Завтра была суббота

      Скверный мир. И такой же скверный день за окном машины. Уже другой машины: такое ощущение, что он меняет их как перчатки. Возможно, Хлоя, которая существовала несколько дней назад, была бы в шоке и начала возмущаться. Но настоящей Хлое было бы плевать, даже если б он взорвал крышу Белого Дома. От бывшей Хлои не осталось ничего, даже достоинства и чести. Вчера он растоптал их, а я позволила. Наивная дура. Ну, и зачем ты переспала с ним? У тебя свадьба на носу, любимый человек, ожидающий твоего возвращения домой, а ты тут развлекаешься, как ни в чём не бывало. Смогу ли я теперь посмотреть в глаза Мартину, если вообще увижу его?       Я не знаю, куда мы едем. Снова. На мой вопрос Рэт лишь пожал плечами и сказал, что я всё узнаю. Он изменился после вчерашней ночи. Чем дальше мы едем, тем угрюмее становится выражение его лица. Я не лезу, потому что сама чувствую себя нехорошо. Мы оба понимаем, что ошиблись. Но я трусливо продолжаю надеяться. Самое ужасное, что мысли о том, что произошло, не вызывают у меня отвращения или же ненависти, как должно быть. Я, конечно, никогда себе не признаю, но мне понравилось.       Начинается, Стоун, ты становишься сумасшедшей. Он тебе жизнь испортил. Очнись.       Он был честен со мной. Я уверена, что он не соврал, возможно, не договорил что-то. Но не соврал, а это больше, чем я знала раньше. «Мы в большой опасности» - слова рикошетят от стенок моего сознания, не давая спокойно вздохнуть. А рассказ о людях в военной форме… Я знаю, что это люди отца, но Глушитель утверждает, что мафию невозможно выследить, и что они стреляли так, будто хотели избавиться от каждого случайного таракана, проползающего в момент схватки. Люди отца не стали бы так себя вести, зная, что где-то поблизости должна быть я. Остаётся лишь одно объяснение, как я считаю: один из друзей Рэта слил информацию о месте встречи, но не стал упоминать, что в машине была я. Почему? Похоже, это одна из тех загадок, ответ на которую я никогда не узнаю.       Я не могу прекратить надеться, что скоро весь этот ужас закончится. Когда-нибудь он же должен закончиться? Отец не будет сидеть сложа руки, зная, что его дочка до сих пор не дома. Однажды, когда я была маленькая, я чуть не попала под машину из-за того, что няня не уследила за мной. Тогда он уволил эту женщину с таким скандалом, что даже представить страшно. С тех пор рядом со мной всегда была пара охранников, пока я не уехала в Гарвард. Тогда я смогла упросить папу, чтобы он оставил меня без охраны. Не сложно представить, в каком состоянии он может находиться сейчас.       А Мартин, мой милый, но серьёзный Мартин. Катрина… Думать о них после того, что я только что сделала, как предательство. Поэтому я решаю отогнать мысли о близких людях подальше, а подумать о том, что меня ждёт впереди.       Пейзаж за окном размытый из-за проливного дождя, поэтому разглядеть детали очень сложно. Лишь лес или поле. Мне никогда не нравился дождь, он всё время приносит нагнетающую обстановку, а солнце, наоборот, словно шанс на новую жизнь.       После ещё часа езды я замечаю приближающийся горизонт города. Не такого, в котором мы останавливались в прошлый раз. Этот больше: несколько раз я даже заметила небоскрёб. Другой штат? Скорее всего. Название из-за дождя я так и не увидела. Почему мы здесь? Он захотел сдать меня властям? Хотя что-то не верится. - Выходи, - произносит так, как будто я - провинившийся ребёнок, а он - злой родитель. Мы остановились напротив многоквартирного барака с обшарпанными стенами и с несколькими заколоченными окнами. Внутри, по длинному коридору здания я плетусь за ним, стараясь не обращаться внимания на разбитые зеркала и скрипучий пол.       Знаете, вот вы, наверное, думаете, что тут могут жить только бездомные? Как бы не так. Когда он бесцеремонно входит в одну из квартир, я замечаю, что здесь всё гораздо лучше: на полу ковёр, в одном из углов стоит телевизор, а напротив него довольно большой и уютный диван, несколько полок, прибитых наспех, громадный шкаф и одна дверь, которая, как я думаю, ведёт в спальню. Это большая гостиница связана с кухней в стороне, противоположной от спальни. На кухне нет ни двери, ни стены, я даже вижу краешек стола. И тишина. Рядом с входной дверью разбросаны несколько пар обуви. - ТЕЯ! - я первый раз слышу, как он повышает голос.       Из двери, которая, как я догадывалась, ведёт в спальню, доносится смесь непонятных звуков: что-то между стоном и кашлем. Господи, что это за место такое? И кто это вообще? Он идёт в спальню, а я плетусь за ним, ибо не знаю, что мне ещё делать. В спальне на кровати лежит девушка, которую я никогда раньше не встречала. Чёрные, как смоль, волосы, тонкие губы и фигура девушки с обложки глянцевого журнала. Из одежды на ней черный топ из кожи и такого же цвета брюки.       Глушитель раскрывает шторы на двух окнах, от чего девушка непроизвольно жмурится и открывает глаза. Сначала эта особа оглядывает Рэта с ног до головы, а потом переводит взгляд на меня. Чёрт возьми! Я чувствую себя ребёнком, которого вызвали к директору. И директор явно не доволен моим видом или моим присутствием в его кабинете. - Рэт, твою мать, кто это? – говорит она, возвращая заспанный взгляд обратно на Рэта. Её голос не низкий, он жестокий, такой, какой бывает у режиссёра на съёмочной площадке или же снова у недовольной директрисы. Но меня больше беспокоит то, что она знает его имя. Это значит, что они давно знакомы. Не знаю почему, но я начинаю злиться. Какая-то особа знает, как его зовут, а мне это чуть ли не вымаливать пришлось. -Стоун, тебе не плевать? Что это? Ревность? - Заткнись. - Поднимайся, Тея. Нужно поговорить. – кратко отвечает Рэт, и, беря меня за руку, выводит из комнаты. Он направляется к кухне, я слышу, как мой живот издаёт неподдельный стон. Ужин во вчерашней гостинице, как и завтрак, не был шикарным. Он вообще был несъедобным. Я соскучилась по нормальной еде. Мне кажется, я бы убила за кружку чая и обычный сэндвич. Но Глушитель оставляет меня у кухонного стола и уходит к громадному шкафу, начиная что-то усердно там искать. Позже он возвращается с помятой толстовкой и брюками. - Переоденься, – он кратко кивает на вещи и на дверь, которую я раньше не замечала.       Меня немного беспокоит его чрезмерная забота обо мне. Ну да, от моего платья не осталась былого величия: оно грязное, в нескольких местах появились дырочки, да и вообще больше не похоже на платье. Поэтому я не сопротивляюсь его доброте, а принимаю её. А, возможно, по другой причине?       Вернувшись, я вижу, что та девушка уже сидит за столом и пьёт что-то из кружки. Скорее всего чай, за который, как я указала выше, я готова была убить. Она снова смотрит на меня этим оценивающим взглядом, затем, хмыкнув, возвращает своё внимание на Рэта, который пытается скрыть улыбку. - Хм, Рэт, может познакомишь? – спрашиваю я, приподнимая одну бровь. - Я тебя знаю, - отвечает девушка. – Ты Хлоя. Случайная жертва. Бла – бла- бла. - Это Тея, - отвечает Рэт. - Чёрт возьми, я Тереза, - она поправляет сейчас уже расчёсанные волосы. – Ветеринар в клинике. Гонщица. Бывшая невеста Рэта.       После её слов наступает тишина. Ещё более звонкая, чем та, что была вначале нашего появление в её квартире. Бывшая невеста Рэта? Наверное, мы говорим об одном и том же человеке. У него была невеста? Что? Это так же нереально, как и то, что я прямо сейчас вернусь домой. Хотя, она гонщица, он угонщик. Почти общие интересы. Нашли общий язык. Почти поженились. Непонятная ненависть комом начинает формироваться у меня в груди. И что он забыл здесь? Решил напоследок повидаться со своими женщинами? Ага, конечно. - Ну, ладно. Зачем вы приехали ко мне?       Быстро обменявшись взглядом с Глушителем, я перевела свой на стену и попыталась скрыть смущение. - Во-первых, я ранен. Во-вторых, за нами гонятся военные, - он взглянул на меня. - В-третьих, за нами гонятся люди Алекса. Её уже почти убили. - И что ты предлагаешь? Я благотворительностью не занимаюсь и убежище предоставлять не собираюсь, - Тея снова поправляет волосы, а я начинаю думать, что это от нервов. Даже она не в восторге нашего пребывания в её доме. - Нет, помоги только с раной, - Рэт пожимает плечами. - Я не доктор. - Ты в какой-то степени доктор. - По животным. - Когда я уходил, ты назвала меня козлом.       Неожиданно Тея то ли фыркает, то ли издаёт смешок. - Ладно. Сейчас.       Она встаёт и идёт в спальню, захлопывая за собой дверь. Некоторое время мы сидим в молчании или просто не знаем, что сказать. Я действительно не понимаю, что мы здесь делаем. Опять хочется захныкать. Спрятаться в своём мире. Точнее, вернуться в свой мир. Забыть всё, что было. Хотя бы временно. Эти сапфировые глаза буравят моё тело, которое он изучил не так давно, его недостатки и преимущества. Ох, как же трудно. Как же чертовски трудно не смотреть на него. Это глупо, но даже я готова простить ему этот неожиданный «переезд». - Всё скоро закончится, - говорит он, делая несколько шагов ко мне на встречу. Кладёт свою руку мне на плечо, а я подавляю порыв стряхнуть её. Наклоняется и целует меня в лоб. Так по-детски, но становится легко. Я думала, что мне плевать на Тею и на него, но нет. Я верю этим глазам цвета неба, верю им, как не верила больше ничему. Они обещают. Обещают свободу и понимание, что никогда не обещали глаза Мартина.        Нашу «идиллию» прерывает Тереза, зовущая его в спальню. Странно, но тогда я даже не задумалась, почему она не позвала меня? Так и должно быть. На протяжении следующего получаса я слонялась по кухне в попытках найти еду, но они оказались тщетными. Ровным счётом я не нашла ничего. Лишь пачка замёрзших креветок в морозилке и пара засохших и покрытых плесенью кусков хлеба в одном из ящиков. Подальше от этого «зрелища» я вернулась в прихожую, чтобы рассмотреть составляющее полок. Фотографии Терезы не стояли в рамках, а лежали кучками на полках. Их было несколько десятков, как бы не сотен. Тереза на пляже, в море, на мотоцикле, у разных памятников, в разных ресторанах и кафе, фотографии разных людей на улицах Нью-Йорка и Флориды, несколько фотографий в обнимку с разными парнями, но лишь одна фотография действительно привлекла моё внимание. Фотография её и Рэта в этой квартире на кухне: они целуются, а Тереза ещё и машет рукой, на которой сверкает кольцо. Интересно, и давно это было? Переворачиваю и вижу подпись:       «Мой Глушитель».       Перехожу к следующей полке, но останавливаюсь у двери в спальню. Нет, не то, чтобы я хотела подслушивать, это был лишь простой интерес. Даже не знаю, правильно или неправильно было то, что я услышала, но это определённо заставило меня отшатнуться от двери. Негромкий смех Теи и звуки поцелуев. Жадных, голодных поцелуев.       Я иду по улице уже больше часа, но не смогла найти ни одного копа. Где они, когда так нужны? Да, я ушла из квартиры так быстро, как только смогла. Уверена, что они не заметят моё исчезновение минимум в ближайший час, а значит, моё время на исходе. Идёт проливной дождь, такой не типичный для Нью-Йорка. Но это и не Нью-Йорк.       От прохожих я узнала, что это Батавия. И куда я должна пойти? Я решила, что нужно идти в полицию. Да, я не настолько сука, чтобы сдавать его. Я сдам сама себя. Уеду домой, вернусь к нормальной жизни, в конце концов, к моей жизни. А у Рэта другая жизнь, в котором мне в любом случае нет места. Мы никто. Не друзья, не пара, не любовники.       Наконец-то я вижу их. Стоят под крышей какого-то кафе и курят. Ага, у вас тут похищенная личность бродит по улицам. - Эй, - кричу я. – ПОМОГИТЕ!       Они оглядываются, но не делают и шага в мою сторону. Ладно, сама подойду, не гордая. - ПОМОГИТЕ! - Не кричите. Что случилось? – спрашивает один из них, выбрасывая сигарету. - Меня похитили. Я смогла сбежать, - чуть прерывисто отвечаю я. – Я из Нью-Йорка. - Предоставьте документы, подтверждающие вашу личность, - говорят они оба в унисон. Черта с два, какие документы? Я, конечно, понимаю, что выгляжу ужасно, но не настолько, чтобы они не узнали меня. Или здесь даже не слышали о произошедшем? - У меня их нет. Говорю же, меня похитили. - Простите, но вам придётся проехать с нами до выяснения обстоятельств.