Не беги от неизбежного

Снова наушники, снова дорога. Я смотрела куда-то вдаль, не пытаясь даже вникнуть в смысл слов песни, которую слушала на повторе. Вернее, не могла, так как мои мысли гудели в голове слишком громко. Каждая из них вторила одно и то же: "Сульфус". Нет, ну не глупая девка? Неужели влюбилась? Как будто специально взору представились его янтарные, с холодным блеском глаза, смотревшие на меня сверху вниз. Здесь, в лимузине. Вчера вечером. Мотнув головой, я попыталась изгнать навязчивый образ парня. Нет, не бывает любви с первого взгляда. У меня просто играют гормоны, вот и сносит крышу. Все пройдет. Но все-таки было бы интересно узнать, как он ко мне относится. Я выключила музыку и убрала наушники в сумку. Все равно не слушаю. Блаженно прикрыв глаза, я продолжила рассуждать. Могу ли я вообще влюбиться? Ведь мне не знакомо это чувство. Как я узнаю, что люблю этого человека? А любит ли он меня? Все это так запутанно и сложно. Читая романы, я узнала, что первая любовь самая сильная, самая запоминающаяся и самая ранимая, поскольку не всегда взаимна. Мне хотелось бы понять, что такое любить и быть любимой. Говорят, что первая любовь всегда искренна и никогда не забывается. Это в теории, а в жизни... Да что это со мной? Хватит дурью маяться. Ни в кого я не влюбилась. Гормоны! Ведь у него есть Вероника, я для него слишком простая. Мне с ней не сравниться. Правда, мне до слез обидно, что он развел меня, как последнюю дурочку на спор, в который я, наивная, поверила. Ненавижу его! О какой любви может идти речь? Открыв глаза, я медленно начала приходить в себя. Клубок мыслей удачно распутан, итог подведен. Новый учебный день ждет меня! Но подъехав к школе, я начала нервничать. Вокруг сновали возбужденные ученики, компании девчонок дружно хохотали. Сделав глубокий вдох, я вышла из машины. Выдохнув, я получила порцию спокойствия. Этот способ мне всегда помогал. Я было уже направилась на занятия, как вдруг у самих ворот увидела Сульфуса и его любимицу. Черт! И как мне пройти мимо них. Я не хочу с ними видеться. Ладони предательски вспотели, ноги стали ватными. Неуверенным шагом я направилась к центральному входу, гордо подняв голову и делая вид, что не вижу их. — О, идет и не смотрит. Самовлюбленная дура. — Этот голос я узнаю из миллиона. Вероника. — Извини, я очень тороплюсь. — Ага, леди-зубрилка спешит на занятия, — она залилась звонким смехом. Сердце заколотилось, как бешенное. Стало безумно неприятно, но и съязвить я боялась. Вероника сделала несколько шагов в мою сторону, наклонилась и прошептала на ухо: — Ищи себе другого жениха или мне придется позаботиться об этом самой, невестушка. Мои глаза расширились от удивления, дыхание замерло. Откуда она знает? Неужели Сульфус ей рассказал? Может быть он попросил ее тонко мне намекнуть на то, чтобы я не раскатывала губу? От безысходности я умоляющим взглядом посмотрела на Сульфуса. Тот холодно и презренно смотрел в нашу сторону. Когда Ника вернулась к Сульфусу, то продолжила издеваться надо мной: — Как ты вообще сюда попала, принцесска? Ах да, влияние отца Сульфуса... Та вот знай, ты никогда не станешь здесь своей и не найдешь свое месте... — Прекрати! — Я перебила ее, потому что не могла больше слушать то, как меня поливают грязью. — Не смей со мной так разговаривать. Может быть это ты все еще никак не найдешь здесь свое место, поэтому и бросаешься на всех, как собака? И мне плевать кто ты, я могу постоять за себя и дать отпор такой суке, как ты! — Бросив последний, полный ненависти взгляд на Сульфуса, я быстрым шагом направилась в здание. Не хотелось больше тратить время на пустую болтовню. Все итак ясно, она постоянно будет меня задирать. С этой минуты она — мой заклятый враг. Побродив минут десять, я нашла нужный кабинет. Когда я вошла, меня встречали недоумевающие и восхищенные взгляды. С чего бы это? Да и плевать мне было, во мне сейчас клокотал гнев. Казалось бы, еще несколько дней назад, случившись со мной такое, я бы разрыдалась, но не сегодня. Не сейчас и не здесь. Влияние общества? Не думаю. Я все представляла себе по-другому. Вероника мне раскрыла глаза. На зло ей, я стану сильнее. Не позволю какой-то стерве унижать меня перед моим же женихом и... ее парнем. Какая ужасная расстановка. Я уселась за свободную парту и достала учебники. Медленно окинув взглядом класс, я не нашла своего нового друга. Зато снова увидела цветные кляксы. Что это, черт возьми, такое? — Здесь не занято? К парте подошла рыжая девушка, которая еще вчера так пристально меня рассматривала. — Нет, присаживайся. — Ой, спасибочки. Меня зовут Александра, а тебя? — она протянула мне руку, в знак приветствия. — Меня Раф, — я ответила ей взаимностью. — Слушай, Раф, ну ты даешь! Видела бы ты ее лицо в это время, — в ядовито-зеленых глазах метались искорки азарта. — Просто огонь! Ты теперь жить то не боишься? Вероятнее всего, нет. Только ненормальный так поступит, Раф! В классе только это и обсуждают. Ты — моя героиня! Большинство хочет с тобой познакомиться поближе и узнать все подробности... Кажется, эта девушка страдает словесным поносом. — Только странным было то, что Сульфус стоял молча. Ну, будем считать, что тебе повезло. А ведь действительно, Сульфус молчал. А мог бы и вступиться за меня, ведь она первая набросилась на меня ни за что! — Повезло? — меня немного позабавил этот разговор. — Ну да. Обычно, когда какая-нибудь смелая барышня хочет завоевать сердце Сульфуса и ссориться с Никой в его присутствии, он защищает ее. Было даже дело, когда Сульфус толкнул девчонку, правда о ней ничего не слышно, потому что она перевелась. Ну, неважно. Вообще, Сульфус милый и не поднимает руку на слабый пол. Кажется, от нее можно узнать много полезного. — Все кончалось словами Сульфуса о том, что его сердце не принадлежит никому. Поэтому бедная Вероника и озверела, пытаясь добиться нашего красавчика. — Что? Они разве не встречаются? — Ну, смотря с какой стороны посмотреть. Все считают, что они встречаются, особенно Ника, но это не так. Просто она единственная, с кем Сульфус действительно долго поддерживает отношения. Только неизвестно: дружеские или он что-то чувствует к ней... Я не могла переварить полученную информацию. Все слишком запутанно. Сульфус, как скала. Неприступный и недосягаемый. Смогу ли я узнать его ближе, узнать настоящего Сульфуса, и откроется ли он мне... Прозвенел звонок. — Ой, прости-прости. Не буду отвлекать тебя от занятий, подруга. — Саша подмигнула мне и смутилась. — Ты не против, если я буду сидеть здесь? Она назвала меня "подруга"? Это так непривычно и так здорово. Я чувствую себя уверенней, хочется петь и летать, но увы, не на уроке иностранного языка. Кажется, я начинаю вливаться в коллектив и, может быть, однажды я найду свое место. А может быть мне стоит насторожиться? Все идет слишком хорошо... — Конечно нет, я буду только рада. — Какое-то тепло разлилось по телу, а на душе стало легко. — Тогда можно тебя сразу кое о чем попросить? — Да, конечно. — Я немного напряглась. — Зови меня просто Алекс, — с облегчением вздохнув, я кивнула. Мадам Софи, преподаватель французского, держа осанку, сидела за своим учительским столом. В руках она держала длинную указку и своим убийственным взглядом обводила класс, пока тот слушал диктант с ее ноутбука. Ей вот-вот стукнет семьдесят лет, а она выглядит максимум — на сорок. Хорошо, даже отлично сохранилась. Сложно было поверить в это своими глаза, но все же пришлось. — Раф, видишь вон ту длинную указку? — шепнула мне соседка по парте. В ответ я кивнула. — Поговаривают, будто она бьет этой самой указкой всех тех, кто нарушает дисциплину в ее классе и не выполняет домашнее задание. Получить от мадам Софи за невыполнение домашнего задания мне не грозило, потому что я знаю французский язык так же, как играю на пианино. — Мы, кажется, сейчас этим и занимаемся, — шепнула я. — Чем? — недоумевала моя собеседница. — Нарушением дисциплины. — Раф... —глаза рыжей стали квадратными. — Что? — Мадмуазель Рафаэлла, общаться с ровесниками нужно во время перемен, но не на моих занятиях. Или Вы считаете, что знаете французский лучше меня? — мадам Софи коршуном нависла над нашей партой. — Никак нет, мэм. Прошу извинить меня. — Нет. — Что? — Извинения отклонены. — Ой, ё... — Алекс вздохнула и закрыла лицо руками, боясь смотреть на то, что будет дальше. — Еще раз, только на французском. В этот самый момент я забыла все напрочь, так как меня напрягала ее близость ко мне с ее длинным, как меч оружием. Но я выдала все на автомате. — Madame, pardonnez moi. Cela ne se reproduira pas. Левый глаз преподавателя незаметно дернулся, а по классу прокатились одобрительные возгласы. — Excuses acceptées. Cinq pour une excellente prononciation. Où vous ont enseign? — Dans le palais de la Géorgie. — Si vous êtes la princesse? — Oui, madame. — Comment t'appelles-tu? — Raffaella. — Что ж, Рафаэлла, присаживайтесь. И впредь не нарушайте дисциплину. В ответ я кивнула и медленно опустилась на стул. Саша окинула меня тревожным взглядом, но промолчала. Когда урок кончился, то из нее волной хлынул поток слов, будто выбило пробку. — Что это было? Я думала она тебя вот-вот указкой стукнет! А вы еще так миленько побеседовали. О чем вы говорили? Готова поспорить, никто из нашего класса ничего не понял! И вообще, откуда ты так хорошо знаешь французский? Ты родилась во Франции? У тебя такое чистое произношение! — Я тоже подумала, что мне не избежать близости с ее указкой. Но все обошлось. — Мы рассмеялись. — А французский я выучила во дворце Джорджии, так как у меня было много свободного времени. — Просто отпад! Я еще вчера заметила, что ты тот еще экспонат. По правде говоря таких тут много. Принцев и принцесс. Одни выпендрежники. Но ты — совсем другое дело. Вроде смотришь на тебя, сразу все понятно: твой характер, манера речи, поведение. Но на деле по-другому. Ведь мне казалось, ты миленькая и безобидная овечка. А оказалась гордой и сильной волчицей. — Ого, здесь ты действительно преувеличиваешь. — Мне стало приятно от таких слов и я залилась краской. — Спасибо тебе. — За что? Ее по истине детское личико выражало самые искренние эмоции. Никакой лжи и фальши в них не читалось. Она смотрела на меня непонимающе и невинно, словно дите малое. В широких зеленых глазах играли озорные огоньки, на щеках красовался естественный румянец, а на голове было то, что я называю "взрыв на макаронной фабрике". Она притягивала своей дружелюбностью и любознательностью. Хотелось защищать ее, ведь она казалась мне хрупкой и беззащитной. С каждой минутой мы становились ближе, я чувствовала, что между нами возникает некая связь, словно между нами протянулась тонкая, но крепкая нить. Нить дружбы. Надеюсь, что я не ошиблась в выборе друга. — За то, что ты рядом. Мне сложно было бы одной тут адаптироваться, но благодаря тебе, я чувствую себя увереннее. — Она улыбнулась мне в ответ и взяла под руку. — Друзья? — Друзья, — я не смогла сдержать улыбку счастья. Алекс потянула меня по коридору в кабинет информатики. На этом уроке мы просто сидели и общались. Учитель информатики, а я даже не знаю как его зовут, просто-напросто уснул. По звонку с урока я и Алекс двинули в столовую. Зеленоглазая, как обычно, что-то оживленно рассказывала, только вот мне было не до ее болтовни. Все посторонние звуки плавно стихали, отдаваясь эхом, словно в каком-то бункере. В животе что-то прыгало, подкатывая к горлу тошноту. Взяв подносы и свои обеды, мы направились за свободный столик. Он был довольно-таки далеко, поэтому я начала молить Бога, как бы удачно дойти и не упасть. В носу снова что-то начало пощипывать. Впереди я заметила стол, за которым сидели три девушки: Вероника и, скорее всего, ее подруги. Черт, только этого мне не хватало. Снова начнет ко мне цепляться... Неожиданно, будто мне кто-то подставил подножку, я начала падать, но устояв на ногах, всего лишь выронила поднос, вернее его содержимое... на Веронику. — Ты что натворила, поршивая овца! Ты знаешь сколько стоят эти вещи!? — ее голос резко перешел на крик. — Да как ты могла? Кого ты из себя строишь? Я могу в два щелчка пальцев выкинуть тебя из этой школы, ты ведь этого добиваешься? — П-прости, я случайно. Меня кто-то толкнул. Я не хотела. Перед глазами все начало расплываться, в голове нарастал непонятный шум. Я схватилась за виски, уронив поднос на пол. — Не оправдывайся, дрянь! —шипя, словно змея, процедила сквозь зубы Ника. Взгляды всех были обращены на нас, некоторые снимали на камеры телефонов и ждали развязки. Вероника встала из-за стола и, замахнувшись, с силой толкнула меня назад. Я почти устояла на ногах, но из-за того, что пол был скользкий, я не удержала равновесие, поскользнулась и, подвернув щиколотку, упала. Во всем помещении была тишина, никто не осмеливался издать даже малейший шорох. Звук моего падения раздался эхом в коридоре. Его разбавил смех других учащихся, но он вскоре стих. — В следующий раз полетишь с лестницы. — Уже спокойным тоном, как будто ничего не произошло, сказала Вероника. Словно в поддержку ее словам, две другие засмеялись, что было мочи. — Правильно! А то уже совсем страх потеряла! — пропищала одна их них. С каждой секундой мне становилось все хуже. Я корчилась от боли на полу. Кое-как встав, я поняла, что нужно уходить. Куда-нибудь, но идти. Какое унижение, как теперь мне вообще ходить в школу? Какой позор. Так стыдно перед всеми. Ведь знала, кому вызов бросаю. Зачем я нарвалась? Еле видя дорогу от слез и преодолевая адскую боль в ноге, я выбежала из столовой...