Лучшее из чудес

Если ты выберешь космос, чтобы спасти всех и вся, я разом зажгу все звезды. В их свете найдя тебя на дальнем краю Вселенной, я лбом прислонюсь к спине и встану с тобой в посменный график дежурств на войне, что между тобой и тьмою, и памятью, и виной... меня назовут конвойным в легендах Земли. Но рой людских голосов ничтожен, а нам и не надо слов - мы можем молчать чуть дольше, чем вечность. Расклад не нов. Если ты выберешь космос местом влаченья креста, я буду дежурить в звездах, чтоб ты мог чуть-чуть поспать. Автор: Maybe Anny

- Вам придется подождать пару часов, пока мои подданные подготовят кольца для церемонии, - произнесла богиня любви, с интересом поглядывая то на меня, то на моего будущего супруга. – Если, конечно, вы не передумали. - Мне казалось, что мы уже всё обсудили. Я был бы тебе благодарен, если бы ты перестала нас отговаривать, - Доктор демонстративно обнял меня за талию, как бы давая понять, что говорить тут не о чем. Бессмертная сделала вид, что ничего не заметила. - Извини, дорогой. Я безнадежная оптимистка. Всё еще надеюсь, что твоя невеста одумается. Ничего не могу с собой поделать, - она пожала плечами. - Ты самая вредная богиня из всех, что я знаю, - ответил Доктор. – А ведь я знаком со многими… - А ты старый ворчун, - фыркнула Афродита. – Не завидую я тебе, Амелия. Ты выходишь замуж за самого… - Очаровательного мужчину из всех, - договорил за неё Повелитель времени. – Мы знаем, знаем. Богиня любви лишь чудом удержалась от того, чтобы возвести глаза к потолку. - Вы можете подождать в саду, пока завершаются последние приготовления. Я бы могла предложить вам обоим другие наряды, потому что… ну знаете, никогда еще я не венчала бессмертного, одетого в дурацкий твидовый костюм и жуткую желтую бабочку, и смертную, чьё платье перепачкано травой и грязью, но… Что-то мне подсказывает, что вы откажетесь. - Бабочки – это круто, - обиделся Доктор. Я знала, что подаренная им туника после моего пятичасового отдыха на земле едва ли могла остаться белоснежной, но как и мой жених отказалась переодеваться. К чему это? У нас не будет ресторана с гостями, не будет вина и огромного трехъярусного торта, у нас не будет брачной ночи и медового месяца. Всё это не по правде. Понарошку. Так какая разница, в чем мы будем жениться? - Я бы могла даже предложить вам одну из лучших своих спален, - продолжала Афродита, будто намеренно поддразнивая нас, - если бы вы захотели уединиться… - Мы всегда сможем уединиться в моей ТАРДИС, дорогая, - Доктор уже начинал выходить из себя. – Но всё равно спасибо. Твоя доброта не знает границ. Она шумно выдохнула и скрылась за дверями своего кабинета. Да, знакомьтесь, это мой будущий муж. Человек, которому под силу вывести из себя даже олимпийских богов. Кто еще мог захотеть жениться на мне? Мы, не сговариваясь, направились в сад. - Интересно, - произнесла я, шагая по мягкой зеленой траве и чувствуя ласковые прикосновения ветра к моей коже, - какое у меня сейчас лицо? Доктор взглянул на меня. - О чем это ты? - Что видят санитары и мой лечащий врач, когда смотрят сейчас на меня? - Амелия… - Потому что я всё еще в клинике, верно? – я легонько толкнула его в плечо. – Нет, серьезно. Я не обижаюсь. Ничуть не расстроена. Просто интересно, что они видят. Глупую, улыбающуюся физиономию? - Ты думаешь, что я тебе снюсь? – тихо спросил Доктор. - Нет, не думаю. Я в этом совершенно уверена. И это лучшее, что ты мог сделать перед моей смертью. Эдакий прощальный подарок. Мне приятно, правда. Я хотела пойти дальше, но он вдруг схватил меня за руку и резко развернул лицом к себе. - Я настоящий. Всё это – настоящее. После того, как мы поженимся, ты не проснешься в своей клинике, ты станешь моей женой, моей спутницей. Той, кто разделит со мной всё время и пространство. И так будет до тех пор, пока и время, и пространство не перестанут существовать. Черт возьми, я думал, ты понимаешь, насколько важно то, что я так отчаянно пытался тебе внушить, а ты согласилась лишь потому, что посчитала всё это сном? - Я согласилась потому, - произнесла я тихо, - что готова разделить с тобой всё, что угодно. И во сне, и наяву. Мне казалось, что ты за все годы нашего знакомства должен был это уяснить. Неважно, проснусь я вскоре в своей больничной палате, или же стану такой же бессмертной, как ты. Главное, что последние минуты моей жизни я, так или иначе, проведу с тобой. Только это имеет значение. Я выдернула руку из его хватки и, подобрав подол своей длинной туники, направилась в сторону ручья, похожего с вершины холма, на котором мы стояли, на спину гигантской серебристой змейки. Скамейка, которую я вскоре отыскала на его берегу, была надежно скрыта от любопытных глаз разросшимися деревьями и кустами диких плетущихся роз, обвивавших своими гибкими колючими стеблями каменную арку и статую крылатого херувима. Я надеялась, что слуги богини не часто заглядывают в эту часть сада, потому что последние минуты перед самым важным шагом в моей жизни я хотела провести наедине с Доктором. Он появился вскоре после того, как я, сбросив туфли, от которых успела отвыкнуть, расположилась на скамейке. Сел рядом со мной и взял мою руку в свою. - Амелия, я хотел… - Тссс, - я приложила палец к его губам. – Не надо ничего говорить. Я хочу помолчать вместе с тобой. Просто помолчать. Мне восемьдесят семь, Доктор. Мне нужно время, чтобы отойти от всего того, что на меня свалилось. Он кивнул и послушно умолк. Переплёл наши пальцы и устремил свой взгляд куда-то вдаль. Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. На сей раз воздух этой странной планеты не отправил меня в небытие на долгие пять часов. В голове всё еще был какой-то туман, но, кажется, я уже успела немного привыкнуть к этому. Пахло розами. В перерывах между своими жалкими попытками нарисовать Доктора и как-то привлечь его внимание я пыталась ухаживать за своим садом в Лидворте и пробовала выращивать цветы. Среди них были и розы. Через пять или шесть лет мои попытки даже увенчались успехом. Цветы были прекрасны, но запаха почти не имели и не шли ни в какое сравнение с розами, которые росли в саду Афродиты и пахли так одуряюще сладко, что вызывали лёгкое головокружение, какое бывает после двух бокалов шампанского. Вдыхать этот чудный аромат хотелось вечно. Было в воздухе, однако, кое-что еще. Едва уловимое. Ускользающее. Что-то очень знакомое. Что-то из моего прошлого. Очень далекого прошлого. - Ты тоже это чувствуешь? – шепнул Доктор, словно прочтя мои мысли. – Рыбные палочки и заварной крем. - Разве это не от тебя так пахнет? – поинтересовалась я тоже шепотом. - Едва ли. Я забыл, когда в последний раз баловал себя подобным лакомством, - его губы тронула улыбка. – Думаю, дело в воздухе. Эйфория. Запахи в саду Афродиты для каждого человека свои. Обычно он чувствует то, что любит больше всего на свете. - Рыбные палочки с заварным кремом? - пробормотала я, не понимая, как в таком случае мы оба можем чувствовать одно и то же. - Рыбные палочки с заварным кремом, - подтвердил Доктор и вновь замолчал. Я не знаю, как долго мы тут пробыли в полнейшей тишине. Время исчезло из этого сада. Растворилось в воздухе, превратилось в золотистую цветочную пыльцу. Мы сидели, держась за руки, словно сбежавшие от взрослых подростки, словно сообщники, у которых имелся общий секрет, словно влюбленная парочка, крадущая у жизни сладкие часы уединения. Доктор любовался солнечными бликами, резвящимися на зеркально-гладкой поверхности ручья, я следила за полётом разноцветных бабочек, порхающих от цветка к цветку, но, несмотря ни на что, думали мы сейчас, я была в этом уверена, об одном и том же. О дне, который навсегда изменил наши жизни. О дне, когда мы познакомились. О рыбных палочках с заварным кремом. - Я знала, что ты вернешься. - Я всегда возвращаюсь к тебе, Амелия Понд. И теперь ты знаешь, почему. - Афродита была права? Всё дело в моей вере? - Ты единственный человек во Вселенной, кто не просто ждал моего возвращения всю свою жизнь, но и ни на секунду не усомнился, в том, что я действительно вернусь. - Я ведь уже говорила, что было время, когда я действительно считала тебя плодом своей больной фантазии, - я взглянула на него. Доктор, почувствовав мой взгляд, улыбнулся и прижался губами к моей руке. - Но в глубине души ты знала, что я настоящий. Ты всегда это знала. Ты никогда не сомневалась во мне, и сейчас пришло время попросить у тебя прощение. А потом он сделал то, чего я от него никак не ожидала: встал передо мной на колени. - За опоздание? Сколько еще раз мне нужно повторить, что я не злюсь на тебя, чтобы ты поверил мне? - Не за опоздание. Нет. Ты никогда не сомневалась во мне. Зато я сомневался в тебе. Мне и в голову не могло придти, что кто-то способен ждать меня так долго. Когда я узнал, что ты и Рори больше не вместе, я собирался забрать тебя с собой, но для этого мне нужно было отыскать для тебя лекарство от старости. После того, как мне удалось договориться с Афродитой, я сразу же вернулся в Лидворт и первым делом направился к тебе домой… Каково же было моё удивление, когда я не застал тебя там. Более того, у твоего дома был такой вид, словно он пустует уже очень долгое время. Я перебрал в уме множество вариантов. С тобой что-то случилось, ты влюбилась в кого-то и вышла замуж, помирилась с Рори, и вы переехали в Лондон. Я понимал, что прошло какое-то время, но я даже представить себе не мог, что опоздал на целых шестьдесят лет. Доктор закрыл глаза и уткнулся лицом в мои колени. Мой глупый Повелитель времени. Я коснулась ладонью его волос и легонько погладила их. - Я забрал все твои рисунки и кукол, хотел сохранить их как память. И собирался улетать, но совершенно случайно увидел на заборе листовку. Ту, на которой была нарисована ТАРДИС. Не составило большого труда стащить у задремавшего в парке старика газету, чтобы выяснить число и год. Чтобы в который раз убедиться в том, что я Повелитель времени, который не умеет управлять машиной времени. Потом я просто сбежал. - Почему? - Разве это не очевидно? Я испугался. - Меня? – я улыбнулась. – Боялся, что встретишь старую уродливую бабку? - Нет, совсем нет. Я испугался, что увижу в твоих глазах укор и презрение. Ты не представляешь, как мне было страшно. Несколько раз я уже видел в твоем взгляде нечто подобное, и оба моих сердца разрывались от чувства вины, хотя ты никогда не злилась на меня долго. Теперь мне казалось, что ты непременно должна будешь меня возненавидеть. Я был абсолютно уверен в том, что стал для тебя самым большим разочарованием, и поэтому… Он снова умолк на несколько минут, а когда продолжил говорить, я с трудом узнала его голос. - Я должен был покинуть вашу планету, я должен был перестать посещать её, я, честное слово, собирался так поступить, но что-то не пускало меня. В самый последний момент я всегда направлял ТАРДИС к твоему дому, делал ее невидимой и наблюдал за тобой. И только прошлой ночью позволил себе выйти наружу. Потому что ты сказала то, чего я меньше всего ожидал от тебя услышать. - Я сказала, что Время – всего лишь оружие в руках моего Доктора. - Твоего. Ты по-прежнему называла меня своим Доктором и выглядела при этом так воинственно, словно собиралась ударить любого, кто посмел бы с тобой поспорить. - Это правда. Действительно бы ударила, - фыркнула я. - Хорошо, что спорить я не собирался, - он поднял голову и заглянул мне в глаза. – Ты удивительный человек, Амелия Понд. И мне очень жаль, что я так редко говорил тебе об этом. - У тебя будет время, чтобы наверстать упущенное. - И я постараюсь использовать это время с толком, - торжественно пообещал мой Доктор. *** - Что это будет? - я не то чтобы боялась предстоящей церемонии… Но чем ближе мы подходили к высокой золотой арке, увитой всё теми же прекрасными розами, тем сильнее становилась дрожь в моих руках. Ноги так и вовсе казались ватными. Не понимаю, каким чудом я до сих пор не грохнулась в обморок. - Что ты имеешь в виду? – спросил Доктор, который выглядел немногим лучше. Я знала, что он нервничает ничуть не меньше, чем я, разве что не кусает губы и не дышит так часто. - Нас заставят танцевать? - А что, это проблема? Ты ведь знаешь, я люблю танцевать. - Знаю, поэтому и боюсь. Он улыбнулся и приобнял меня за плечи. - Не бойся, Эми. Я часто бывал на подобных церемониях, в них нет ничего ужасного. Ты бы удивилась, сколько свадебных традиций твоего времени позаимствовано у древних греков, которые в свою очередь позаимствовали их у Афродиты. Единственное, что требуется от тебя – это убедительно играть свою роль. Когда придет время произносить клятвы, говори любую чушь, которая придет тебе в голову, но делай это так, чтобы Афродита поверила тебе. Этой женщине очень трудно запудрить мозги, сообщаю это, потому что неоднократно пытался и терпел поражение. - А вот и наши молодожены, - раздался совсем близко голос богини любви. Я так разволновалась, что даже не заметила, что мы уже подошли к арке, где собралось несколько нимф и сатиров. Сама Афродита стояла ровно в центре и выглядела ослепительно. Розовый наряд она сменила на белый, и в какой-то момент мне даже захотелось уйти в тень, чтобы Доктор не смог нас сравнивать. Вечно юная и чертовски красивая она подходила на роль невесты Повелителя времени куда больше, чем я, старуха в помятой тунике с зелеными пятнами от травы. - Не стану скрывать, что вы оба удивили меня. Приятно удивили. Вы настолько разные, что вам просто суждено быть вместе. Но прежде, чем мы приступим к самой церемонии, я должна объяснить, на что именно вы подписываетесь. Да, я знаю, - она жестом велела Доктору молчать, - что вы уже в курсе. Но таковы традиции, нарушать которые я не смею. Один из сатиров протянул ей небольшой пергаментный свиток, и богиня, расправив его, начала зачитывать вслух: - Данным соглашением я, независимо от своей расы, убеждений, верований, политических взглядов, продолжительности жизни и половой принадлежности, обязуюсь: а) Хранить верность своему избраннику/избраннице (нужное подчеркнуть) отныне и вовеки веков; б) Любить своего избранника/избранницу (нужное подчеркнуть) и отдаваться своей любви без остатка; в) Оберегать своего избранника/избранницу (нужное подчеркнуть) как зеницу ока от любых, даже самых страшных опасностей, даже если это может стоить мне жизни; г) Разделять с моим избранником/избранницей (нужное подчеркнуть) всё, чем владею сам/сама (нужное подчеркнуть), включая имущество и материальное, и духовное; д) Всегда быть рядом с моим избранником/избранницей (нужное подчеркнуть) в горе и радости, болезни и здравии отныне и до конца Времен. Ибо если хоть один из этих пунктов будет нарушен, меня или моего избранника/избранницу (нужное подчеркнуть) тотчас же настигнет смерть. Она вернула свиток сатиру и посмотрела на нас. - Мне следует спросить, все ли пункты понятны вам, Амелия Понд, невеста, и вам, Доктор, кем-бы-ты-ни-был, жених? Мы оба кивнули. Не знаю, как мой будущий муж, а я поняла, что снова начинаю предательски краснеть. - И вы в полной мере понимаете весь груз ответственности, который ляжет теперь на ваши плечи? Снова кивок, на сей раз более уверенный, чем предыдущий. - Брак – это не только и не столько обязательства, брак – это в первую очередь желание. Желание не обязательно сексуальное, хотя, и без него тоже никак, - кажется, мои щеки теперь не сильно отличались по цвету от алых роз за спиной богини. – Это желание быть рядом с любимым человеком, несмотря ни на что и вопреки всему. Это желание защищать его от бед, а также готовность пожертвовать своей жизнью ради него. Это желание делить друг с другом не только ложе, но и… кхм, в вашем случае, это всё время и пространство. Это желание быть вместе намного дольше, чем сто лет или даже сто тысяч, - она хитро улыбнулась нам обоим. – Это понятно, я надеюсь? - Понятно, - хором отозвались мы с Доктором. Я от души надеялась, что мой голос прозвучал убедительно. Настолько убедительно, насколько это вообще возможно в подобной ситуации. - Испокон веков влюбленные приходили ко мне за советом или с просьбой. И никому еще ни разу я не отказала в помощи, потому что любовь – это не просто чувство. Это движущая сила невероятной мощи, которая способна на удивительные чудеса. Только она может дарить надежду, созидать и окрылять, возносить до небес. Твоя вера в Доктора сильна, Амелия Понд, но даже вера рождается не из воздуха. Всё это плоды любви. Перед любовью все мы, боги, люди и даже Повелители времени, абсолютно бессильны. Любовь стирает границы. Любовь делает нас равными. И я хочу, чтобы то чувство, чувство, которое заставляет тебя, Амелия, ждать этого бестолкового космического бродягу, а тебя, Доктор, постоянно возвращаться к ней, чувство, которое вы оба до сих пор еще не осознаете в полной мере, с годами лишь крепло. И чтобы не было такой силы, которая могла бы разрушить его. Что за чушь она сейчас несёт? Какое такое чувство заставляет меня ждать Доктора? Я чего-то не знаю? - Прежде чем вы наденете кольца, которые подготовили для вас мои подданные, я хочу, чтобы вы принесли друг другу клятвы. Амелия, начни ты. - Я первая? – как же жалко, должно быть, звучал сейчас мой голос. Я взглянула на Доктора, ища у него поддержки, но он и сам выглядел немногим лучше меня. - Именно, - улыбнулась Афродита. – Не нужно много думать. Любовь не терпит сомнений. Говори всё, что лежит у тебя на сердце. Всё, что при других обстоятельствах ты не решилась бы озвучить. Всё, что ты чувствуешь, когда смотришь на Доктора. Я повернулась к нему лицом и долго, наверное, целую вечность, смотрела ему в глаза. Я видела в кино, как приносят такие клятвы, но говорить штампами мне не хотелось. Спустя целую вечность (во всяком случае, мне так показалось) слова пришли на ум сами собой. - Я никогда не рассказывала тебе, почему пошла за тобой в ту ночь, когда ты всё-таки соизволил вернуться за мной спустя четырнадцать лет? Он едва заметно покачал головой. - Дело, конечно, в моем чрезмерном любопытстве. Тётушка Шерон, читая мне сказки про Алису из Страны Чудес, про Питера и Венди, любила повторять, что я очень похожа на главных героинь. Бесстрашная, безрассудная, бестолковая и чересчур любопытная. Наверное, она была права. С неба падает будка, из будки выбирается странный мужчина, одетый в мокрую рваную одежду, и просит у меня яблоко… Как я могла устоять? – мы оба улыбнулись, вспоминая ночь, когда его машина времени рухнула во дворе моего дома. - Но это лишь одна из причин, - я подошла к нему ближе, взяла его руки в свои и нежно погладила их пальцами. – Ты поразил меня своей необычностью. И дело даже не в твоем появлении. Мне было семь… В таком возрасте Санта и пасхальный кролик кажутся вполне естественными вещами. Подумаешь, волшебная будка… Меня поразили твои глаза. Как, не понимала я, глядя в них, как у такого красивого молодого мужчины могут быть такие печальные глаза старика, прожившего невероятно долгую жизнь? Я не сомневалась в том, что ты многое пережил, как не сомневалась и в том, что ты немало потерял. Мне хотелось усадить тебя на стул в своей гостиной, приготовить для тебя чай, а потом засыпать вопросами о том, кто ты такой и сколько невероятных чудес ты повидал… Но ты исчез так же внезапно, как и появился. Вначале на двенадцать лет, потом еще на два года. Сколько прошло для тебя? Пару часов? Минут? - Где-то так, - кивнул он. – После регенерации я был буквально сам не свой. Тело меня не слушалось, все функции были нарушены, а ТАРДИС… - Ты знал меня всего несколько минут, Доктор. Я знала тебя почти всю свою жизнь. Для меня это были годы мучительного ожидания. Я и злилась на тебя, и ненавидела, и ждала одновременно, потому что знала, что ты стоишь того, чтобы тебя ждать. И ты действительно вернулся. Но я так и не сделала того, о чем мечтала. Мы никогда не сидели на месте, помнишь? Нигде не задерживались подолгу. Но теперь… Теперь всё будет по-другому. Я хочу усадить тебя в кресло в библиотеке, рядом с бассейном, заварить для тебя чашку крепкого Earl Grey, насыпать в вазочку твоего любимого печенья, а затем сесть рядом, чтобы слушать, вдыхая дивный аромат чая, слушать истории о твоих невероятных приключениях. Когда ты устанешь говорить, я просто возьму тебя за руку, загляну в глаза и пообещаю, что никогда больше ты не будешь один. Вот что пугало меня в тебе. Столько боли и страданий, заключенных на дне твоих глаз, могли бы свести с ума любого… Они могли бы легко ожесточить твои сердца, и я знаю, что были моменты, когда ты оказывался на грани того, чтобы сорваться. Потому что даже самому храброму, самому доброму… герою, нужно плечо, на которое он сможет опереться в трудную минуту. Мы стоим здесь сейчас друг напротив друга именно для того, чтобы ты понял, что я всегда буду рядом. В горе и радости. В любой точке времени и пространства. На краю Вселенной или даже за её пределами. Я буду тебе другом. Я буду тебе женой. Я буду твоей семьей. Я буду той, которая сделает так, чтобы твои чудесные глаза… глаза, в которых танцуют звезды, лучились счастьем. Я – твоя, а ты – мой, и да будет так до конца Времен. Вот что я могу пообещать тебе, Доктор. Только это. Я замолчала, чувствуя себя ужасно неловко. Не переборщила ли я? Как же пафосно сейчас, должно быть, звучали мои слова, но что я могла поделать, если правда выглядела именно так? Я должна была сочинить любую чушь о большой и светлой любви, но лгать в такую минуту, стоя в саду богини любви на Олимпе, мне не хотелось. В конце концов, только теперь, высказав всё это вслух, я узнала, наконец, о том, что чувствую. До сих пор мне удавалось весьма успешно обманывать саму себя. Афродита молчала, и я боялась даже взглянуть на неё. Мне и на Доктора было страшно смотреть. Стояла, опустив взгляд себе под ноги, словно провинившаяся школьница, и ждала. Чего? Наверное, что меня поднимут на смех. Пусть беззлобно, по-доброму, но Доктор и богиня непременно рассмеются надо мной. И то, что они до сих пор не сделали этого, начинало немного настораживать. Я осторожно подняла взгляд на своего жениха и замерла, пораженная тем, что увидела. В его глазах блестели слёзы. - Почему вы, люди, плачете? – спросил он меня как-то вечером. – Далеко не все могут это делать. Не все расы. Вы можете, и я хочу знать, почему? Радость или грусть, наслаждение или боль… Есть так много способов выразить свои чувства, а вы делаете это столь странным образом… Я в тот момент была занята изучением консоли ТАРДИС по руководству, которое Доктор потрудился для меня составить «на всякий случай», а потому, не особо вникая в вопрос, пожала плечами и просто произнесла: - Почему Ангелы убивают взглядом, а Далеки всех ненавидят? У каждого вида свои отличительные черты. Люди плачут, и это делает их людьми. Этим мы не похожи на… ну, знаешь, других пришельцев. - Но вы похожи на Повелителей времени, - не унимался Доктор. – Однако Повелители времени не плачут. - Ты так говоришь, будто это плохо. - Не знаю, просто немного странно. Думаю, ты права, Эми. Вы плачете, и это делает вас людьми. - На самом деле, тут нечем гордиться. Есть немало других вещей, которые делают нас людьми. Вот, например… Но он уже не слушал. И вот теперь я своими собственными глазами видела, как по его щеке, оставляя прозрачную влажную дорожку, скользит крохотная слезинка. - Никто никогда не говорил мне ничего подобного, - произнес Доктор очень тихо. Вероятно так, чтобы слышать его могла лишь я. – Ох, Амелия Понд, - он коснулся пальцем своей щеки, поймал слезинку и посмотрел на эту маленькую капельку так, словно увидел редчайшую вещицу в мире. – Ты делаешь меня человечным. - Я всегда говорила, что ты вдвое больше человек, чем я и кто-либо еще на Земле. - Все те годы, что я отсутствовал… Не думай, что был кто-то, кто бы мог заменить тебя. Кому-то помогал я, кто-то помогал мне, но этим всё и заканчивалось. Знаешь, сколько раз я просыпался среди ночи и отправлялся бродить по коридорам ТАРДИС, словно наивный ребенок надеясь, что ты выбежишь из-за очередного поворота. Веселая, неунывающая, готовая отправиться в любую точку Вселенной на поиски приключений. Только теперь, глядя на тебя, я в полной мере осознаю, как мне не хватало твоего смеха, нахального прищура глаз, твоей дерзости и… твоих объятий. Помнишь, они ведь были нашим ежедневным ритуалом? - Ты гладил меня по спине, а я вдыхала запах карамели и свежей сдобы, которым пропиталась твоя одежда… - И непременно ругала мою бабочку… - В то время как ты говорил, что бабочки – это круто… - Я так стар, Амелия, - Доктор тяжело вздохнул. – Так стар, что порой кажется, давно уже мертв. Но когда ты рядом, я снова могу удивляться чему-то и радоваться, словно самый обычный человек. И знаешь, я готов поклясться своей ТАРДИС, обоими своими сердцами – всем, что у меня есть, в том, что никогда не оставлю тебя. Чай с печеньем в библиотеке рядом с бассейном? Истории о переделках, в которых я побывал? Да. Когда-нибудь. Однажды. Но сначала мы напишем свою собственную историю. И, поверь мне, это будет очень большая книга с коротким, но очень ёмким названием. Жизнь. Ты – моя, а я - твой. И так будет до конца Времен. Вот что могу пообещать тебе я, Амелия Понд. Только это. - Как птица любит небо, как рыба любит воду, как цветы любят нежные ласковые лучи солнца, так и вы, Амелия, и вы, Доктор, любите друг друга до самой смерти. Я, Афродита Олимпийская, дочь Зевса, громовержца и всеотца, дарую вам своё благословение на этот брак. Моря высохнут и превратятся в мелкие лужицы, горы станут пылью, а солнца – маленькими угольками, но любовь ваша будет лишь крепнуть день ото дня, год от года. И чтобы старость, коснувшаяся тебя, Амелия, не была тому препятствием, я хочу сделать тебе подарок. Мой особенный дар. Но прежде обменяйтесь кольцами. Один из сатиров поднес нам шелковую красную подушечку, на которой лежали кольца, одно чуть больше другого. Оба золотые, на обоих выгравированы какие-то слова, оба слегка светятся алым светом. Когда Доктор надел одно из них мне на палец, я ощутила, что кольцо буквально прирастает к моей коже, становясь её частью. Металл исчез, но на безымянном пальце левой руки остались изящные красные буквы, приглядевшись к которым, я смогла прочитать слова «Вечность на двоих». То же произошло, когда второе кольцо оказалось на пальце Доктора. Он с интересом прочел надпись, а потом кивнул мне и улыбнулся. Так, мол, и должно быть. Обычные кольца можно потерять, а эти – никогда. Едва мы закончили с этим, как произошло нечто невероятное. Богиня подошла к нам, развернула меня лицом к себе и поцеловала прямо в губы. Не могу сказать, что мне понравилось целоваться с женщиной, но что-то происходило со мной, пока она гладила мои волосы и прижимала к себе крепче, чем мне бы этого хотелось. Что-то очень приятное. Во всем моем теле разливалось тепло, появилась непривычная легкость, перестала болеть спина, в руках и ногах появилась сила, которой там давным-давно не было. - О, Зевс… - прошептала Афродита, оторвавшись от моих губ и сделав два шага назад. – Как же ты хороша. Какие волосы, какая кожа… А эти губы… Давно я не пробовала ничего слаще… У тебя определенно есть вкус, старый ты черт. - Знаю, - хмуро кивнул Доктор, пристально вглядываясь в меня. Казалось, он был чем-то недоволен. – А еще я знаю, что ты старая хитрая обманщица. - И не испытываю по этому поводу ни малейших угрызений совести, - пожала плечами богиня. Я по-прежнему ничего не понимала. – Ну же, Повелитель времени, хватит дуться. Ты можешь поцеловать свою жену. Вижу, что тебе этого очень хочется. Доктор не удостоил её ответом. Он выглядел смущенным, когда подошел ко мне. - Это часть ритуала, - прошептал мой муж, словно извиняясь за то, чего еще не сделал. – Такова традиция. - Я думаю, что смогу пережить это, - кивнула я. – Тем более что целуешься ты вполне прилично. Я помню. Доктор сузил глаза и, взяв моё лицо в свои ладони, склонился к моим губам.