***
"Что это за мракобесие?" — подумал охотник, когда увидел сладко спящую полуголую Катерину на своём матрасе. — "Бля" — он подошёл ближе, положил арбалет и, почесав голову, сел на корточки. — Кейт? — прошептал он. В комнате уже все спали. Время было около часа ночи, наверное, — Ну, блин. — он начал толкать её в руку, пытаясь разбудить. Девушка начала ёрзать и что-то мычать. Мужчина вдруг остановился, отдёрнув руку. Кейт открыла глаза и немного привстала. — Дэрил?.. Привет… Он смущённо пошатался, увидев, что она спит в одной майке и трусах, и накрыл её сверху одеялом. Девушка упала обратно и снова уснула, а смущённый и ошарашенный Диксон ушёл во двор. Проснувшись утром, Кейт еле вспомнила, что было ночью. Только когда увидела курящего Дэрила, сидящего на асфальте перед зданием, память вернулась к ней. Он словно ждал её. Даже никуда не ушёл. Кейти вышла и, подойдя, начала говорить с ним: — Доброе утро. Он повернулся и ответил: — Да. — Ты ночью приходил? Я не помню. — Я не заметил, что ты там лежишь. Поднял одеяло и… Ушёл, короче, спать к Рику и Карлу. Они немного помолчали, Кейт вытащила из кармана его жилетки сигарету и тоже закурила, потом добавив: — Как там Мэри? Где она? — Понятия не имею. — А Карла видел? — Он куда-то свалил. На север отсюда. Может в Терминус, а может и на могилу к сестре и маме. — он поник и опустил голову, потом кинул недокуренную сигарету на пол. — Ты не виноват. — горько сказала она. — Похуй. — он посмотрел на то, как она курит. — Классная жилетка. Где взял? — она сразу заметила новую вещь на нём. Смотря в глаза, она ждала, когда он ответит. Он опустил взгляд на жилетку и снова перевёл его обратно на руку Кейт через секунду. — Спиздил. — он улыбнулся, обнажая зубы. — Это я поняла! — рассмеялась она в ответ. Жилетка была кожаная и чёрная, с красивыми крыльями из какого-то непонятного материала, пришитыми на спине. — Это Мэрла. Забрал в качестве компенсации. Ты стала лучше говорить по-английски. Ты говорила, что русская. — он сидел и говорил будто с пустотой, смотря в одну точку. Они просидели на чёртовом грязном асфальте час, просто молча и иногда покуривая сигареты и неся какую-нибудь чушь и смеясь над ней. Дэрил, как оказалось, не дурак посмеяться над собой, а Катя над собой. Разговоры ни о чём и наоборот о высоком. Диксон умеет философствовать.***
К паре часов после полудня на горизонте появился Рик. — Чего вы тут делаете? — он был один. Даже без сына. — Сидим и курим. — ответила я. — Мы перетащили ещё рабицы. Теперь там хватит, чтобы сделать забор. Ещё мы нашли очень много кирпичей на другой стороне здания. Там, где упала бомба. Можно ставить и скреплять. — Заебись, — выложила я по-русски и, встав, пошла за Риком. — Дэрил, найди проволоку и подходи тоже. Через какое-то время и Дэрил присоединился к нам. Принёс проволоку и начал скреплять уже поставленные на свои места несколько сеток рабицы. Когда Рик подвёл меня, тут уже были Том, Андреа, Мэри, Мэрл, несколько незнакомых людей, которых он привёл из Терминуса, и кто-то из Вудбери. Все стояли и работали. Кто-то держал сетку, кто-то стоял вокруг участка с ножами и укладывал всех ходячих, которые подбредали к нам. Пока всё это происходит, я часто начинаю задумываться о том, что всё это делается даже не столько против ходячих, сколько против других людей. В этом мире уже все понимают, как с ними справляться, но никто не понимает, кому можно доверять, а кому нет. Люди стали охотиться друг на друга. Такое ощущение, что ходячие стали уже просто прикрытием для того, чтобы иметь возможность в такой анархии стрелять в тех, кто просто тебе не нравится. И смысл закрываться в лагерях изменился. Теперь это укрытие не от этих тварей, а от более мерзких тварей — людей. Человек человеку волк. Весь день мы работали, на улице была весна, а не лето, слава Богу, что не палящее солнце. Построили большую часть забора, который в длину должен составить около мили. Это, конечно, очень много, благо тут есть здания, к которым мы просто приварили, привязали, прикрепили эти сетки. И делали, кстати, в два «слоя», постоянно ставя опоры, чтобы нельзя было опрокинуть забор. Рик предлагал разные варианты того, как ещё можно это укрепить. Говорил, что можно приварить снаружи по стальной пластине в тех местах, где он наиболее хрупкий. Давайте угадаем, кого же он послал за горелками? Гленна, конечно же. Им удалось приварить их. Сказать, что я удивлена работающим горелкам — ничего не сказать. Только потом мне сказали, что какой-то человек из Вудбери был сварщиком до апокалипсиса. Кстати, про Рика. Я очень удивлена тому, как быстро он начал нам доверять. Мне, Мэри, Гриффинам. Со слов Карла, он мало кому доверяет. Проверяет всё время, устраивает всякие разные словесные допросы. На удивление, такого почти не было. Вечером, когда уже начинало темнеть, все разошлись кто куда — кто в Терминус, кто в наш лагерь. — Рик? — Да? — Надо и нашему лагерю название дать. «Терминус-2» — не подойдёт, Вудбери вообще далеко, и это не часть нашего лагеря. Нужно как-то, ну, ты понял. Рик только спокойно посмотрел на меня, доедая чипсы. В комнате никого не было. Были сумерки, все на улице, кто-то на крыше, кто-то в библиотеке, кто-то в парке Вудрафф, кто-то в церкви. Да, были и такие. Хёршел точно был там. Дэрил сидел в контейнере, в котором теперь с обеих сторон наконец-то есть лестница. Сидел и смотрел вперёд. На далёкие стены Терминуса, на забор, который уже начали строить. Прямо так, свешивая ноги на ту сторону. — Зачем нам название? Какая разница, как называть? Я ничего не ответила, и доев нормально приготовленные макароны, ушла. Ничто не сравнится с нормально и по-человечески приготовленной едой. Хорошо, что женщины, которые были в Терминусе, которые бывшие каннибалы, умели так готовить, и из круп, которые мы имели, они смогли нам сделать такой еды. Сейчас март. Тёплый, всего около пятнадцати градусов. Ни снега, ни дождей, хотя бывали иногда и они, но не так часто, как можно было бы подумать. Зато ветра тут сильны бывают. Я всегда любила большие толстовки, но сейчас как-то не до них, даже если холодно. Либо работаешь, либо отбиваешься, либо спишь. Обычно я не торчу без дела. В августе будет два года, как это началось. Но это у нас. Рик так проживает уже четвёртый год. Мне до сих пор не понятно, как вышло, что мы жили как обычно и только потом узнали, что где-то по соседству люди уже превращались в это. Мне приходила мысль, что, может быть, на границах военные отстреливали их, на границах штатов, которые вообще ещё имели границы и военных на них. Может быть, просто Орландо защищали? Может быть, просто вся Флорида была хорошо защищена от них? Может, были ещё штаты или даже сейчас есть, в которых этого нет. А может, где-то это началось даже раньше, чем в Джорджии. Андреа рассказывала, что они были в ЦКЗ на окраине Атланты и человек по имени Эдвин сказал, что есть ещё центры, похожие на этот, где хранятся такие же или подобные объекты для исследований. И если они и правда есть и находятся в других штатах, в любой момент такое же происшествие могло произойти там и раньше. Я ушла к Дэрилу. Залезла в контейнер и села рядом. — Чего пришла? Скучно что ли стало? — Да, есть немного. — Тут холодно. Сидела бы внутри. — его арбалет валялся где-то здесь, но я в упор его не видела. — Где твой арбалет? — Упал. Мне лень доставать. — я нагнулась и посмотрела вниз. Арбалет лежал там. — Дашь сигаретку? — я села рядом. — Ты как-то дохуя потребляешь. Иди завтра и наворуй себе из магазина каких-нибудь «Мальборо». — Не жадничай, дай. Ну пожалуйста, мистер Диксон, дайте мне одну. — Тебе ещё нет двадцати одного! — я пыталась вырвать сигаретку, которую он достал и увёл другой рукой от меня, пришлось нависнуть над ним. Он игрался со мной. Это было мило, и я подыгрывала. Я снова видела, как он улыбается. Первый раз в этот вечер задумалась о том, единственная ли я, кому он показывает свою улыбку. В итоге он дал, но взял с меня слово, что я брошу курить если всё это кончится. — Дэрил? Ты знаешь, что нравишься мне? Он промолчал недолго, пошатался, посмотрел вниз и всё-таки положительно ответил. Я только улыбнулась. Темнело. Это был самый милый и романтичный вечер из всех в моей жизни. И не нужны никакие любовные игры, какой-то там секс, и даже поцелуи. И мне даже всё равно, нравлюсь ли я ему. Просто хорошо, что мы здесь и судьба нас свела. Я опёрлась головой на его большое и сильное плечо и тоже начала смотреть вдаль, покуривая ещё одну сигаретку. Время шло. Хотелось только спросить Рика о том, что было бы, если мы не встретились. И ещё о том, почему он считает всех нас семьёй. Просто, по сути, мы не так долго вместе, как, например, он и Дэрил или Дэрил и Карл. С тех пор, как мы здесь, Рик стал бриться иногда. А Дэрил опустил волосы. И ему очень идёт. Он становится похожим на металлиста из восьмидесятых. А вот Граймс-младший всё никак не может найти себе компанию. Тут есть Джулия, конечно, с ней ему не так интересно, как если бы здесь была шпана его возраста. В Вудбери остались такие ребята. Я бы, конечно, могла тратить время на то, чтобы провести его с ним, но я не особо люблю детей. Да и потом, мне больше нравится сидеть рядом с Диксоном и просто молчать. Теперь он хотя бы не просит отвалить или отодвинуться, потому что я загораживаю ему солнце. Не проходит и дня без гостей. Каждый день кто-то проходит мимо стен, пытались даже залезать без спроса. В основном просто подходили к воротам, вежливо стучали. И теперь в нашем лагере уже очень много народа. Я даже не всех помню по именам. Я очень рада тому, что эта, казалось бы, сложная новая жизнь стала такой привычной. Не все привыкли. Близнецы и Абигейл до сих пор шарахаются от мысли, что теперь мир всегда будет таким. Обычно где-то в Терминусе, но иногда забредают сюда, заходят, начинают ныть об этом кому-нибудь. Забор ни разу не упал за всё время, которое прошло с его постройки. Опять-таки, был только ветер. Холодный. И он был отнюдь не единственным холодным элементом ушедшей зимы. После того, как Мэрл решил уйти в Вудбери и остаться там на какое-то время, так и не вернулся, поэтому Дэрил ездил к нему пару раз и возвращался ни с чем и иногда злой, как собака. Начинал кричать и ругаться в пустое место. Будто бы я или кто-то ещё мог что-то сделать. Сам Мэрл не появлялся. Зато у кого точно всё было хорошо, так это у Мэри и её парня. Рик заметно больше стал говорить о походе в Вашингтон. Может быть, все они мечтали узнать, что происходит, и что с этим делать, но, честно говоря, мне уже было всё равно и даже не хотелось ничего узнавать. Я столько натерпелась, что наконец найденное убежище спасало меня от всяких там походов в столицу, чтобы узнать то, что нам не факт, что вообще даст преимущество. Рик начал даже потихоньку подговаривать всех к походу. Не знаю, как остальным, а вот мне он надоел. — Вот только его мне не хватало. — Подумай, Кейт. Это наш шанс вернуть всё назад. — Куда назад? Ты убил кучу народа, будь они ходячими или людьми! Ты больше не полицейский, не шериф, ты больше не женат, ты — вдовец! — кричала на него я, — У тебя сын растёт! Подумай хоть о нём! — Рик замолчал, опустил голову, но продолжал настаивать: — Это нужно нам. — Ты знаешь, — встала я перед ним и начала размахивать руками, — А Дэрил был прав! Ты, походу, болен уже! У тебя мания. Остановись. У нас чрезвычайно маленькие шансы сделать что-нибудь, — в комнату вошли. — Даже если мы пойдём на столицу, то что мы принесём людям? — Надежду. — это был Диксон-младший. — И всё? Людям не надежда нужна, а возможность жить и спокойно спать ночами, зная, что они в безопасности. — продолжала я. — Кейт, — говорил мне Граймс, который уже встал и пытался меня обнять. — Мы должны делать всё, что можем. Иначе провал. Бездействие исключено. — Катя, соглашайся. — И ты туда же? — он первый раз за долгое время такой спокойный, даже назвал меня по имени. — Ты сможешь увидеть маму, — он был в смешном пончо с арбалетом за спиной. И выглядел так, будто Мэрл кормил его стероидами. Не то, что возмужал, в нём и так было полно тестостерона, просто он стал массивнее, что ли. Я успокоилась и, стоя на том же месте, начала взвешивать все «за» и «против». Рик вышел. — Сможешь полететь домой. К семье. — Вы все — моя семья. И как ты мог повестись на его россказни? — Это не одно и то же. Мы все друг другу чужие люди. — Это если бы сейчас не было конца света. — он подошёл, положил арбалет и встал прямо передо мной. Я посмотрела ему в глаза. — Вы все моя семья. Ты не чувствуешь, что теперь мы одни из немногих, кто выжил? Мы даже не знаем, сколько таких лагерей по стране есть. Может, наш — единственный. — А если нет? Если выживших больше? — Если предположить, — он буквально сверлил меня взглядом. "Чего ты хочешь?" — Что в Штатах есть спасение и это всё случилось только тут, то моя мама сейчас жива и здравствует. А если оно коснулось и дома, — я перестала даже моргать, — То она уже давно мертва. — сказала я холодно, сделав злое равнодушное лицо. Он так и стоял. Так и смотрел. — Я поеду в Вашингтон. А ты, если хочешь, можешь оставаться здесь. — он непоколебимо стоял, чего-то ожидая. Разговор кончился ни на чём. Не поедут же они прямо сегодня. — Чего? — Не могу посмотреть? Ты мне запрещаешь, девчонка? — ухмыльнулся он. Почему «девчонка»? Фи. — Нет, — помотав головой в разные стороны с долькой ехидности, протянула я и снова, выдержав специально для пущей неожиданности несколько секунд, сказала резко. — Я поеду с тобой. Он очень удивился: — С какого это? — развёл руками и вытянулся. — Ты знаешь. Мы оба ненавидим розовые сопли, но ты и сам понимаешь почему. Я просто не пущу тебя одного, долбонос. — Девчонка. — он улыбнулся уголком рта. Видимо, за миллион разговоров он понял, что мне это нравится. — Что? — Не знаю, как тебе это удалось, деваха, но ты привязала меня к себе. — продолжал он. Я думала только об одном: "Скажи уже это!"***
Рик и куча других людей под его предводительством стояли на площади и что-то активно обсуждали. Дэрил так ничего и не сказал, хотя по его лицу это было видно. — О чем говорите? — подошла Кейт. Люди расступились, показывая, что там у них лежит на капоте поломанной машины. — Вашингтон, — ответил ей Гленн. — Планируем ехать группой в следующем месяце. — Кто ещё едет? — Дейв, Карл, я, Мишонн, Дэрил, Гленн, Мэгги, и мы надеялись, что согласишься ты. — Я поеду. Только при условии, что Мэри останется за главную, — ответила Кейти. — И что на счёт Мэрла? — Он остаётся в Вудбери. — подошедший сзади Дэрил ответил на её довольно глупый вопрос. Кейт стояла в смятении и думала только о том, что сказал Дэрил на счёт семьи. К вечеру, когда вдохновлённый планами Граймс уже лёг спать, девушка сидела наверху и не что бы дежурила, но просто пялилась в темноту. — Привет. — это была Мэр. — Привет. Давно не виделись. — Что у тебя с Диксоном? — она села рядом с подругой. Молчание. — Ревнуешь его к работе? — сказала она, обняв ту за спину. — Нет, — начала говорить вторая, успокоившись и вытирая уже высыхающие слезинки. — Я только хотела бы, чтобы он честно сказал мне, что чувствует или чего не чувствует. — Ты не должна говорить никому, что плачешь во время апокалипсиса вот из-за такой херни. Сопли не для тебя. Ты ему годишься в дочери, если он узнает ещё и об этом — вообще перестанет реагировать. Хотя чёрт его знает, он так нелюдим, что мне сложно даже представить, что творится у него в голове. — Ненавижу сантименты. — сказала та, встав, вытерла лицо рукавом и направилась к выходу. Мэри ничего не оставалось, кроме как остаться дежурить. И так понятно, куда она сейчас пойдёт. Мэри только не понимала, почему Кейт реагирует так, ведь у неё самой всё было отлично. Том был как никогда добр к ней и весел, несмотря на разные неладные ситуации вроде тех, когда Мэри выходила на вылазку за одеждой, едой или подобным, а он никак не хотел отпускать её, но при этом такой неподготовленный, как он, прекрасно понимал, что если пойдёт следом — наделает только больше проблем. Поэтому пришлось, хочешь или не хочешь, пускать её одну. Иногда с ней ходила уже окрепшая Джулия. И пару раз Мэгги. Джулия, к слову, как была глупой и легкомысленной дурочкой, так такой и осталась. Лишь немного окрепла, научилась стрелять и не плакала по пустякам. И, вообще, все Гриффины изменились. Абигейл перестала бояться всего на свете, а её теория о том, что по соседству живёт черть, не была просто навязчивой догадкой, которая не оставляла ее в покое, как оказалось потом. Поэтому сейчас к ней стали относиться не как к престарелой сумасшедшей, а как к действительно проницательной и умной женщине. Удивительно.***
Дэрил ведёт себя как раньше, когда он мне не доверял. Теперь это такая же мания, как и у Рика. Мне вот интересно, если он считает, что мы друг другу чужие, он бросит меня тут, если я вдруг откажусь? У него на лице написано, что я ему небезразлична. Он даже говорил, что привязан ко мне. Это было враньё? Или он боится это сказать? Эх, Диксон, кто тут ещё тупит... Мэри постоянно говорила о том, как ей хочется в Вашингтон, когда приходила в основную главную часть лагеря. Теперь я понимаю её внутреннее взбешённое состояние, когда я говорила про Атланту целыми днями. Как разговор касается мужчин, так её с Томасом не заткнуть. И почему только раньше она не говорила почти ни о чём? Была такая вся из себя железная холодная женщина, а теперь в какую-то девочку превратилась. В глупую, маленькую, слабую девочку с розовыми очками. Но так даже лучше. Ей не идёт быть мной. — Дэрил? — я подошла к чистящему пистолеты парню, сидящему на коробках, а не на диванах, которых теперь вокруг было предостаточно, в комнату, где никого почти никогда не бывает. Это кладовка, которую мы оборудовали под склад. Конкретно сюда закинули пистолеты. Даже пули лежат не здесь. Он повернулся. — Я хочу здесь и сейчас решить все вопросы, чтобы наконец можно было сваливать со спокойной душой в столицу за помощью. — Чего ты хочешь? — он повернулся лицом, облокотился о стену рукой, обнажая все свои прекрасные, играющие со светом, мускулы. — Ты ко мне что-то чувствуешь? — он сделал серьёзное и удивлённое лицо. — Говори сейчас и сразу. Парень потупил в пол, вальяжно положил шомпол на коробку, с которой так же вальяжно встал и, посмотрев на стоящую перед собой меня, кивнув, выдал: — Ты неплохая девушка, — говорит. — Ты нравишься мне. В тебе есть что-то… знакомое. Не знаю, чёрт, что это, взгляд, наверное. Как камень с души. "— А ты?" Я промолчала и кивнула, улыбнувшись. Он сделал то же. Это было самое быстрое признание в моей жизни. Я опустила глаза, куда-то отведя взгляд, но почувствовав на плече холодные ладони, подняла их снова. — Если бы я отказалась ехать, что бы ты сделал? — Покурил бы и закинул твою вырубленную тушку в багажник твоего ненаглядного доджа, а потом увёз бы насильно. — А серьёзно? Ты бы убедил меня или уехал? — Серьёзно. Так бы и сделал. Дэрил опустил ладони с плеч на мои кисти, охватил их и ,прижав меня к расстёгнутой жилетке, погладил как котёнка по голове. Тогда я наконец почувствовала спокойствие и лёгкость. Умиротворение даже.***
Не было вылазок, новых людей за стеной, забор не проваливался. Рик всё ходил туда-сюда, суетился вместо того, чтобы собираться в скорую дорогу, Карла таскал за собой, как будто он ребёнок. "Не беси меня! Отстань!" — говорил он, — "Я могу сам решать, что мне делать!" В конце концов отец опять решил всё за него, что не просто раздражало всех, кто жил с ними, а некоторых, вроде Кейт и Мэгги, даже шокировало. Все говорили Рику, что Карл уже не мальчишка и может сам решить, что он в состоянии делать, а что нет. Но он никого не слушал. Был ориентирован внутрь и говорил, кажется, только сам с собой. Стал похож на того себя, каким он был, когда хоронил Лори — одержимого. Ни Мэгги, ни Гленн не могли забыть Лори. Мэгги каждый день ходила в Вудрафф и смотрела на самодельный крест. Даже если день был очень загруженный и времени не оставалось ни на что. Таким образом она отдавала дань подруге минувших лет. Обещала, наверное, присмотреть за сыном и мужем. По Лори никто, кроме Рика, не плакал. Однажды он сидел на границе и, смотря в соседние высотки Даунтауна, плакал. Как ребёнок. Как слабый и безвольный мальчишка. Карл не плакал. Жаль, что его отец так и не понял по его поведению, что парнишка уже вырос, и сам умеет жить. Если бы мы находились не здесь и не сейчас, это звучало бы очень глупо, если учесть, что ему всего четырнадцать. — Гленн, мы ведь сможем это пережить? — спрашивала как-то Мэгги своего парня. — Да. Мы выберемся. Или хотя бы сделаем всё, что в наших силах. — Не бросай меня одну. — Никогда. Милые разговорчики о любви, каких-то печеньях, пуховых одеялах и горячем душе сводили с ума уже и так выбитого из колеи Граймса-старшего. Ему хотелось заткнуть всех и сейчас же, не медля уехать в Вашингтон. Но не его одного достали все эти бесконечно повторяющиеся "Когда-нибудь", "А если бы не…" и прочие "Всё образуется". Кейт сходила с ума, как только слышала всю эту чушь про спасение. Она понимала, что это конец, не будет больше так, как раньше, и никакого спасения нет. Рик говорил, что все заражены, и что эта зараза передаётся по воздуху. Значит конец. И только в Вашингтоне могут подтвердить это. И именно туда нужно отправиться, чтобы понять наконец, правда ли это, или всё-таки есть так надоевшая всем своим отсутствием пресловутая надежда. — Уже скоро.