НОВАЯ СОБАЧКА БАСКЕРВИЛЕЙ

Когда миссис Хадсон открыла мне дверь, первое, что я услышал был, доносящийся из гостиной, звонкий собачий лай. В ответ на моё недоумённое выражение лица наша квартирная хозяйка сказала, скорбно вздохнув: — Сами всё увидите, доктор… — и удалилась на кухню. Холмс поднялся мне навстречу с самой любезной улыбкой из своего обширного арсенала. Хвостатая тень, что вертелась у его ног подскочила ко мне и оказалась щенком неопределённой породы. Довольно крупным и судя по его толстым крепким лапам он обещал вырасти в большую собаку. Щенок с любопытством обнюхал мои брюки и ботинки, уселся рядом, у моих ног и дружелюбно тявкнул. Его коротенький хвостик забил о ковёр. — А вот и наш Доктор Джон Ватсон собственной персоной! Воздух в комнате мне показался необыкновенно свежим — трубка в зубах Шерлока не дымила. Проследив за моим взглядом он пожал плечами: — Оказалось, что наш юный друг, — Холмс показал острым подбородком на резвящегося у наших ног щенка. — Не переносит табачный дым. Мы устроились в креслах у камина. Щенок улёгся под креслом Шерлока положив лобастую голову на лапы. — Откуда он взялся, Холмс? Я не замечал у вас раньше большой любви к животным. Холмс ухмыльнулся и откинулся на спинку кресла. — А вам этот щенок не показался знакомым? Я отрицательно покачал головой: — Нет. — А между тем вы имели честь быть представленным его несчастному отцу и присутствовать при трагической гибели его злосчастной матери. Это отпрыск бедняги Снупи — покойного пса доктора Мортимера и той самой, что до смерти перепугала даже беглого убийцу, собаки, которая так талантливо сыграла роль легендарного проклятия рода Баскервилей. И зачем, спрашивается, Снупи было так нестись через болота как не ради свидания с любимой? Я же вам говорил, Ватсон, что не доверяю женщинам — вот вам хороший пример… Мы так и не узнаем, что не поделили однажды родители этого красавца… Я погладил по большой голове хвостатого сироту — тот даже зажмурился от удовольствия. Не было похоже, что из него вырастет монстр со скверным характером. Или он пошёл в покойного отца? — И откуда он всё-таки взялся? Холмс вздохнул: — Вдова Стэплтона обнаружила их в одной из хозяйственных построек — замёрзших, исхудалых и страшно голодных — Стэплтон не часто вспоминал, что щенков надо вовремя кормить. Выходила. Одного она подарила доктору Мортимеру — всё-таки это отпрыск его бедного Снупи. Другого она подарила мне. Третьего взял себе сэр Генри. Он, бедняга, надеялся, что теперь в доме появится что-то попитательней овсянки и ему перепадёт — но, увы — Бэрримор остался непреклонен и бедный сэр Генри глотает слюнки по утрам наблюдая как его питомец угощается сочными кусками мяса под ласковое воркование миссис Бэрримор — в то время как его, непривычный к английской кухне, хозяин вынужден давиться овсянкой. Одного щенка миссис Стэплтон оставила себе — дом в отдалении, никого вокруг и ей пригодится хорошая охрана… Пока мы беседовали щенок исчез из гостиной и вернулся — неся в зубах ботинок. За юным хвостатым чудовищем шёл Перкинс с сапожной щёткой в руках недовольно ворча себе под нос. Холмс нахмурился: — Фу! Брось! Щенок уронил туфлю и виновато тявкнул. Перкинс торопливо подхватил её: — Простите, сэр. С вашего позволения, сэр. Холмс задумчиво посмотрел на щенка: — Инстинкты. Ватсон… ____________________________________________________________________ — И вы, Бэрримор, служили бы также Стэплтону, когда он появился бы в роли наследника сэра Чарльза Баскервиля если бы сэр Генри…? Лицо дворецкого было всё также непроницаемо, но в голосе послышалась нотка удивления: — Да, сэр. Мои предки верно служили всем представителям рода Баскервилей в этом доме долгие годы. Я невольно посмотрел на портрет проклятого Хьюго и по моей спине пробежала волна холода. Бэрримор словно прочитал мои мысли. — И самому Хьюго Баскервилю появись он здесь. Он был не самым худшим представителем рода Баскервилей. Я содрогнулся и представил как полуистлевший Хьюго Баскервиль садится во главе стола и, как всегда невозмутимый, Бэрримор стоит и ждёт приказаний от хозяина. Мне показалось, что лицо дворецкого исказила зловещая гримаса. На мгновение огонь в камине словно потускнел и потух, потянуло ледяной могильной сыростью. Я отхлебнул превосходного хереса из своего бокала и перевёл дух — ветер и причудливая игра теней. Дворецкий почтительно склонился перед нами: — Вы что-то ещё хотите господа? — Нет. Спасибо. Вы можете идти, Бэрримор. — Холмс был как всегда спокоен и невозмутим. Бэрримор исчез. Холмс поднялся из кресла и выпустил первый за сегодня клуб ароматного дыма из трубки. — Это и есть настоящий дух Британии, Ватсон — верный дворецкий, зловещие тайны, фамильные проклятья… Но скоро сэр Генри проведёт здесь, как и обещал, электричество и лампы Эдисона и Свена разгонят тени, не останется тёмных углов, ничего таинственного. Мы вступаем в новый век, доктор — век техники, век машин и рационального мышления. Не знаю как вам, а мне будет жаль нашу добрую старушку Англию… Не знаю заметил ли мой верный друг Шерлок, как сквозь Бэрримора просвечивал узор на обоях…