Мёртвая жизнь

Он шёл по тротуару, не замечая никого вокруг, словно пребывая где-то очень далеко от этого мира, и прохожие, видя это странное состояние, на всякий случай сторонились и обходили стороной. Но он не видел и этого. Ему было всё равно. Он потерял интерес к этому миру и всё реже возвращался к реальности. Ещё месяц назад всё было в порядке. Месяц назад он жил, ходил на работу и готовился к свадьбе с Анной, месяц назад он был счастлив, он любил и твёрдо знал, что дальше будет ещё лучше. Оборвалось всё неожиданно, слишком резко и слишком безнадёжно. Он шёл, чуть опустив голову, но уже и сам не помнил, куда направлялся, а перед глазами возникал один и тот же образ. Анна. Рак крови обнаружили неожиданно, когда она уже не смогла проснуться утром. Она ещё была жива, дышала, но болезнь переходила в последнюю стадию, и умирающее тело погрузилось в кому. Страх, отчаяние, больница, врачи, неутешительные заявления, писк приборов жизнеобеспечения и мониторов – события тех двух дней слились в одну массу боли. И пытаться что-то сделать было поздно. Те два дня выпали из его жизни, но стали самыми переломными и значимыми в ней. Анна умерла, так и не приходя в себя. Просто сгорела. Внезапно и неотвратимо. Во сне. Незаметно. А он остался. Один, с погибшей невестой и разрушенным будущим. Он был молод, и, конечно, можно было попробовать начать сначала, выйти на работу, объяснить трёхдневное отсутствие и снова жить, но… он не хотел. Просто внезапно понял, что всё, что было ему дорого, всё, что он имел, осталось в прошлом. Там были мечты, надежды, детство, Анна, родители, перспективы, а в реальности… лишь серость и осознание собственной бесполезности. Он не смог ничего сделать тогда, когда это было единственно нужно, так зачем остальные действия? И жизнь потеряла смысл. Он просто сломался. Сбился, а вернуться в колею не смог. И остался на обочине. Прошёл месяц. Месяц без Анны, месяц без жизни. Словно по привычке он продолжал умываться по утрам, завтракать, ходить в магазин и готовить, но сам этого уже не замечал. В его голове шла другая жизнь, жизнь, которой давно не было, в его голове играло прошлое. Снова и снова он переживал все самые счастливые моменты: знакомился с Анной, оканчивал университет, ездил отдыхать на море, устраивался на работу… В больном мозгу картинки оживали с невиданной силой, и со временем он перестал понимать, где заканчивается действительность и начинаются фантазии, но видеть и осознавать эту грань не хотелось. Воображение стало реальным, а настоящая жизнь – кошмаром, в который он иногда окунался, словно в дурной сон. А эпизоды прошлого дарили тепло, надежду, заставляли чувствовать себя опять живым и… нужным. Не одиноким. Наверное, так и приходит сумасшествие. Тихо, в пустой квартире, со стаканом простой воды в руке, перед серой стеной, на которой видится пляж Карибского моря и смеющаяся Анна – их первый отпуск. – Женя! Жень, слышишь меня? Жень! Вырываться из грёз было неимоверно тяжело, но он всё же заставил себя сфокусировать взгляд. Заметить, что остановился, а рядом – какой-то парень обеспокоенно заглядывает в лицо и слегка трясёт за плечи. Евгений вздрогнул и недоумённо огляделся, будто впервые увидев эту улицу и не понимая, как попал сюда. Потом перевёл взгляд на парня, с трудом, словно сквозь вязкий туман, узнал друга. Бывшего, вероятно, друга. Костю. – О, есть контакт, – усмехнулся он и выпрямился. – Чего это с тобой? Идёшь, как зомби, в меня врезался и не заметил даже. Евгений, отвыкший от громких голосов, поморщился, снова потерянным взглядом осмотрел серую унылую улицу под пасмурным небом и бросил: – Всё в порядке. Дай пройти. – Не раньше, чем ты скажешь, куда шёл. Хотя бы в каком направлении. Он пожал плечами, тряхнул головой и пробормотал: – Не твоё дело. – Ладно. А ты помнишь, где твой дом? – не отставал Костя. Неудавшийся жених обернулся и неуверенно махнул рукой себе за спину: – Там, должно быть. – Очень плохо, – покачал головой друг. – Так, пойдём к тебе, и ты мне всё расскажешь. А потом будем думать, как тебя из этого вытаскивать. – Не надо меня ниоткуда вытаскивать, – вяло запротестовал тот, но Костя, понявший, что дело плохо, взял ситуацию в свои руки и уверенно повёл друга к его дому.

***

После похорон Костя стал первым, с кем Евгений общался, и потому бедный парень вывалил на него всё. Всё, что его беспокоило, о чём он думал, что тревожило и что представлялось, рассказал, как невыносима стала реальность и в чём нашёл спасение угасающий рассудок. – И разве оно того стоило? Разве был смысл губить свою жизнь вслед за её смертью? Это ведь она умерла, а не ты, – произнёс Костя, затянувшись сигаретой. Он словно преобразился, посерьёзнел и, казалось, его злила позиция друга. – Ничего ты не понимаешь, – тихо вздохнул парень и откинулся на спинку дивана. Табачный дым он переносил с трудом, но сейчас было всё равно. – Всё я понимаю, – огрызнулся друг и нервно выдохнул светлый дым. Лёгкие клубы, развеиваясь, поднимались к потолку и терялись на таком же серовато-белом фоне. – Но… ты каждый день видишь в воспоминаниях мёртвых людей, и считаешь это нормальной реальностью. – Для меня они живы… – Это ты оставь. Если не веришь – свожу на могилы посмотреть, – резко бросил Костя и снова затянулся. – Ты сходишь с ума, Женя, и даже не замечаешь этого. – Замечаю, – спокойно отозвался тот. – Я всё прекрасно замечаю, но… не препятствую. Так мне проще. – Да, бегство от реальности – самый лёгкий путь, – зло усмехнулся Костя и сплюнул: – Пусть слабых. – Мне не важно. Это всё равно выход, и мне он нравится. Ты не знаешь, какого это – переживать давно ушедшие прекрасные секунды, снова чувствовать нежные руки Анны, вдыхать аромат её волос… От неё всегда пахло цитрусами. Этого тебе не понять. – Прошлое ушло, его больше нет, забудь ты его, чёрт бы тебя побрал! – яростно выкрикнул друг и, успокаиваясь, медленно выпустил дым. – Надо идти к будущему, оно, Женя, важнее, в нём вся жизнь, всё, что только может произойти. В будущем. В твоих руках. – Анны там нет, – едко отозвался парень. – Да пойми, воспоминания – это моё всё. Я живу прошлым, и без него моей жизни не будет, без него и будущее невозможно. – Так и будешь жить в прошлом? – холодно осведомился Костя. – Нет, это не я в прошлом, – покачал головой Евгений. – Это прошлое во мне, и оно уже не отпускает, наоборот, заполняет меня всё больше, убирает ту пустоту, что осталась после смерти Анны, и однажды я просто брошу это всё окончательно и поддамся ему. Воспоминания гораздо лучше настоящего. А будущего ещё нет, чтобы с ним сравнивать. – Если будешь так продолжать, оно и не настанет, – буркнул приятель, разглядывая ленивую дымку под потолком, казавшуюся в закатном свете солнца, которое всё же пробилось на минуту сквозь тучи, почти нереальной, неземной. – Мне и не надо. Минут пять они молчали. Просто сидели, уйдя в свои мысли и молча бездумно разглядывая обстановку. Серые стены, старая пыльная мебель, грязный ковёр… Пустая квартира, во всех смыслах пустая. В такой и надо сходить с ума. А ведь когда-то здесь цвела жизнь… – Ладно, Жень, я пойду, – негромко и несколько тоскливо произнёс Костя, вставая. Хозяин жилища поднял отрешённый взгляд и прошептал: – Ты так и не понял меня, да? – И не хочу понимать. Ты сходишь с ума, не сопротивляясь этому, и мне таких мировоззрений не надо. У тебя вся жизнь осталась в прошлом, а у меня – я это знаю, понимаешь? – в будущем. И говорить нам, в общем-то, больше не о чем. Надеюсь лишь, что ты всё же справишься… Прощай. Евгений ничего не ответил. Лишь сидел и с грустью смотрел вслед другу, теперь уже окончательно потерянному. Медленно, с унылым треском оборвалась последняя нить, что могла связать с реальностью, и теперь только дальше, глубже в бездну… Но может, эта бездна не так уж плоха? Солнце скрылось за горизонтом, и так и не рассеявшиеся серые облака дыма остались тяжело висеть над головой.