Счёт на секунды.

Убийства продолжаются. Джексона больше нет. Кажется, он преследует меня, преследует моих друзей, близких… У меня почти никого не осталось. Сидя за столом, я наблюдала за тем, как Стайлз нервно расхаживает из стороны в сторону. Его руки рассекают воздух, а затем он нервно ударяет кулаком о стену. Я вздрагиваю. Каждая клеточка моего тела боится. В комнате пахнет сыростью. Закрывая глаза, снова вижу белые стены комнаты. Чёрные рисунки на стене. В какой-то момент просто хочется вернуться туда. Единственное, что держит меня на плаву — Стайлз. Он снова вселил в меня надежду, заставил поверить в себя. Я чувствовала, что нужна ему, как и он мне. Мы связаны прочной красной нитью. Подойдя к нему, я опускаюсь на колени рядом. Беру за руку, вижу, как пульсируют его венки на шее. Он поднимает свой взгляд, и тогда я замечаю слезы. Ему тоже больно. Жизнь — это не череда прекрасных кадров, это нелепая какофония, собранная из хорошего и плохого. Обнимаю Стайлз, и становится легче. — Лидия, мне кажется, что я скоро сойду с ума. — его ладони касаются моего лица. — Вместе мы справимся, хорошо? — он кивает. — Пойдёшь со мной на свидание? — резко спрашивает он. Я улыбаюсь и ещё крепче прижимаю его к себе. Его дыхание сбитое, но тёплое. *** Мы шли вдоль дороги, в парке было полно народу. Дети бегали от киоска к аттракционам, и наоборот. Я улыбнулась, когда маленькая девочка завизжала от восторга, ее папа выиграл большего плюшевого медведя в тире. Огни освещали местность, отражались в летних лужах. Все было таким красивым, а самое главное живым. Здесь не было боли, только детская радость и смех. Стайлз крепче сжал мою руку. Мне не хотелось думать о чем-то плохом. Этот день попадёт в десятку лучших дней моей несчастной жизни. Мы почти не говорили, просто шли молча, и это ещё больше успокаивало. Вот американские горки, люди кричат, затем смеются так, что им не хватает воздуха. Я снова улыбаюсь. Небольшой киоск в виде рожка мороженого, и девушка, что покупает малиновый чизкейк в соседнем прилавке. Кажется продавец мороженого уступает миловидной женщине, которая продаёт выпечку. Он смотрит на нее с трепетом, а когда она радуется, его глаза тоже горят. Больница учит замечать маленькие вещи, всматриваться в детали. Мы садимся на скамейку. Опуская голову на плечо парня, я закрываю глаза. Теперь уже не вижу стен карцера. Только лишь темноту. Может я смогла отпустить? Возможно… Чувствую, как руки Стайлза касаются моего лица. Его глаза наполнены теплом светом, тёплым таким и приятным светом. Мы смотрим друг другу в глаза. Его губы мягкие и сладкие, как сахарная вата. Это было странное чувство. Внутри меня будто переворачивалось все на свете. Врачи никогда не смогут этого объяснить. Он углубляет поцелуй, но я не отстраняюсь, наоборот, отвечаю тем же. *** Время уже не владело нами. Как и я собой. В комнате было безумно жарко. Стайлз снимает с меня футболку. Резко отстранившись, он испуганно посмотрел на меня. — Я понимаю, прости. Прости, Лидия. — Я хочу этого. Просто боюсь. Я никогда не… Он нежно притягивает меня к себе. Целует в губы, затем все ниже и ниже. Каждый миллиметр моего тела. Ключицы, плечи. Он снимает с себя рубашку, а я дышу все чаще, в попытках поймать воздух. У него широкие плечи, красивое тело. Он улыбается, подхватывая меня на руки. Страсть бушевала во мне, все кипело от возбуждения. Когда с одеждой было покончено, я почувствовала, как его руки блуждают по моему телу, заставляя вздрагивать. Касаясь губами груди, я уже не могла сдерживать стоны. Он ухмыльнулся, но не остановился. Прочерчивая дорожку поцелуями, он опускался все ниже. Его губы коснулись самой нежной части тела любой девушки, тогда мне казалось, что я вовсе перестану дышать. Это были незабываемые ощущения, приятные и такие нежные. Руки пытались найти опору, ухватившись за края простыни, я сдержала стон. Стайлз остановился, и его безупречно красивое лицо оказалось рядом с моим. Он смотрел на меня так, как никто никогда не смотрел. Заведя мои руки за голову, он так же ласково взял их в свои. — Ничего не бойся, Лидс. Я люблю тебя. Я почувствовала его. Всем телом. Каждой клеточкой. Было больно, но затем все сменилось какой-то радостью. Может это покажется глупым, но мне стало легко. Стайлз был очень нежным, и я почти не чувствовала боли. Было так хорошо, что все проблемы остались позади. Там, в том самом парке. Но это лишь на время. Время, которое мы смогли разделить вместе.