Отрывки

Пасифика проснулась около половины одиннадцатого утра. Увидев на телефоне время и дату, она мысленно поздравила себя: «С Днём рождения, Пасифика Нортвест. Вот тебе и восемнадцать». Девушка улыбнулась: день обещал быть отличным. Сначала завтрак, через некоторое время приедет Диппер, а вечером будет праздник — впервые такой, о каком она мечтала, а не какой затеяли родители. Шёл уже третий месяц, как она жила у Ховардов, и почти ничто не мешало ей наслаждаться жизнью. — Доброе утро, именинница, — улыбнулся Дарен, когда она спустилась к завтраку. Что ей нравилось у Ховардов — завтрак был в 11 утра, и приходить на него не было обязанностью. За столом собрались все: мистер и миссис Ховард, Дарен и Шарлотта Хейл — теперь уже официально невеста Дарена. Их свадьба должна была состояться через месяц, а пока девушка гостила у жениха на рождественские праздники. Пожалуй, именно из-за Шарлотты жизнь Пасифики была немного омрачена. Блондинка чувствовала себя неловко: во-первых, она бывшая невеста Дарена (пусть и против воли), во-вторых, она живёт в доме Ховардов уже довольно долго. Ситуация была весьма щекотливая. Пасифике казалось, что Шарлотта злится на неё. Во всяком случае, она бы на её месте злилась. — Доброе утро, — девушка неловко улыбнулась и села на отведённое ей место за столом. — С Днём рождения, Пасифика, — сказала Шарлотта. Она сделала это весьма дружелюбно, с улыбкой, но блондинку не покидало чувство, что её голубые глаза недобро сверкают. — Когда тебе дарить подарки? Сейчас или на празднике? — Вы приготовили мне подарки? — искренне удивилась Пасифика. — Ну разумеется, — кивнула миссис Ховард. — Ведь на дни рождения принято их дарить. Ещё одним человеком, слегка омрачавшим её существование, была миссис Ховард. Она слишком сильно напоминала Пасифике мать: богато одетая, равнодушная ко всему, кроме красоты и денег, легко выходившая из себя — вылитая Присцилла. А ещё она явно была недовольна разрывом прежней помолвки Дарена, его избранницей и тем, что обе невесты гостят у них. Как вообще добродушный мистер Ховард женился на ней? — Я бы обошлась и без этого, — призналась Пасифика с улыбкой. — То, как вы мне помогли — уже огромный подарок. — И всё же? — уточнил Дарен. — Лучше вечером, — ответила блондинка. — Если вы настаиваете. Завтрак прошёл мирно, если не брать в расчёт недовольное лицо миссис Ховард. После еды Пасифика поднялась в библиотеку: ей нужно было чем-то занять время. До приезда Диппера оставалось ещё два часа, и их нужно было на что-то потратить. В противном случае Пасифика рисковала всё это время провести в мучительном ожидании. Читать было трудно: мысли то и дело убегали. Девушка вспоминала предыдущие дни рождения. Если бы кто-то сказал ей год назад, что помолвка будет разорвана, а сама она будет жить у Ховардов и ждать приезда своего парня, Диппера Пайнса, — она бы не поверила. Но это была правда, и Пасифика, пожалуй, была счастлива, что всё сложилось именно так. Отвлечься ей неожиданно помогла Шарлотта. — Ты не занята? — спросила брюнетка, заглянув в библиотеку. — Дарен сказал, что ты, скорее всего, здесь. — Нет, не занята, — Пасифика закрыла книгу, из которой едва ли прочитала больше десяти страниц, и с небольшим опасением посмотрела на Шарлотту. Девушка присела в кресло напротив и улыбнулась. — Почему ты боишься меня? — спросила она с озорным огоньком в глазах. — Боюсь? — переспросила Пасифика. Она бы не удивилась, если бы Шарлотта попросила её убраться из этого дома и побыстрее, но такой вопрос застал её врасплох, и она не нашла, что ответить. — Да, — кивнула девушка. — Ты вздрагиваешь всякий раз, когда видишь меня, отводишь глаза и стараешься убежать, если мы остаёмся наедине. Почему? Я не кусаюсь, — она усмехнулась. Да, это была правда: Пасифика невольно боялась Шарлотты. Если бы она и миссис Ховард пожелали от неё избавиться, то достаточно было вдвоём насесть на Дарена — и делу конец. Поэтому Пасифика старалась быть в их присутствии тише воды и ниже травы, чтобы не настраивать их против себя лишний раз. Она не имела никакого права жить в этом доме и боялась, что любой промах — и её выставят за дверь. А ещё она избегала с ними прямых встреч один на один: это было бы слишком неловко. Но, кажется, Шарлотта была настроена дружелюбно, и это побудило Пасифику ответить честно. — Я тебя не боюсь, — сказала она. — Просто мне неловко перед тобой. Меня и Дарена хотели поженить, а теперь, хоть помолвка и расторгнута, я живу в его доме уже несколько недель. Я понимаю, что это смотрится подозрительно и навязчиво. — Ты думаешь, что я ревную? — догадалась Шарлотта. — В том числе. Я бы ревновала, — призналась Пасифика. Ей вспомнилось, какую сцену она закатила Дипперу из-за Кэнди. Она усмехнулась. — Тебе повезло, — улыбнулась Шарлотта. — Я абсолютно не ревнивая. Да и сама подумай: если бы Дарен хотел жениться на тебе, зачем ему было расторгать помолвку? Кроме того, я знаю, что у тебя… — она сделала паузу, –…непростые отношения с семьёй. Я понимаю, что ты не можешь вернуться сейчас домой, и жить тебе негде. — Всё равно мне неловко. — Пасифика, — Шарлотта серьёзно на неё посмотрела, — я знаю, через что тебе пришлось пройти. Дарен тоже боялся, что я взревную, — она усмехнулась этой мысли, — и рассказал мне о том, как ты выживала в собственном доме. Я считаю, что это ненормально. Если бы Дарен решил тебя выселить, честное слово, я бы тоже разорвала с ним помолвку. Я бы на твоём месте не хотела возвращаться домой. — Шарлотта… — Пасифика была так тронута, что не знала, что сказать. — Мисс Нортвест, к вам пришли, — неожиданно объявил дворецкий, зашедший в библиотеку. — Кто? — удивлённо спросила девушка. До приезда Диппера был ещё почти час, а больше ей ждать было некого. — Миссис Нортвест, — был ответ. — Она ожидает вас в гостиной. Пасифика остолбенела. Услышанное не укладывалось в голове. Мама пришла к ней? Зачем? С того дня, как Пасифика ранним утром собрала вещи и ушла в Хижину Тайн (к Ховардам она переехала лишь в конце лета), оставив записку, а через несколько часов они с Дареном официально объявили о разрыве — с того самого дня родители даже не делали попыток с ней связаться. До Пасифики лишь доходили слухи о том, как мать и отец это приняли. Официальные заявления они делать отказались. А теперь мама нанесла ей визит? — Поговорим с тобой позже, — нарушила молчание Шарлотта. — А пока сходи к ней. — Я не хочу, — Пасифика покачала головой. — Ни чем хорошим это не кончится. — Силком она тебя отсюда не увезёт, так? — Шарлотта ободряюще улыбнулась. — А попробовать поговорить нужно. Кто знает, зачем она здесь? Может, хочет помириться. — Это вряд ли, — пробормотала Пасифика. — Ты слишком оптимистично думаешь о моей маме. — А ты — слишком пессимистично. Попробуй. Что ты теряешь? Пасифика вздохнула, но всё-таки поднялась с места. Шарлотта права: терять ей нечего. Надо выяснить, зачем мама пришла. Она спустилась на первый этаж, но ещё несколько мгновений стояла перед дверями гостиной в нерешительности. Матери она не боялась, но её напрягал этот внезапный визит. Пасифика глубоко вдохнула и сделала так, как учила её Мэйбл: сосчитала до трёх и вошла. Присцилла сидела на диванчике, с идеально прямой спиной, сложив руки на коленях. На её лице было абсолютно отсутствующее выражение, и угадать, о чём женщина думает, было невозможно. Словно восковая фигура, а не живой человек. — Здравствуй, мама, — довольно холодно сказала Пасифика, сев в кресло напротив. — Здравствуй, Пасифика, — женщина подняла взгляд и, казалось, удивилась, увидев дочь. Не ожидала, что она спустится? — Зачем ты пришла? — Я хочу, чтобы ты вернулась домой, — напрямую сказала Присцилла. — А я не хочу, — отрезала блондинка. Внутри неё всё вскипело от маминых слов. Этот приказной тон, эта фраза… Она хочет! Подумать только! — Пасифика, мы с отцом согласны почти на любые условия, — добавила женщина. — Можешь навязать нам какой угодно договор, мы не будем спорить. — Один раз я уже вернулась домой, подписав с вами договор, — напомнила ей дочь. — Второй раз я эту ошибку не допущу. — Ты не сможешь всю жизнь прожить у Ховардов, — заметила Присцилла. — Я и не собираюсь. Как только я поступлю в университет — уеду. — Это достаточно долго, — сказала женщина. — То, что ты живёшь в доме бывшего жениха — ненормально, и все это понимают. Тем более что у тебя есть свой дом. Пасифика почувствовала, как её щёки налились краской от негодования. — Ненормально — что в доме бывшего жениха ко мне относятся гораздо лучше, чем в родном! И любят больше, чем мои собственные родители, — сказала она. — Я не вернусь. Можешь уходить. Пасифика хотела встать и уйти из гостиной, но Присцилла продолжила разговор. — Пасифика, выслушай меня, — увидев, что дочь слушает, она продолжила. — Я многое обдумала с того дня, как ты ушла из дома. И я считаю, что дочь не должна сбегать от своей семьи. — Даже если дочь до этого довели? — съязвила Пасифика. — Речь не об этом. Я бы хотела, чтобы ты вернулась и чтобы мы наладили наши отношения. По возможности. Пасифика промолчала. Мама хочет наладить отношения? Это было что-то новое. — Отец знает, что ты здесь? — наконец, спросила она. — Да. — И он согласен, чтобы я вернулась? — недоверчиво уточнила девушка. — Согласен. Пасифика, — Присцилла глубоко вздохнула, готовясь к длинной речи, — отец относится к тебе лучше, чем ты думаешь. — Серьёзно?! — перебила её блондинка. — Он терроризировал меня всю мою жизнь! — Дослушай, — потребовала мать. — Он мог вышвырнуть меня из дома ещё в тот день, когда УЗИ показало, что будет девочка. Он мог вышвырнуть нас обеих, как только узнал, что я больше не смогу иметь детей. Ты знаешь отца, Пасифика, — заметила Присцилла. — Ему невыносима мысль о том, что богатство и успех придётся с кем-то делить, поэтому он так хотел наследника: чтобы всё осталось под фамилией Нортвест. Но даже несмотря на это он оставил тебя дома. — Вот так щедрость, — буркнула Пасифика. Мама сделала вид, что не услышала. — Он принял тебя, хотя уже сам факт твоего рождения не оправдал его ожиданий. — Я не специально родилась девочкой! — Я знаю, — с нажимом сказала Присцилла. — Пасифика, ты — его единственный ребёнок. Он не стал искать себе другую жену и рожать другого ребёнка. Уже за это можно быть ему благодарной. Пасифика пристально смотрела на мать и с удивлением видела, что женщина действительно благодарна ему за это. Сама Пасифика особой благодарности за испорченную жизнь не испытывала. — Можешь мне не верить, — Присцилла вдруг усмехнулась, — но отец гордится тобой. Ты унаследовала его характер. Его разозлило, но одновременно и восхитило то, как ловко ты выставила свои условия при прошлом побеге из дома. И это в 14 лет. Даже ему такое не удавалось — навязать родителям свою волю. Для полного счастья Престону не хватает лишь одного: чтобы ты была на его стороне. Ему нужен мир с тобой, а не война. Других детей у него нет, и он понимает это. — Тем хуже для него, — сухо сказала Пасифика. — Я никогда не буду на его стороне. Он всячески наказывал меня, давил на меня психологически, вечно всё запрещал и критиковал каждый мой вдох. И вы хотите, чтобы я вернулась домой? — Да, хотим. Я не спорю: мы были не очень хорошими родителями… Пасифика усмехнулась. –… но у нас было много времени всё обдумать. Точнее, у меня. Я всё обдумала и поговорила с Престоном. — И он простил мне разрыв такой блестящей помолвки? — фыркнула Пасифика. — Конечно, нет. Но он готов… сотрудничать с тобой. — Да уж, нормальных отношений отца и дочери нам точно не построить. Как ты его убедила? — Пришлось постараться, — Присцилла усмехнулась. — Он рвал и метал. Ты даже не представляешь, через что я прошла в эти месяцы. — Почему ты просто не развелась с ним при первом же тревожном звонке? — спросила Пасифика. — Скольких проблем можно было бы избежать. — У меня не такой характер, как у тебя, — напомнила женщина. — Это ты способна сбежать. Я — нет. Кроме того, я действительно любила его, когда выходила замуж. И сейчас речь идёт не обо мне. Ты вернёшься домой? — спросила она. — Нет, — всё так же твёрдо ответила Пасифика. — С какой стати? Ты бы добровольно вернулась в тюрьму, где тебя все ненавидят? — Тебе никто не ненавидит. — Да брось, мам, — сказала Пасифика с усмешкой. — Папа меня терпеть не может. Скажи ещё, что ты всегда любила меня, но скрывала, — блондинка фыркнула. — В тот день, когда ты родилась, — сказала Присцилла, — я действительно ненавидела тебя, потому что боялась твоего отца. Но прошло уже много времени, как это изменилось. — И что же изменилось? — скептически поинтересовалась Пасифика. — Твой первый побег повлиял на меня сильнее, чем ты думаешь. Я долго не могла понять, что такого могли предложить тебе Пайнсы, чего нет у нас. — Пайнсы просто искренне меня любили, — ответила Пасифика. — Пасифика, — Присцилла сделала паузу. — Я не обещаю тебе, что резко стану идеальной матерью, но я действительно хочу наладить с тобой отношения, насколько это возможно. Ты моя единственная дочь. Твоему отцу уже давно безразлично, как и чем я живу. А мне бы хотелось иметь хоть одну родственную душу в поместье. — Я с таким чувством всю жизнь прожила, — заметила Пасифика. — Раньше тебя это не особо волновало. — Как я уже сказала, у меня было много времени всё обдумать. Ни я, ни отец не хотим разрывать с тобой отношения окончательно. Подумай об этом. Присцилла поднялась, взяла в руки свою сумочку и вытащила из неё что-то. Пасифика присмотрелась: небольшой подарочный пакет. Сердце невольно дрогнуло. — С Днём рождения, — сказала Присцилла, поставив пакетик на стол. — Позвони, когда примешь решение. Пасифика была поражена, хоть и не хотела это показывать. Мама приехала, мама хочет наладить отношения, мама уговорила отца после того, как была разорвана помолвка, мама привезла ей подарок на день рождения… Неужели она действительно хочет наладить отношения с ней? Впрочем, был ещё один пункт, который мог оттолкнуть родителей. Его лучше было озвучить сразу. — Я встречаюсь с Диппером Пайнсом, — сказала Пасифика, прежде чем мама вышла из комнаты. — Я знаю, — был ответ. — И Престон тоже знает. — И вас даже это не смущает? — Смущает, — честно сказала Присцилла. — И очень сильно. Но у меня мало удачного опыта в любви. Может, тебе повезёт больше, — с этими словами она покинула гостиную. Пасифика несколько минут просидела, уставившись в пол и переваривая произошедшее. Ей не верилось в то, что она услышала. Девушка пыталась найти подвох. Не могло всё быть так. Она слишком хорошо знала свою семью, чтобы понимать, что просто так с ней никто налаживать отношения не будет. Им что-то нужно. Но что? Ей нужен был совет Диппера. Она не могла понять. Детская мечта о нормальной семье вновь робко затрепетала в её душе, но Пасифика отдавала себе отчёт в том, что этому не бывать: слишком много времени родители отравляли ей жизнь. Её взгляд упал на подарочный пакетик. Первая в руку попалась записка: «Нашла это пару недель назад». Пасифика вытащила из пакетика серебряную цепочку, на которой висел кулон — небольшой голубой цветочек. Ужасно знакомый кулон. Где она его видела? Девушка не могла вспомнить. Осознание пришло позже. Вечером они с Диппером сидели в одной из комнат и смотрели фильм о маленькой девочке с богатой фантазией. Всё начиналось с того, как малышка попросила маму что-то ей купить. И вот тут в голове у Пасифики щёлкнуло. Когда-то очень давно она тоже была в такой ситуации. Они с мамой ходили по магазинам, и на одной из витрин маленькая Пасифика увидела этот кулон. Она несколько часов (пока они ходили по торговому центру) уговаривала маму купить его ей. Присцилла отвечала, что она ещё маленькая для своих украшений. Но, в конце концов, после очередного «ну пожалуйста» женщина уступила. Девочку тогда захлестнуло волной восторга. Пасифика как во сне увидела, что она подпрыгивала от радости, а потом в неожиданном порыве обхватила маму руками и сказала: «Спасибо, мамочка! Ты самая лучшая! Я тебя люблю». Это был первый и последний раз, когда Присцилла слышала такие слова от дочери. Интересно, а мама помнила…?