***
Двери лифта распахнулись, и все сотрудники отдела белых воротничков с интересом уставились на подозрительно знакомого мужчину, облаченного в элегантный, наверняка, ужасно дорогой костюм. Тот тем временем легким, едва заметным кивком поприветствовал всех присутствующих, одарив их напоследок обаятельной улыбкой. Диана и Клинтон, от которых тоже не укрылось неожиданное появление молодого человека, тут же подскочили на ноги, выбегая из-за своих столов. Мужчина остановился в паре шагов от них и, ловко сняв в головы шляпу, склонил в приветственном жесте голову и улыбнулся: — Доброе утро! — Доброе утро, босс, — неуверенно пробормотала агент Бэрриган. Женщина не могла оторвать взгляд от преобразившегося начальника. — Агент Беннет, — усмехнулся агент Джонс, от него не укрылась реакция напарницы. — Вы решили сменить имидж? — Решил поэкспериментировать, — глаза босса озорно блеснули. Нил с улыбкой наблюдал за бросающими на него заинтересованные взгляды коллегами. Решив, что на первый раз достаточно, он поспешил скрыться в своем кабинете. Что уж говорить, но на такой повышенный интерес ФБР-овцев к своему внешнему виду он все-таки не рассчитывал. Видимо, не принято скромным служителям закона так одеваться. Но он же раньше всегда ходил в подобном костюме! Хотя, наверно, его нынешним коллегам об этом не известно… Да и откуда же они могут об этом знать, если уверенны в его кристально чистом прошлом? Они же даже не знают о Питере. «О, Питер… Я готов смириться даже с браслетом, если мне на ногу оденешь его именно ты…» — вздохнул Нил. Молодой человек понимал, что его вновь ждет нудная и неинтересная работа агента ФБР. Вновь его поджидают бесконечные правила и условности, которые не имеет права преступить законопослушный гражданин. Как же Нил скучал по своей прошлой жизни, когда на его способы добывания информации закрывали глаза. Потому что тогда он был консультантом. Как бы он хотел вернуть себе эту должность. Нил тяжело вздохнул, глядя на огромную кипу бумаг на своем столе. Неожиданно для себя он понял, что готов даже несколько дней работать в архиве, лишь бы все вернулось на свои места. Лишь бы все было по-старому…Глава седьмая. Ностальгия.
18 августа 2016 г. в 18:16
Этот вечер был скучным и неправильным, как и все предыдущие. Нил сидел в кресле и с отвращением созерцал комнату, в которой находился. Его комнату. Его комнату в его квартире! Когда-то Нил, возможно, мечтал о собственном доме. Когда-то… Очень давно. Но теперь он точно был уверен, что ничего, кроме своего уголка в особняке Джун, ему не нужно. Ни вилла на солнечном побережье теплого моря, ни собственная квартира в Манхеттене. И не потому, что здесь ему не нравилось. Нет, эта квартира была красивой и удобной. Но не уютной. Она была чужой. Возможно, в ней прижился бы тот самый Нил Беннет, но Нил Кэффри чувствовал здесь себя неловко, словно забрался в чужой дом и пытается выдать себя за обычного серого и неинтересного жителя Нью-Йорка.
Но если с самим видом квартиры Нил еще мог хоть как-то смириться, то с отсутствием мольберта и красок — нет. Что бы ни говорили ему коллеги, молодой человек был уверен, что любит искусство и умеет находить с ним общий язык. Просидев около получаса в тягостном раздумии, молодой человек все-таки поднялся на ноги и целенаправленно выскочил на улицу.
Спустя пару часов Нил вернулся со всем необходимым. Что бы ни говорили его коллеги, Нил с легкостью раздобыл и нужные краски, и кисти, и холсты. Даже мольберт среднего качества прикупил. Кэффри с энтузиазмом ученого-естествоиспытателя расставил все перед собой и нервно вздохнул. Он намеревался провести эксперимент. Нил хотел сам себе доказать, что никуда его способности не делись, и, следовательно, Нил Кэффри тоже существует. Или хотя бы существовал…
Рука немного дрожала, когда тянулась к кисти, но Нил ощутил приятное чувство удовлетворения, когда понял, что точно знает, как нужно смешивать краски, какие нужно выдерживать пропорции… Нет, определенно, мошенник Кэффри имеет право на существование…
Рука двигалась все увереннее и увереннее, и молодой человек все больше чувствовал, что близок к чудесному состоянию удовлетворения, граничащему с эйфорией. Несмотря на все заверения ребят из бюро, Нил сумел сам себе доказать, что они ошиблись. Он умеет обращаться с красками. А это значит, что ребята ошиблись. А это значит, что, возможно, они ошибаются и в остальном…
Нил с торжествующей улыбкой отстранился от мольберта. С холста на него смотрели три самых дорогих ему человека, которых молодому человеку не хватало в последние дни больше всего на свете. Питер. Элизабет. Моззи.