Кошки-мышки

      Бьякуя чувствует себя на Грунте неуютно. Средь шумных толп народу и безостановочного потока машин, среди всеобщей суеты и спешки этого, будто бы взбесившегося, мира, аристократ, постигший все азы благородного воспитания и познавший гармонию с самим собой, слегка теряется, особенно оставаясь с дикостью чужого ему общества один на один.       ― Куда прешь? Не видишь, это эскалатор наверх?!       Кучики понятия не имеет, что такое «эскалатор», но ступени, не поддающиеся ему и почему-то двигавшиеся против его шага, порядком утомили. Лишь после столь громкого комментария, капитан боковым зрением замечает рядом иную «живую» лестницу, уносящую таких же, как и он, посетителей на верхние этажи Каракурского торгового центра.       «Отвратительное место», ― бурно возмущается Бьякуя в душе, но снаружи сохраняет маску непоколебимого спокойствия. Он нехотя разворачивается на сто восемьдесят градусов, попадает в правильный поток людей и внизу уже ступает на нужный ему маршрут. Бьякуя плывет ввысь теперь по течению, вместе с неторопливым эскалатором, но в десятый раз за сегодняшнее утро сожалеет о том, что вообще заявился в непонятный ему Генсей да еще и в гигае. Будь он духом, то за несколько секунд облетел бы в блистательном сюнпо все здешние лавочки, а не толкался бы с чужаками. Бьякуя вообще брезгливо относится к людям, ведь те по незнанию не проявляют к нему должного почтения, всё беспардонно задевая локтями и беспрестанно ворча на его неспешный ход.       ― Простите! Извините! Дайте пройти вперед! ― Ну вот, опять. Его вновь обгоняют суетливые каракурцы, не стыдясь наступать ему на ноги и… пачкать рубаху во что-то липкое!       ― Чудесно, ― заключает Кучики со скорбью всех двадцати семи своих предшественников, глядя, как вязкая розовая субстанция, именуемая мороженым, растеклась по цивильному костюму, припасенному у капитана специально для таких вот выходов.       Конечно, сменить наряд на новый не составляет труда для более, чем состоятельного синигами, и Бьякуя более чем уверенно оглядывается по сторонам в поисках нужного из магазинов: он уже порядком освоился в торговом центре, исследовав шаг за шагом весь первый этаж. Однако в око ему вдруг впадает не витрина с мужскими костюмами, а яркая вывеска иного магазина.       Большие буквы, очевидно английские, пестрят на том тигровой полоской, леопардовыми пятнами и рыбьей чешуей, без труда оповещая всех посетителей, что за товар и услуги могут предоставить тут. Удивительно, но Бьякуя идет на сию мерцающую иллюминацию с ходу, и даже делает вид, будто не чует специфического запаха, доносящегося оттуда. Его неодолимо влечет картина, которую он заприметил в большом панорамном окне. Кошка. За ним находилась та самая, его драная кошка. Хоть она и была в своем человечьем обличье, ее азарт выдавал в ней животного, собственно, для которых и был предназначен указанный магазин.       Бьякуя, позабыв о статусе и разом с ним и об испорченной рубашке, любопытным мальчишкой приникает к двери, затаившись за ней для наблюдения. Йоруичи не заметит: она, чуть ли не пританцовывая, с горящими глазищами наблюдает нынче за продавцом, который раскладывал перед ней всевозможные забавы для домашних кошек, не забывая при этом показывать, как те применяются. Мячики, колотушки, погремушки какие-то, заводные мыши и прочие игрушки ― при виде на них у Йоруичи только и того, что слюнки не текут, ведь вся она, с дергающейся на каждое движение игрушек головой, напоминает пантеру, готовую в любой миг к прыжку на воображаемую жертву. Очевидно, продавец из Мира людей и предположить не мог, что зашедшая к нему покупательница выбирала все это добро для себя родимой, а не для питомца, которого у нее отродясь не было.       Улыбка сама собой ползет по скованным губам Кучики, когда в руках у Шихоин оказывается по блестящей колотушке. Кошка выглядит сейчас удивительно милой, совершенно не колкой и страстно увлеченной: она заметно мечется, не зная, которую из игрушек в итоге выбрать.       ― Мы возьмем обе. ― Его голос, внезапно прозвучав у нее за спиной, вовсе ее не шокирует. Более того, Бьякуя готов поклясться, даже не видя ее лица, что сейчас Йоруичи улыбается счастливо, как ребенок, и во весь рот. Он удостоверяется в этом, когда она поворачивает голову на шорох купюр, оставляемых им на прилавке.       ― Я в состоянии сама себя обеспечить, ― суживает она глаза, чтобы скрыть в них свои непонимание и подозрение. Она будто предвкушает подвох в его поступке, и, наверное, потому так цепко держится за колотушки, прижимая их плотно-плотно к груди. ― С чего такая забота, м?       ― Считай это порывом души, ― равнодушно ответствует Бьякуя, не минуя попенять к тому ж: ― Не этого ли ты требуешь от меня постоянно?       У Йоруичи дергаются зрачки и тут же берутся растекаться широким пятном по радужке: она придирчиво оглядывает его миллиметр за миллиметром, будто не узнавая. Впрочем, это длится какие-то минуты, крохи ее серьезности, вызванные эмоциональным потрясением.       ― Что это? ― тычет пальцем она ему в грудь, и Бьякуя, зная, что сейчас там имеется настоящее, а невымышленное, пятно, все равно рефлекторно опускает голову, следя за ее пальцами. Через миг они уже по старой привычке дергают его за нос, а довольная Йоруичи хохочет во все горло. ― Что, без няньки, малыш Бьякуя, и мороженое до рта не донесешь?       Он обреченно выдыхает: в кои-то веки хотел сделать приятно той милой кошке, которой она показалась ему в окне зоомагазина, а ее скверный характер все равно полез наружу.       ― К твоему сведению, всему виной тот мир, который ты так обожаешь. Понятия не имею, как вы можете жить в этом отвратительном, лишенном элементарных правил приличий мире?       Йоруичи ловит ухом укор в покашливании продавца и на озадаченный взгляд Бьякуи, тут же цепляется на его локоть и буквально силой выталкивает синигами из магазина.       ― Так, а с чего ты завился сюда, такой весь правильный? Между прочим, здесь не все так омерзительно, как тебе сдается. Знаешь, я расскажу тебе, что…       Она болтает без умолку, слова вставить не дает, не то чтоб ответить. Она отвлекает от недопустимых тут разговоров и не отпускает его ни на миг, точно те колотушки, которые по-прежнему прижимает к сердцу. Все, что Бьякуя успевает различать по сторонам ― только сменявшие друг за другом магазины мужской одежды. Сбежавшая принцесса, в отличие от него, чувствует себя здесь, уже как рыба в воде.       ― Ну так зачем пришел-то сюда? Скажешь? ― усмехается она, с удовольствием разглаживая на нем рубашку ― фиолетовую в тонкую золотистую полоску.       ― Да я… ― Бьякуя, честно, не знает, как дал уговорить себя на этот ненавистный ему цвет, и, растерянно оглядывая рукава, произносит по инерции: ― …хотел Рукии купить подарок ко дню рождения. Совершенно не знаю, что ей уже дарить: у нее все есть.       Йоруичи картинно умиляется, скалясь во все тридцать два:       ― Какой заботливый старший брат! Разве можно ему не помочь? ― И тащит его за собой на третий этаж: тот весь, если судить по указателям, отдан под магазины игрушек. ― Помешательство сестры на зайцах помнишь? ― подмигивает Йоруичи в ответ на не заданный вопрос.       Верно. Бьякуя усмехается, чуток коря себя за то, что сам не догадался о Чаппи. Впрочем в выросшем вокруг него царстве мягких игрушек он вновь теряется, но смуглая рука, махавшая ему издали, живо приходит на помощь. Бьякуя спешит туда. Может, драная кошка и раздражает его, зато у нее нюх на экстравагантные покупки. А Чаппи, точно, не из простых.