Скорость и холод

На улице стоял декабрь. Почти середина декабря, не такая уж холодная, чтобы надевать сразу несколько футболок под вязаный свитер — хотя у нас, в Централ-Сити, морозной зимы давно не было, — но была достаточно низкая температура, чтобы накинуть пальто и спрятать руки в карманы. В этот день, 11 декабря, я как обычно работала в местном кафе, принося заказы и протирая столы — не самая чистая и значимая работа, которую я могла бы выполнять, но деньги не пахнут, мне нужно было как-то зарабатывать, чтобы прокормить себя и брата. Мы жили вдвоем вот уже два года, после того, как родители погибли в авиакатастрофе — вот так и летай после этого на самолетах. Он оканчивал школу, а я работала в этой забегаловке, так и не получив работу ни в одной компании, куда посылала своё резюме — то ли у них переизбыток программистов, то ли они не хотели брать на работу неопытную двадцатидвухлетнюю девчонку-сироту. Я бросила попытку найти что-то стоящее по своей специальности и занялась маранием рук в этом Богом забытом месте. Наша семья никогда не была из высшего общества — отец обычный автомеханик, из-за чего я неплохо разбираюсь в машинах, а мать медсестра в городской больнице, отчего я умею накладывать швы (понемногу взяла от каждого родителя), а вот мы с братом всегда хотели выбиться в люди. Меня всегда прельщала мысль, что я стану гениальным программистом всех времен и народов, но пока теряю время, протирая дырявой в четырех местах тряпкой здешние столы. А мой брат хочет стать ученым. Родители часто отзывались о нём, как о самом гениальном человеке на планете, даже когда ему было четыре и он засунул себе кукурузную палочку в ухо. Иногда его химико-физико-математическую фигню я не понимаю, но всё же мне удается уловить за его ужасно длинными и торопливыми речами хоть немного смысла. Мой брат далеко пойдет, я уверена. По крайней мере, я сделаю все, чтобы он добился того, чего действительно хотел. Я на собственных плечах подыму его, ведь теперь, кроме меня, уже некому. Забирая грязные тарелки со столов, я невольно задумалась о сегодняшнем дне, словно я что-то забыла. Остатки жира с тарелок измазали мне кончики пальцев, и я сморщилась, в который раз проклиная эту чертову работу. — Эванс, к тебе пришли, — толкнула меня в плечо Ванесса, кивая на барную стойку, за которой стоял мой гость. Сколько я здесь работаю, я так и не смогла найти себе подругу или парня. Ванесса тоже не была моей подругой, даже наоборот, она испытывала ко мне еле заметную неприязнь. С чем это было связанно, я не знала, да и плевать мне как-то на то, о чем думают другие. Я всегда заботилась только о брате и себе — остальные меня мало интересовали. Я кивнула и вышла к барной стойке, где стоял невысокий парень, который всё же превосходил меня в росте, с темно-русыми, как у меня, волосами и серо-зелеными глазами. Это был Том, мой брат. У него куча положительных качеств и люди всегда любили его больше, чем его нерадивую сестру, и я не могу нарадоваться, что он может самостоятельно избежать всего дерьма этого мира — алкоголя и наркотиков, плохих компаний и дурного влияния. Иногда мне кажется, что Том даже самостоятельней и взрослей меня. Он был моей опорой, когда погибли родители, ею остался и теперь. — Сэм, — гневно обратился он ко мне, и я недовольно вскинула бровь, осматривая вылезшую рубашку у него из-под свитера. Расстегнутое пальто свободно висело на его теле, а из кармана торчали какие-то смятые бумажки. — Только не говори, что ты забыла о сегодняшнем дне. — А что сегодня? — удивленно спросила, отводя взгляд. Я правда не помнила. Такой вот обычный день в забегаловке, а потом я могла бы зайти в «Джиттерс» за кофе и уйти домой. Что я забыла? — Так и знал, что твои беспрерывные хакерские штучки по ночам уничтожат твой мозг, — недовольно произнес братец, тяжело выдыхая. — Сегодня, о чем ты, конечно же, забыла, потому что тебе плевать, запускают ускоритель частиц, на который ты обещала меня сводить. — Черт, — выругалась я сама на себя. Ведь точно же, обещала. — Прости, Томми. Но, что в этом ускорителе такого особенного? Не понимаю. — Как что? — он повысил голос и некоторые посетители даже обернулись. — Это изменит представление обо всем мире. Ты, интернет зависимая тупица, этого не поймешь. — Ну-ну, переходи на личности, занудный червяк. Том недовольно на меня посмотрел, наверняка проклиная в голове тот день, когда родился в одной семье со своей тупоголовой сестрой, и снова тяжело вздохнул. Он взглянул на свои наручные часы и постучал нетерпеливо ногой. — Так ты идешь? — спрашивает он. Я вздыхаю и положительно киваю головой. То, что я обещала брату, я всегда выполняла. — Ванесса, я уйду на пару часов раньше, — сказала я одной из официанток. — Скажи Фрэнку, что у меня семейные обстоятельства. — Ладно, — отозвалась с кухни девушка. Несмотря на то, что она меня недолюбливала, Ванесса помогала мне иногда, если это требовалось — она не спрашивала и не возражала, просто делала то, о чем я попросила ее. Я скинула с себя передник, в кармане которого был маленький блокнот и мой сотовый, и отнесла в служебное помещение, закинув в шкафчик. Надев пальто, я подхватила небольшую сумку и, схватив брата, потащилась в С.Т.А.Р. Лабс. Возле здания толпилась куча людей с гневными табличками, которые были против включения ускорителя, но брата об этом я спрашивать не стала — мне действительно плевать на прорыв в науке, я просто хотела отстреляться и уйти спокойно домой. Толпа медленно заходила в стеклянные двери, в надежде посмотреть на запуск этой супермашины. Томми восхищенно рассматривал каждую деталь здания и ускорителя, когда мы вошли внутрь, смешиваясь с остальными любопытными занудами. Включить бы сейчас Нетфликс и открыть пачку чипсов — пару часов здесь я точно потеряю, пропустив серию любимого сериала. На сцену вышел черноволосый мужчина в очках — видимо босс всего этого «добра» под названием С.Т.А.Р. Лабс и ученый, который сделает прорыв в науке, как выразился мой брат. — Это Гаррисон Уэллс, — ткнул локтем мне в бок Томми, а я недовольно кинула на него взгляд, показательно потирая ушиб. — И что? — Он гений. — Как ты его фото не повесил над кроватью, — хмыкнула я и стала рассматривать окружающих людей. Чтобы скоротать время, я кинулась за телефоном в карман, но его там не оказалось. Пошарив во внутренних карманах, в джинсах и в сумке, я не нашла такого желанного сотового, поэтому глянула на Тома. Закусив губу, я решала, как поступить. — Слышишь, Томми, — схватила я его за запястье. — Я отойду на пару минут, ладно? — Ага-ага, вали, — кивнул он, восхищенно глотая каждое слово, что произносит Уэллс. Я еще раз осмотрела брата и, пытаясь протискиваться сквозь толпу, вышла из здания. До моего кафе всего пять минут бега, поэтому я рванула по тротуару. Ванесса должна уже закрывать нашу забегаловку. Хоть бы успеть. Я прибежала во время. Девушка поднимала стулья, когда я вошла в здание. — Нагулялась? — спросила она, не глянув на меня. — Телефон забыла. Иногда Ванесса мне кажется самым нормальным человеком в этом городе, но ведет она себя, словно ее не научили общаться с людьми. Хотя, кто бы говорил, в общем-то. — Занеси продукты в холодильник, раз уж ты здесь, — кинула мне вдогонку девушка. — Ладно. Телефон оказался в переднике вместе с блокнотом и ручкой. Я положила сотовый в карман, подбирая с тумбочки небольшой ящик с овощами. Открыв одной рукой наш огромный холодильник, я вошла внутрь, поставив на железную полку свою ношу. Эта холодильная камера была огромной, а в ней было жутко холодно. Если провести пальцами по стенам, можно соскрести немного снега в руки. Всегда так делаю, когда прихожу сюда. И этот раз не стал исключением. Приложив ладони к морозным стенам рефрижератора, я прошлась ими вдоль, сгребая снежок пальцами. Приятно. Я с детства любила зиму и всё, что с ней связано, поэтому ничего удивительного, что этот огромный производитель инея так мне приглянулся. Тут у меня зазвонил телефон. — Ну, и где ты? — недовольный голос брата даже оглушил меня. — Ускоритель запустили, а тебя всё нет. Я возвращаюсь домой. Спасибо за компанию, сестра. — Ну, прости меня, — сказала я, но длинные гудки в трубке оповестили меня, что мой брат очень сильно обиделся, и теперь без гамбургера с беконом, картошки и латте я могу домой не приходить. Тяжело вздохнув, я руками оперлась о стены холодильной камеры. Нахрена мне сдался этот телефон — забрала бы завтра. Отношения с братом всегда были дороже чего бы то ни было. Внезапно я услышала какой-то шум — то ли хлопок, то ли взрыв — и обернулась в сторону двери. Стена какого-то света или энергии приближалась ко мне, и я лишь вжалась спиной в стену. Мне стало на секунду страшно и холодно — очень холодно. Я почувствовала боль во всем теле и холод, что заставляет пальцы коченеть, а внутренние органы покрываться морозной корочкой. Я упала на пол в холодильной камере, потеряв сознание. Я не просыпалась целых десять месяцев.