Наруто. Разряд: Война

      Нацуки уже два года находится взаперти убежища Акацуки. Два года девушка оттачивает свое мастерство и обучается самым опасным техникам, которые раньше ей и не снились. Казалось, что вроде бы всё хорошо, но вместе с тем, Нацуки понимала, что это не её жизнь, здесь она не принадлежит самой себе, как в Конохе. В Акацуки куноичи держит лишь то, что уход послужит причиной для нападения на деревню.       Девушка лежала на кровати в своей комнате и смотрела в потолок. Нацуки думала лишь об одном — что делают Саске и Наруто, чем они живут, чем занимаются, как проходит их обучение…. Всё это заставляло её погружаться в детские воспоминания, где ей вновь 12, и когда она ещё свободный ниндзя, обучающийся ирьёниндзюцу у Цунаде-сама. Конечно, Нацуки совершенствует свои навыки, изучает медицину, старается запоминать всё быстро, так что многие говорят, что в опыте она не уступает даже великой Пятой Хокаге.       — Госпожа! — из-под земли появился Куро Зецу.       — Есть какие-то новости?       — Нет, я просто хотел вас увидеть, — ответил Зецу, — вы в последнее время чем-то расстроены.       Нацуки кинула взгляд на плащ члена Акацуки, который несколько недель назад она получила от Пейна за победу над Конан. Казалось, что теперь, Нацуки может выведать у них всё: что планируют, чего хотят, какова вообще истинная цель Акацуки. Нагато, периодически встречаясь с ученицей, беседовал с ней, старался уделять время, именно это волновало девушку, создавалось впечатление, что за ней шпионят. Хотя Нацуки и сильно не доверяла Нагато/Пейну, однако с каждым месяцем понимала, что ненависть и призрение сменяется глубоким уважением. Несмотря на то, что её удерживает здесь исключительно шантаж, куноичи прекрасно понимает, что уже влилась в эту среду, что здесь её уважают, даже бояться…       — Порой мне кажется, что я слишком привязалась к ним, — задумалась вслух Нацуки, — и меня это пугает.       — Вы неправильно понимаете свои чувства, госпожа, — сказал Зецу, на что девушка ответила вопросительным взглядом.       — Тогда, объясни!       — Вас здесь действительно держит лишь шантаж, однако… — он приблизился к Нацуки и сел на край кровати. — Несмотря на весь этот ужас, вы приняли ту силу, которую вам дали.       — У меня не было выбора…       — Дело не в выборе, а в ваших мыслях.       — И, что не так с моими мыслями?       — Вы раньше считали Акацуки злодеями, даже хотели нас всех уничтожить, однако теперь, вы видите всё иначе — изнутри и понимаете, что у Пейна свои интересы.       — Странные интересы — собирать хвостатых зверей и уничтожать Джинчурики. Пейн ведь знает, чем чревато извлечение биджу.       — Да, вы правы, однако…       — Зецу, это бесполезный разговор, — прервала его Нацуки, — ты ведь знаешь, что рано или поздно я вернусь в Коноху.       — Да, вы говорили.       — Ну, вот.       Зецу всегда подчинялся именно Нацуки. С самого её первого дня здесь, он пытался пойти с ней на контакт, хотя тогда маленькая девочка ещё не совсем понимала, кто перед ней. Куро Зецу, в отличие от его собрата, часто поддерживал Нацуки, даже до того, как она закончила обучение, а ведь оно давалось ей ой как нелегко. Пейн был достаточно жестким учителем. Нацуки никогда не забудет один из его уроков. Тогда они пошли к водопаду, чтобы научиться концентрировать обычную чакру и силу риннегана. Нацуки всегда будет помнить, как Пейн толкнул её в воду, а когда ей не удалось использовать нужную чакру, сказал ей: «Если ты не умеешь плавать, ты тонешь». Этими словами Пейн дал понять, что поблажек делать не будет, и что Нацуки на своей шкуре почувствует обучение. Впрочем, девушка всё ещё ощущала пульсацию шрамов на руках и шее (когда Пейн атаковал со спины), некоторые ранения до сих пор вызывают у куноичи покалывания — не затянувшийся порез от скальпеля, который Пейн направил против Нацуки.       В дверь постучали.       — Войдите! — Нацуки сразу села на кровать. В комнату зашел Нингедо. — В чем дело?       — Пейн вас вызывает, — сказал мужчина.       — Хорошо, иду.       Нацуки привыкла, что в любое время дня и ночи, а сейчас, так на минутку — 2 часа ночи, она должна явиться к своему учителю. Очень редко, когда Нагато представал перед ней, чаще всего обучал её через Пейна, однако важные вопросы всегда обсуждал с ней. Хьюго быстро собралась и направилась в скрытую комнату, где всегда проходило её обучение. Однако сейчас она пустовала, здесь никого не было.       «Ну… И где он…» — с недовольством подумала Нацуки.       — Выйдем?       — Ой! — резко повернувшись, Нацуки увидела перед собой Нагато. Он не был в том ужасном аппарате, на нем черный плащ и перчатки на руках, но это не изменяет того факта, что мужчина был всё также истощен и еле передвигался. — Учитель, вам стало хуже?       Лечением Нагато поначалу занималась Конан, однако в дальнейшем эта обязанность перешла к его ученице. Когда-то обучившись ирьёниндзюцу у великого медика, Нацуки превосходно выполняла свою задачу: делала отвары, лечила посредством чакры, восстанавливала каналы чакры, а также поддерживала хотя бы удовлетворительное состояние Нагато.       — Всё нормально, — Нагато рукой показал, что не стоит волноваться, — давай прогуляемся.       Ночь была на удивление теплой, хотя обычно было совсем наоборот. Нацуки не привыкла вот так прогуливаться с Нагато, в силу того, что они вообще редко видятся, чаще всего общаются посредством связи с Пейном. Это сложно — не видеть истинного лица учителя, но с годами куноичи привыкла. Нагато повел ученицу в лес, где она обычно коротала свои свободные минуты в одиночестве, если только Зецу не составлял ей компанию.       — Как проходит твое повторение ирьёниндзюцу? — спрашивает Нагато.       — В целом — неплохо, — ответила девушка, — большую часть я успела получить от Цунаде-сама, так что проблем как таковых нет.       — Прекрасно, я рад, что ты делаешь успехи, но…       — Я помню, учитель, — прервала его Нацуки, — я проверяю документы в вашем тайнике с помощью бьякугана.       — Есть какие-то результаты?       — Немного, — разочарованно сказала девушка, — много лишней информации. Скорее всего Хагоромо и Хамура не сильно хотели, чтобы их тайны стали кому-то известны в будущем, по крайней мере, некоторая часть тайн.       — Что именно тебе удалось узнать?       — Ваш вид риннегана далеко не единственный, — сказала Нацуки.       — Он может меняться?       — Да, в зависимости от того, какой ценой, он был пробужден.       — То есть, риннеган можно получить?       — Да, как, например, Мадара Учиха получил свой риннеган, но он такой же, что и у вас. Есть ещё один, достаточно редкий вид — риннеган в комбинации с шаринганом?       — Что в нем необычного?       — Риннеган может иметь томоэ, которые в определенный момент или исчезнут, или останутся у владельца.       — Хорошая работа — я доволен, ты хорошо постаралась.       Нацуки хоть и обучалась у Нагато уже достаточное количество времени, но всё ещё не совсем понимала его истинные мотивы. С одной стороны, Нагато через Пейна дал ей понять, что хочет создать идеальный мир: без боли, страданий и каких-то ограничений, однако с другой стороны, Нацуки прекрасно понимает, что чтобы «создать» такой мир, придется чем-то пожертвовать.       — Ты часто задумываешься над тем — зачем ты здесь? — вдруг спрашивает Нагато. Его вопрос озадачил девушку, ведь раньше он этого не хотел знать, да и объяснение: «Мне нужен бьякуган» не убедила умную куноичи.       — Это вопрос с подвохом?       — Это просто вопрос, — недовольно сказал Нагато.       — Не было дня, чтобы я не думала об этом, — призналась Нацуки, — я считаю себя пленницей.       — Ты вольна передвигаться свободно, — напомнил Нагато.       «У тебя нет ограничений. Не думаю, что ты решишься покинуть убежище», — вспоминала Нацуки слова Пейна.       — Однако вы фактически удерживаете меня с помощью шантажа! — возразила Нацуки.       — В начале — да, но теперь всё иначе.       — Что же изменилось?       — Ты изменилась.       — Неправда. Я такая же, какой была.       — Нацуки, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Несмотря на то, что несколько раз ты пыталась меня убить, я не отомстил и даже не собирался что-то предпринимать.       — Почему же?       — Ты рядом столько лет и всё ещё не поняла?       — Объясните.       — Нацуки, хоть рядом со мной и находится Конан, якобы ближе всех, это не отменяет того факта, что она не понимает меня.       — Сомневаюсь. Мне всегда казалось, что ближе неё у вас только ваши тела.       — Тебе казалось неправильно, дорогая, — разочаровался Нагато, — несмотря на нашу «близость», Конан далека от меня, она не видит то, что можешь видеть ты.       — И, что же я могу видеть?       — Истину, — ответил Нагато, — ещё когда я встретился с тобой впервые заметил твою необычную чакру.       — Что с ней не так?       — Она не как у всех, я бы сказал — нехарактерна для остальных. Ты сама по себе необычна: ты не боишься говорить то, что думаешь, ты всегда терпишь боль и унижение (если понадобится), и ты никогда не жалуешься. Возможно именно это и выделяет тебя среди остальных. Ты никогда не лжешь, я бы сказал, что стараешься этого не делать.       — Хороший человек однажды сказал мне: «Самый верный признак истины — простота и ясность. Ложь всегда сложна, вычурна и многословна». Тем более лжеца проще вычислить, нежели того, кто говорит правду, какой бы она ни была.

***

      Нацуки вернулась в свою комнату после разговора с Нагато и подошла к окну. Многого куноичи из разговора не вынесла, так как Нагато всегда говорил общими фразами, не говоря ничего конкретного — это чем-то напоминало саму Нацуки.       — Госпожа, вы чем-то обеспокоены? — из-под половиц появился Зецу.       — Только сейчас я поняла, почему нахожусь здесь, — задумчиво сказала девушка.       — И почему же?       — Саске и Наруто всегда шли впереди, в то время, как я была всегда сзади. Вероятно, если бы Пейн не пришел за мной, я бы сама ушла.       — Почему вы так решили?       — Если бы я не хотела, никто даже под напором не заставил бы меня уйти, — сказала Нацуки, и у неё из глаз пошли слёзы, — от этого мне ещё больнее, чем раньше…       «Возможно, я однажды выступлю против них… Нагато заставит меня, не станет спрашивать — просто заставит. Как бы я не хотела, но стать частью Акацуки мне было предвещено судьбой… Мне нравится власть, нравится руководить… Я уже не смогу жить без этого… Никогда…»