Кошки-мышки

      Йоруичи, как обычно, изнывает от тоски в кабинете капитана Шестого отряда, особенно, когда тот действительно занят делом, а не просто создает видимость бурной деятельности. Он, конечно, аристократ весь из себя обязательный, дисциплинированный, правильный, но кого-кого, а ее-то он не обманет: Йоруичи сама, как бывший командующий отрядом Готэя, знает, насколько всем претит эта скучная бумажная тягомотина.       ― Ты скоро?       ― Нет.       ― Ты скоро?       ― Нет.       ― Ты скоро?       ― Нет.       ― Ты скоро?       ― Нет.       ― Ты ско… «Йору-и-и-и-ичи!!!»       ― Йору-и-и-и-ичи!!! ― взрывает кабинет двойной крик в унисон: у Бьякуи таки треснула выдержка, Йоруичи таки подняла себе настроение.       Капитан люто зыркает на ее издевательскую усмешку, на бессовестно светящиеся ликованием золотые глаза, на ее невыносимую манеру шумно листать страницы из редкого фолианта, взятого из его фамильной библиотеке, и вообще на весь ее развязный вид: на вызывающую манеру лежать прямо у него на столе, на недопустимо для леди распущенные пряди, на эти ее генсейские тряпки, в которых она намеренно стала заявляться к нему, чтобы позлить, чтобы доконать, чтобы все на свете испортить! Да что же это такое-то?!       Бьякуя хлопает кипой бумаг о стол и едва рот успевает раскрыть, а вместо него орет она:       ― Драная кошка!!!       У Бьякуи усиливается нервный тик, раздраженное дыхание учащается и лицо заходится пятнами. Его зубы скрипят так, что норовят стереться совсем до корней. А проклятой синигами напротив совершенно плевать на проявление этих зашкаливших у него эмоций ― она лишь подпирает подбородок рукой, упирает в любовника нахальный взор и скалится бесстыже до ужаса.       ― Йоруичи, всему приходит конец, и моему терпению тоже.       ― Поэтому ты…       ― …поэтому я, ― приосанивается Кучики и строит на лице снисходительную мину, ― черт с тобой, хочу жениться на тебе.       Любая женщина на столь внезапное предложение, по крайней мере, удивилась бы, но Шихоин даже бровью не повела, будто наперед знала, что ей предложат это, причем лет так за сто до этого знала. С особой самоуверенностью она не отвечает, а спрашивает дальше:       ― Для того, чтобы…       ― …чтобы хоть как-то повлиять на тебя, ― совсем не стыдится таких намерений Бьякуя.       ― То есть в золотую клетку опять меня упрятать?       ― Скорее взять на поводок.       ― Тогда уж правильнее ― на цепь посадить.       ― Окольцевать ― вернее; цепи у меня нет.       ― И совести, видимо, тоже.       ― У тебя научился…       ― …ага, на уроках по сюнпо. Занятно. Я, видимо, пропустила что-то, малыш?       ― И не только это, раз до сих пор зовешь меня…       ― …малышом? Смени пластинку: я буду звать тебя так до скончания…       ― …твоих дней! ― накалившийся до предела воздух разрезает вслед холодное лезвие выхваченной Сенбонзакуры, которую с поющим свистом останавливает кинжал, спрятанный про запас в туфельке Богини скорости.       Бах! Стоило только раздаться лязгу стали. Йоруичи и Бьякуя синхронно дергают головами на деревянный грохот, с которым шлепнулся со стула на пол лейтенант Абарай, о наличии которого в порыве очередного бурного выяснения отношений никто и не вспомнил.       Кучики посылает в Шихоин злостный взгляд, на что та не медлит огрызнуться:       ― Даже не вздумай все валить на меня!       ― А кто виноват в том, что…       ― …что я общаться не умею нормально?       ― Нет! ― шикают раздраженно на нее.       ― …что совести у меня нет?       ― Нет! ― уже повышает голос Бьякуя.       ― …точно, твое ж любимое: что развязно веду себя с тобой на людях. Про авторитет свой среди бойцов еще не забудь сказать. И про честь семьи Кучики, а как же без нее? ― театрально разводит руками Йоруичи. Разъяренная, она вскакивает на ноги прямо на столе и бесперебойно стучит в лоб доставшего ее нравоучениями аристократа: ― И на кой черт тогда сдалась тебе такая жена, как я? Наивный ты дурачок, малыш Бьякуя, ты реально полагаешь, что можешь перевоспитать меня, зрелую своенравную женщину, которая…       ― …привыкла гулять, где хочет, с кем хочет и когда хочет? ― опережает ее слова на сей раз он и смотрит прямо из подозрительно сузившихся глаз. ― Кажется, это твое «любимое», м?       Затаившаяся пантерой перед прыжком Йоруичи нервно поводит плечом и фыркает сразу же, увернувшись от потянувшихся к ее подбородку властных пальцев.       ― Отвали, ― буркает она и отворачивает лицо в сторону. Правда, перед ним все равно возникает то, другое, с колким, надменным серо-холодным взглядом. ― Отстань, сказала, ― поворачивает она голову в другую сторону, и сама вслед за этим намеревается уйти.       ― Стой, ― останавливают ее за локоть и ловко избегают немедленной в ответ подсечки за слишком своевольное с гордыми кошками обращение. ― Может, я вовсе не в клетку хочу тебя посадить, а совсем наоборот? ― Бьякуя сам убирает руку и смотрит открыто: ― Может, мое желание ― полноправно предоставить свой дом в качестве приюта для свободной кошки?       ― Лжец, ― нехотя усмехается та, все же польщенная таким велеречием. Йоруичи тянется к губам Бьякуи, вынося все равно свой вердикт: ― Просто хочешь полноправно затыкать мне рот, вот и вся причина.       ― Тебе заткнешь, как же. Разве что только поцелуем, ― запечатывает он губами ее слова.       ― А Абарай? ― косит Йоруичи свои хитрые глаза на вырубившегося нечаянного свидетеля их помолвки.       ― Разыграем его? ― читает Бьякуя ее мысли на раз: для общих пакостей слова не нужны.