Темный попаданец

- Куда ты ушла? Где твой дом? Как так вышло, что ты одинока? - выла я на все заснеженные поля Скайрима. - Здесь нет ни света, ни звука. Так тяжело дышать, когда ты под землей, - продолжались мои завывания через километр, когда охрипшее горло хоть немного перестало болеть. Еще через километр я уже сипела, окончательно сорвав голос. Слуха у меня нет абсолютно, но чтобы окончательно не спятить от тяжелых мыслей и воя ветра, я заорала песню. Все равно вокруг на несколько километров точно никого нет, и не перед кем позорится. У Анги я была уже на рассвете. Расстояние я определенно недооценила – ноги болели, как в мой самый первый день в Скайриме, когда я еще от медведей «гангнамстайлила». Только сейчас я была не под наркотой, а под контрактом, тяжелым грузом висящем на плечах. Палатку Паппия я заметила далеко не сразу – она сливалась на фоне серых камней и реки. Присев на поваленное дерево я смотрела, как в палатке ворочается цель моего контракта и размышляла, как же подступится к этому. Лучше, конечно, сейчас обойти его и подойти со стороны деревни, чтобы не кинулся к людям. А вот как поступить дальше – на этом моменте я зависала. А, сделаю так: подбегу, наброшусь (все равно он сонный, ничего не поймет), кинжал под горло – и драпать. Здорово. Я спустилась еще чуть ниже к деревне, а затем вышла на дорогу. Снова поднявшись к месту обитания Эннодия, я заметила, что он проснулся и сейчас склонился с котелком над водой. ***, ***, три раза ***! Ладно, будем импровизировать. Я выхватила нож и, держа руки на манер берсерка, кинулась на Паппия. Только молча, а то спугну, чего доброго. Услышав мой слоновий топот, Эннодий обернулся и выронил котелок. - Аааа! Братство все-таки пришло по мою душу! – и кинулся бежать. Только вот далеко он не убежал. Поскользнувшись на камушках в реке, он эффектно навернулся и упал головой на эти самые камушки. Ударился он не слабо, так как признаков жизни от его распростертого посреди речки тела больше не поступало. Ни черта не соображая, я подошла к Эннодию. Присела перед ним на корточки и взяла за шею. Нет, не добить, а чтобы пульс нащупать, ибо расположение сонной артерии я точно не знала. Под моей рукой ничего не билось, ничего не трепеталось. Эннодий Паппий был мертв. Все так же сидя перед ним на корточках, я перекрестилась, затем встала и пошла прочь оттуда. Когда я уходила, тело постепенно сносило течением с камней. Через полчаса его окончательно снесет и Эннодий Паппий поплывет к водопаду. Через десять минут он проплывет мимо деревни. К тому времени меня в окрестностях не будет. Не прошло и десяти минут с момента гибели очередной жертвы, как я уже была в Виндхельме. Я хотела сразу же отправиться в Айварстед, но усталость взяла свое. Я не спала целую ночь, у меня раскалывалась голова, горело сорванное горло и отваливались ноги. Зайдя в город, я добрела до таверны, присела на ступеньки и стянула сапоги. А затем окунула ноги в сугроб. Мне показалось даже, что сугроб дымится, но зато ноги помаленьку отходили. Я просидела у дверей таверны еще некоторое время. Выглядела, наверное, при этом, как распоследний бездомный. Затем медленно, словно нехотя, обулась, зашла в «Очаг и свечу», запаслась харчами и побрела на конюшни. Кинув вознице мешочек денег и, просипев: «Рви в Айварстед, родной!», я отключилась лицом вниз на сиденье. Через пять часов возница растолкал меня и на редкость противным голосом объявил: «Айварстед». Я вывалилась из телеги и с хрустом потянулась. Попрыгала по дороге, дабы полностью прогнать сон. Удивление стражников от моих прыжков описывать не стану. На противоположном берегу узенькой речки стояли три стены и крыша сверху. Простыми словами – развалюха. В ней-то и обитает Нарфи. Я пересекла реку и заглянула в руины. Оглядела то, что осталось от камина, спальник со спрятанными в нем бутылками меда, скамейку и стол. За столом, уронив на него голову, сидел Нарфи и громко храпел. Его ослабевшая рука держала полупустую бутылку меда. Этот, пожалуй, самым простым будет. Присев на корточки, чтобы через пролом в стене меня не заметили стражники, я подкралась к спящему. Подняла голову Нарфи за волосы и резко провела лезвием кинжала по горлу нищего. Снова брызги крови, предсмертный хрип, конвульсивное подергивание и все. Я отпустила голову; она с глухим стуком упала на стол. Я перекрестилась, вытерла кинжал об одежду Нарфи, вышла из дома и нырнула в реку. Холодная вода несколько отрезвила меня, мысли потекли быстрее. Надо как-то уходить отсюда и побыстрее. Но не слишком быстро, а то «Стрелы–в-колене» что-нибудь заподозрят. Я посидела в таверне, побеседовала с тамошним бардом (меня так и подмывало ему тексты «Красной плесени» подкинуть - хоть немного репертуар разнообразить), съела половину припасов, посмотрела, как трактирщик вышвырнул пьяную и очень борзую данмерку, и только тогда пошла к повозке. Стоимость Айварстед – Фолкрит по идее двадцать золотых. Возница содрал с меня в два раза больше, объясняя это тем, что через сожженный Хелген он ни за что не поедет. Придется делать крюк мимо Глотки Мира. Стоп. Сожженный Хелген. В ту же секунду до нас донесся Крик, идущий с вершины Глотки Мира. - ДО-ВА-КИН! – взывали Седобородые. От такого крика должны лавины сходить и валуны с вершины Глотки падать. Но едва вопль стих, земля перестала дрожать и больше ничего с горы не доносилось. Возница заволновался; да и не только он: весь Айварстед сбежался в таверну обсудить удивительное событие. В деревне я задержалась несколько больше, чем рассчитывала. Все говорили, говорили и никак не могли наговориться – такого великого события не было уже сотни лет, со времен призыва самого Тайбера Септима. Всех волновало, кто теперь стал Довакином – воином со смертным телом и душой дракона, где он сейчас и откликнется ли он на зов? Я не принимала участия в пирушке: сидя в темном углу и попивая подешевевший мед (трактирщик по случаю призыва Довакина срезал цены в половину), я угрюмо размышляла. Меня, также как и всю деревеньку, интересовал вопрос: кто же этот Довакин и почему я не на его месте. Судя по всему, появление Алдуина в небесах над Хелгеном совпало с моим появлением в Скайриме. Видимо, что-то пошло не так, и я оказалась в теле имперки, нежащейся на солнышке в Роще Кин. Но что, что же случилось такого, что я теперь не герой Скайрима, а самый обычный недо-ассасин с манией величия? Надо будет обязательно заняться поисками Довакина. Отметив в голове этот пунктик, я с грохотом поставила пустую бутылку на стол, схватила извозчика за шиворот и выволокла его на улицу.