Кошки-мышки

      Чертова кошка может быть довольно привлекательной, если ведет себя подобающе принцессе клана. Йоруичи сама прекрасно знает об этом — ей вовсе не нужно подмечать, сколько восхищенных взоров собирает ее краса. Посему Йоруичи вальяжно разгуливает вдоль тенистых аллей сада поместья семьи Кира, изящно обмахивает лицо веером, мягко улыбается знати и прикрывает лицо с деланной стыдливостью перед тем, кто ниже аристократов по статусу. Она самоуверенна, она обворожительна, она так неподобающе затмевает собой даже невесту на сегодняшней церемонии, но сама будто и виду этому не подает.       Юный наследник клана Кучики наблюдает за принцессой Шихоин искоса и упорно зовет ее про себя жеманницей. Несмотря на то, что ныне к ее манерам не подкопаешься, он подмечает, как в златых очах нет и намека на положенную для леди кротость; как из-под пушистых ресниц те неотрывно следят за всеми, кто привлечет внимание ее хозяйки, и загораются хищными огоньками, если такое случится. Они и на него успевали поглядывать, как на добычу, и от этого в сердце Бьякуи не стихают бури негодования: он уверен, что он ей не по зубам.       — Брехливая кошка!       — Мелкий засранец!       Едким шепотом. Так, чтобы никто другой не услышал.       Они уже в третий раз обмениваются подобными любезностями, когда встречаются на аллее, нарезая, каждый со своими семьями, кружки по саду перед праздничным пиршеством. Как и положено детям, они плетутся в хвосте процессий и успевают не только переброситься парой слов, но и взлохматить прическу гадкому мальчишке, а дрянной девчонке сыпнуть какую-то гадость на дно рукава. Йоруичи поди привыкла, что ей туда только любовные записочки бросают, вот Бьякуя и исправляет эту, по его мнению, жутчайшую несправедливость.       — А-а-а!!! — слышит он за спиной резкий девчачий визг и, дабы не оборачиваться, мысленно представляет, как к Йоруичи бросились все слуги выгребать червяков из ее длинных рукавов.       — А-а-а!!! — через миг Бьякуя и сам вопит, созывая к себе толпу нянек: он отчетливо слышит чье-то живое шевеление у себя в волосах. Паучье, как оказалось. Подброшенное шаловливыми ручонками драной кошки.       Спасенный наследник Кучики украдкой утирает влажные глаза и бросает яростный взгляд на делегацию от клана Шихоин, но те уже виднеются на другой стороне местного пруда: прогулочная тропа, как раз, огибала кольцом это живописное место, поросшее ивами у берегов и украшенное цветущими кувшинками.       Разглядеть противную девицу средь ее родственников легче обычного: ярко-желтый шелк ее кимоно горит будто еще одним солнцем, и только вблизи переливается расписанными в тон ему мелкими золотистыми бабочками. Пакостник в Бьякуе даже устыжается своего поступка: испортить такую красоту грязными дождевыми червями было не очень-то вежливо. Однако угрызения совести отбирают у него всего лишь пару мгновений — ровно до той поры, пока Бьякуя не замечает, как принцесса Шихоин отделяется вдруг от взрослых, упорхнув, сама точно бабочка, в одну из беседок. Упорхнув туда не одна.       У юного Кучики на душе скребутся кошки. Ему плевать на честь этой гулящей кошки, как и безразлично, какой из вечно крутившихся вокруг нее ухажеров увлек ее за собой. Ну, или она — его. Не в том суть. Ведь что-то мучает Бьякую, что-то неприятное, надоедливое, и для пятнадцатилетнего юнца совсем непонятное. Что он мог разобрать, если о большинстве чувств читал лишь в сборниках стихов или философских трактатах? Да, он сообразителен, и тот странный червячок, загрызший его в изнутри, Бьякуя, скорей всего, обозвал бы ревностью, вот только… он не был да и не мог быть влюблен в чертову кошку. Бьякуе нравилась совсем другая девочка. И в отличие от Йоруичи, она была преисполнена истинной утонченности, а никак не позерства.       И все же, разве мог любопытный и неугомонный мальчишка оставить все как есть? Подобно негодному поведению Шихоин, он тоже ускользает из-под опеки нянек и слуг, чтобы за каких-то несколько мгновений оказаться в сюнпо у той самой беседки, плотно обвитой какой-то мясистой лозой, что так удобно скрывала от ненужных глаз даже самое яркое солнце…       — О боги, Киске, ты меня поражаешь! — Оттуда сразу же слышится знакомый голос, даже не собиравшийся таиться и понижаться до шепота. — Ты можешь одним ударом уложить пятерых, а одну девчонку поразить тебе слабо?       У Бьякуи вспыхивают щеки: он понимает, что подслушивать нехорошо, и откровенно злится на себя за то, что зачем-то вообще прилетел сюда, в гнездо разврата! Судя по фразам, резанувших слух мальчишки, взрослая кошка, как раз, и занималась этим непотребством.       — Ну что ты трубочкой лезешь в меня? — ворчит она на своего закадычного друга, которого сам Бьякуя едва мог припомнить, ведь он редко смотрел на тех нищебродов, которым удавалось пробраться в Сейрейтей. И с этим простаком Йоруичи… она… что?.. — Давай, раскрой их и ныряй в меня. Чудак, не робей, это же так легко!       У малыша Бьякуи срывает крышку и валит пар из ушей: воображением он не был обделен, но, признаться, ему бы не хотелось узреть воочию ту похабщину, от которой прилежного наследника клана отделяла лишь лиственная перегородка.       — Киске, ты вроде бы гений, а такой недотепа в некоторых делах! — мельком слышит Кучики, собравшийся вот-вот сбежать и уже занесший ногу для первого шага в сюнпо. — Сейчас я покажу тебе со стороны…       И Бьякуя в поступи уносится не прочь, а наоборот: его со стремительной скоростью хватают за шкирку и втаскивают внутрь беседки, не заботясь о том, что он поцарапается и непременно разорвет парадно-выходное кимоно.       — Ч-что… — только и успевает прокричать мальчишка, как все остальные слова его тотчас заглушают. Бьякуя таращит глаза на неимоверной длины чужие ресницы, оказавшиеся к нему почему-то так близко, а во рту чувствует как его ощутимо лижет за нёбо странное пламя.       — Это тебе моя маленькая месть… — усмехается Йоруичи, закончив.       — Дура! — вскрикивает Бьякуя и испуганно косится на второго парня у нее за спиной. — Понял теперь, Киске, как нужно-то? — бросает ему девушка через плечо. — Это вкусно, — подмигивает она уже их подопытной мышке.       — Это мерзко! — отталкивает ее красный, как рак, Бьякуя и вылетает молнией из беседки, по пути все пытаясь оттереться от чужой слюны.       Йоруичи провожает мальца взглядом и облизывает губы, проведя по контуру кончиком языка.       «Нежно», — сравнивает она поцелуй Бьякуи с другими.       «Мокро», — вот как определяет сам Бьякуя свой первый.