Сумасшедшая

POV Аня Баринова

      Ресторан европейской кухни «Континент» находился почти в центре Москвы.       Это был мой первый день на новой работе, и опоздать я не хотела. Еще до радио я работала во французском ресторане в Пензе поваром-кондитером, и осталась бы там надолго, если бы директор не решил пристроить своего сыночка. Все попытки моего отца сохранить место успехом не увенчались, хотя директора и уволили, но меня пригласили на радио, и я согласилась. Форма московского ресторана мне несомненно нравилась, и я с удовольствием натянула лазурно-голубую футболку, а сверху — серый фартук. Собрала сильно отросшие за это время волосы в хвост и повязала бандану, как требовалось для работы на кухне. В моем распоряжении находилась наикрутейшая кондитерская техника. Уже с самого открытия на меня посыпались заказы, и я с головой ушла в работу. Вечером позвонила Крис и предложила сходить на ночь распродаж в огромном торговом центре. Так совпало, что она начиналась именно тогда, когда заканчивался мой рабочий день, и я прямо из ресторана поехала по указанному адресу. — Работа тебе на пользу, — сказала подруга. — Хоть улыбаешься. Как первый день? Рассказывай. Глаза разбегались от обилия предложенного товара, а Крис постоянно тянула меня то туда, то туда, и я не могла собраться. — Послушай, ты готова к холодам? — спросила Си. — Нет, — помотала головой я. — Тогда пошли, — потащила она меня за руку. Передо мной висело, наверное, сто курток, и я совершенно не знала, какую выбрать. Если бы мне предложили три, было бы намного легче, но, когда вещей так много, определиться просто невозможно. В итоге, после долгих раздумий и хождений по бутикам, я собрала целый комплект теплой одежды: теплая жилетка, сапожки и варежки поместились в один огромный пакет. Подруга заставила меня еще купить пару брюк, джинсы, три кофты и сумку. — Я так устала, — потянулась Крис. — Но ночь прошла не зря. Я согласно кивнула. Вдруг мой взгляд упал на спортивный отдел, и я моментально поняла, чего не хватает в моей жизни. — Я хочу этот шлем! — воскликнула я и потянула певицу. — Хочу! — Зачем? — застопорилась та. — У тебя мотоцикла-то нет. — Будет! — твердо сказала я.

***

Машиной Егора я пользоваться не могла и не собиралась, а покупать и даже арендовать было дороговато-то даже для меня, и мой выбор остановился на мотоцикле. С утра небо было полностью затянуто тучами, а к вечеру полил сильный дождь. Я закончила работать на два часа позже, потому что ресторан обслуживал банкет, а мы еще около получаса убирали свои рабочие места. Все повара и обслуживающий персонал ужасно утомились, а у меня еще и поднялась температура от утренней поездки нараспашку. Когда все стали расходиться, я быстро переоделась, закинув в рюкзак испачканную униформу, и направилась в гараж за мотоциклом. Погода была ужасной: дождь лил как из ведра, туман расстелился по всей дороге, было холодно. Оставлять мотоцикл в гараже было нельзя, как минимум потому, что я взяла его в аренду, и я решила ехать домой. Надев шлем, я повыше застегнула куртку и завела мотор. Машины встречались не так часто, как я думала, и я прибавила газу. Дождь закрывал обзор, стекая по шлему, и я прямо на ходу сняла его, закрепив позади себя. Теперь капли били в лицо, но видимость заметно улучшилась, и я облегченно вздохнула. На пути появилась машина, и я протерла глаза рукой, когда в них ударил яркий свет. Проскользив на огромной луже, я потеряла управление и, не успев выровняться, свалилась с мотоцикла прямо перед резко затормозившей машиной. Я попыталась выбраться из-под придавившего меня мотоцикла, приподняв его. Волосы закрывали лицо, голова пульсировала. — Когда вы, черт возьми, научитесь переключать свет! — гневно кинула я подошедшему ко мне водителю. Крепкие руки подхватили меня и помогли подняться на ноги. — Аня? Если бы меня не покинули силы, я бы хорошенько врезала Воробьеву, но я лишь пнула его и отвернулась, закрыв лицо руками. Мимо пронеслись все наши месяцы, проведенные вместе, ночные прогулки по Лос-Анджелесу, Голливуд, американские горки, Элвис. Я шумно выдохнула и злобно посмотрела на нависшего надо мной певца. Тот испуганно изучал меня, но не дотрагивался и ничего не говорил. Я закатила глаза и цокнула, усевшись на капот автомобиля. — Боже мой, Воробьев, — сказала я. — Хватит пялиться. Пожалуйста. — Это и правда ты, — негромко произнес Леша и взял мою голову в свои руки, проведя большими пальцами по щекам. — Привидение будто увидел, — проворчала я. Попыталась убрать его руки, но ничего не вышло, и я снова цокнула. — Ну отпусти же меня. Воробьев удивленно отшатнулся и опустил руки. Я подняла брови и развела руками. На удивление, ничего не болело. Прикусила губу и, оттолкнув Лешу, двинулась к мотоциклу. Хотелось поскорее уехать, ведь чем дольше я была с Воробьевым, тем сильнее щемило сердце, и я усиленно цеплялась за счастливые воспоминания о Егоре. Мотоцикл никак не хотел поддаваться, или это я просто настолько ослабела, и я закрыла глаза, зарывшись пальцами в волосы. Дождь барабанил по крыше машины, выдавая какую-то глухую мелодию, а мы молчали, сверля друг друга взглядами. — Я думал, ты уехала, — вдруг хрипло сказал Леша, и я вздрогнула. — Ты был не рад мне, — кинула я в ответ. — Все было совсем не так, — воскликнул Воробьев и подошел ближе, попытавшись меня обнять, но и отошла ближе к машине, давая понять, что не хочу этого. — Но почему ты тут? Почему не дома? — Какая разница, — нервно ответила я. — Давай, я отвезу тебя в больницу, — умоляя произнес он и взял меня за руку. Я было дернулась, но ничего не предприняла. — Или… Куда захочешь. — Я с тобой никуда не хочу, — резко хлопнула по капоту машины и чуть не взвыла от боли. Больно прикусила губу и отвернулась, чтобы Леша не видел моих эмоций. — Почему? — он приблизился еще. — Я влюбилась в тебя! — неожиданно для самой себя воскликнула я и закрыла лицо руками. Воробьев замер в оцепенении, одарив меня вопросительный взглядом. Переведя дух, я выдохнула. — А тебя кроме работы ничего не интересует! Столько времени потратил на меня, впустую, а когда дорвался до любимого, сразу забыл обо всем. Я отпихнула Лешу в сторону и, резким движением поставив мотоцикл, уселась и завела его. Мотор зарычал, а в голове все смешалось. Шум дождя сбивал с толку. И отъехала на безопасное расстояние от Воробьева и рванула вперед. Вода застилала глаза, но я держалась, не плакала, хотела скорее добраться домой, зарыться в одеяло и мысленно окунуться в поддержку Егора. Дрожащими руками открыв гараж, закатила туда мотоцикл и прислонила к стене. Я совсем продрогла, ноги стали ватными, голова не соображала. Оказавшись в квартире, я скинула все мокрые вещи прямо на пороге, оставшись только в нижнем белье. Я рухнула на кровать и с головой залезла под одеяло. Где-то в рюкзаке зазвонил телефон, но тело начало ныть, видимо, решили напомнить о себе ушибы, которых просто не могло не быть. Когда мелодия заиграла в третий раз, я сползла с кровати и, взяв смартфон, вернулась обратно. На экране высветилось «Егор», и я закусила губу, обнаружив, что он звонил мне еще до моего падения с мотоцикла. — Привет, — я старалась говорить как можно спокойнее. — Привет, — до боли родной голос прозвучал по ту сторону. — Как у тебя дела? — по привычке произнесла я и неслышно прокашлялась. — Хорошо, но с тобой было бы лучше, — грустно ответил Егор. Я прикрыла рот рукой, чтобы он не слышал моего всхлипа. Тяжело вздохнула. — Только концерт закончился. У тебя все нормально? — Нормально, — мысленно киваю, сжимая простынь. — На работе все хорошо, мне безумно нравится, — вкладываю в слова всю оставшуюся радость. — Что с твоим голосом? — подозревающим тоном произносит Булаткин. — Простыла, — нагло вру я и тут же корчусь от боли. Губу саднит. — Горло болит. — Не ври мне, Нют, — как-то по-доброму сказал парень, от чего мне еще больше стало не по себе. — Но это правда, — я попыталась изобразить свое обычное нытье. — Я же знаю, что это ложь, — как он всегда разгадывает мои чувства? — Я… — решилась. — Я упала с мотоцикла… — Что?! — громко крикнул в трубку Егор. — Какой мотоцикл?! Что ты вообще творишь? — Я видела Воробьёва… — резко сменила тему я, чтобы не слышать нравоучений. Сильнее закуталась в одеяло. — Ладно, поговорим о мотоцикле позже, — нервно кинул Крид. — А Воробьев забудется, это не повод рыдать, — он сказал это с нежностью в голосе. — Когда ты уже приедешь? Я скучаю… — не выдержав, зарыдала в трубку я. — Очень сильно… Боль отразилась где-то в легких и осела в горле. Я закашляла, поперхнувшись слезами и собственными рыданиями, но закрыла рот рукой. Простынь подомной уже совсем помялась и скомкалась. — Успокойся, Анечка, — мягко произнес Егор, и я громко всхлипнула. — Пожалуйста. Осталось чуть больше месяца, а дни быстро пролетят, я обещаю, — он говорил это медленно, будто убеждаясь, что я расслышала каждое слово. — Тебе нужно поспать. Завтра ведь у тебя выходной? Я чуть слышно ответила и закрыла глаза. — Сходи куда-нибудь с Крис, — выдохнул Булаткин. — А сейчас поспи, будь добра. Вдруг он начал петь, застав меня врасплох, и я застыла, прислушиваясь. – Ложкой снег мешая, ночь идет большая… Я молчу, тихонько всхлипывая и сжимая в руках одеяло. Монотонно тикают часы. – Что же ты, глупышка, не спишь? Прикрыла глаза, смирившись с ноющей болью по всему телу. – Спят твои соседи — белые медведи… Дыхание выровнялось, я добралась до подушки, улегшись по-человечески. – Спи скорей и ты, малыш! Даже немного улыбнулась. Егор зевнул. – Мы плывем на льдине, как на бригантине… Закрыла глаза, дрожащими пальцами прижав к уху телефон. – По седым суровым морям… Он снова зевает, а за ним и я. – И всю ночь соседи — звездные медведи  Светят дальним кораблям… — Спокойной ночи, — прошептала я. — Добрых снов, малыш, — ответил Егор