Remember.

Они были неразлучны с детства. Чета Адамсов жила по соседству с семьей Вудов, поэтому почти все свободное время дети проводили вместе. Взрослые по-доброму шутили, называя своих маленьких бунтарей женихом и невестой, на что Оливер и Ивейн не обращали никакого внимания. С каждым годом дружба ребят становилась крепче, и вскоре их уже невозможно было представить друг без друга. Казалось, что так будет всегда, однако у Судьбы имелись иные планы.

*

Оливер закрыл глаза, воссоздавая в памяти ее образ, легкий и невесомый, словно морской бриз. От Ивейн всегда веяло теплом и уютом. С ней все было просто и понятно, как дважды два. Жаль, что в свое время, юноша не сумел оценить этого по достоинству. 13 лет назад Им с Адамс всего девять. Миссис Вуд дала сыну пару кнатов на личные расходы, которые они с Ивейн решили потратить на сладости, продающиеся в небольшой, но процветающей кондитерской лавке. От разнообразия товаров у детей разбегаются глаза, но так как денег у них всего ничего, Оливер, как истинный джентльмен, предлагает сделать выбор Ивейн. Девочка улыбается, отчего на ее левой щеке появляется симпатичная ямочка и смущенно указывает на пакетик с разноцветными мармеладными тянучками. По вкусу они ничем не уступают магловским жевательным резинкам. Спустя несколько часов ребята сидят на берегу реки Клайд, кидают в воду плоские камешки и смеются. Теплый летний ветер играет с длинными светлыми волосами Ивейн, заставляя девчушку заливисто хохотать. Оливеру всегда казалось, что Адамс пахла как те самые тянучки. Кожа — мятой, губы — земляникой, а волосы — вишней. Больно. Лимонный цвет, в который выкрашены стены палаты больницы Святого Мунго, режет глаза. Наверное, Вуд никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным, как сейчас. С утра приходил его лечащий колдомедик и уверял, что юноша идет на поправку. Лжец! Ведь и троллю понятно, что после травмы позвоночника Оливер вряд ли, когда-нибудь встанет на ноги, а тем более сядет на метлу. 10 лет назад — Значит, ты уезжаешь? — его голос звучит растерянно и грустно. — Да. Мама решила, что будет лучше, если я стану студенткой Шармбатона. — Но почему? Хогвартс — замечательная школа, зачем твоей матери увозить тебя за тридевять земель и разлучать нас? — Просто она сама училась во Франции и считает, что мне там самое место. — Обещай, что будешь писать мне, хорошо? — произносит он, пристально глядя в ее серьезные глаза цвета моря. — Конечно, — послушно кивает Ивейн, подавляя всхлип. — Я совсем забыла, — прерывает затянувшуюся тишину Адамс. — У меня есть для тебя подарок. Девочка достает из нагрудного кармашка небольшую подвеску в форме снитча. — Она, конечно, не золотая, но думаю тебе понравиться. Дай слово, что всегда будешь носить ее с собой, ладно? — Очень красивая, — с улыбкой отмечает Вуд, надевая медальон на шею. — Торжественно клянусь, что не сниму ее не при каких обстоятельствах. Он сдержал клятву. Подвеска до сих пор с ним. До сих пор. Воспоминания, связанные с Ивейн разъедают мозг, словно серная кислота. Хочется стереть себе память, но это слишком большая роскошь. 5 лет назад. — Какая она? — в голубых глазах Адамс плескается любопытство. — Она, … — Вуд смущенно замолкает под пристальным взглядом своей собеседницы, — … она милая. — И все? — возмущенно произносит Ивейн, которую явно не удовлетворяет ответ друга. — Нет, конечно, нет, — торопливо заявляет Оливер, будто оправдываясь, — она умная, веселая и отлично разбирается в квиддиче. — Оу, ну тогда все ясно, — прерывает его тираду Ивейн, — с этого и нужно было начинать. Эм, кстати, а что у нее с дыханием? — В каком смысле? — Вуд недоуменно смотрит на подругу. — С дыханием, — невозмутимо продолжает Адамс, — Шелби недавно прочитала в каком-то журнале, что мужчину привлекают в женщине в основном три вещи: цвет глаз, чувство юмора и дыханье. Оно должно быть легким и невесомым, как полет мотылька. Вот, послушай, — Ивейн пододвигается поближе к Вуду, и, прикрыв глаза, начинает демонстративно дышать, но уже через пару мгновений бросает это занятие, принимаясь заливисто хохотать. — Ненормальная, — фыркает Оливер, — да у тебя дыханье, как у гиппопотама, страдающего ожирением. — Неправда! — Самая правдивая правда. — Ты хам, Вуд, — обиженно заявляет Адамс, больно щипая его за руку, — не понимаю, как я дружу с тобой столько лет! По-моему, мне нужно ставить при жизни памятник за такое терпение, как считаешь? — Всенепременно, — соглашается юноша, — но давай подождем до следующего лета. — Ладно, так и быть, — милостиво соглашается Адамс, протягивая парню мизинчик в знак примирения. Давить в себе это гребаное чувство, понимая, что ни к чему хорошему оно не приведет и лелеять призрачную надежду на то, что еще не поздно все вернуть — в последнее время это стало его своеобразным хобби. После того лета их связь с Ивейн постепенно сошла на нет. Письма, раньше занимавшие по три страницы, стали сокращаться до минимума и приходили значительно реже. Каждый выбрал свою дорогу, свой путь. Оливеру предложили стать запасным вратарем в «Паддлмир Юнайтед», а Ивейн насколько было известно юноше, подалась в колдомедицину.

*

Судьба свела их вновь на Чемпионате мира по квиддичу в 1994 году. Ее короткое: «я скучала», крепкие объятья, и словно не было долгих месяцев разлуки. Стена отчуждения и непонимания разрушилась в одно мгновение, стоило Оливеру лишь взглянуть в небесные глаза своей подруги. Тот день стал переломным моментом в судьбе каждого из них. В ходе террора Пожирателей смерти, напавших на лагерь болельщиков, был убит отец Ивейн, Джон. Бессмысленно описывать, каким ударом стала гибель мистера Адамса для его дочери. В считанные дни она подурнела до неузнаваемости и будто бы повзрослела на несколько лет. Светлые локоны Ивейн прежде уложенные в незатейливую прическу, теперь напоминали седые лохмы, под глазами Адамс залегли темные круги, а худоба девушки стала неестественной и пугающей. Вуд все время старался быть рядом, боясь, как бы подруга не наделала глупостей, а та целыми днями лежала на кровати, устремив к потолку пустые глаза, и что-то шептала про себя. Было страшно наблюдать, как девушка, которую ты знаешь с самого детства, теряет рассудок, но Оливер верил, что вместе они справятся. Наверное, именно в этот нелегкий период юноша понял, как сильно дорога ему Адамс. Прежде Оливер не задумывался, какую роль играет эта смешная девчонка в его жизни. Она просто всегда находилась поблизости, и этого было достаточно. Даже, когда они не общались, Вуд знал, что Ивейн по-прежнему любит его, как родного брата, и ждет вопреки всем трудностям и невзгодам. Спустя некоторое время Адамс приняла решение переехать в Англию, где вскоре нашла работу в одном из магических госпиталей. Их встречи случались все чаще. Молодой человек сам не мог объяснить истоков странной тяги к Ивейн. Оливер списывал их на беспокойство за подругу, хотя ехидный внутренний голосок ядовито вещал: «ты же сам знаешь, что это не так». Это действительно было не так, но признаваться в том, что испытываешь симпатию к лучшему другу детства, отчего-то не хотелось. Возможно, такое нежелание было мотивированно страхом. Страхом потерять Адамс навсегда. Однако, как говорится, все тайное рано или поздно становиться явным, и вскоре Вуд открылся девушке в своих чувствах. Сделано это было спонтанно и даже в некой степени несуразно: всего лишь мимолетный поцелуй, ставший первой ступенькой к новому этапу отношений уже бывших друзей.

*

Вторая магическая война не обошла стороной ни одного волшебника. Оливеру и Ивейн повезло больше остальных — их родные сумели выжить в адской мясорубке людских страданий, что уже, по сути своей, являлось настоящей удачей. Они решили расписаться сразу после окончания боевых действий. Свадьба была необычайно тихой, без официальщины и излишнего пафоса, без белого платья и толпы гостей, без литров огневиски и горы закуски. Рядом находились лишь самые близкие, но и их оказалось достаточно, чтобы на считанные мгновения забыться и почувствовать себя счастливыми. Потихоньку жизнь входила в прежнее русло. Кровоточащие душевные болячки зарастали коркой повседневных забот и переживаний, заставляя подниматься с колен и смело идти вперед. Оливера перевели в основной состав «Паддлмир Юнайтед», чему юноша был очень рад, а Ивейн продолжала трудиться в том же госпитале, в котором работала до войны. Их совместное счастье отличала молчаливая скромность. Молодые нигде не агитировали свои отношения, несмотря на то, что Вуд стал довольно популярен среди поклонников британского квиддича. Оливер и Ивейн просто любили друг друга без высокопарных слов и игры на публику, ценя каждое мгновение, проведенное вместе.