Скорость и холод

Я бежала по тротуару, огибая прохожих, с осознанием того, что случилось за один только день. Что бы вы подумали, увидев бегущую девушку с огромными от паники глазами? Что у нее случилось что-то серьезное, так? В общем, серьезное действительно случилось и, если бы я не была бы мета-человеком, вряд ли придала этому такое важное значение. Люди расступались передо мной, вскрикивали что-что нечленораздельное. Такое ощущение, что после их замечаний я остановлюсь, переспрошу и буду слезливо извиняться. Не в этом состоянии и ситуации уж точно. За несколько минут я добралась до С.Т.А.Р. Лабс, где, как думала, найду помощь в лице Флэша и его команды. Я ворвалась в комнату, как маленькое и неожиданное торнадо, и, пытаясь отдышаться, опустила руки на колени и нагнулась. В лаборатории слышался только мой кашель и тяжелое сбивчивое дыхание. Не знаю, сколько времени я провела в таком состоянии, но Барри предложил мне стул, на который я с превеликим удовольствием плюхнулась, оттягивая ворот футболки, пытаясь избавиться от жара своего тела. Мысль о том, что нужно заняться спортом, настойчиво стучалась о стенки моей черепной коробки. — Сэм? Что-то случилось? — спросила Кейтлин, подбегая ко мне со стаканом воды. Эта девушка читает мои мысли. Я осушила предложенный стакан и тяжело вздохнула. — Если бы ничего не случилось, я бы в панике не бежала по городу, — я фыркнула и скрестила руки на груди. Черт возьми, как объяснить им случившееся? — Рассказывай, — практически приказал Аллен, и от подобного тона по спине побежали мурашки. С чего бы начать? Потому что, слушая подобную ерунду, которую я планирую рассказать, я бы послала себя на все четыре стороны. — В общем, началось всё с того, что я, как обычно, обслуживала миссис Попс в «Джиттерс». И она попросила четыре ложки сахара в свой кофе и шоколадные пончики с собой — это её обычный заказ. Но я, вместо того, чтобы промолчать, как обычно улыбнуться и узнать, как её внуки, сказала что-то вроде «а не многовато сахара для вас, вы же и так в дверь проходите только боком». Она нажаловалась директору, и я, чтобы как-то себя защитить, начала оправдываться. Но знаете, у меня ничего не получилось. Я лишь довела её до слёз, а директор уволил меня за хамство клиентам и начальству. — Не улавливаем сути, Сэмми, — произнес Циско, — по-моему, это твой обычный день. — Да, всё слегка туманно. Но знаете, я пыталась соврать директору, чтобы остаться на этой должности, но не смогла. Физически не смогла, понимаете? — я видела их непонимающие лица, говорящие «Ты прибежала сюда, чтобы поделиться своим увольнением? Поздравляем, Сэм, ты идиотка», и не знала, как объяснить случившееся. — Как только я пыталась соврать ему о том, что у меня плохой день, на самом деле я так не думаю о миссис Попс, и он, правда, замечательный мужчина, а не охреневший козел, как я сказала ранее, моё горло сжималось в судорогах, раздирало изнутри, и это действительно было очень больно. — Ты хочешь сказать, что что-то не давало тебе сказать неправду? — переспросил Барри. — Именно. Я будто попала в фильм «Лжец лжец» с Джимом Керри, где он весь фильм только то и делал, что говорил, что думал. Знаете, с таким длинным языком меня и убить могут скоро. Этого я хочу меньше всего на свете. Я просто не могу заткнуться, когда начинаю отвечать. А ответ мой всегда кому-то не нравится. Друзья переглянулись, словно принимая рассказанное вместе. Будто взглядом они пытались друг друга спросить, говорю ли я правду или же просто сошла с ума. Но их неверие в мои слова означали для меня только мгновенную смерть от чьей-то бейсбольной биты, когда я скажу ему хоть слово. Я привыкла, что всегда кому-то лгу. Безо лжи мир был бы в сотни раз хуже и кровавей, вам не кажется? А так люди спасают свои жизни враньем. Согласитесь, не хотелось бы, поздоровавшись с человеком, с которым неплохо общаешься вот уже несколько дней, услышать от него что-то вроде «отойди, урод, я хотел у тебя только списать на паре, а ты прилип ко мне» или «на самом деле, я общаюсь с тобой из жалости, а еще потому что у тебя классный брат, и я хочу с ним ближе познакомиться». Людям комфортно во лжи, пусть они и отрицают. — Получается, если я что-то спрошу у тебя, ты не сможешь солгать? — Рамон, кажется, загорелся этой идеей. — Даже не думай, Циско, — пригрозила я. — Ты, конечно, мой друг, но это не спасет тебя от обморожения. — Подумаешь, спросил бы тебя о любви всей жизни или самом необычном сексе, например, — фыркнул парень, скрестив руки на груди. — Не могу понять, — ответила я, — либо я рада, что это был не вопрос, либо мне немного неловко от того, что ты хочешь знать такие подробности моей личной жизни. Это подозрительно и пугающе, знаешь ли. Я просто не знала, что делать. Я не могу всю жизнь теперь жить с этой странной привычкой — говорить правду и ничего кроме правды. Да, я не Флетчер Рид, чтобы лгать ради своей выгоды. Но мне просто нужно было немного вранья, чтобы последние близкие люди не отвернулись от меня все разом. — Перестань, Циско. Говорить правду, конечно, хорошо, но у каждого человека есть, что скрывать. — Вступилась за меня и мою утерянную почти патологическую лживость Кейтлин. — Твоя сумка, конечно, ужасна, Кейтлин, но спасибо за поддержку. — Улыбнулась я, а потом виновато отвела взгляд в сторону. — Но ты же говорила… — девушка погрустнела. — Прости. Вот видите! До чего доводит эта ваша правда. Только людей расстраивает. — И как ты думаешь так вышло? Что ты не можешь лгать, — спросил Барри, и это, наверное, единственный адекватный вопрос за это утро. — Помнишь того парня-супермена на вечеринке? — увидев кивок Аллена, я продолжила. — Так вот, может, я ошибаюсь, но еще после столкновения с ним я стала чувствовать себя не очень хорошо — головокружение, металлический привкус во рту. Еще в тот вечер я начала говорить правду. Хочу его найти, может, можно будет исправить как-то произошедшее. А если нет, я просто заморожу ему рот. — Сэм! — Что? Давайте просто…. Помогите мне, ладно? Я не могу так больше. Слишком много вещей, которые я хочу скрыть. — Просто ради интереса, — влез Рамон, улыбаясь. — Контрольный вопрос, так сказать. Какая твоя любимая песня? — «Baby» Джастина Бибера. — Я тяжело вздохнула и простонала. — Нет! Черт! Циско! — Прости, я подозревал, когда нашел эту песню в твоем телефоне. Вот же! Им вовсе не обязательно было знать, что я пою эту песню каждый день в душе. Такими темпами все вокруг узнают мои секреты, тайны или настоящие чувства. Да, дело именно в чувствах, поэтому я так боюсь правды. Хорошо, что я помню, как выглядит мужчина, а иначе проблем было бы больше. Я найду его, а если это не он, я найду нужного, но не останусь в таком состоянии. — Сможешь его отыскать? — спросил Барри. — Если это мета-человек, то сила у него довольно необычная. — Я найду его, — решительно ответила я, даже не пытаясь соврать. Да, я правда была готова это сделать. Найти его, выпытать, почему именно я стала жертвой этого «эксперимента». Пару часов я сидела за компьютером за поисками нужного мне человека. И да, я нашла его, и ни на минуту не засомневалась, что он именно тот, кто мне нужен. Особенно, когда в личном деле было указанно «юрист», а в истории болезни «11 декабря — удар электрическим зарядом высокой мощности». Его еле откачали, а я так сильно хочу вернуть его обратно в бессознательное состояние, что руки чешутся. Аллен отправился за ним, а я еще пошарила по его личному делу. Для себя. Чтобы знать, кто такой юрист Билл Мартин. Пока Барри отсутствовал, я вышла на улицу, уединившись в развалинах лаборатории. Достав старую пачку сигарет из кармана — я и забыла, что у меня были вредные привычки, — прикурила. Я не могла жить с этим изъяном, которым Мартин наградил меня. Чтобы спокойно существовать вместе с ним, мне, как минимум, нужно жить на необитаемом острове. Подальше ото всех. — Что же ты скрываешь, Сэм Эванс? — Рамон приземлился рядом со мной на металлическую балку, на которой я сидела, и засунул руки в карманы толстовки. — В основном, всё, но сейчас отношения к определенным людям, — ответила я и нахмурилась. — Циско, не заставляй меня неосознанно откровенничать, — но парень меня не послушал и усмехнулся. — Определенным? К кому? — Циско, — прошипела я, пытаясь сдержаться. Хватаясь за горло, уронив сигарету на землю, я чувствовала, как горло раздирает изнутри. — К Барри! — Я не выдержала и сдалась, тяжело дыша. — Ого, так сильно не хотела говорить. — Это настолько личное, что я хотела сохранить в тайне ото всех, даже от лучших друзей. — Я никому не скажу, о твоей безответной любви к Барри Аллену, — успокоил меня Циско, а я лишь усмехнулась, кивая его точности с подбором слов. «Безответная» — в точку. Но я не почувствовала сожаления от того, что Рамон узнал о моих чувствах к Аллену. Это было словно исповедь у священника, только без крестов над головой и с футболкой со смешной надписью вместо рясы. Я почувствовала облегчение, когда осознала, что не одной мне теперь нести эту тайну. Теперь нас двое. И я лишь надеялась, что Циско отнесется к моим чувствам с такой же серьезностью, как и я сама. Барри вернулся незамедлительно. И не один, а с бессознательным Билли на плече. Мы поместили его в камеру для мета-людей. Я поняла, что этот долбанный любитель фильмов с Джимом Керри использует лишь взгляд, ведь, когда Флэш говорил с ним, как объяснил Барри, на себе он ничего не почувствовал. Да и не успел, собственно. Я ждала, когда Билл очнется, и я смогу сказать ему пару ласковых слов. Он и не заставил себя долго ждать, и уже через десять минут я подпирала плечом стену около его камеры, разговаривая с мужчиной. Он не видел нас за стеклом — для безопасности, чтобы снова не испытать на себе этот опыт честности и открытости — но слышал. Меня слышал он очень хорошо. — Билли, Билли, ну ты, конечно, задал мне, — усмехнулась я. — Не называй меня так! Кто ты? — Я та, кто пострадал от твоей честности. Хотя, я наверняка не единственная. Местный судья отправился в тюрьму по твоей милости, скажи мне? — Он брал взятки, оставлял преступников на свободе. Врал о недостатке улик, в то время, как их было достаточно, чтобы сажать всяких отбросов. Он должен был поплатиться. — Ну, благодаря тебе, теперь ему не выйти из тюрьмы лет так пять. Ты, наверное, безумно рад, Билли. — Был бы больше рад, если бы и ты потеряла всё, чтобы имела из-за своей лжи. Я видел всё, когда коснулся тебя. Столько тайн и недоговоренностей. Как ты еще не запуталась, удивляюсь. — Не говори так, будто знаешь меня. Мои тайны ими же и останутся, а ты посидишь пару лет в этой камере. Подумай, может, ты тоже не из ангельской пыли сделан. — Я выберусь отсюда! И тогда ложь исчезнет из всего мира. — Быть мечтателем — это отлично, Билли. Продолжай. Пустые слова. Ложь никогда не исчезнет. Она в каждом живом существе, она в семьях, в друзьях, в возлюбленных. От нее никогда не избавишься. Ложь — это часть нас, червоточина в душах. Признайтесь, все мы врем. Я вру, Кейтлин и Циско врут, доктор Уэллс врет, и даже Барри Аллен тоже врет. Мы никогда не избавимся от лжи, как бы не старались, как бы не хотели.