорить с братом на отвлечённые темы, что помогло немного остудить огонь внутри.        Вода в бассейне уже не была спокойна: по поверхности воды шла лёгкая рябь, которая выглядела, словно маленькие чешуйки рыбы. Алькантара присел на корточки, провёл рукой по воде, и чешуйки превратились в ровные водяные круги. Внезапно он заметил какое-то новое движение в воде. Он пригляделся и заметил какой-то бумажный квадрат, который плавал на поверхности, приближаясь к краю. Когда он подплыл к самому борту, Рафинья осторожно подцепил его рукой. Карта вся вымокла, и, прежде, чем её изучать, Рафинья решил её высушить. Он слегка её встряхнул и положил у себя на столе, предварительно прикрыв книгой, чтобы никто её не обнаружил.        Через некоторое время Алькантара осторожно приподнял книгу и вынул уже более менее сухую карту. Она не была в идеальном состоянии, но картинка и слова даже не расплылись. Человек в чёрном, оказавшийся на веранде, наблюдал, как Рафинья в гостиной изучает свой символ — рысь на сине-гранатовом фоне. Сам бразилец не заметил появившегося гостя. А тот, между тем, подошёл почти вплотную к окну и внимательно следил за парнем.        Наличие животного на картинке удивило бразильца: это ведь даже не символ клуба. Тогда уж просто изобразить эмблему, а тут, словно чья-то шутка. Но внутри появилась какая-то тревога. Рафинья поднял голову и резко обернулся. Он увидел лишь мелькнувший силуэт и с ужасом понял, что пока он отсутствовал, кто-то подбросил эту карту в бассейн. А сейчас и вовсе наблюдал за ним. Но зачем? И для чего эта она ему?        Недоумение не покидало Рафинью, но он решил оставить карту и изучить её позже. Он положил её на стол, но порывом ветра её сдуло с места, и она медленно опустилась на пол, показавши свою обратную сторону. Там был выцарапаны слова, гласившие: «Ты талант, но скоро станешь другим».        «Нет, это явно не шутка, в этом есть какой-то смысл. Но какой?» Рафинья спрятал карту в книгу: он не хотел, чтобы её обнаружил Тьяго или отец. Почему-то он считал, что не стоит об этом происшествии рассказывать никому, даже родным.        — Ты заболел что ли? — спросил Тьяго, когда Рафинья вошёл на кухню.        — С чего ты взял, я совершенно здоров, — задумчиво ответил Раф.        — На тебе лица нет, — заметил тот. — Ну, раз говоришь, что здоров, тогда ладно. На столе лежала газета. Рафинья взял её в руки и пролистнул два раза. Его внимание привлекла новость: «Марко Ройс — новый капитан Боруссия Дортмунд. На него возлагаются большие надежды…» Дальше Рафинья не стал читать, а просто подумал про себя:        «А ведь туда Марк перешёл. Надо будет с ним связаться: спросить, как немец будет ими капитанить».        — Тьяго вы не скоро с Боруссией играет?        — За суперкубок Германии в скором времени, — задумавшись, ответил Тьяго и тут же поинтересовался:        — А что?        — Да так, поговори с Марком, как он.        Тьяго кивнул, и они продолжили разговаривать о будущем сезоне. Рафинья на время даже забыл о карте. Он и не подозревал, куда его занесёт буквально через несколько дней. И занесёт его та самая карта, которая была спрятана в книге.        А человек, стоявший на веранде, уже шёл по улице Барселоны. Он что-то вычеркнул в последний раз, захлопнул блокнот и снял с голову капюшона. Это оказалась молодая девушка с слегка вьющимися волосами цвета пшеницы. Она с удовольствием сняла тёмную накидку, которая долгое время душила её. Она на секунду обернулась, посмотрев на дом бразильца и улыбнулась. Но улыбка была мимолётной: она быстро ускорила шаг и стала набирать чей-то номер. Дозвонившись, она сказала:        — Всё прошло по плану. Круг замкнулся.