Звезды ни при чем

12. Я долго ворочалась в кровати, пытаясь заснуть, но тщетно. В конце концов я села на постели, распахнула шторы и ахнула от удивления и восхищения. На темном-темном, практически черном небе мерцали маленькие точки - звезды. Обычно их не было видно  - шумный, освещенный бесконечными вереницами фонарей и миллионами горящих окон город заглушал и перебивал их природное сияние. Но не сегодня. По какому-то удачному совпадению этой ночью уличное освещение на нашей улице было отключено, и дома плавали во мраке без маяков, изредка теряясь в пугающих изогнутых зарослях кленов. Это было восхитительное зрелище. Пожалуй, ради этого мига стоит жить восемнадцать лет. Я достала из тумбочки телефон, включила его и нажала на номер Айзека в телефонной книжке гаджета. Послышались длинные гудки, за которым последовал бодрый голос моего незрячего друга: - Слушаю. - Это Хейзел Грейс. Айзек покряхтел на том конце провода, потом проворчал: - Конечно, никто иной, кроме Хейзел Грейс Ланкастер не мог набрать мой скромный номер после заката солнца. - А кого ты еще ждал? - рассмеялась я. Все-таки как хорошо, что нас не развела судьба. Этот парень мне очень помогает в таких вот ситуациях, когда просто необходимо с кем-то поговорить. - Ну а вдруг какая-нибудь девица с низким голосом из бюро услуг "Секс по телефону"? - А ты заказываешь? - заинтересовалась я, забираясь на подоконник. - Так, бывает иногда. А ты чего ожила в такое позднее время? - Может, не совсем поздное, откуда ты знаешь? - усомнилась я в его слепоте. Впрочем, в шутку. Это у нас с Айзеком игра такая: ни дня без подкола, ни часа без шутки. - Вообще-то, если бы ты соизволила прийти вчера (а я тебя звал!), то увидела бы, что купила мне моя святая мать. А купила она часы, с которыми я могу общаться. Правда, пока только о времени, но над этим я поработаю. И, кстати, у меня есть крутая приложка на компе, на которой я подбираю голос и она может мне читать письма. Помнишь? Еще при Уотерсе я ее установил. - Точно. - вздохнула я. - Раскалывайся, Хейзел Грейс, как раскалывалась сегодня моя бедственная головушка - какова цель твоего звонка? Опять хандришь? Ты мне это дело прекращай! - Да нет...Просто увидела чудесную картину из окна. Представляешь, звезды действительно существуют! - Ты меня очень удивила сейчас. - признал он. - И как они выглядят? Позвони в СМИ, это необходимо обнародовать. А то живет народ в заблуждении, нехорошо. - А если честно, у нас по улице отрубили фонари, поэтому небо офигенно хорошо видно. И... Это что-то невообразимое, Айзек. - Кажется, у тебя сорвало крышу. Небось опять шастала весь вечер со своим... Как его там - Фулман? - Пулман. - автоматически поравила я и спохватилась. - При чем тут Пулман? Небо действительно красивое, а звезды, кажется, ярче, чем эти дурацкие фонари уличного освещения. Мы немного помолчали. - Мне что-то так... Стрёмно. - призналась я, проводя пальцем по стеклу. - Как-будто что-то случилось. - Ночью всегда так. Спасибо тебе, Хейзел Грейс. - За что? - удивилась я. - За то, что позвонила. - Это я тебя должна благодарить. - тихонько рассмеялась я. - Если бы некому было позвонить, то я бы на стенку полезла. Выходит, кроме тебя мне среди ночи и позвонить некому. После звонка Айзеку я улеглась на кровать поверх одеяла и задумалась, разглядывая искорки на черном небе. Вот я лежу такая вся из себя раковая, хотя черт знает, может это и не вечно. Ничто не вечно, конечно. Но вот... Хочу ли я вылечиться? За столько лет болезни я уже потеряла надежду на полнейшее выздоровление, где мне теперь ее взять? Но да, я хочу. Хочу быть, как все. Впрочем, получится ли  у меня быть как все? И кто они - все? Как они себя ведут? Чертова философия забила всю голову. Я повернулась на бок. Потом на другой. Кажется, это будет долгая, черт ее дери, ночь.