Параллели

Тело устало, словно Ангелина спала всю ночь на жестком матрасе. Тимофеева разлепила глаза и увидела над собой промокшие деревянные доски, служащие потолком. "Неужели получилось?" - пронеслась мысль в голове. Усилием воли девушка смогла сесть и осмотреть комнату. Старый шкаф, кровать, на которой она сидит, и некое подобие умывальника, только грязное и ржавое. Воздух был застоявшийся, так как ставни и дверь были закрыты плотно, скорее всего, уже давно. Ангелина подошла к двери и дернула за ручку. На удивление, она поддалась очень легко, и девушка вышла из комнаты прямо на улицу. Солнце было настолько ярким, что после полумрака в помещении не сразу удалось адаптироваться и еще несколько секунд приходилось щуриться. Когда же Тимофеева открыла глаза, ее взору предстала абсолютно пустая огромная площадь, мощенная камнем. Осторожно спустилась со ступеньки и посмотрела по сторонам - ни души, словно в какой-то незаселенной игре. — Тут кто-нибудь есть? — спросила она, но осеклась, испугавшись своего же голоса, который в тишине этого места прозвучал слишком громко. — Хоть кто-нибудь... — потише повторила Геля, но ответом было все то же гробовое молчание. Ангелина сказала громче. И еще. И еще. Тишина. На площади она вряд ли бы нашла хоть кого-нибудь, поэтому Тимофеева свернула в переулок и пошла бродить по улицам. Дома были похожи один на другой, одинаково серые, по один-два этажа в высоту, узкие переулки все вели на большую дорогу, а дорога вела на площадь. Ангелина обошла всю западную часть города, заходила в дома, звала людей, но ответом ей была лишь тишина. Времени прошло уже достаточно. Сумерки накрывали пустой город, небо затягивалось тучами. И становилось действительно страшно, ведь у нее не было с собой ни фонарика, ни свечки, ничего, что могло бы осветить дорогу, а с каждой минутой становилось все темнее. Девушка в очередной раз вышла на площадь, только теперь уже за другим: ей нужно было найти ночлег. Темнота становилась все гуще и гуще, но что было самое страшное — Ангелина услышала звуки. И это были совсем не люди и не тихий ветерок, посвистывающий в пустых переулках. Это был вой. Жуткий вой диких животных, пронзающий до костей. Вой, от которого в ужасе застываешь на месте не в силах пошевелиться. Геле не оставалось ничего, кроме как спрятаться в сарае, где хранилось сено, потому что там была возможность закрыться. При помощи палки, найденной на улице, она забаррикадировала дверь, а сама спряталась в сене. Вой приближался, как и темнота, которая уже полностью накрыла город, не было видно абсолютно ничего. Тимофеева могла ориентироваться лишь на звук, но слышала лишь стук своего сердца и то, как животные тихо окружали сарай, где она спряталась, поскребывая по доскам и воя так, что Ангелина была готова разреветься от страха. Сначала животные скребли по чуть-чуть, однако, не чувствуя сопротивления, становились все смелее. Девушка закрыла глаза, хотя это не изменило ровным счетом ничего: все так же слышалось, как со всех сторон животные царапают стены сарая. Вскоре они обнаглели настолько, что начали с разбега врезаться в стены, чтобы повалить сарай. Это продолжалось непонятное количество времени, но тут до Ангелины донесся громкий крик, причем не животного, а человека. Громкие вопли, от которых животные на секунду прекратили свои нападки, а Геля сразу сообразила, что надо делать. — Я здесь! — заорала она изо всех сил. — Пожалуйста! Помогите! Я здесь! Меня окружили! Помогите! Вы слышите меня?! Помогите! Пожалуйста! Она кричала, пока не сорвала голос, а животные все продолжали нападать на сарай, и девушка слышала скрип стен, чувствуя, что они скоро обрушатся. От того человека, который кричал, не было слышно ни звука, скорее всего, его постигла не самая завидная участь. Геля прекрасно понимала, что надо действовать, иначе с ней случится то же самое, и тут, как на удачу, из-за туч выглянула луна, освещая пустой город. К Тимофеевой свет попал через широкие трещины на крыше, освещая не только стог сена, в котором сидела девушка, но и лестницу, ведущую на этаж повыше. Ангелина резко вскочила и поднялась наверх, откинув лестницу так, что больше никто бы не смог туда подняться. Она видела, как под дверью то и дело высовывались сильные лапы, похожие на волчьи. Через пару часов уже почти под утро, животным удалось попасть внутрь, они выломали дверь. Задремавшая проснулась от грохота и воя. То, что она увидела, не передать словами. Это были огромные лысые собаки, со страшной темной кожей, покрытой шрамами и ссадинами, рыже-желтые глаза сверкали в темноте, как фонари. Собаки начали по очереди пытаться запрыгнуть на верхний ярус к Геле, которая прижалась к дальней стене. От страха подкашивались ноги и дрожали руки. Она не могла соображать. — Помогите! Пожалуйста! — заорала Ангелина из последних сил сорвавшимся голосом. Она и не надеялась на помощь, просто кричала, чтобы хоть как-то подавить страх, потому что обороняться от собак ей было нечем. — Тут кто-то есть?! — услышала она до боли знакомый голос, доносившийся откуда-то с площади и раздававшийся эхом в переулках. — Ваня?! Ваня, спаси меня! Я в сарае на краю площади! Ваня, тут огромные страшные твари! Пожалуйста! — сорвала голос окончательно и уже почти шипела. Огромные страшные твари тем временем оказались довольно сообразительными. Они начали залезать одна на другую, чтобы добраться до жертвы. У Вани оставалось совсем немного времени, но парень смело подошел к двери и бросил внутрь какую-то траву, отчего "башня" из страшных тварей рассыпалась: они все испуганно выскочили из сарая и кинулись вразброс по площади, лишь бы подальше от сарая. — Ваня, господи... Как же я рада тебя видеть, — выдавила из себя Геля, упала на чертвереньки и расплакалась. — Только не реви, — он зашел в сарай, держа в руке огромный огненный факел. — Спускайся давай оттуда. Ангелине удалось удачно спрыгнуть на сено и не сломать себе ноги, после чего она кинулась обнимать парня. — Это была самая страшная ночь. Зачем... Боже, зачем я вообще решила искать эти миры... Я... — отошла от парня и начала вытирать слезы. — Это было ужасно. Пустой город. Темнота. И эти твари. Я почти сошла с ума, я думала, меня сожрут. Я слышала крики чьи-то на той стороне площади.... Стоп. А откуда у тебя факел и этот отпугиватель? — Видимо, мне повезло больше, чем тебе, — усмехнулся Филиппов в своей привычной манере. — Нет, а если серьезно? — Ангелина уже начала успокаиваться и отряхивала себя от сена и мусора, налипшего на одежду. — Я очнулся в лесу. Думал, что совсем двинулся умом, ну и пошел бродить, набрел на хижину какую-то. В итоге оказалось, что я вообще кругами рядом с этой площадью ходил. А в хижине оказалось все необходимое, в том числе и эта трава, которая отлично сработала как отпугиватель. — Ты был неподалеку? И не слышал моих криков? — засомневалась она. — Почему же... Слышал. Просто мне было интересно, что ты будешь делать одна, — Ваня чуть посмеялся и начал медленно отходить к выходу, потому что Тимофеева была совсем не рада такому признанию парня. — Нет, ты определенно конченый! Ты просто долбанутый идиот! Я чуть с ума не сошла! Меня чуть эти твари не сожрали, а ты развлекался?! Придурок! Эгоистичная тварь! Ангелина оттолкнула Филиппова и вышла на площадь. Солнечные лучи уже освещали землю, и Геля смогла снова увидеть место, куда и попала. С трех сторон площадь была окружена городом и с одной - лесом. А между лесом и городом как раз и располагалась та самая хижина, где пряталася Филиппов. И почему же до нее не дошло зайти туда и как следует врезать этому шутнику?! — Ты же все равно никуда не уйдешь, потому что тут кроме меня никого нет, — сообщил Ваня, выходя следом за ней. — Тогда я тебе тоже нужна, — не оборачиваясь, ответила девушка. — Ты мне нужна, чтобы не было скучно, а я тебе, чтобы не сдохнуть. Признайся, это немного разные уровни. — Тогда я лучше сдохну. И Ангелина смело направилась в сторону, откуда ночью были слышны человеческие крики. Она была уверена, что это был не Ваня, потому что он тихо сидел в своей хижине и старался не палиться, чтобы как следует посмеяться, видимо. А там мог быть живой человек, тогда про Филлипова можно было вообще забыть, пусть найдет себе другой способ развлечься. — Ну и куда ты собралась? Умирать? Кому ты что докажешь потом, если умрешь здесь?! — кричал он вслед, и это заставило девушку обернуться. — Ночью я слышала крики. Это был человек. Я иду его искать, а со мной ты или без меня — это уже твое дело. Ваня остался молча стоять около сарая. Нет, Ангелина ему не нравилась, но он, как и она, прекрасно понимал, что больше тут никого нет, и если они потеряются и будут жить поодиночке — ничем хорошим для них обоих это не светит. Тимофеева всегда была такой упрямой, даже сейчас: пытается найти несуществующего человека, крики которого причудились ей в темноте. Да, Ваня чувствовал за собой вину за то, что не сообщил Геле, что он тоже здесь, что она не единственный живой человек в этом пустом городе, но все, что он мог сделать сейчас, — извиниться. Филиппов думал посидеть тут и через некоторое время пойти, найти Гелю и нормально с ней поговорить, чтобы они в итоге вместе пошли искать других людей. Тимофеева пусть и сука, но хотя бы живой человек. Вдруг с той стороны города, куда ушла Ангелина, донесся вопль девушки. Ваня заволновался и побежал к переулку, в котором скрылась Тимофеева. Заскочив туда, он сразу же увидел красную макушку, а после и всю девушку, сидевшую на коленках прямо посреди дороги. — Геля, ты чего... — начал было парень, подходя к Ангелине, но осекся. Его взору предстала ужасающая картина — в луже крови лежали обглоданные человеческие кости, на которых висели куски кожи, а рядом ревела Геля, закрыв лицо руками. Внутри у Вани все сжалось, но он все-таки смог выдавить из себя слова. — Гель, послушай, ты бы ничем не смогла помочь. Давай уйдем отсюда, мне тут нехорошо как-то, — он положил руку на плечо девушки, но она ее сбросила и резко вскочила на ноги. — Тебе некомфортно здесь?! А как думаешь, ей было комфортно, когда ее заживо разрывали эти твари?! Ты ей мог помочь, но не сделал этого, чёртов эгоист! — Гель, я спас тебя... А ее я даже не знал... — попытался оправдаться Филиппов даже не перед девушкой, а перед своей совестью. — Не знал он... — голос и взгляд Ангелины резко стали холодными, словно лед. — Приглядись к ее волосам... Ваня повернул голову к трупу и посмотрел на ярко-рыжие локоны, которые, как солнышко, обрамляли искалеченную голову. В горле застрял ком. — Зоя... Филиппов подошел и прижался к холодной стене. Ване стало в прямом смысле нехорошо от одной только мысли, что его подруга сейчас лежит горкой обглоданных костей. Тимофеева просто стояла и смотрела на него, настолько презрительно, что парню от этого становилось ещё хуже. Да уж лучше бы она его ударила, накричала еще раз, чем вот так вот молча смотреть и уничтожать взглядом. — Но, Гель, мы же не в реальности... Она же сейчас жива, она не может вот так вот умереть, это просто глупо. — О какой реальности ты говоришь, Ваня?! Это и есть самая настоящая реальность! Если она умерла здесь, то она мертва! Слышишь, мертва! Ваня, она умерла по твоей вине, ты мог ее спасти, но не сделал этого! — Пожалуйста, замолчи... Замолчи. Я думал, что это ты, я знал, что ты будешь жива, пока они не выломают дверь... Я думал, что больше тут никого нет... — Ваня схватился за лицо руками, и из его глаз полились непрошенные слёзы. — Как же ты жалок, когда пытаешься найти себе оправдания. Ангелина процедила последнюю фразу сквозь зубы и вышла из переулка на площадь, а Ваня скатился по стене на землю. Да, его может простить Геля, его могут простить все его друзья и все люди на земле. Но внутри уже что-то не то, словно что-то переломилось. Он себя сам никогда не простит. Тимофеева зашла за угол, где ее не мог увидеть Ваня, и тоже прижалась к стене. Девушка вытерла слёзы и выдохнула. Солнце тем временем поднималось все выше над горизонтом, освещая пустую площадь и закрадываясь своими лучами в переулки. Начинался новый день.