***
— Илья Анатольевич, снова женщина подскользнулась на льду, — заглядывая в ординаторскую, оповестила Мариночка — новая медсеста. — Иду, — ответил он и встал с дивана, на котором отдыхал. Хирурга нашли. Мужчина приехал из Твери, в мужском коллективе врачей осталась только Ольга Михайловна, да и она собирается ехать в Питер. — Да, Жень, — подняла Оля трубку. Евгения Павловна в это время ехала за рулём, точнее, в пробке стояла. — Хорошо всё, с Антоном расстались, Вячеслав переезжать хочет, новый хирург к нам приехал из Твери — Волков Александр Дмитриевич, — рассказала Шмелева, а то не говорили с подругой больше полугода на такие темы. Конечно, и Женя, и Оля были в курсе жизней друг друга — по-другому быть не может. — Хорошо Стася, что с ней сделается? Восьмой класс заканчивает, — ответила Ольга. — Илья? Ммм, ну, сначала пил, потом ожил немного, но о тебе слышать ему невыносимо больно, — говорила Шмелева. — Уехала, ему ничего не сказала, не объяснила, я ничего не говорила, — кто бы видел, что Соколов стоит в дверях и слышит весь разговор. Его будто зомбировали, не стал подходить и отбирать трубку, видать, перегорел, остыл, осталась Королёва в прошлом. Что было, то прошло. — Поехала? Да, пока, созвонимся ещё, — ответила Шмелёва. Ольга повернула голову и увидела Соколова. Первая мысль: «Что он слышал? И что делать?». Но, рано или поздно, это должно было случиться. Видать, сейчас тот самый момент, если не спасёт медсестра, которая ворвётся, и не скажет, что тяжёлый пациент. Но, такого чуда не случилось. — Долго ты тут стоишь? — оглянувшись, спросила Оля. — Достаточно, чтобы понять, что ты общаешься с Женей, — заявил Илья. Обидно? Возможно. Прошёл год, целый год, когда передумал всё, что только можно. — Илья Анатольевич, я… Илья, пойми, она моя подруга, и я не могла сказать, — ответила женщина, повесив голову. — Да, я понимаю. Как она там? — Хорошо. Живёт в Москве, уже внук есть, — ответила Оля, изучая карточку Самохиной. — Илья Анатольевич, Ольга Михайловна, там девушку с укусом привезли, — врываясь в кабинет, оповестила Марина. — Идем, — откликнулись врачи. — Позже договорим, — ответил Соколов. Шмелёва только молилась, как бы позже сегодня не было. Остаток вечера прошёл на удивление спокойно. Соколов и Шмелева больше сегодня не пересеклись вдвоём, это не могло не радовать Ольгу.***
— Пап, можешь не раздеваться, — встречая папу дома, загадочно сказала Стася. — Тебя Елизавета Анатольевна в школе ждёт, — разводя руками, ответила Станислава. — Что натворила? — наступившись, спросил Илья. Он не любил ходить на встречи с классной руководительницей дочери. Она вечно к нему пристает, пытается соблазнить. Как жаль, что мужчине интересна только одна женщина. — Ладно, идём, — заматывая на шее шарф, ответил Илья. Догадывался, о чём может пойти речь. Отец и дочь вышли из дома и направились к школе девочки. На улице такая погода чудесная, такая новогодняя, сказочная. Два человека зашли в здание школы, поднялись по лестнице. Около кабинета Илья немного притормозил. — Пап, ты чего завис? — спросила девочка, дотрагиваясь до ручки. — Да, идём, — ответил Илья и зашёл в кабинет. — Здравствуйте, Илья Анатольевич, как хорошо, что вы пришли сегодня, — вертясь около мужчины, сказала Елизавета Анатольевна. — Здравствуйте, Елизавета Анатольевна, — ответил Соколов, сев за первую парту. — Чем обязан? — Понимаете, учительница музыки передала, что Станислава едет на музыкальный конкурс в Москву, от вас нужно согласие и сопровождение, — ответила женщина. У неё совершенно случайно расстегнулась первая пуговка, и пышные формы оказались открытыми. — Простите, Елизавета Анатольевна, но дело в том, что Стася не сможет поехать. На работе плотный график, — сказал Илья, не обращая внимания на учительницу дочери. Стася заметила, как женщина вертелась перед отцом. А Илья даже глазом не моргнул. Девочка усмехнулась. — Ну, паааапа, — застонала Стася. Она очень хотела поехать в Москву. Ужасно соскучилась по бабушке, дедушке и Ромке. Только он и держал её в курсе всех событий. Соколова, конечно, знала, что Рома стал отцом, а Евгения Павловна бабушкой. — Так конкурс только после зимних каникул, — ответила женщина, наклоняясь за папкой, открытое декольте оказалось перед носом Соколова. — Папа, ну, пожалуйста, — голос Стаси привёл Илью в себя. — Ну? — Хорошо. Там посмотрим, а теперь, извините, у меня ночное дежурство, — сказал Соколов, быстро выйдя из класса. Стася выбежала за ним. — Пап, Елизавета Анатольевна тебе не все сказала! Вернись! — крикнула Станислава. Илья вернулся в кабинет и сел обратно за парту. Стася осталась в коридоре. — Илья Анатольевич, я люблю вас, — заявила учительница, расстегивая пуговицы на рубашке. — Елизавета Анатольевна, вы красивая женщина, правда, но… — не знает, как выкрутиться из этой ситуации. — Ничего не может быть. Вы учительница моей дочери… Простите, нам правда пора. — Я буду вас ждать! — крикнула, а в пустоту, Илья вылетел из кабинета, как ужаленный. Стася посмотрела на него, как на героя. Она слышала весь разговор. Если ей выбирать роль мачехи: учительницы или Королевой, то Стася отдаёт предпочтение Жене Павловне. — Пап, мы поедем на конкурс? — уже на улице спросила Стася. — Посмотрим там, — ответил Илья, не успевший оправиться от такого заявления. — Идём, дочь, — позвал он её. Станиславе очень не хотелось домой. Она взяла горсть липкого снега и слепила из него комок, который прилетел в пальто отца. Девочка залилась смехом от резкого поворота папы. Затем в него полетел ещё один. И снова Стася засмеялась, но зря. Соколов слепил комочек и направил на дочь. Стася стала убегать от отца, быстрее, чтобы он не попал в неё. Однако, убежать далеко не удалось, девочка споткнулась и упала, засмеявшись ещё больше. Между отцом и дочерью завязалась снежная «драка». Они кидали друг в друга снежками, не обращая внимания на прохожих. Впервые за год Илья улыбался искренне, а не потому, что так надо. Домой они возвращались весёлые, все сырые. — Пап, а как мы каникулы проведем? — прижимаясь к отцу, спросила Станислава. — Дома, Стаськ, у меня работа, — вздохнул Илья, открывая дверь. — Как всегда, — грустно ответила девочка и ушла в свою комнату. Илья поставил чайник, а то дочь утром встанет с температурой. Такой печальный опыт был, а на носу новый год. Хоть девочка и не верит уже в деда Мороза, но болеть в новогоднюю ночь не в кайф, согласитесь. — Да, — ответила она в трубку. — Меня в Москву на конкурс отправляют, — вздохнула Стася. — Папа сказал, что посмотрим ближе к наступлению конкурса, в Москве же Королёва, боится с ней пересечься, как маленький, честное слово, — ответила девочка. — Сегодня так хорошо погуляли с ним, в снежки стали играть, — счастливо улыбнулась Соколова от теплого воспоминания. — Приеду как-нибудь в Саратов, уговорю папу, — пообещала она. — Ладно, иди, раз зовут, пока, — попрощалась девочка и поправила выбившийся локон.***
Звонок в дверь. Настойчивая трель. Кто мог в такую рань прийти? На часах всего половина шестого. Спать ещё как минимум полтора часа. Королёва нехотя вылезла из-под тёплого одеяла и поплелась к источнику звука. Она открыла дверь, и перед ней стоял Валерий собственной персоной, а рядом с ним бодренький Артём. — Женька, ты спишь ещё? — глупее вопроса в половине шестого она не слышала. — Нет, погулять вышла, — съязвила женщина. — Заходите, чего в дверях стоите? — пропуская гостей в квартиру, сказала Королёва. — Теть Жень, папа сказал, что мы сегодня проведём целый день вместе, у меня выходной, у папы тоже, а у вас? — спросил Артём, уплетая хлопья с молоком. — А у меня рабочий день, поэтому вместе мы проведем вечер, — ответил Женя, целуя Валерия в щеку. — А я в душ, — весело сказала она и скрылась за дверями ванной комнаты. — Пап, как маленький, серьёзно, — проворчал Тёма. — Твоя девушка, а выходной ей организовать не можешь. Слабо позвонить на пост и сказать, что заведующая приболела и сегодня не придёт? — спрашивал десятилетний мальчик. — Потом, знаешь, что сделает мне эта заведующая? — прищурив один глаз, ответил Валерий. Реально, как маленький. Кто тут вообще мужчина? Он или Королёва? Женщины ведь любят, когда мужчины за них всё решают, увозят, ничего не дают делать — даже если мы, девочки, бубним и сопротивляемся. Ведь все держится на женском поле. Иногда так нужно расслабиться, побыть слабой девушкой. — Алло, регистратура? Королевой Евгении Павловны сегодня не будет, приболела, — сказал Артем в трубку, пока папа думал над словами сына. — Сейчас ты говоришь ма… — только он хотел сказать «маме», так сразу же осекся и продолжил. — Тете Жене, что мы идём на каток, и это не обсуждается, понял? — строго спросил мальчик. — Ну, всё, я готова, — Королёва вышла из ванной комнаты в красивом коротком платье. — Жень, переодевайся, — улыбаясь во все тридцать два, сказал Валерий. Женя подняла одну бровь и недоверчиво посмотрела на мужчину. — Да, теть Жень, наряд неподходящий, — лукаво улыбнулся Артём и подмигнул папе. Королёва снова окинула мужчин строгим взглядом и пошла переодеваться. — Валер, костюм или платье? — спросила Женя. — Ээ… — издал звук мужчина, наблюдая за сыном. — Костюм, спортивный желательно, — откликнулся мальчик, спокойно съедая очередное печенье. Королева выглянула из комнаты. Какой костюм? О чем они вообще? Что задумали? Сколько вопросов и где взять ответы? — Подойдёт, — подтвердил Артём, вставая со стула, и подошёл к отцу. — И куда мы отправляемся? — заговорщически спросила Женя Павловна. — Секрет, — пришёл в себя Валерий, пораженный красотой его женщины. Он поцеловал Женю, приобняв за талию. Она ответила. С этим мужчиной она чувствовала себя женщиной, была определенность и уверенность в завтрашнем дне, чего не было с Ильей, после появления Стаси. Всё равно Соколов был родным и любимым. Он видел её настоящей — со слезами на глазах, болеющей и в радости, когда она радуется, как ребёнок, а не московскую фальшь. В глубине души Евгения надеется, что проснётся однажды не от будильника, не от звонка Валерия, а от любимого голоса и поцелуя в шею. — Поехали! — потребовал Артем, разрывая поцелуй между папой и Женей.