Скорость и холод

Я чувствовала, как каждую клеточку тела пронзало, словно тысячами холодных игл. Дышать было так легко, но мне казалось, что вместе с дыханием из моего тела выходили клубы пара, как в зимний день на улице. Тогда это кажется забавным — выдохнуть вверх, чтобы посмотреть на небольшое облако пара и улыбнуться, как ребенок, но сейчас — это сумасшествие. Я открыла глаза. Белый потолок, светлые стены комнаты, стерильно чистое постельное белье подо мной — где я? Помню, как оставила Тома в С.Т.А.Р. Лабс, ушла за телефоном, а потом отключилась в холодильнике моего кафе. Долго ли я была в отключке? Попыталась встать, но трубки во всем моем теле не дали мне этого сделать, да еще и запиликали, раздражая мой слух до крови из ушей — слишком громко. На звуки вбежала медсестра и, увидев, как я смотрю на нее — словно она динозавр, а не человек, — выбежала из палаты, снова оставляя меня одну. Доктор вошел торопливыми шагами, убирая трубку, что мешала мне говорить, и я была рада попрощаться с ней навсегда. — Мисс Эванс, как вы себя чувствуете? — задает он вопрос, а я не сразу ориентируюсь, все еще осматриваясь. — Прекрасно, — хриплю. — Только холодно. — Это не так уж страшно, учитывая сколько месяцев вы были в коме, — отчеканил доктор, а я еще больше оказалась обезоружена, чем раньше. — И сколько? — Десять месяцев, мисс Эванс. Мы даже не надеялись. Десять. Месяцев. Как? — Где мой брат? — первое, что пришло в голову, и самое важное. — Простите, но я не в курсе. Уверен, с ним всё в порядке. С вами каждый день сидит ваша подруга. — Но у меня нет подруг, — не понимаю. — Не знаю, как насчет этого, — говорит доктор, пожимая плечами и помогая мне принять сидячее положение. — Мы уже позвонили ей — она принесет одежду и заберет вас домой, если анализы, что я проведу, окажутся хорошими. Я кивнула, уже без сил спиной откидываясь на подушку, которую мужчина любезно мне поднял. Доктор окинул меня взглядом истинного ученного, на глазах у которого только что произошел прорыв. Десять месяцев — это длинный срок, я могла и не выкарабкаться. Но меня больше всего интересовала моя «подруга», брат, которого нет сейчас рядом, и странный холод внутри. Но с одним вопросом я точно разобралась, когда в комнату вошла Ванесса с пакетом в руках. Она остановилась на пороге палаты, окинув меня каким-то неуверенным взглядом, и прошла внутрь, закрывая за собой дверь. — Ты-то моя подруга что ли? — я заставила себя усмехнуться, чтобы не выглядеть жалко. Я чувствовала себя настолько убого сейчас, что даже трудно описать. А о страхе я вообще молчу. — Что-то типа того, — пожала плечами Ванесса, положив пакет на мою кровать. — Я принесла кое-что, переоденься. Мои анализы оказались в норме, лишь пониженная температура сбила доктора с толку. Но он посчитал это последствиями комы, поэтому отпустил домой под присмотр подруги и брата, чему я была несказанно рада — больницы я никогда не любила, хоть мама и работала медсестрой. Я открыла пакет и стала переодеваться. Черные джинсы, кроссовки, голубая футболка и спортивная куртка с двумя широкими полосами на рукавах. Я чувствовала себя собой. Ванесса шла рядом со мной. Она удивляла меня все больше. Мы не были подругами, но она приходила каждый день в течении десяти месяцев, в то время, как брат наоборот приходить перестал. От этого становилось больно, но я была рада, что хотя бы кто-то сейчас здесь со мной, и я не одна в новом для меня Централ-Сити, который, со стороны может показаться, и не изменился вовсе, но я чувствовала себя чужой, ведь отсутствовала целых десять месяцев. Мы приехали в мою квартиру. В ней было чисто и уютно, но брата там не оказалось. Ванесса по-хозяйски прошла на кухню, чтобы сделать мне чай, а я осмотрелась — единственное место, где ничего не изменилось, это мой дом. — Ванесса, ты до сих пор работаешь в кафе? Мне нужна работа теперь… — я не успела договорить. — Кафе закрыли, теперь я работаю в «Джиттерс». Могу замолвить за тебя словечко, — говорит она, ставя на журнальный столик чай. — Спасибо, было бы кстати, — я улыбнулась, и мой взгляд коснулся чашки с чаем, к которому я никак не могла притронуться. — Знаешь что-нибудь о моем брате? — Когда я нашла тебя в холодильнике, ты была без сознания. Я позвонила ему, и мы отвезли тебя в больницу. Он ни на шаг не отходил, но вот последние несколько месяцев я стала его реже видеть, да и дома он редко появляется. Не знаю, что с ним, но говорят с какими-то бандюгами застрял. Теперь не может выползти, не будучи пристреленным. Мне знакомый рассказал. Он знает твоего братца. Я устало потерла переносицу и опустила голову на ладони. Мой брат влез туда, куда я еще недавно радовалась, что не залезет. Он должен был учиться, чтобы исполнить свою мечту, а я, как самая отстойная сестра в мире, оставила его одного с коматозной на руках. Бросила его на десять месяцев, не имея шанса успокоить подростка. — Я разберусь с этим. — Пообещала я скорее всего самой себе, чем девушке, но Ванесса лишь кивнула. — Спасибо тебе за все. Ты много сделала для меня, хоть мы и не были близки. — Обращайся, — кинула она, поднимаясь с дивана. Она подхватила сумку и накинула куртку. — Звони, если что. — Спасибо.

***

Первым делом я позвонила брату, но его номер не отвечал, что, конечно же, меня совсем не радовало. Я набрала Ванессу, чтобы узнать, где ее знакомый видел моего брата. Пробить по базе эту шайку бандитов не составило труда с моими-то способностями. Осталось лишь отследить их, заявиться туда и забрать своего младшего брата, помолившись остаться в живых. Я все еще продолжала чувствовать этот холод. Кружка с чаем давно уже остыла, но я его не собиралась пить, лишь держала, чтобы ощущать что-то материальное, ведь мне давно уже кажется, что это всё сон, и сейчас я где-нибудь в забегаловке, покупаю брату гамбургер с беконом, чтобы извиниться. Я прикрыла глаза, пытаясь хотя бы минуту не думать о моем брате и всех этих проблемах, что навалились разом. Чашка стала в два раза тяжелей, и я нахмурилась, открывая глаза. Чай превратился в лед. Вот так просто взял и застыл, и теперь в чашке не вода, а лишь цветной лед на ложке. Взявшись за кончик чайной ложки я попыталась вытащить ее, но она не поддавалась. Собственные пальцы были настолько холодными, что даже морозилки не нужно, чтобы заморозить продукты. Я никогда не слышала, что последствия комы могут быть такими. Решив проверить свою догадку, которая мне показалась слишком сумасшедшей, я выставила руку вперед, нацелившись на вазу, что мирно стояла на тумбочке напротив, и, почувствовав покалывание на пальцах, я извергла из своей ладони растрескивающийся лед, что медленно полз к вазе, заставляя ту покрываться сначала инеем, а потом уже и полностью льдом. Я ужаснулась. Удивленно глядя на вазу и свои руки, я поднялась с дивана. — О Боже мой, — произнесла я шепотом, удивленно осматривая реальный лёд на вазе для цветов, которой я в сущности никогда не пользовалась. Опустив руки на пол, я попыталась выжать из себя еще немного этих нечеловеческих способностей. Этого быть просто не могло. Так не бывает. Кома не делает тебя кем-то другим и не дает тебе суперсилу; она лишь делает тебя менее адаптированным к миру и дает чувство, будто ты не на своём месте — по крайней мере, так я себя чувствовала до этой минуты. На минуту я обрадовалась. Это же суперспособности, как у моих любимых героев комиксов. Не могла же та стена энергии, что я видела перед тем, как отключиться, изменить меня до такой степени. Но она меня изменила. Как это возможно? Теперь я, черт возьми, какая-то ледяная леди и покрываю весь мир льдом? Странная способность, но для охлаждения чая или кофе сгодиться. Такая большая сила требует большой ответственности, и меня взяла дрожь от того, что я могу навредить невинным людям. Я не гуманист, но убивать лишь ради развлечения, калечить людей этой необузданной силой не для меня. Больше всего я боялась навредить брату. Главное — научиться контролировать эти способности.

***

Огромное, давно заброшенное здание поприветствовало меня скрипом половиц и грохотом металла где-то в глубине. Я нашла Томми. И это место мне не нравилось слишком сильно своими темными углами, в которых могло прятаться что-угодно. Я думала вызвать полицию, но возможность подвергнуть Тома опасности меня пугала — я не могла этого позволить, поэтому отправилась в логово к врагу в одиночку, закутавшись в куртку сильней, чем это нужно. Я уже привыкла к холоду, и перед тем, как придти сюда, хорошо потренировалась, если мне придется защищаться. Когда-то папа учил меня драться, но эти знания давно забылись в моей голове, и сейчас в моих руках лишь лёд, которым я еле-еле могу обороняться. Мне нужно лишь схватить брата и бежать — это всё. Так ведь? — Нет, Рик, мы не пройдем здесь, — голос заставил меня остановится. — Полиции будет слишком много, мы не сможем выбраться. — Ночью? По трубам? — спросил видимо Рик. — Нет, тоже не вариант. Смотри, они узкие. — Отправим мелкого. — Этот сопляк спустит весь наш труд на нет. Возможно, они говорят о Томми. Мне было страшно, ведь вокруг было человек семь-восемь, а я одна и без оружия. Но, может быть, они отдадут мне брата просто так. Наивно полагать такое, но надежда всегда умирает последней. — Хей, — я вышла из укрытия, а на меня направили дула как минимум четырех пистолетов. — Полегче, парни. — Кто ты такая? — спросил один из них, кажется, тот самый Рик. — Я ищу Тома Эванса, знаете такого? — спрашиваю. — А что если и так? Зачем он тебе? — Я его сестра. — Ты же была в коме. — Ну, как видишь, уже нет, — приятно, когда о тебе хоть немного знают. — Приведи пацана, — бросил мужчина кому-то из своих и продолжил. — У тебя хватило смелости ввалиться одной к ворам с оружием. Я поражаюсь. — Спасибо за похвалу и всё такое. Но можно я заберу брата и уйду, чтобы никто не пострадал. — Какие громкие слова, — рассмеялся Рик. — Мне нравится. — Сэм? — голос брата отрезвил меня, и я больше не буравила взглядом всех присутствующих. — Сэмми! Том рванул ко мне, но грубая рука остудила его пыл, схватив за ворот футболки. — Отпусти его, — прошипела я. — Или за себя не ручаюсь. — И что же ты сделаешь? — снова рассмеялся Рик. — Разорвешь нас своими наманикюренными ручками? — Я остужу ваш пыл, — усмехнулась я, покрывая льдом небольшой кусочек пола около ног мужчин. Я направила руку на одного из бандитов, заморозив его ноги. Он закричал от боли и холода, а я перевела взгляд на остальных. Они были поражены. Я сама была поражена, но желания забрать брата было сильнее всего остального. Я медленно подходила, покрывая льдом всё вокруг, даже людей, что уже брались за пушки. Рик прошипел и схватил свой пистолет из кобуры, приставляя к виску моего брата. — Стой, или я выстрелю. Я послушно остановилась, а мое сердце уже выпрыгивало из груди. Я молилась, чтобы Томми не пострадал, но этот пистолет у его виска говорил обратное. — Твоя сила. Ты такая же, как Флэш? — спросил он. — Как кто? — не поняла я. — Не знаю, кто такой Флэш, но тебе лучше отпустить моего брата, пока я не отморозила твой член, — хмыкнула я. — А тебе лучше заткнуться, пока я его не пристрелил, — он сильнее вдавил дуло пистолета в голову Тома, а я невольно дернулась вперед. Брат смотрел на меня огромными глазами, а моё сердце обливалось кровью от того, что сейчас я не могу ему помочь — ни ему, ни себе. — У меня есть предложение. Ты кое-что выполняешь для нас, а я отпускаю твоего брата. С Флэшем нам не справиться, но ты можешь. Том стоял с этим дулом у виска, стойко перенося угрозы, но в его глазах стоял страх. Я не могла позволить ему пострадать. — Что за предложение? Нужно было заморозить их с самого начала, как только я пришла.