Я сделал себе чашку сладкого чая и сел за барную стойку. Часы показывали двадцать два семнадцать. В квартире стояла тишина, лишь изредка слышался писк щенка.
Я сидел, держа в руках чашу горячего чая, и ничего не делал. Наверное, такого уже не было лет пять. Практически всегда, по вечерам и ночью, я пропадал в элитных клубах нашего города. Клуб — это мой второй дом, можно сказать. Когда у тебя нет обязательств перед кем-то и ты свободен, то жизнь скучна. Как жаль, что это так.
— Сонечка уснула, — произносит мама и начинает хозяйничать на моей кухне.
Всегда был против того, чтобы родители лезли в мою жизнь. Но сейчас я даже благодарен им за это. Я даже не знаю, что делал бы один с ребенком на руках. Наверное, девочка давно бы была отдана в детский дом или какую-нибудь ближайшую больницу. Какой из меня отец? У меня даже домашнего животного не было, а тут ребёнок. Маленький.
Смешно и одновременно горько. Кто-то решил пошутить надо мной. Но вопрос остаётся, как и прежде: кто? Кому я так насолил, что меня так наказали? И неужели не жалко отдавать ребёнка такому, как я?
— Мам, — она присаживается рядом со мной, — что мне делать?
— Вспоминать милый, вспоминать, — мама, как в детстве, берет меня за руку и пытается так показать свою поддержку.
Но и без всего этого я знаю, что она любит меня и поддержит в любой ситуации.
Мама — это единственная женщина, которая не требует от меня каких-то обязательств. Она всегда старается делать только самое лучшее для нас с Ярославом, но никогда не полезет в нашу жизнь, если не попросим. Старается быть всегда рядом, не причиняя неудобств. За это я боготворил её, и ради неё готов на всё, как и она ради меня. Я знал это ещё с детства.
— Милый, — мама села рядом и заключила меня в свои крепки объятия, — я знаю, что тебе тяжело, но ты должен попытаться вспомнить всё, что было на протяжении 2014-2016. В этот период было что-то, что не хочет вспоминать твой организм. Только почему?
Да, это было самое сложное. Что произошло в отрезок этого времени, не знал ни я, ни моя семья. Для всех это было загадкой. Но факт остаётся фактом: чуть больше семи месяцев назад я попал в автомобильную аварию, в результате которой потерял память. Смешно. Глупо. Банально. Всё это так. На протяжении всего этого времени я восстанавливался и успел вернуться к прошлой жизни. Друзья, к слову, говорят, что после аварии я изменился: стал добрее, как-то иначе смотрю на жизнь.
Иногда я замечаю, что брат что-то скрывает от меня. Спрашивая о своём прошлом, я получаю невнятные ответы или же тему переводят. Как-то всё странно, но я ничего не могу сказать. Быть может, всё это мне кажется?
Авария, наверное, всё-таки изменила мою жизнь. Однако неудобно жить и не знать, что было некоторое время назад. Страшно. У тебя всё нормально, но ты живешь и не помнишь конкретный период своей жизни. Два года. Два года бесследно исчезли из моей памяти, будто их и не было. Что было в то время? Почему я не могу вспомнить этого? Почему? Неужели там есть то, что я не должен знать? По словам моей семьи, в то время я начал меняться. Начал отдаляться от родителей и друзей, старался больше времени проводить где-то или с кем-то. Готовился к какому-то событию в своей жизни и намекал на это семье. Но что должно было произойти? К чему я готовился? Или всё это выдумка моей семье? Но… им я мог доверять. У меня не было поводов сомневаться в близких. Кто эта Невидимка? Неужели её никто не знал из моей семьи? Неужели она и вправду была невидимой? Может, это плод моей фантазии?
— Мам, — зову я самого дорого для меня человека. Она всё ещё держит меня в своих крепких объятиях, даря спокойствие и уверенность, — малышка не моя дочь!
Я отрицал. Я не мог поверить, что я отец. Наверное, даже после теста ДНК я буду не уверен. В нашем мире можно всё подделать. Вопрос только в деньгах. И у моих врагов и семьи они водились. Так как я мог доверять тесту? Я даже имя матери ребёнка не знаю…
— Тём, Сонечка — твоя дочь! — спустя какое-то время произносит мама.
Её голос звучит уверенно. И снова возникает чувство, что она что-то знает, но не хочет мне говорить. Она что-то скрывает от меня. Но только что? Тяжело вздыхаю и взъерошиваю свои волосы. Нет. Нет, мне это только кажется. Всё как-то не так.
— Мальчик мой, — мама как-то резко это произносит и отстраняется от меня, — ты уже вырос, если что, — она смотрит на меня с укором. — Как говорится: не знание закона не освобождает от ответственности. Так что, если ты не помнишь мать Сони и момент её зачатия, то это не значит, что она не твоя дочь!
И она вышла, оставив меня одного со своими мыслями. Конечна, она права.
Но что делать, если ты не уверен ни в чём и ни в ком? Даже и в себе. Как быть тогда?
***
Ночь прошла спокойно, но я не мог спать. Я практически каждые пять минут вскакивал с кровати и подходил к детской кроватке, где мирно спал ребёнок. Малышка совсем крохотная, поэтому занимала мало место в кроватке, где, кроме неё, лежал медведь. Игрушку подарил Ярик, убеждая меня, что девочке так будет удобнее адаптироваться к новым условиям жизни.
Я всё-таки смог поспать немного, но от этого было ещё тяжелее. Голова болела, хотелось спать, но я не мог уснуть снова.
Хоть я и отрицал, что Соня — моя дочь, но к ребёнку я начал привязываться. Какое-то чувство ответственности, что ли появлялось, когда я думал о малышке.
В начале восьмого проснулась Соня, громко крича и плача. Вскоре мама уже держала её на руках и пыталась успокоить, дав при этом мне важное задание: приготовить детскую смесь для малышки. Я до этого никогда не готовил и теперь даже не знал, что делать. Пришлось меняться ролями в самой: она в кухарки, а я в няньки.
— И чего ты такая крикливая? — уже не впервой раз спрашивал я, пытаясь успокоить ребёнка.
Девочка же не прекращала плакать. А наоборот, как мне казалось, пыталась кричать громче. Я, как человек уравновешенный и спокойный, пытался сделать хоть что-то, дабы закончить этот детский концерт. Но у меня ничего не получалось. Малышка продолжала плакать.
Щенок, до этого спавший где-то под кроватью, начал вертеться около моих ног, пытаясь укусить. Мне кажется или он пытается защитить ребёнка?
— Давай её мне.
Мама забрала малышку и дала ей бутылочку со смесью. Ребенок усердно начал сосать её, пытаясь своими ручками держать бутылочку. Самостоятельная.
Я не стал смотреть, как ребёнок завтракает. Выгнав, именно выгнав, Зубастого из спальни и закрыв дверь, я пошёл на кухню. Поспать сегодня не удалось, хоть поем нормально.
В холодильнике было много продуктов. Выбирай и ешь, но мне хотелось чего-то особенного. Чего-то острого. И моему желанию было суждено сбыться. В холодильнике я нашёл перцы, которые так обожал. Я ел их без ничего, чему все удивлялись.
Собаке пришлось кинуть несколько кусков колбасы. Зубастый, довольный, что ему что-то перепало, ел и оглядывался на меня. Не доверял? Боялся, что заберу его завтрак?
Нарезав перец, я принялся его есть, параллельно заходя в свои аккаунты в социальных сетях. Мда, ничего нового. Лайки, репосты, новые сообщения, заявки в друзья. Всё как всегда.
Завтракая, я слышал голос мамы, которая заговаривала с кем-то. Щенок всё так же был на кухне и пытался ухватиться за штанины моих домашних брюк. Это выглядело смешно, но мне всё-таки было неприятно. Такое чувство, что собаку запрограммировали, и она должна при любой возможности укусить меня.
Всё это странно: и ребёнок, который как-то оказался около моей двери, и щенок, норовивший покусать меня, и моя амнезия на определенное время.
Я пытался заставить себя вспомнить всё, что было стерто из моей памяти, но у меня ничего не получалось. Передо мной была дверь, которую я не мог, да и боялся открыть. А вдруг там будет то, что мне совершенно не нужно? Или наоборот: что-то нужное, что поможет мне в чём-то.
Я обращался ко многим специалистам, но везде один и тот, же ответ: мы ничего не можем сделать. Ваше подсознание помнит промежуток этого времени, однако по каким-то причинам не хочет вспоминать. Придёт время, и вы сами всё вспомните.
Это давало надежду, но в тоже время пугало. А что будет, когда я вспомню эти два года?
***
Ближе к двенадцати часам приехал брат с результатами ДНК. Малышка уже к этому времени спала, держа около себя медведя. Увидев это, Ярослав начал гордиться собой и вскользь упомянул, что надо будет купить ей ещё и зайца, которого он приметил в магазине.
Отдав мне конверт, в котором, как я понимал, находиться результат ДНК, Ярослав включил телевизор и удобно устроился на моём диване.
— Чего ждешь? — спросил брат, закидывая руки за голову.
Он знал результаты теста! Знал!
Мне не хотелось выяснять сейчас это, но и открывать конверт желание не было. Ничего не хотелось. Но и неизвестность убивала.
Вздохнув, я всё-таки разорвал конверт и начал бегло читать содержимое результата.
«… вероятность отцовства составляет 99,9 процентов …»
Я пытался осмыслить написанное, но не мог. Малышка — моя дочь! И этому было научное подтверждение. Но этого не могло быть! Я не мог быть отцом этого ребёнка! Не мог!
Выронив результаты теста, я, на ходу обуваясь, покинул собственную квартиру. Мне нужно время, чтобы всё осмыслить и понять. Время, чтобы принять это. Время, чтобы разобраться в себе.
