salvation (H. S.)

      POV Автор       Когда девушка всё-таки добралась до дома, то просто скинула все свои вещи и без сил рухнула на диван. Всё тело буквально ныло от усталости, каждая мышца была обездвижена. Моника перевернулась на спину, закидывая за голову руки, и уставилась в тёмно-серый потолок. В голове были мысли о сегодняшнем пациенте. Травмы у него были, конечно, серьёзные. И то, что он до сих пор жив, было не меньше, чем чудо. Хадсон всегда сильно переживала за своих пациентов. Другие этого не понимали, говоря, что если относиться так к каждому человеку, который попадает в твои руки, то долго в профессии не продержишься. Просто свихнёшься от переживаний. Но она никого не слушала. Мон была уверена, что если пациент видит, что врач за него переживает, то быстрее пойдёт на поправку. Ведь в медицине, как и в обычной жизни, очень важна поддержка.       От мыслей её прервал неожиданный стук в дверь. Она никого не ждала, поэтому первые несколько секунд просто смотрела на дверь в замешательстве, пока стоявший за ней, вновь не постучал.       Девушка встала, проклиная того, кто потревожил её покой, и двинулась к двери. Открыв её, она увидела там Зейна с бумажным пакетом, полным продуктов.       — Я решил, что нечего тебе сидеть одной после такой тяжелой смены, поэтому отпросился и решил поухаживать за тобой сегодня. Тут морепродукты и вино. Не благодари, — игриво проговорил он, протискиваясь сквозь девушку на кухню и начиная выкладывать содержимое пакета.       — Это неожиданно, — скованно ответила Моника, закрывая дверь за нежданным гостем.       — Да брось, всё отлично. Ты, я смотрю, ещё даже в душ не успела сходить.       — Только приехала. Сил ни на что нет, — Моника села на барный стул перед парнем, который уже успел помыть овощи, и, взяв помидор черри, начала его жевать, — Ты не рассказал про своего пациента. Всё хорошо?       — Да, у нее был перелом руки и рваная рана на лбу. Руку зафиксировали, даже не понадобилась операция, а лоб ей зашил Мэйсон.       — О боже, он же криворукий. Почему ты отправил её к нему?       — Я хотел зашить сам, но он начал вопить, что это он будущий пластический хирург, а не я. Я не стал с ним спорить.       — Идиот. Он, честное слово, идиот. Почему его вообще ещё держат?       — Так, меньше разговорчиков и больше дела. Отправляйся в душ, а я пока приготовлю нам ужин.       Моника тяжело вздохнула и, по пути схватив сумку с вещами, двинулась в свою спальню. Там она села на кровать и попыталась переварить происходящее. Зейн раньше никогда к ней так не приходил. Нет, он бывал у неё дома, когда они устраивали посиделки вместе с другими интернами. Но так, чтобы он пришел один и вечер они провели наедине… Такое было впервые. И Моника просто не знала, как реагировать на неожиданный визит коллеги. Появление Зейна с вином и продуктами поставило её в тупик. В конце концов, что ей надеть после душа? Домашнюю одежду или что-то более презентабельное? Можно ли этот вечер считать свиданием?       Девушка кинула грязную одежду в корзину для белья и зашла в душ. Тёплая вода дарила облегчение. Затвердевшие во время операции мышцы начали расслабляться. В моменты такой невероятной усталости Мон думала о том, что больше в больницу не вернётся. Но потом всё проходило, и она спешила на работу, как в первый раз. Выйдя из душа, Моника на сухо вытерла тело и замотала волосы в полотенце. Натянув на себя шорты и майку, она подошла к зеркалу, чтобы проверить всю ли косметику смыла. В отражении на неё смотрела очень уставшая молодая девушка. На смуглой коже, если приглядеться, можно было заметить веснушки. Глаза сейчас были не синими, как обычно, а какого-то серого оттенка, будто бы потухшими. Пухлые губы потрескались. Всё из-за дурацкой привычки кусать их, когда волнуется. Под глазами залегли тёмные круги от недосыпа. За последний месяц она сильно похудела, сбросила порядка пяти килограммов. И теперь на её шее проглядывались ключицы. Девушка аккуратно провела по этому месту тоненькой рукой. Она была будто бы не живая. Моника не нравилась себе.       Девушка давно хотела купить абонемент в фитнес-зал, но как-то не доходили до этого руки. Да и ходить в него у неё тоже не было бы времени. Поэтому максимум, на что хватало Монику, — это велопрогулки по выходным.       От раздумий девушку отвлёк приятный запах, который шел из кухни.       — Где ты научился готовить? — спросила Моника, подходя поближе к парню, который резво переворачивал смесь из креветок, кальмаров и мидий на сковородке.       — Мой отец — шеф повар. От него и научился. До шестнадцати лет я мечтал пойти по его стопам.       — Серьёзно? Ты не рассказывал об этом раньше. Почему же тогда изменил решение?       — В шестнадцать лет я упал на скейте. У меня был сложный перелом руки. Видишь шрам? — он закатал рукав рубашки и указал на тонкую линию на предплечье, которая по цвету была чуть светлее, чем его кожа, — Мне делали операцию, вставляли спицу. И всё это меня просто заворожило. Я даже просил, чтобы операцию мне сделали без наркоза, хотел посмотреть, как всё это будет проходить. Ну, вот так я и стал врачом,       — Зейн добавил сливок в смесь на сковородке, убавил огонь и начал медленно помешивать деревянной лопаточкой.       — Это так... По-мальчишески, — улыбнулась я ему.       — Что насчёт тебя?       — Ты и так всё знаешь, — Моника достала из шкафа тарелки и поставила их- на стол, — Это семейное. Я всё детство провела в больницах. Поэтому вопрос о том, кем я буду, когда вырасту, мне даже никто не задавал.       — На самом деле я не знал, что ты из семьи врачей, — многозначительно протянул парень.       — Разве? — Моника была удивлена, ведь хоть она не рассказывала об этом на каждом шагу, но и никогда не скрывала, что её родители тоже врачи.       — Почему я должен был об этом знать? Мы с тобой не так часто общались, — девушка не нашла, что ему на это ответить, а Зейн, после минутного молчания, продолжил, — Кстати, а почему?       — Что «почему?» — не поняла его Моника.       — Почему мы раньше так не общались?       — Эммм... Мы бывали в барах. Да и у меня ты был, — Моника не понимала, к чему клонит парень.       — Я не об этом. А о том, что вот так, вдвоём, — парень достал более глубокую сковородку и вывалил на неё сначала отваренную пасту, а затем добавил туда морскую смесь.       — Ты ставишь меня в неловкое положение, — Моника почувствовала, как кровь начинает приливать к её щекам.       — Что? Почему? — Зейн повернулся к ней, и на его лице засияла улыбка.       «До чего же он прекрасен» — подумала девушка и вовремя отвела от него взгляд, чтобы парень не подумала, что она на него пялится.       — Твои вопросы... Они неловкие.       На этот раз парень ничего не ответил, лишь ещё шире улыбнулся и продолжил готовить.       Когда паста была готова, Зейн сам разложил всё по тарелкам и пригласил Монику за стол. Он открыл бутылку вина, кстати, не самого дешевого, и налил сначала девушке, а потом себе.       — Мммм, Зейн, это очень вкусно! — протянула Моника, проглатывая еду, — Надо будет как-нибудь приготовить самой. Судя по рецепту, это не так уж и сложно.       — Часто ты вообще готовишь дома? — спросил её Малик.       — На самом деле, нет. Разве что, по выходным. В рабочие дни на это не остаётся ни сил, ни времени.       Так молодые люди, за вкусной едой, пьянящим вином и милой беседой провели чуть больше часа. Они разговаривали на множество тем, ни разу не коснувшись работы, и много шутили. Моника была буквально поглощена этим парнем. Он, и правда, сводил её с ума. Но их вечер был прерван звуком пришедшего смс на телефон Моники. Оно было от Зои.       «У твоего пациента обнаружили субдуральную гематому*. Повысилось внутричерепное давление. Его готовят к краниотомии**. Прилетели его мама и сестра. Я решила, что ты должна знать. Будут новости — напишу».       Сердце Моники будто бы пропустило удар, а съеденный ужин подкатил к горлу. Ей стало безумно страшно, потому что то, что сейчас написала Зои было... Это было ужасно.       — Мне нужно в больницу, — интуитивно проговорила Моника, резко вставая из-за стола.       Девушка забежала в свою комнату и стала стаскивать с себя майку и шорты, взамен надевая джинсы и поло.       — Что случилось? — в дверях показался ничего не понимающий Зейн.       — Стайлс... Мой пациент. У него обнаружили субдуралку. Сейчас везут в операционную. Я должна там быть.       — Что? Зачем? Там же есть другие врачи, они справятся без тебя.       — Зейн, ты меня отвезёшь или нет? — злость в момент охватила девушку.       — Да, только не кипятись.       Моника накинула на себя куртку, влезла в кроссовки и быстро вышла из квартиры вслед за Зейном. Уже в машине она нервно заламывала руки, боясь, что не успеет.       — Успокойся, — мягко сказал парень и нежно сжал её левую руку в своей.       Этот жест, и правда, немного, но успокоил девушку. Но всё же сердце продолжило отдавать бешеный ритм.       Только машина остановилась на парковке, как Моника тут же отстегнулась и выпрыгнула из неё, побежав ко входу в больницу.       — Зои, где он?       — Что ты здесь делаешь? Ты должна быть на выходном! — недовольно зашипела на неё подруга.       — В какой он операционной?       — В первой, — сурово ответила Зои, а потом, когда Моника побежала переодеваться, крикнула вдогонку, — Ты ненормальная, Хадсон!       Но Монике было всё равно. Она сама не понимала почему этот пациент был ей важен. Она ни за кого ещё так сильно не переживала. Девушка просто не простит себе, если с ним что-то случилось.       Быстро надев на себя форму, Моника помчалась в сторону операционной. В неё она забежала, даже не помывшись.       — Хадсон, какого чёрта ты здесь делаешь? — все взгляды были обращены на неё.       — Доктор Рид... Гарри Стайлс... Ваш пациент... Я его лечащий врач... — её дыхание сбилось от бега.       — И это даёт Вам какое-то право врываться в операционную в то время, как у моего пациента вскрыта черепная коробка? — по взгляду Рида было понятно, что если бы мог, то он убил Монику.       — Просто скажите, как он?       — У него, мисс Хадсон, вскрыта черепная коробка. И если Вы сейчас же не уберётесь из моей операционной, то он умрёт прямо тут, на ваших же глазах.       Девушка молча вышла из операционной, скинув с себя марлевый халат, и сползла на пол, по стенке. Начались долгие часы ожидания.       — Моника, — услышала она сквозь сон, но с первого раза не смогла открыть глаза, — Моника.       На второй раз у неё это получилось. Но тут же в глаза ударил яркий свет.       — Где я? — непонимающе спросила девушка, потому что последнее, что она помнила — это то, как она сидит на полу перед операционной, а сейчас она лежала на кровати, в комнате отдыха.       — Совсем с ума сошла? — послышался насмешливый голос Зои.       — Чёрт, сколько время?       — Уже почти восемь утра.       — Восемь утра? Операция закончилась? Он жив? — Моника вскочила с кровати и начала расшнуровывать свои кроссовки, которые с неё успели снять, чтобы надеть их обратно.       — Да успокойся ты. Жив он. Тебе нужно домой. До начала смены осталось двенадцать часов. Тебе нужно принять душ и нормально поспать. Да и мне тоже. Я почти 48 часов на смене.       — Зейн уехал? — спросила Моника, протирая глаза.       — Да. Он принёс тебя сюда из коридора, посидел маленько и уехал домой. Между вами что-то было? — девушки вышли из комнаты и двинулись в сторону раздевалки.       — Ужин. Между нами был только ужин, — на лице Моники появилась слабая улыбка.       Когда девушка вновь оказалась дома, то она закрыла за собой дверь, включила авиарежим на телефоне и совершенно без сил завалилась на кровать, под тёплое одеяло.       Ей снились кошмары. Такое бывало редко, лишь после тяжелых смен на работе. В этих снах всегда был Джо. Моника звала его, пыталась ухватить за руку, но ничего не получалось. А потом, после отчаянных попыток догнать парня, всё, что ей оставалось, это смотреть, как его поглощает тьма. После этого она всегда просыпалась. Этот раз не стал исключением. Девушка проснулась от дикого ужаса, который испытывала во сне. Руки её тряслись, на глазах выступили слёзы.       Приняв душ и выпив кружку крепкого кофе, девушка накрасилась, высушила волосы, оделась и вышла из дома. Сев в свой автомобиль, Хадсон тяжело вздохнула и, вставив ключ в замок зажигания, выехала с парковки.       Уже в больнице она вспомнила о том, как некрасиво поступила с Зейном. Он приготовил для неё ужин, развлекал её, а она так обошлась с ним, буквально бросив.       В раздевалке интернов было полно народу. Девушка медленно протолкнулась к своему шкафчику и стала переодеваться в форму. Впереди её ждала суточная смена.       Собравшись, Моника оглядела раздевалку в поисках Зейна, но его нигде не было.       — И так. Залецки — в приёмную, Фостерн — собери анализы у пациентов из 3, 5, 9 и 10 палат, потом отвези миссис Карев на УЗИ, Малик — тебя вызвал доктор Портер, Сандерс — разбери завал с карточками и назначениями, потом обход, Хадсон — со мной, — командным голосом вещал доктор Хигз, двигаясь по отделению в сторону палаты, где лежал Гарри Стайлс.       — Как он? — спросила Моника, поравнявшись с доктором.       — Вчера его стабилизировали. Но пока не решим с головой, позвоночник трогать нельзя. Проверь его состояние после операций, посмотри, как заживает шов после удаления селезёнки. Назначь ему антибиотики. И да, Моника, в палате его близкие, сестра и мать, так что будь аккуратна в словах и действиях.       Доктор Хигз повернул в другой коридор и скрылся за дверями, а Монике одной пришлось идти до палаты её пациента.       — Миссис Стайлс, добрый день. Меня зовут Моника Хадсон. Я — лечащий врач вашего сына.       Мать пациента выглядеао достаточно молодо. По ней не скажешь, что у неё есть такие взрослые дети. Однако, сейчас, она была очень измотана. На лбу залегла глубокая морщина, а под глазами были тёмные круги. По женщине было видно, что она держится из последних сил, чтобы просто не впасть в истерику.       — Миссис Твист, Энн Твист — поправила она Монику, а затем встала и пожала ей руку, — Это моя старшая дочь, Джемма, — Моника поздоровалась и с ней, — Доктор, скажите, как Гарри? Как мой сын?       Моника рассказала женщине о случившемся, о том, в каком состоянии был Гарри, когда его сюда доставили и о том, как оценивается его состояние сейчас. Их ещё в университете учили, что никогда нельзя скрывать истинное положение дел от родных пациента. Они должны быть в курсе того, что происходит с их близким человеком.       — Сейчас остаётся только ждать. Если он придёт в себя в течении 48 часов, то можно будет говорить о дальнейшем лечении и его состоянии. Может быть повреждён мозг, но мы надеемся, что благодаря своевременному вмешательству, этого удалось избежать.       — Мы можем как-то помочь? — с надеждой в голосе спросила женщина.       — К сожалению, но всё, что нам остаётся, — это ждать, — тихо ответила Моника, переводя взгляд на парня, — Если вам нужно, то я могу заказать для вас гостиницу. К сожалению, родственникам нельзя остаться здесь на ночь, поэтому через полчаса вам придётся уйти.       — А нельзя сделать исключение? — спросила Джемма.       — Ничем не могу здесь помочь. Но можете не переживать, я буду приглядывать за ним.       Женщины поблагодарили Монику и вернулись обратно, в кресла.       Хадсон вышла из палаты, тяжело вздохнув. Подойдя к посту медсестёр, она положила карту Гарри в стеллаж, а затем оперлась о него руками, закрывая глаза.       — Уже без сил? — раздался позади неё голос Зейна.       — Привет, — девушка слабо улыбнулась ему, — Нет. Просто состояние Стайлса не из лучших.       — Всё будет хорошо, — Зейн сделал шаг к девушке и нежно прижал её к себе в объятия, чего Моника никак не ожидала.       Но противиться было бы глупо, потому что это жест был ей приятен. Поэтому она обняла парня в ответ.       — Спасибо за поддержку. И прости, что вчера так от тебя сбежала.       — Всё нормально. Я тоже врач и понимаю тебя, — на лице парня засияла улыбка, — Значит, просто придётся организовать для тебя ещё один ужин.       — Этот сорвала я, так что следующий ужин уже за мной.       — Договорились, — прошептал Зейн, а потом наклонился и нежно поцеловал Монику в губы.