Дружба рушится

- Ткач, ну давай быстрее! Упустим же, ну! – Фомин сидел в «левой» тачке с такими же номерами и подгонял опера. - Фомин, заткнись. Ты видишь, какие он маневры делает? Хочешь в аварию попасть? Ребята следили за машиной Грачева, как и договорились с Зиминой. Сейчас она лежала у него на заднем сидении без сознания. Ткачев не на шутку заводился и готов был даже расстрелять генерала. И неважно, что будет дальше. Главное – спасти ему дорогую начальницу. К тому же, пистолет был рядом, сзади джинсов, выстрелил в голову – и готов. Ткачев знал, что это плохо закончится. Проклинал Ирину, когда она пошла к генералу домой на разговор. Сама же просила проследить за ним, пока она там какой-то план вынашивает. И что получилось? Сама же к нему в хищные лапы залезла. А теперь лежит в его машине… Он видел, как Грачев тащил ее бездыханное тело, как швырнул его на заднее сидение и резко закрыл дверь. Ткачев был готов уже сейчас наброситься на него, но Фомин его убедил, что нужно проследить за генералом. Тогда у них будет, возможно, доказательства. А так… скажет, что Зиминой плохо стало, и он повез ее в больницу. Выкрутиться, в общем. Грачев, конечно же, увидел, что за ним едет подозрительная машина: никуда не сворачивает, прибавляет скорость, как и он, и обгоняет соседние машины. Поэтому пытался хоть как-то запутать след. На очередном светофоре генерал резко вжал ногой педаль газа и проскочил на «красный». Ткачеву и Фомину пришлось резко затормозить, иначе бы врезались в огромную фуру. - Твою мать! Сука! – опер, не сдерживая своих эмоций, начал бить руль машины. – Что теперь делать? Фомин выпрыгнул из машины и высматривал, куда едет джип генерала. Но из-за огромной фуры было проблематично все разглядеть. - Ну, он вроде прямо поехал, никуда не свернул. - Фомин, это ты виноват! Надо было сразу же его возле дома прижучить, а ты? «Давай проследим, давай проследим!». Он же убьет ее, нахрен! - Че ты орешь-то? Думаешь, я за Ирину Сергеевну не переживаю? Мы ж знаем номера этого джипа, найдем. - Давай, иди ищи, Фомин! Че смотришь? Выходи из машины! Мне советчики не нужны, сам найду этого ублюдка и прострелю ему все конечности, чтоб орал на весь район! - Паша буквально вытолкнул участкового на обочину, не слушая его возражений типа «Ткач, ну, успокойся ты», и поехал вперед, сосредоточенно разглядывая машины. Фомин же, махнув рукой, пошел пешком обратно. Настроение было испорчено. Он ведь хотел сделать все, как лучше. Почему же получается всегда через одно место? Он был хорошим другом, помогал, когда это было нужно. Конечно, характер у Фомина своеобразный. «Вечный клоун», как его прозвали в отделе, ну и пусть. Зато он за начальницу всегда готов размазать. Она его столько раз спасала, когда ему, казалось, не выплыть. Теперь у него появилась возможность ей отплатить. И снова все вышло не так, как он задумал. Со слезами на глазах, Фомин забрел в первый попавшийся кабак и уселся за барную стойку. Ткачев машину не нашел. Остановился возле дешевой забегаловки, достал пачку сигарет. Вспомнил, как они с Зиминой выпивали у нее на кухне, как прижал к себе, поцеловал. Нет, у них дружба. Все-таки дружба. Он никогда не рассматривал ее как любовницу. Да и зачем? У нее своя жизнь, ребенок, мужики, которых она меняет раз в полгода. Серьезные отношения ей не нужны. Или она их боится. Паша же хотел воспитывать СВОИХ детей, хотел, чтобы у него была обычная семья. Их дороги никогда не сойдутся. Но как друг он мог за нее порвать любого на мелкие кусочки. И сейчас готов. Попадись ему только Грачев на пути. Мысли Паши сейчас бегали в разные стороны. Он не мог сообразить, где ему искать начальницу. Куда же повез Грачев Зимину? Он подготовился. Должен был найти какое-нибудь закрытое помещение. Или подвал. В той стороне есть полуразваленные дома, некоторые идут под снос. Паша понял, что нужно искать где-то там. Резко вывернув руль, он мчался по трассе, в надежде скорее отыскать Ирину. Мысленно он просил ее потерпеть все унижения и травмы от Грачева. Только бы справилась. Хотя… она справится. Она сильная, властная, умная. Она не позволит генералу что-либо сделать ей. Так было проще думать. - Только останься живой… Пожалуйста… - без звука в полубреду прошептал сам себе Ткачев.