CosmoS

"Close your eyes, look into the dream. Winds of Change will winds of Fortune bring... Fly away to the rainbow in the sky, Gold is in the end for each of us to find". (Гр. Мельница "Master of the wind")

- Привет, - я выкатилась за школьные ворота и привалилась к ним спиной. - Привет, - тихим эхом отозвался Лизандр. Мы помолчали. Лизандр неразговорчив, и его молчание меня никогда не смущало. А я не знала, что еще сказать, чтобы не обидеть своего друга. Настроение было ни к чёрту, я могла вспылить в любую секунду. Потому что... - Как день прошел? - неожиданно взял инициативу в свои руки Лизандр. - Ммм... Нормально, - прогудела я себе под нос. В памяти сразу поплыли события последних дней. Учителя посовещались друг с другом и пришли к выводу, что я неисправимая лгунья, о чем каждый из них не преминул сегодня сообщить мне. А я и не знала, что вру им на каждом шагу! Да кто я такая вообще? Новенькая без права голоса, мне ли им врать! Повода я им для подобных пересудов не давала, но что-то пошло не так... Мама говорит, что у меня на лбу огненными буквами написано: "Жертва". Я ее плохо понимаю. Еще она говорит мне много других неприятных вещей, которые становятся вдвойне обидными потому, что слышу я их от родной матери. И я бы забила на это, если бы не слышала их не только от нее, но и от других людей: педагогов в школе, знакомых моих родителей и даже новых и старых одноклассников. Я - жертва, я - неудачница, я - человек без будущего. Да, мои дела нормально. Как обычно. Лизандр не знал, что еще можно сказать на мой глупый ответ. Обычно я вела нечто, напоминающее монолог, а он изредка вставлял свои комментарии, когда я в своей речи использовала эпичные паузы или просто переводила дыхание. Но сейчас у меня не было желания разговаривать. Лизандр - мой друг со старой школы. Да что уж говорить, он мой лучший друг, всегда готовый выслушать и помочь по мере возможности. Правда, можно сказать, что это из-за него я оказалась в новой школе, хоть он и не виноват. Моя мама против моего общения с парнями, и с Лизандром в частности. Но, так как мои отношения с девочками из Sweet Amoris, где я училась раньше, не складывались, то болтала, переписывалась и ходила гулять я именно с ребятами. В представлениях моей мамы все прогулки с мальчиками заканчиваются не иначе, как изнасилованием в подворотне или кустах. Именно поэтому она не побоялась всей бумажной волокиты, неизменно сопровождающей переход ребенка из одной школы в другую, вследствие чего я теперь учусь в этой школе. А точнее, специализированном интернате для девочек. Мое мнение в этом вопросе не учитывалось, однако мой перевод мама аргументировала тем, что здесь меня "научат уму-разуму". Надо отдать ей должное, учебное заведение она выбрала для меня очень хорошее. Каждый день в наши забитые своими подростковыми проблемами головы вдалбливали тонны информации, а еще столько же задавали на дом. Каждый предмет изучался особо глубоко и тщательно, что обещало мне хорошую подготовку к экзаменам в конце последнего учебного года, а маме давало надежду на то, что из меня выйдет что-то путное, а не уборщица нашего же подъезда. Несмотря на все приводимые мамой аргументы для моего перевода, я знала, какую цель, помимо получения мной качественного образования, она преследует. Да, да, я должна общаться с мальчиками как можно меньше. Впрочем, это не мешало мне поддерживать дружбу с Лизандром. Занятия тут заканчивались на полтора часа позже, чем в Sweet Amoris, и Лизандр каждый день успевал приехать через весь город к воротам интерната, чтобы встретить меня и вместе добраться до дома, благо, жили мы не так уж далеко друг от друга. Если у меня выдавалась свободная минутка или перерыв в домашней работе, я бежала к телефону, чтобы посвятить это время переписке с ним. - У тебя скоро день рождения, - констатировала я, не зная еще, как продолжу разговор. Возможно, стоит обсудить подарки... - Ну и что? - вопрос-ответ Лизандра меня удивил. - Как это: "Ну и что?" У тебя день рождения, все будут тебя поздравлять, дарить подарки, будет торт, праздник, а тебе все равно! - вещала я по дороге к метро, широко жестикулируя. - Лучше бы его не было... - отрешенно пробормотал Лизандр. - Кого? - не поняла я. - Да дня рождения.... Я оторопела. Косо посмотрела на друга и заметила, что светлые пряди волос опустились ему на лоб из-под шапки. На спуске в метро его волосы развевались от сквозняка, но головы он так и не поднял. - И почему его нельзя отменить? - продолжал свои депрессивные рассуждения с самим собой Лизандр. - Послушай, - я рассердилась, - Не ты себе день рождения выбираешь - не тебе его отменять! - на этих словах противно заверещала сигнализация на входе в метро, и две створки турникета пребольно стукнули меня по коленкам. Злобно зарычав, я пнула их в ответ, и они убрались в пазы по бокам. На моем билете закончились поездки, а я и не заметила. Лизандр молча приложил свою карточку к сканеру и пропустил меня вперед. - И все же, почему? - спрашивала я его, пока мы ждали поезда на платформе. - Почему ты так не хочешь его отмечать? Нас обдало сквозняком, и через несколько секунд перед нами остановился состав. Проходя в вагон, Лизандр ответил: - Всё равно меня никто не поздравит. Я никому не нужен. Над входом в вагон замигала красным лампочка. - Дурак, - бросила я через плечо и шагнула обратно на платформу. Двери за мной тут же захлопнулись. Я не оборачивалась, пока поезд не затих в темном тоннеле, но все равно видела, словно наяву, прижавшегося к стеклу Лизандра, беззвучно, будто рыба в аквариуме, шевелящего губами. Только потом я осмелилась повернуть голову, как будто еще надеясь, что увижу перед собой лицо друга среди чужих незнакомых лиц, но вместо этого мой взгляд уткнулся в покрытую кафелем стену. Я не думала, что мое настроение может стать еще хуже, чем было на выходе из интерната. Кажется, я ошибалась. Да, я ошиблась. Жестоко ошиблась! Черт, как я могла так поступить: просто взять - и уйти? Какая я дура... Что я наделала?... *** "Как я могла?" - этот вопрос не выходил из моей больной головы весь вечер. Придя домой, я решила не обедать. Настроение было отвратным, я чувствовала себя виноватой и поэтому хотела сделать себе еще хуже и больнее. Ныл голодный живот, болела и кружилась от нескончаемых уроков, между которыми я не давала себе передохнуть, голова, подкашивались ноги. Услышав звонок в дверь, я резко встала со стула и пошла открывать, но на полдороге в прихожую у меня потемнело в глазах и я осела на пол, оставляя влажный след от пальцев на дверце шкафа. Трещал звонок, но я не могла встать, потому что ничего не видела. Сознание затуманилось. Я услышала, как в замке поворачивается ключ, и щелчок открывающейся двери. Зашуршали сумки с продуктами, которые кто-то из родителей ставил на пол. Я услышала мамин голос: - Ирен, ты дома? - Я здесь... - подаю голос из своей комнаты. - Почему не открываешь? Упахалась больно? Полдня дома сидела! - Извини. Что еще я могу ей сказать? Зрение постепенно начинает ко мне возвращаться, но голова все еще кружится. - Иди сюда, - зовет меня мама. - Разбери сумки. Я встаю, опираясь обеими руками на шкаф и, пошатываясь и сшибая плечами дверные косяки, иду к маме на кухню. - Ирен, ты слышишь? Иди сюда, я сказала! - кричит мама, стоя ко мне спиной. - Я здесь. - Когда я тебя зову, нужно говорить: "Да, я иду!", а не молча маячить у меня за спиной, как тень отца Гамлета, - поучает меня мама, разворачиваясь. Потом с секунду смотрит на меня и всплескивает руками. - Да на тебе лица нет! Что случилось? - Ничего, я немного устала, плохо себя чувствую. Это пройдет. - Я надеюсь. Ладно, если ты в состоянии, разбери сумки. Хорошо хоть, посуду помыла - и на том спасибо. "А я посуду и не использовала", - про себя отвечаю ей я. Когда я закончила с разбором продуктов, ушла к себе и плюхнулась на кровать с телефоном. Я чувствовала себя еще хуже, чем когда закончила уроки. Забив логин и пароль на Фейсбуке - я всегда выхожу из сети, когда заканчиваю все переписки - я увидела, что Лизандр "онлайн". Ждет ли он меня, как обычно? Или просто так зашел? Захожу в диалоги. "Привет", - пишу Лизандру. Тут же вижу, что он прочитал сообщение, но отвечать не торопится. "Извини", - пишу я. Он что-то долго печатает. Кажется, это что-то важное и длинное, я жду. "Ничего", - наконец, приходит ответ. И это все?! А, нет, через некоторое время приходит продолжение: "Я тоже был неправ, и ты меня извини. Я знаю, ты одна из немногих, кому я небезразличен, помимо моих родителей и брата. Ты простишь меня?" Я не могу не улыбнуться. "Ну конечно! Мир?" "Мир", - отвечает Лиз. "Я сама не знаю, что со мной такое... Поэтому не сердись, если я вдруг скажу что-то резкое. Я не хочу тебя обидеть". "Конкретизируй состояние. Что не так? Что тебя зовет пытаться испортить мне настроение?" - забеспокоился Лизандр. "Это все мое настроение", - отвечаю. Да, оно ничуть не улучшилось к ночи. "Что с ним?" Вместо ответа пишу вопрос: "Давай на сегодня закончим, пока я не испортила его тебе?" "Ты еще ничего не испортила, но, уйдя сейчас, испортишь. Поэтому лучше скажи, в чем проблема". "Я боюсь, что могу сказануть что-нибудь обидное. Если останусь. Оно тебе надо?" "Почему?" - Лизандр не сдается. В сети он ведет себя совсем иначе, не так, как в жизни. Здесь он не так молчалив, да еще и напирает на меня с чего-то... "Потому что шеф неадекватен", - вспоминаю слова из надоевшей рекламы, надеясь отшутиться. "Почему именно сейчас ты уверена, что скажешь обидное?" Меня прорвало: "Потому что настроение у меня такое поганое, что хочется его всем портить!" "А почему так?" - не отстает мой друг. "Это не есть правильно, что ты не можешь свое настроение удержать". "Но я могу! Я просто не хочу сама себя провоцировать". Не люблю, когда говорят, что я не могу чего-то... "Позвольте вам его улучшить! Иди-ка на балкон". "Зачем?" - удивляюсь я. Что это он придумал? Неужели дежурит под окнами? "Иди-иди", - он просто не оставляет мне выбора, но я продолжаю сопротивляться. В комнату зашла мама. Я отворачиваю экран телефона от нее, но так, чтобы она не заметила. "Ну зачем?" "Будем проводить терапию", - о какой это терапии он говорит? "Тут мама рядом, я не могу. Подозрительно. Ты же знаешь..." Лизандр несколько раз начинает писать сообщение, стирает его, начинает снова... Я откидываюсь на спинку кровати. Голова болит нещадно. Наконец, он присылает: "А ручка есть? И листок бумаги?" "Нет, я не могу сейчас никуда идти". "Почему?" - опять это "почему"... "Мне плохо, и мама знает это. Мне тяжело, а при ней вообще вставать нельзя, иначе решит, что я вру". "А что случилось?" - несмотря на все, что я сегодня натворила, Лизандр переживает за меня... "Ничего не случилось". "Хорошо", - отвечает Лизандр. Я не понимаю, что хорошего? Лизандр молчит. Никаких пояснений, ничего. Тут приходит новое сообщение. При виде его меня прошибает холодный пот. "Сейчас я тебе скажу, кому плохо. Плохо людям, которые умирают от голода. Плохо паралитикам. Онкобольным. Плохо беженцам из Сирии". Я долго думаю, что ответить. Мне так стыдно! И за то, что я ему сказала о своем самочувствии, и за то, что он чертовски прав. "Знаешь, что?" - пишу я ему. "А то, что я дура!" - на глазах появляются слезы. Но Лизандр никак не реагирует на мои слова. Он продолжает писать то, что начал. "Ты сейчас сидишь и говоришь, что тебе плохо. И тебе плохо. И тебя не в чем обвинить, потому что для тебя сейчас все плохо". "Нет, есть, в чем!" - это все моя досада, которую я стараюсь скрыть за резкостью. "Есть, потому что мне не так плохо, как им". "Нет, я сейчас не про других, а про тебя". "Не надо про меня", - по щеке скатывается слеза. Но Лизандр неумолимо продолжает: "Поддавшись своему плохому настроению, ты обзываешь себя, хочешь обидеть меня..." Нет, нет, нет - это не так! Я же не хотела его обидеть, только он меня не отпустил. "Так вот", - пишет Лиз, - "Делай, как я скажу". А это уже интригует... Что дальше? Я ничего не пишу, лишь жду. "Закрой глаза, зажмурь до боли". Я не выдерживаю и улыбаюсь. Пишу: "Как же я тогда прочитаю дальнейшие инструкции?" - мне так досадно, что я пытаюсь поддеть его. Но Лизандр непробиваем. "И произнеси одно слово". "Какое?" - я не понимаю, чего он хочет. "И я не скажу, какое. Сама догадайся", - мне интересно, какое у него сейчас лицо: хмурое или, может, он хитро прищурился - если это Лиз, то никогда нельзя знать наверняка. Пока я думаю, он продолжает: "Закрой глаза, и ты увидишь его - это слово. Увидишь его воплощение". Неожиданно меня осеняет: "Тьма?" "Да", - коротко отвечает мой друг, а через некоторое время одно да другим приходят следующие сообщения: "И если ты сейчас продолжишь предаваться такому настроению, то ты пойдешь на самое дно. В царство смерти, боли... Хочешь туда? Прямо сейчас? Прямым рейсом? К тем самым паралитикам. И больным. И беженцам. Они все там. Хочешь к ним?" Я поражена. Похоже, что я разозлила Лизандра. Но пугает меня не это. Он никогда не выражает свою злость криками и руганью, как остальные. Меня пугает почти физическое ощущение его твердого взгляда на себе с экрана телефона. "Нет", - пишу. На большее я сейчас просто неспособна. "Тогда еще раз закрой глаза и улыбнись", - мне нетрудно это сделать, потому что мне кажется, будто Лизандр и сам улыбается. И пусть он меня не видит, я все равно закрываю глаза и глупо, по-детски улыбаюсь. Когда я через некоторое время открываю глаза, то натыкаюсь на его новые сообщения. "А теперь подойди к окну. И лети. В небо, в Космос, за грань. Туда, где стоит тишина. Туда, где нет людей, зла, добра. И остался последний пункт путешествия. Туда, откуда все началось. Готова?" Мысленно паря где-то в Космосе, я пишу единственно, как мне кажется, верный ответ: "На Землю?" "Представь, что, открывая глаза, ты возвращаешься в мир. Хрупкий дом среди звезд. И еще более уязвимое создание - ты, Ирен". Что-то во мне переворачивается, когда он называет меня по имени. Я пишу: "Послушай, я не знаю, что со мной такое, а ты знаешь?" "А ты опиши". "Как бы то ни было, то, что ты говоришь, помогает". "Я рад. Как настроение?" - Лизандр возвращается в свой обычный репертуар. Я мысленно посылаю его со всеми его манерами к черту, а сама пишу, в надежде, что его поэтическое настроение еще не прошло и я до него достучусь сейчас так же, как он до меня несколькими секундами раньше: "Потому, что ты странный, не такой, как большинство, ты не говоришь то, что говорят другие в этом случае". Следует замешательство в несколько долгих секунд, после чего Лизандр быстро набирает: "Спасибо. Я знал, что ты поймешь". "Не могло быть иначе!" - отвечаю я. А чуть погодя пишу: "И прости меня за все это... Представление". *** Прошло много времени с того нашего диалога. Но до сих пор, если у меня плохое настроение, я вспоминаю Лизандра и то, что он мне тогда сказал. И настроение неизменно повышается.