Созвездие Дракона

      Почти догоревшая свеча бросала змееподобные тени на стены спальни, что от легкого сквозняка двигались, как живые. Но слишком резкий порыв ветра, распахнув еле прикрытое окно и потушив маленький огонёк, что не смог противиться воздушной стихии, распространил по комнате жжённый запах. Вглядываясь в потолок, откуда в доли секунды исчезли подвижные тени, Лексус поморщил нос от резкого запаха гари. Уже не первую ночь драконоборцу не удаётся уснуть до самого рассвета. Может виновато проклятье, может обрывки воспоминаний о девушке, что сейчас прижималась к нему своим хрупким телом и щекотала дыханием его шею. Причины не идущего к магу сна мало его волновали. Да ему и некогда было думать о такой мелочи, как банальный человеческий сон. Последний день. Следующей ночью созвездие скроется, покинет небосвод и заберет с собой его человеческую суть. Когда блондинка зашевелилась и, прижавшись к нему сквозь сон плотнее, потёрлась носом об его шею, Дреяр шумно выдохнул.       Два дня девушка безустанно молила его снять треклятый браслет, пробуя все возможные методы, вызывая внутри драконоборца не слабую ярость, которую он порой не был в состоянии удержать в себе. Проведя рукой, на которой лежала заклинательница, по её обнаженной спине и услышав сдавленный выдох, маг прикрыл глаза. Возможно он и приуменьшил значимость блондинки, но давать бессмысленные надежды было бы крайне глупо. Конечно она ему нравилась: привлекательна, соблазнительна, да что кривить душой желанна. Но это точно не повод для завязывания отношений, и громовержец каждый раз корил себя за глупую несдержанность. Но черт возьми, сложно себя отдергивать и прислушиваться к шёпоту разума, когда его заглушает сладкий, немного тягучий, как теплая карамель, голос заклинательницы. Тихо выругавшись, Дреяр прижал обнажённую блондинку к себе плотнее, чувствуя, как она обнимает его торс и удобнее размещает голову на его груди.       Втянув воздух сквозь плотно сцепленные зубы, маг снова распахнул глаза и посмотрел на темный потолок, что уже полностью погряз в почти черных тенях. Громовержец не верил, что он умеет любить, не верил, что смог бы когда-нибудь по-настоящему связать свою жизнь с одной женщиной. А то, что судьба в наглую подсовывает ему блондинку, действовало на и так натянутые нервы. Если Хартфелия его прошлое, вовсе не обязательно, что она должна стать его будущим, даже несмотря на то, что в настоящем он неосознанно продолжает к ней тянуться. И пока заклинательница будет маячить перед его взором, маг молний не сможет трезво соображать. Благо скорое перевоплощение давало ему хоть призрачный шанс всё взвесить и принять осознанное решение.       Теплая ладошка девушки заскользила по его груди и шеи, зарываясь пальчиками в коротких волосах на затылке, а хриплый ото сна голос заставил блондина вздрогнуть и напрячь мышцы на руках. - Лекс… - Люси подняла заспанные глаза на мужчину и потёрлась носом об его щёку, немного поморщившись от легкой щетины, – почему ты не спишь, ночь же на дворе? - С чего ты взяла, что я не спал, – во рту было нестерпимо сухо и каждое слово выходило совсем тихо и с таким сильным хрипом, что отдавался в горле непринятым скрежетом.       Маг молний чувствовал жгучую необходимость бежать от этой глупой, несносной девчонки, пока она совсем не раздавила собой его уже не очень трезвый рассудок. Если он грешным делом думал, что полтора месяца скитаний по земному краю со здоровенной дырой в голове, в виде бредовых картин смутного прошлого, были для него жутким испытанием. То после двух дней рядом с блондинкой, то время драконоборцу показалось детским лепетом. Хартфелия в прямом смысле сводила громовержца с ума, грозя довести его до срыва. - Ты рычал, причем так громко, что разбудил меня, – девушка потянулась к губам мага, окончательно руша его самообладание. С каким-то затравленным рыком, Дреяр вдавил волшебницу в матрас, подминая под себя и хрипя ругательства. Один день. Магу молний надо вытерпеть всего один треклятый день.

***

      Положив руки на лицо драконоборца, Люси повернула его голову на дневной свет, что пробивался из окна кухни, и внимательно оглядела смуглую кожу. От таких действий Дреяр недовольно скривился и, обхватив тонкие запястья девушки, убрал руки от своего лица. Блондинка вела себя странно и безбожно напрягала этим громовержца. - Ты что творишь, ненормальная блондинка? – грубо бросил маг, сжимая пальцы на хрупких запястьях. Болезненно закусив губу, Люси попыталась ослабить хватку чужих рук. - Лекс, полегче, ты делаешь мне больно. Твоё лицо… - драконоборец непонимающе вскинул бровь и, ослабив хватку, коснулся пальцами своей скулы. - С чего, черт возьми, тебе приспичило на меня пялиться, да и что ты прицепилась к моему лицу? – высвободив руку, заклинательница провела пальцами по мужскому волевому подбородку, заставив мага вздрогнуть и опасно прищурить янтарные глаза.       Мягко проведя линию шеи и снова подняв ладонь к лицу, отчертила резкие черты скул и бровей. Шумно выдохнув, Дреяр прикрыл глаза. Даже такие простые прикосновения блондинки, заставляли кровь в венах драконоборца течь с удвоенной скоростью. Несносная, глупая девочка. Это невыносимо для громовержца. Разместив ладони на узкой талии волшебницы, Лексус слегка сжал пальцами кожу. - Я не знаю, как это вышло, но действие проклятья ослабевает, – резко распахнув глаза, маг непонимающе уставился на девушку, – когда ты вернулся несколько дней назад, я не на шутку испугалась, – она снова провела пальцами по его шеи до самых ключиц, заставив мужчину нахмурится, то как она тянет с нормальным разъяснением выводило его из себя. - Не тяни резину, Хартфелия! – потеряв остатки самообладания, Дреяр сжал пальцы на запястье блондинки с такой силой, что с её губ сорвался болезненный вскрик. - Лекс! – заклинательница уперлась свободной рукой в его грудь, пытаясь отстранить от себя блондина, – не надо быть таким грубым. Я говорю о твоей… чешуе. Она уменьшилась.       Отпустив девушку, маг снова коснулся своего лица, нащупывая неровности чешуек и, расширив глаза, уставился немигающим взглядом на небольшое зеркало, что висело у выхода из кухни. Пальцы на щеке дрогнули, и Дреяр в два шага преодолел расстояние до зеркала. На коже, где раньше была мерзкого вида чешуя, сейчас только в некоторых местах еще проглядывался её золотистый блеск. Она словно ушла под кожу и лишь слегка пробивалась наружу. Громовержец не верящим взглядом смотрел на своё отражение. Такого не было никогда за этот год, чешуя лишь росла, простирая свои гадкие отростки всё дальше. Что вдруг так резко изменилось? Переведя взгляд на заклинательницу, Лексус задумчиво осмотрел её с ног до головы. Неужели её появление спровоцировало такой резкий спад власти его проклятья? Или всколыхнувшиеся в нём воспоминания? Да нет, ведь они уже три месяца крутятся в голове драконоборца и до этого чешуя только прибывала. Вся эта несуразица, все непонятки и чертовы тайны, заставляли мага скрежетать зубами и с силой сжимать кулаки. Какого черта происходит?       Подойдя к блондинке, Дреяр дернул её за локоть на себя, внимательно вглядываясь в карие глаза и пытаясь уловить в них хоть толику понимания происходящего. Сжав пальцами кожу на тонкой руке волшебницы, драконоборец процедил сквозь зубы. - Хартфелия, ты вгрызалась в каждую книгу, что находится в этом замке, как библиотечный червь. Так поведай мне, что умного смогли рассказать тебе пыльные книжонки об этом треклятом проклятье? Что могло послужить причиной этих резких изменений? – закусив губу, блондинка попыталась отвернуться от тяжелого взгляда янтарных глаз, что словно прожигали в ней дыру, но маг подобного ей не позволил. Обхватил пальцами её подбородок, не давая и малейшей возможности отвести от него глаза, – я жду, блондинка! - Даже если я выскажу свои догадки, ты всё равно мне не поверишь. Но я уверена, если ты снимешь с меня браслет, чтобы я могла удержать созвездие на небе, то в скором времени чешуя совсем исчезнет. Это конечно не избавит тебя от проклятья, но хотя бы затормозит его развитие, а может даже поможет тебе вернуть свои воспоминания, – Дреяр выдал смешок и отпустил девушку, позволив ей покачнуться и упереться руками в стол, что находился позади неё. - А ты оказывается хитрая девочка, но не рассчитывай на свою удачу, у тебя на поводу я не пойду. В прошлый раз ты чуть коньки не отбросила. Ты слабачка, которая не умеет рассчитывать свои силы, а из-за своей глупости прыгает выше головы. Даже не надейся на это, Хартфелия, тем более в этот раз я жажду исчезновения созвездия. Ведь тогда я смогу отделаться от твоего общества и нытья, – опустив голову, Люси скрыла лицо челкой, чувствуя накатившиеся слезы, – и все же поведай мне свои догадки, а верить им или нет, я уже сам решу.       Сжав на поверхности стола маленькие кулачки, заклинательница стиснула зубы. Сил терпеть от драконоборца вечные насмешки и унизительные высказывания уже не было. Каждым подобным словом, он резал её по живому, словно давал отрезвляющую пощечину, заставляя девушку проклинать себя за слабость. Она была слаба перед магом молний, беспомощна и зависима. Зная кто перед ней, зная, что этот мужчина не любит её, всё равно позволяла и себе, и ему непростительные вольности. Да, он касался и целовал её страстно, но без капли нежности, грубо, жадно, так что синие следы на теле от его пальцев не успевали проходить, как появлялись новые. И каждый раз зная, что эта близость всегда будет что-то значит только для неё, Хартфелия всё равно не могла себя остановить. Год разлуки сыграл с блондинкой злую шутку. Она была несдержанно голодна до его прикосновений, что попросту бездумно отдавалась по сути чужому мужчине в обличии её возлюбленного. И каждый раз Дреяр напоминал ей, что он не её Лексус, заставляя ненавидеть себя за эту слабость, за зависимость от него. Почувствовав мокрые дорожки на щеках, Люси прижала руки к груди и направилась на выход из кухни, на выход из треклятого замка. - И что это? Ты мне не ответила на вопрос, Хартфелия, – маг молний недовольно нахмурился и схватил девушку за запястье, не позволяя покинуть приделы комнаты. Стиснув зубы, так что заболела челюсть, Люси вырвала руку и скрылась в тенях плохо освещённого коридора, – вот ведь несносные женщины, - раздражённо бросил мужчина в пустоту и двинулся следом. Нянчиться с глупой блондинкой желания у Дреяра не было, но обстоятельства необычного поведения проклятья заставляли его наступить на горло своей нелюбви к пустым женским истерикам.       Заклинательница стояла на заледеневшей траве лишь в своей коротенькой юбочке и не более длинном топе, и обнимала себя за плечи, вглядываясь в бескрайние просторы под ними. Скривившись, Лексус подошел к девушке со спины и накинул на продрогшие плечи шубу. - К чему эти сцены?       Блондинка посильнее закуталась в теплый материал и уткнулась носом в меховой ворот, вдыхая приятный природный запах мужчины, запах дождя и озона, запах травы и земли. Он всегда ей нравился, расслаблял и успокаивал. Вытерев мокрые дорожки на щеках, Люси продолжала стоять спиной к волшебнику. Она ничего не могла с собой поделать, до безумия любила человека, который её толком и не помнил. Даже его вымышленная смерть не смогла ослабить эти чувства, маг молний забрался слишком глубоко, настолько, что уже был частью её самой, её природой. Её воздухом, кровью в венах, каждым импульсом в мозгу. Она вся пропиталась Лексусом. - В той книге, что мне дал Звёздный Владыка, говорилось о том, что в первую очередь отбирает проклятье покровителя – это самые значимые чувства и воспоминания, что делают человека человеком. Любовь, привязанность, веру и надежду. Скажи мне, Лексус, что из этого смогло к тебе вернуться? Ведь явно не любовь…       Девушка закусила губу, когда слезы снова потекли по щекам, обжигая кожу от прикосновений холодного ветра к солёным дорожкам. Маг молний усмехнулся и встал рядом с блондинкой, вглядываясь в бездну, что царствовала под ними. На этот вопрос он не мог бы ответить даже себе. Веру и надежду он уже давно утерял, а в любовь даже не верил. Привязанность – странное чувство, которое он тоже не видел в своём настоящем. Честное слово, ну не привязался же драконоборец к какой-то слабенькой и глупой до наивности блондинке. Она не может по-настоящему что-то значить для мужчины. Заклинательница его проблема, большая и не решаемая, что маячит перед его глазами и действует на нервы. Прикоснувшись пальцами к едва ощутимым неровностям на лице, Дреяр нахмурился. Чертовщина какая-то… - Если успокоилась, то топай уже обратно, нечего подставлять себя всем ветрам, стоя на самом краю острова, – бросил блондин и развернулся в сторону замка, оставляя девушку наедине со своими угнетающими мыслями.

***

      Сидя на пыльном диване в большом зале, что уже начинал тонуть в вечерней темноте, Дреяр делал большие глотки из низкого бокала, время от времени перекатывая янтарную жидкость по толстому дну. В теле чувствовался жар, что всегда оповещал драконоборца о скором перевоплощении. Спину неприятно ломило, словно что-то тяжелое давило на позвоночник. Скривив лицо, маг опрокинул в себя всё содержание бокала и потянулся к пузатой бутылке из тёмного стекла, желая налить себе новую порцию. Он всегда провожал созвездие напиваясь, это помогало хоть немного притупить этот неприятный и даже болезненный процесс перевоплощения. Тихие шаги заклинательницы эхом отбивались о стены, увеличивая амплитуду своего звучания до мерзкого гула. А ведь Лексус так надеялся оставшееся время в своём человеческом обличии побыть наедине с самим собой. Устало выдохнув, он повернулся в сторону больших арочных дверей, в проеме которых стояла блондинка и неуверенно мялась на месте. - Ну проходи уже, раз пришла, – бросил мужчина, снова оборачиваясь к низкому столику и наполняя свой бокал почти до краёв. Ему хотелось как следует напиться и если заклинательница на последок не решит поездить по его мозгам, то маг сможет провести последние часы до перевоплощения в дракона по-человечески, – пить будешь?       Люси села рядом и кивнула, мягко улыбнувшись драконоборцу. Она никогда особо не пила, но оставаться в одиночестве в допридела надоевшей ей спальне уже была не в состоянии. Поднявшись с насиженного места, Лексус прошел к высокому стеклянному шкафу, забитому пыльным и потерявшим свой блеск хрусталём, и достал еще один низкий бокал. Подул в него, сдувая осевшую пыль, и прошел обратно к дивану, разваливаясь на мягкой обивке. Вытерев толстые стеклянные стенки изнутри какой-то тряпкой, Дреяр налил в него виски и передал девушке. Хартфелия крепко обхватила бокал пальцами и вгляделась в карамельный цвет напитка. Крепкого алкоголя она никогда не пробовала и решиться сделать первый глоток никак не могла. - О, боги, блондинка, да не отравишься ты, расслабься, – Лексус подхватил свой бокал и звонко стукнул о стенку её бокала, – за тебя, бестолковая девчонка и за то, что я, наконец, смогу хоть немного отдохнуть от твоего общества.       Сжав пальцы на стекле сильнее, Люси залпом влила в себя содержимое бокала и закашлялась, чувствуя, как горит горло. Смешно сморщив носик, она вызвала на лице волшебника довольную ухмылку. И он, перехватив из её рук стакан, снова его наполнил, в этот раз налив почти до половины высоты бортов. - Лексус… - обратилась блондинка, принимая бокал из рук драконоборца, – может хватит? Сними браслет, это уже даже не смешно, неужели ты опять решил бросить меня здесь одну на три месяца?       Раздражённо цокнув языком, он приложился губами к стеклянным бортикам своего бокала. Эта заезженная пластинка уже порядком достала громовержца. - А тебе что, вдруг потребовалась нянька? Неужели ты настолько не самостоятельная, что прожить в одиночестве не сможешь даже три месяца? – от этих слов Люси обиженно закусила губу, она боялась его скорого ухода, боялась, что проклятье снова начнет набирать силу и просто не знала, как достучаться до мага молний. Непрошибаемый, непреклонный дурак, что может своей упёртостью повернуть вспять все сдвиги, произошедшие за последние три дня. - Мне не нужна нянька, Лексус! Я не понимаю, зачем тебе покидать приделы замка? И почему ты настолько категоричен, это же просто глупо! Подумай, наконец, о своём проклятье, если ты снимешь с меня браслет, то я смогу хотя бы на некоторое время призывать созвездие, чтобы чешуя не начинала опять распространяться, – только заклинательница повернулась к драконоборцу, как тут же вздрогнула, вжимаясь спиной в мягкое сиденье дивана. Янтарные глаза были наполнены яростью, а вена на лбу, сдавленная сведенными к переносице бровями, опасно набухла. Низкий, леденящий кровь, голос волшебника заставил блондинку пожалеть о сказанных словах. - Хартфелия, я уже предупреждал, чтобы не играла с судьбой. Ты, как глупый ребёнок, которого постоянно надо отдергивать. Вечно забываешься в каком на самом деле положении находишься. Тебе напомнить? – Дреяр дернул девушку за руку на себя, проливая на обивку дивана содержимое её стакана и шипя каждое слово прямо в губы заклинательницы, – если ты так хочешь, то эти три месяца можешь провести в своей старой камере, чтобы она напомнила тебе кто ты для меня. Глупая курица, хочешь, чтобы я снял браслет? Я могу его снять и запереть тебя там, этого ты хочешь?       Зажмурившись, она покачала головой. Девушку пробивала мелкая дрожь, которую громовержец прекрасно ощущал. Он скривился и оттолкнул её от себя, резко вставая на ноги. Маленькая зазнайка! Она ничего не знает, глупая мелкая девчонка! Схватив со стола бутылку, Лексус приложился к её горлышку, делая большие глотки, что приятно обжигали его горло. - В прошлый раз ты не думала своими куриными мозгами, я вообще не знаю чем ты тогда думала. Ты чуть коньки тут не отбросила, гордая идиотка. Мне не нужна такая помощь! Да мне вообще и не была нужна твоя помощь. От тебя требовалось всего лишь найти решение этой гребанной головоломки с моим треклятым проклятием, а не строить из себя долбаную героиню, что решила сдохнуть на моих глазах!       Стиснутая бутылка в его руках треснула и осыпалась на пол вместе с остатками виски. Дреяр выругался и встряхнул ладонью, окропляя стол и осколки, на ровных гранитных плитках пола, кровью. Хартфелия в доли секунды подскочила к нему, аккуратно беря его руку в свои ладони и закусывая губу, от вида глубоких кровоточащих порезов. Маг молний даже не стал сопротивляться, когда она повела его на кухню и начала обрабатывать раны на его ладони. Но и взгляда на неё он тоже не поднимал, стискивал вторую руку в кулак и скрежетал зубами. Девчонка его довела, черт возьми! Глупый и наивный ребёнок! - Лексус, – дрожащий голос волшебницы нарушил долгое молчание лишь, когда она уже перевязывала обработанную ладонь, – не уходи, пожалуйста, останься здесь со мной.       Это заставило мага поднять на неё глаза и устало прикрыть их, увидев заплаканное личико блондинки. Он уже считал минуты до исчезновения созвездия, чтобы эти бессмысленные слезы больше не имели такое непонятное влияние на драконоборца. Его раздражало то, как внутри всё переворачивалось от такой глупой ерунды. Раздражало то, что в такие моменты он видел, как девушка дергается в желании прижаться к нему, но заглушает в себе этот порыв. И он не будет ей в этом помогать, потому что это не должно его трогать. Но черт возьми трогает, безбожно цепляет, заставляя внутренне полыхать неконтролируемой яростью. Ему не нравилось то, как сильно эта глупая и наивная девочка была в него влюблена, и не нравилось то, как его самого к ней тянуло. Хотелось избавиться от всего этого бреда, потому что иначе подобную ситуацию маг назвать не мог. - Что за ерунду ты несешь? Ты вообще понимаешь, каким существом по своей природе является дракон? – когда тепло её рук исчезло с его ладони, Дреяр отошел от волшебницы на несколько шагов, в желании держать себя от неё, как можно дальше, – если я здесь останусь, то не смогу гарантировать тебе безопасность. Либо я должен буду тебя запереть. Хочешь посидеть три месяца под замком?       Когда Люси кинулась в его объятья, утыкаясь лицом в его шею, маг шумно выдохнул. Несносная. Еще немного, совсем чуть-чуть, и маг молний свалит на три месяца, сможет спокойно дышать без непонятного на него влияния её прикосновений и тепла. Прижав к себе хрупкое тело волшебницы, драконоборец глухо зарычал в её волосы на макушке. Чтоб эту гребаную блондинку! - Я же говорила тебе, Лексус. Я верю тебе и знаю, что ты не сможешь по-настоящему причинить мне зла, – с утробным рыком громовержец вдавил заклинательницу в стену, сминая её пухлые губы в жадном и требовательном поцелуе. - Ты несносна, Хартфелия! – прорычал маг, подхватывая девушку под ягодицы и заставляя её обхватить себя ногами, – совершенно несносна!