Кажется, мы помешали нашим родителям влюбиться...

      Перепрыгивая через лужи, Елена с интересом разглядывала людей и здания, что видела всю свою жизнь. Хмурые лица серьезных карьеристов, спешащих в офисы, детские улыбки, а порой и слезы, все это словно течением несло прямо на девушку. Все эти яркие огоньки на больших буквах вывесок притягивали ее, от чего хотелось остановиться и улететь куда-то далеко, смотря на них. Она и не заметила, что сделала именно так.       Она думала о всяких мелочах вроде кулончика на ее шее, который подарили ей ее родители. Это было около пяти лет назад в Рождественскую ночь. Они всей семьей собрались в гостиной их дома возле большой зеленой елки, обвешанной гирляндами и блестящими шарами. Тогда они еще были в одинаковых красных свитерах с оленями и веточками омелы на их рогах. Дедушка Елены был еще жив. Она обожала, когда он рассказывал ей истории о своей молодости, и слушать их могла часами, пока ее не заставят лечь в кровать под теплое одеяло и заснуть. Она до сих пор помнит прикосновение губ дедушки к ее лбу и его легкий аромат сухих книжных страниц.       Елена резко отрезвела от воспоминаний от толчка в плечо. Она оглянулась, потирая место ушиба и облизывая сухие губы. В толпе промелькнули растрепанные темные волосы высокого парня, который исчез среди спешащих людей. Странным осадком что-то промелькнуло перед глазами словно незаметная мысль, и девушка слегка заметно двинула бровями, смотря туда, где исчез этот человек. Ее пару раз задели локтями и плечами, и она выдохнула, продолжив идти по направлению к музыкальному магазину.       Мэг била кулаками по стене, желая избавиться от противных лезущих в голову мыслей. Ей было больно, порой даже очень, но она не переставала. Ее переполнял гнев. Жуткий гнев, от которого она никак не могла избавиться. Это было как вспышка, от которой все внутри загорелось. Горло разрывало на части и лизало ядовитым языком пламя, от чего слезы застилали глаза, но Мэг сглатывала. Слезы отступали, намочив лишь ресницы, а боль на секунду застывала, но лишь на секунду.       - Хватит! Мэг! - Райан повернул ее к себе лицом.       Мэг ничего не видела из-за новой порции слез, от которых ей хотелось избавиться, но не получалось, и гнев только нарастал. Она стала вырываться и бить кулаками в грудь парня, но он старался не отпускать ее.        - Пусти!!!       Она рычала, не совсем осознавая, что делает. Райан обхватил ее одной рукой, а другой толкнул ее в затылок, чтобы ее голова уткнулась в его плечо. Мэг шипела, пытаясь высвободиться, и пиналась.       - Ш-ш-ш... пожалуйста успокойся! - Райан крепче прижимал сестру к себе, шепча ей на ухо и содрогаясь от новых ударов.        Мэг подняла руку, но она зависла в воздухе, дрогнув. Она застыла, пытаясь унять дрожь во всем теле и очень тяжело и прерывисто дыша. Она обняла брата.       - Все будет хорошо, мы все исправим...       - Нет.       Девушка закрыла глаза.       - Мама говорила, что это вообще чудо, ведь совсем скоро выпуск, и они собирались разъехаться в университеты в разные части страны. Это был... - голос Мэг пропал на пару секунд. - Единственный шанс. Мы никогда не родимся...       - Мы исправим, все исправим, - Райан совершенно не верил в то, что говорил, но его младшая сестра должна верить.       - Мам, я... - голос Елены растворился в воздухе, потому что она услышала спор родителей.        Она, осторожно ступая босыми ногами по ковру, приближалась к кухне, откуда доносились голоса. Ее брови непроизвольно нахмурились.       Родители ругались.        - Когда ты уже заткнешься?! - женщина пустила истерический смешок, с отвращением глядя на мужа.        - Я? Я заткнусь?! Психопатка! Это же ты на меня орешь! Меня это уже достало, понимаешь? Это больше не может продолжаться, - тот поджал губы, отвечая таким же взглядом.        Елена, стоя за стеной, испуганно смотрела в одну точку. Внутри что-то разъедало, и становилось так противно, что ее лицо кривилось.        - Ты прав. Единственный раз, когда ты сказал что-то действительно стоящее, - женщина закатила глаза.       - Что будет с Еленой? - более спокойно произнес светловолосый мужчина. - Она сможет... ?        Девушка дрогнула, поворачивая голову в сторону входа в кухню.        - Не твое дело! Больше нет. Ей пора повзрослеть, снять розовые очки и увидеть, насколько много дерьма в этом мире...       Миссис Норд еще что-то говорила, но Елена больше не хотела слушать. Она сбивчиво дышала, быстро шагая в свою комнату. Глаза щипало от слез, а сердце колотилось как бешеное. Она не могла в это поверить. Просто не могла.        Девушка зажмурилась, съезжая по стене. До боли кусая губы, она чувствовала обжигающие слезы, скатившие по щекам. В груди пульсировала боль, от которой хотелось кричать, но Елена молчала. Лишь иногда тишина поглощала стоны, рвущиеся из-за закрытых губ.        "Почему так больно?" - Норд еле попадала на нужные клавиши на экране телефона, потому что ничего не видела из-за слез.        Ее пронзило от осознания. Зачем она это написала? Почему ему? Она совершенно не отдавала отчет своим действиям. И это ее пугало. Она не хотела и не любила навязываться людям, но сейчас ей была нужна поддержка.        "Что случилось?" - вмиг пришел ответ.        Девушка грустно улыбнулась, понимая почему написала ему. Чтобы почувствовать это снова.        - Елена? Ты дома? - послышался обеспокоенный женский голос за дверью.        Девушка быстро стала тереть щеки руками, смахивая с ресниц слезы. Она не любила показывать свои эмоции. Поэтому только безмолвная пустота видела ее слезы, широкую улыбку и то, как она царапала свои плечи, чтобы утопить моральную боль в физической.        - Мама? - девушка приоткрыла дверь, стараясь выглядеть как обычно.       - Елена, ты уже пришла? А я и не заметила... - женщина настороженно обвела взглядом дочь.       - Я... просто быстро вошла в комнату и играла на фортепиано, - Норд сказала самое первое, что пришло ей в голову.        - Хорошо, занимайся, - ее мать отстраненно улыбнулась, растерянно кивая головой, и поспешила уйти и поднять трубку звенящего в коридоре телефона.        Норд выдохнула, снова закрывая дверь. Теперь она уверена, что родители собираются разводиться.       Последнее время они холодно бросали односложные вопросы и ответы за ужином, перестали касаться друг друга. Избегали даже мимолетного касания при передаче сахарницы. Их взгляды больше не были полны любви, они были пустыми. А это рождество они провели порознь. У мистера Норда появились неотложные и чрезвычайно важные дела на работе, а его жена почти весь день провела у подруги. Это было первое рождество, когда Елена одна сидела под елкой, смотря фотографии деда и лишь изредка улыбаясь сообщениям от Чарли и Макса, которые пытались вывести ее из дома на улицу или в клуб, где проводилась тематическая вечеринка.       "Моя семья распадается на части." - наконец отправила ответ Елена, чувствуя боль от осознания этого предложения.        "Не может быть. Все же было хорошо?"        "Я так думала. Думала, что все всегда хорошо заканчивается. Думала, что любовь вечна. Думала, что наша семья будет прекрасной. И я ошибалась."       Дилан смотрел в монитор компьютера, в который раз перечитывая это сообщение и совершенно не зная, что ответить. Если бы она была другим человеком, то он бы просто сказал, что жизнь - это полнейший бред, причиняющий боль. Он бы рассмеялся в лицо этому "другому", радуясь, что кому-то так же плохо, как и ему, но...        Но она - это она. Она вызывает в нем бурю эмоций и чувств, которые он никогда еще ни к кому не испытывал. Он чувствовал себя влюбленным дураком, слабаком, глупцом, думающем о девчонке. Он бы возненавидел ее всем своим сердцем за эту слабость и глупость, пробуждающуюся в нем. Он бы вычеркнул ее из своей жизни навсегда и снова потерялся бы в своих проблемах. Он этого очень хотел. Но он не мог. Он не мог возненавидеть ее, потому что он уже влюбился в нее.       Для него это словно болезнь. Сладкая, но причиняющая боль, болезнь. Он - эгоист, ставящий свои цели превыше других, определенно болен, ведь перед сном в его сознании возникает четкая и ясная мысль: "Ради нее я готов на все."        А его симптомы болезни - это незнакомые ранее чувства, заставляющие его представлять себе ее. Представлять то, как их руки переплетутся вместе, делясь друг с другом теплом. Представлять, как они будут смеяться и говорить обо всем на свете или же просто смотреть друг другу в глаза, не проронив ни слова. Представлять ее голос, шепчущий ему. И ее губы. Такие сладкие и мягкие.        Дилану противны эти мысли, но он не может от них избавиться. Он думает о ней постоянно.