Истории

      Когда до её губ остаётся всего лишь полвздоха, он уже не может ни о чём думать. Всё отходит на второй план: и операция, и задание, и диверсанты, и даже их сомнительное будущее. Сейчас среди коридоров подземного бункера они только вдвоём. Их, наверное, уже ищут, да и найдут рано или поздно, но вот доживут ли они до этого момента известно одному Богу. Кислорода с каждым вздохом становится всё меньше, новый поток воздуха не поступает, а, значит, у ребят осталось максимум минут сорок.        Ловушка, устроенная прозорливым диверсантом, сделала своё дело: поймала двух спецназовцев в свои сети и почти не оставила им шансов на спасение. Сырое помещение, окутанное различными трубами, не подразумевало наличие окна. Тяжёлая дверь шириной в несколько сантиметров, закрытая снаружи, не добавляла позитивных мыслей. Лишь тускло светившая лампочка вызывала всем известную ассоциацию. Может быть, не всё потеряно? - Кот, как думаешь, мы ещё походим по земле? – неожиданно прошептала Мурашова, отходя от парня. - Конечно! – безапелляционно заявил он, не смотря на то, что надежды на это было мало. - А наши маячки? Они ведь… не видны Багире? - Раньше ведь работали без маячков и всех находили, так что не впервой! - Откуда столько уверенности? - Надо верить, - пожал плечами парень.        Да уж. Верить. Что ещё остаётся, когда сам никак не можешь себе помочь? Вся надежда только на мир по ту сторону двери. - Кот, а чего ты в музыкальный не пошёл? – с одышкой поинтересовалась Мурашова. - В спецназ потянуло, - сбитый с толку ответил Ионов. - А пианино? - Дома под толстым слоем пыли стоит, - улыбнулся парень. - Пообещай мне, что когда мы выйдем, ты мне обязательно сыграешь? - Обещаю. «Мурка» подойдёт?        Она радостно кивнула. Хоть Пасодобль, лишь бы услышать переборы клавиш в его исполнении. Сколько раз девушка пыталась доказать себе, что Ионов – просто сослуживец, просто друг, просто хороший парень. Всё напрасно. Однако и признавать, что влюбилась, отказывалась. Спецназ – работа, которая не знает никаких чувств, кроме справедливости. Преступник должен быть наказан, угроза – устранена, люди – спасены. А любовь может быть только одна – к Родине. Не зря ведь есть в группе запрет на отношения: когда личное теснит должностное, боец, по большому счёту, уже таковым не является. Приказы, перестрелки – всё начинает пропускать через призму любви.        Сначала казалось, что это была обыкновенная страсть, помутнение, вызванное неожиданно обострившимися чувствами. Однако по прошествии нескольких месяцев огонь, что царил в душах обоих, только разгорелся. И прямо пропорционально ему увеличилось количество препятствий на общем пути двух людей: всё чаще между ними вставали "нельзя", "не правильно", "мы на работе", "мы разные", "между нами ничего не может быть". Любые его аргументы и предложения разбивались об её железное "нет".        Женька отчасти понимала, почему так упорно твердит это слово, почему не соглашается, но объяснить это парню никак не могла. Что она ему скажет? Что боится своего чувства, что ещё больше её пугает смерть, но не своя, а его? Ведь старуха с косой всегда ходит с ними на задания, стоит рядом, дышит им в спины, опаляет спецназовцев своим горячим дыханием и ждёт – авось в этот раз пригодятся её услуги. Поэтому: "Лучше молчать", - некогда рассудила Мурашова и с того времени неизменно следовала своему выводу. Но иногда, и чаще всего в те моменты, когда Васька был на волосок от Вечности, она не сдерживалась. Кидалась в его объятия и забывала обо всём.        Вот и сейчас сила притяжения была куда выше, чем всё остальное. Нет уже сил сопротивляться желанию, которое так бессмысленно пряталось за чередой глупых вопросов. Одно движение, кроткий вздох и долгожданный вкус любимых губ. Только без страсти. Неспешно, с трепетом и наслаждением. Кто знает, что ждёт впереди? Вдруг это последний раз?        Почувствовав, что девушка перестала отвечать на поцелуй, да и объятия почти разомкнула, Ионов мигом оторвался от любимой. Женька почти обмякла в его руках. Лишь слабая, вымученная улыбка до сих пор играла на её лице. - Мурашова, плохо? - спросил парень, тряся её за плечи. - Всё хорошо, Вась, - кое-как выдавила из себя Евгения. - Не закрывай глаза, слышишь? Мура?! Черт тебя подери! - кричал Кот во весь голос. - Кислород. Береги его, - еле слышно прошептала она. - Мурашова, не смей! Слышишь! Мура! - не обращая внимания на слова девушки, продолжал спецназовец.        Она слышала его через какую-то пелену. Какой-то вакуум окутал её тело. Сил не осталось даже на то, чтобы открыть глаза.        Он долгие минуты пытался докричаться до подруги, однако никакой реакции не следовало. Её безвольное тело покоилось на его коленях, периодически парень вдыхал в её лёгкие кислород, но глаза Женька так и не открывала. Ионов вспомнил, наверное, все молитвы, которым научила в детстве бабушка, и, кажется, это помогло.        За дверью раздалось приглушенное: "Кот! Мура!". Аккуратно переложив девушку на пол, парень подбежал к двери и принялся отчаянно колотить в неё руками, крича, что они здесь. Батя с Бизоном сориентировались быстро. Целый час они бегали по подземному лабиринту, прислушиваясь к окружающим их звукам, но кроме взволнованного голоса Багиры в наушнике и писка мерзких крыс под ногами, ничего. - Кот, приготовьтесь, будет громко! - крикнули снаружи.        Прикрыв Мурашову собой, Васька услышал не слабый хлопок, а потом почувствовал, как чья-то тяжёлая рука отрывает его от Женьки. - Жива! - воскликнул Батя, уловив поверхностное дыхание девушки.        А далее всё как в тумане: благодаря Бизону Кот выбрался на поверхность, далее вопреки желанию парня, его доставили в медблок КТЦ, где врачи измеряли давление, зачем-то брали кровь на анализы и проводили кучу других необходимых обследований. Потом обеспокоенные взгляды друзей, и полное отсутствие какой-либо информации о состоянии Мурашовой. - Сколько можно? - вскочил Кот, когда висящие напротив часы отмерили очередную тридцатиминутку. - Значит, Мурашова жить будет! Если бы всё было плохо, врач давно бы вышел! - тяжёлая рука Бати тут же упала на плечо каплея. - А вдруг кровь нужна? У нас с ней одна группа! - не сдавался парень. - Кот! Если ты сейчас не сядешь, то я сама схожу тебе за успокоительным! - серьёзно сказала Багира, устав смотреть на его мельтешения. - Все волнуются, но держат себя в руках! Если что-то было бы не так, то доктора сновали бы туда-сюда. Делаем вывод, всё идёт по плану и ничего экстраординарного не происходит! - Правда? - вглядываясь в глаза боевой подруги, по-детски спросил Васька. - Правда, - улыбнулась женщина, приобняв его за плечи.        Томительные минуты ожидания, и наконец-то дверь открылась. По лицу врача невозможно было прочитать что-нибудь о состоянии больной. - С ней всё будет хорошо. Судя по всему, она чувствовала себя плохо ещё до начала операции, кислородное голодание только усугубило её самочувствие. Как результат - обморок. Пока она ещё слишком слаба, поэтому с посещениями лучше повременить, да и девушка сейчас спит. - Как скоро она сможет вернуться в строй? - спросил неизвестно откуда взявшийся Пригов. - Думаю, дня три ей хватит, чтобы прийти в норму. - Можно мне к ней? - робко поинтересовался каплей. - Я же говорю: с посещением лучше повременить! - напомнил ему врач. - Доктор, ну пустите его, а то он нам уже все нервы вымотал! - подал голос Бизон.        Оглядев дружно кивающую компанию, мужчина всё-таки дал добро. В следующую секунду Кот уже стоял рядом с Женькой, до сих пор слабо осознавая, что их спасли, и жизни любимой ничего не угрожает.        Вид девушки оставлял желать лучшего: огромные синяки под глазами, потрескавшиеся губы, бледное лицо, и сильно проступающие на руках голубые вены. Откуда? Кажется, даже в том подземном помещении девушка выглядела здоровее.        Сев на краешек кровати, Ионов наклонился к Муре и прижался губами к её ладошке, стараясь не задеть иглу от капельницы. Как же она его сегодня напугала... - Возвращайся скорее, - прошептал Васька.        Он её обязательно откормит, свозит отдохнуть в тёплые края, да и просто окутает заботой. А ещё никогда не отпустит и всегда будет рядом. Не до запретов ему больше. Пусть сопротивляется, пусть игнорирует, но он теперь точно уверен, что в душе она всегда говорит «да». И холодная маска безразличия отныне его совсем не пугает. - Ты мне "Мурку" обещал, помнишь? - раздался в палате тихий голос Женьки. - Только конец мы напишем другой*, - облегчённо улыбнулся парень и потянулся к губам русоволосой красавицы.