Дай мне силы подняться

— Гермиона! Где ты его нашла? С тобой все хорошо? — спросил Гарри, подходя к подруге и обнимая ее. Гермиона стояла неподвижно и еще сильнее вздрогнула, когда увидела, что за Гарри в комнату вошла Джинни. — Боюсь, у меня для вас плохие новости, — отстраненно сказала она. — Это не Рон нанял мистера Ливингстона. — Не он… — растерянно сказал Гарри. — Тогда кто же это сделал? — Почему бы вам самим его не спросить? Он все еще под сывороткой, — пробормотала она из-за спины мужа. — Вы знаете, что Веритасерум нельзя использовать в суде? — Знаю, я просто хотела получить ответы, — сказала Гермиона. — Прежде чем спросить его об этом, удостоверьтесь, что он еще под действием сыворотки. Спросите что-нибудь простое. Потому что вам может не понравиться то, что он расскажет, — тихо сказал Драко, его рука лежала на талии Гермионы. Гарри посмотрел на них странным взглядом, полным смущения, а затем подошел к мужчине, что сидел на диване. Все внешние признаки были налицо: несфокусированные, пустые глаза, медленный пульс, неустойчивое дыхание. — Мистер Ливингстон, меня зовут Гарри Поттер, вы знаете, кто я? — четко спросил Гарри.

***

— Вы верите ему? Он та еще мразь! — яростно кричал Гарри. — Гермиона, ты меня удивляешь! Моя мама относилась к тебе как к дочери! — завизжала Джинни. Подняв руку, она сильно ударила Гермиону по щеке, оставляя ярко-красный отпечаток ладони. — Он находится под сывороткой. Он не может лгать! — в ответ закричала Гермиона. — Джинни, взгляни фактам в лицо! Не все видят жизнь в розовом цвете! — Хорошо, если он действительно находится под зельем, его воспоминания не могут быть изменены. В моем кабинете есть омут памяти, я принесу его и мы посмотрим его воспоминания, — холодно сказал Гарри. Посмотрев на Гермиону и Драко, он потащил разъяренную жену к выходу. — Гарри! Ты не можешь говорить это всерьез! Мы же сейчас говорим о моей маме! — сердито закричала Джинни, её лицо от ярости побагровело, а руки задрожали от злости. — Джинни, ты действительно не можешь игнорировать факты, если он говорит правду… — Значит, она права? — горько сказала Джинни. — Почему Гермиона должна радоваться счастливой жизни, пока мой брат гниет в камере? — Потому что он пытался изнасиловать её! — яростно сказал Драко. — Или ты забыла об этом? — Кто знает… Гермиона может и врать, — сказала Джинни украдкой, пристально глядя на Гермиону. — Джинни, ты же не считаешь так на самом деле? — печально спросила Гермиона — Почему нет? Ты заставила меня поверить, что мой брат пьяный торговец шлюхами! — зарычала она. — Ты сука! Как ты смеешь обвинять мою маму? — Джинни, достаточно, — тихо сказал Гарри. — Мы знаем, что Рон виноват в том, что произошло. А эти споры о Молли можно решить только одним способом. Гарри аппарировал из дома и прямо к себе в кабинет. Через несколько минут он вернулся с омутом памяти. — Вот… Всё, что мы здесь увидим — это то, на чем основаны наши предположения, — сказал Гарри. Драко наложил быстрое заклинание на Эдриана Ливингстона, чтобы он уснул и не мог вмешиваться в свои воспоминания, а затем извлёк их из его головы. Серебристые нити полетели в омут памяти, Гарри подошел близко, держа голову возле воспоминаний, которые он всасывал. Джинни сверлила взглядом Гермиону, нехотя входя вслед за мужем во временной портал. Гермиона и Драко вторглись в омут, держась за руки. Эдриан убедился, что его никто не преследует, и появился в доме Уизли. Он мягко и тихо постучал в дверь, но пухлая женщина образовалась на пороге моментально, будто ждала его. Эдриан заметил на её лице признаки беспокойства. Она выглядела измученной. Из-за постоянных разрушительных истерик и слёз, стресса, вокруг её добрых карих глаз появились морщины, а губы были вечно поджаты. Её одежда была старой, не один раз заштопанной, помятой. Её решение позвонить ему могло вызвать приступ вины, но она была решительно настроена. — Здравствуйте, мистер Ливингстон, меня зовут Молли Уизли. Я мать Рона Уизли, о котором в последние дни говорят во всех новостях, — сказала она мягким, приглушенным голосом. — Не хотите ли чаю с пирожным? — она проводила его к старому, но крепкому деревянному столу посреди кухни, на котором стоял хрупкий фарфор. Её руки дрожали, когда она наливала Эдриану чай и разрезала торт. Эдриан осторожно вытащил нож из её пальцев и положил его на поднос. — Зачем вам нужна моя помощь, миссис Уизли? — озадаченно спросил он. — Я слышала о том, чем вы занимаетесь и… и у меня есть… работа для вас, — она замолчала и, вытащив носовой платок из кармана платья, вытерла глаза. Там, где она стояла, Гермиона услышала громкий шокированный вздох Джинни и повернулась, чтобы посмотреть на девушку, в глазах которой блестели слёзы. — Расскажите, что это за работа, Молли? — Никто не знает, что я собираюсь нанять вас, я накопила немного денег. Мой муж… Артур думает, что это я во всём виновата, но, — она замолчала, а затем продолжила со свирепым светом, сияющим из ее глаз, — это все та девушка, если бы она была добра к нему, то ему бы не пришлось этого делать. Это она во всем виновата! — сказала она ядовито, горечь её голоса задела что-то в сердце Гермионы. — Какая девушка? — Гермиона Грейнджер. Я хочу, чтобы ты убил её, — холодно сказала Молли, её руки больше не дрожали. — Я хочу её смерти. Я не хочу потерять еще одного ребенка из-за неё. Что бы Рон ни сделал, я все могу простить, но они… Они с Гарри Поттером! Я не позволю никому из моих детей страдать из-за них! — сердито сказала она. — Никто не должен знать! Понимаешь? Никто! Я буду иметь дело только с тобой, решим все вопросы с деньгами, которые могут возникнуть, но не приближайся к моей семье. Они никогда не смогут понять меня! — сказала она, передавая ему бархатный мешочек с деньгами. — Молли, вы уверены? — Да, — холодно смеясь, сказала она. — О, да! Вторая война началась из-за Гарри Поттера, где я потеряла одного из моих мальчиков… Фреда. С тех пор я его ненавижу! Этого Поттера. И Гермиону Грейнджер! Я всегда знала, что мой мальчик Рон слишком хорош для неё, она всё нос воротила, маленькая мисс-всезнайка. Она разбила ему сердце! Это единственная причина, по которой он сделал это! Так она это заслужила! Она заслужила то, что он собирался с ней сделать! — вскрикнула Молли, её глаза безумно блестели. Разглагольствования продолжались. — Это была её вина… И я прослежу, чтобы она заплатила. Мой маленький мальчик не сядет в тюрьму из-за неё. Убей её! И делай что хочешь с трупом, эта стерва не заслуживает никакого счастья, когда мой малыш сидит в клетке без своей семьи! — её глаза блестели от злого умысла. — И я предупреждаю вас, мистер Ливингстон, я знаю о вашей маленькой Беатрис, так что будьте осторожны, потому что я опасный враг. Было бы неразумно переходить мне дорогу… — Я позабочусь о том, чтобы девушка умерла до начала суда, но не надо, я повторяю, не угрожайте моему ребенку, потому что, поверьте мне, миссис Уизли, я тоже опасный человек, и я не очень хорошо отношусь к угрозам, — холодно сказал он, принимая мешочек с монетами. Воспоминание медленно растворилось в дыму и на его место встало новое: — Беа, папочка должен кое-куда поехать. У меня есть работа, дорогая, — сказал Эдриан, улыбаясь маленькой пятилетней девочке. Она просто кивнула, из-за чего ее весёлые хвостики подпрыгнули. — Я буду умницей, папочка. Я останусь с миссис Уизли и буду хорошей девочкой. Обещаю, — торжественно сказала она, протягивая руки, чтобы обнять отца. Эдриан обнял своего ребенка и посмотрел на Молли, стоящую абсолютно неподвижно позади. Он знал, что если он не разберется с Грейнджер сегодня, то ему придется заплатить за это. Он решительно направился к двери, бросив предупреждающий взгляд на Молли. Это означало, что, если она дотронется до его дочери, то умрет. — О, мне не придется этого делать, Эдриан, если ты сделаешь свою работу. Просто помни, что случится с милой маленькой Беа, если ты не прикончишь Гермиону Грейнджер, — холодно сказала Молли. — Я пережила потерю ребенка и никому этого не пожелаю. Это хуже, чем смерть… Когда он вышел, её зловещие слова всё ещё звенели в его голове. Гермиона внезапно вернулась в их гостиную на пляже. Она потерла глаза, как будто только проснулась, и посмотрела на Джинни, которая просто стояла неподвижно. — Мы должны отговорить твою мать от этого, Джинни, — успокаивающе сказал Гарри. — Нет никакого смысла, Гарри, как объяснять безутешной матери, что её сын виновен? — тихо сказала Джинни. Она ещё не была готова смотреть на Гермиону. — Гермиона, мы поймем, если ты захочешь привлечь аврорат, — извиняясь начал говорить Гарри. — Нет! — взорвалась Джинни. — Разве недостаточно того, что она отправила моего брата в тюрьму, так теперь еще и маму! Я не позволю, чтобы это произошло! — зарычала она. — Это не тебе решать, — спокойно сказал Гарри своей жене. — Твоя мать отправила за ней убийцу, и если Гермиона решит воспользоваться своими законными правами, то мы не будем ей в этом мешать. — Я не могу поверить, что ты принимаешь её сторону! — закричала Джинни на мужа. — Джинни, я не принимаю ничью сторону! Вот что получилось! Неужели ты не понимаешь, что твоя мать угрожала ребенку! Если бы этот человек не сделал то, что она ему сказала! Приди уже в себя! — сказал Гарри в ярости, почти встряхнув жену. — Я уверена, что воспоминания ложные! — отчаянно сказала Джинни. — Это не так. Я усыпил его, прежде чем взять их, чтобы их нельзя было подделать, — твердо сказал Драко. — Во сне человеческое тело беззащитно. — Гермиона, что ты будешь делать? — спросил Гарри. — Не спрашивай её об этом! — в ужасе сказала Джинни. — Джинни! Заткнись! Я знаю, что сейчас у тебя может быть не лучшее мнение обо мне, но ты можешь заткнуться и дать мне подумать секунду? — закричала Гермиона, наконец, теряя терпение. Джинни опешила от внезапного нападения и замолчала, смотря на девушку. — Сначала нам нужно разбудить мистера Ливингстона и добраться до его дочери. Это воспоминание должно было быть сегодняшним. Если он не лжет. Тогда Молли всё ещё будет с маленькой девочкой. Джинни, ты можешь поговорить там со своей матерью. Я не собираюсь обсуждать это в суде… просто поговори с ней, попробуй объяснить ей смысл, — сказала Гермиона. — Хорошо, мы пойдем. Все мы.