Отрывки

Пасифика посмотрела на часы и вздохнула с облегчением. Она вот-вот будет дома, а до ужина ещё полчаса. Не опоздает и как раз успеет переодеться. Через пять минут девочка уже поднималась по лестнице в свою комнату, у дверей которой её ждал дворецкий. — Мистер Нортвест хочет вас видеть, мисс, — сказал он ей. Пасифика замерла. — Что? — переспросила она, надеясь, что ей послышалось. — Мистер Нортвест сказал, чтобы вы зашли к нему в кабинет, когда вернётесь, — пояснил дворецкий. — Незамедлительно. У Пасифики было такое чувство, словно на неё обрушилось цунами. Она слишком хорошо знала своего отца, чтобы понимать, что это значит. Если бы Престон просто хотел поговорить, он бы подождал до ужина. Если бы он хотел поговорить о чём-то важном, то просто пригласил бы её в кабинет. Если он сказал «незамедлительно», значит, он в ярости. — Вам плохо, мисс? — в голосе дворецкого мелькнул испуг. Если бы Пасифика видела себя со стороны, то поняла бы причину: она стала бледнее мрамора. Дворецкий не услышал ответа. Было ли ей плохо? Да. Она была в ужасе. А самое страшное было в том, что Пасифика не знала, в чём её обвинят. Что она натворила? В последние дни она почти не перечила родителям, вовремя приходила на завтраки и ужины, а после недавнего приёма мама и вовсе сказала, что Пасифика на удивление прилично себя вела. Это была очень сильная похвала из уст Присциллы. Что не так? — Вам лучше переодеться, — заметил дворецкий, увидев, что одежда девочки испачкана краской (они освежали надпись «Хижина Тайн» на крыше, и Пасифика, впервые взявшая в руки малярную кисть, слегка испачкала свой наряд). — Вашему отцу не понравится, если вы придёте в таком виде. — Мне обязательно идти? — робко уточнила Пасифика, надеясь, что всё не так плохо. — Да, — кивнул дворецкий. — Мистер Нортвест сказал «незамедлительно», — напомнил он. — Я переоденусь и приду. В одном слуга точно был прав: если она придёт в таком виде, ситуация усугубится. Девочка наспех скинула на кровать испачканные кофту и юбку, оделась «приличным для наследницы Нортвест образом» и пошла к отцу. Она стояла перед кабинетом около минуты, прежде чем решилась постучать. Минута показалась ей вечностью. Пасифика пыталась собраться с мыслями и понять, что же она натворила, но у неё даже предположить не получалось. Всё было в порядке. Наконец, она тихо постучала в дверь дрожащей рукой. — Войдите, — прозвучал властный голос её отца. — Папа, ты хотел меня видеть? — с напускным спокойствием спросила девочка, зайдя в кабинет. Ей всегда было здесь неуютно. Окна были закрыты плотными шторами, свет с улицы не проникал в комнату, а лампы Престон как нарочно выбрал похуже: освещение в комнате лишь выделяло тьму по углам. А Пасифика темноту не любила… — Да, — Престон поднялся из-за стола, обошёл его и встал напротив дочери. Внешне он казался равнодушным, но девочка видела, сколько ярости полыхает в его глазах. — Где ты была? — строго спросил он. — Слуги сказали, что тебя весь день не было дома. — Гуляла, — ответила Пасифика. Он не знает. Он не может знать. — Гуляла?! — повысил голос мужчина. — Тогда ответь мне на один вопрос: что это такое? — он буквально швырнул в неё газетой. Пасифика рефлекторно поймала её. То, о чём говорил Престон, было на самой первой странице, и не заметить это нельзя было при всём желании. «НАСЛЕДНИЦА НОРТВЕСТ НА ПОДХВАТЕ У ШАРЛАТАНА?», — кричал заголовок крупными буквами. А ниже шла фотография: Пасифика, Мэйбл, Диппер и Венди красят надпись на крыше Хижины Тайн. Девочке казалось, что даже её сердце замерло в ужасе. Вот в чём всё дело! Отец знает. Из-за какой-то глупой фотографии в дурацкой газете… Пасифика подавила комок в горле. Нужно было преодолеть себя и сохранять спокойный вид. Она понимала, что её невозмутимость разозлит Престона ещё больше, но если она покажет страх, отец окончательно захлебнётся своей властью. Нельзя было этого допустить. — Пасифика Элиза Нортвест, — угрожающе прозвучало со стороны Престона, — как ты это объяснишь? — он прищурился, пристально смотря на дочь, но не дал ей ответить. — Мало нам с матерью того, что ты постоянно дерзишь, не слушаешься, во всём перечишь! — он начал перечислять все её преступления. — Мало того, что ты груба со всеми людьми, с которыми нам важно сохранять сотрудничество! Мало того, что ты постоянно ведёшь себя самым неподобающим образом! Ты была у этого проходимца Пайнса в доме! — почти выплюнул он. — Ты опустилась до общения с его племянничками! Ты работала на них!!! Отец подошёл ближе. Престон был высоким мужчиной, а Пасифика — 14-летней девочкой. С его стороны это был отличный приём психологического давления: он возвышался над ней, прожигал взглядом, его негодование давило на неё. — Как ты это объяснишь?! — спросил отец, пристально смотря на дочь. Несколько мучительных секунд стояла тишина. — Я не работала на них, — наконец, выдавила Пасифика. — Я просто им помогла. Понятия «помочь», «поделиться», «поддержать» и тому подобные вещи так прочно вошли в жизнь Пасифики за последние два года, что она забыла самое очевидное: её родители с такими понятиями не знакомы вообще. Они помогают только себе. Они не делятся. Они поддерживают только развитие своих предприятий. Престон просто не мог понять, что означало помочь кому-то просто так. — Не ври мне, Пасифика, — строго сказал он. Отец не верил, девочка видела это. — Я не вру, — ответила Пасифика. — Они попросили меня помочь. Я помогла. Это нормально. — Для них — может быть! Но для моей дочери красить отваливающиеся буквы Хижины Тайн — это несмываемый позор! Ты — Нортвест! — напомнил Престон. «То, что я Нортвест, — самый главный позор в моей жизни», — пронеслось у девочки в голове. — Почему тебя вообще понесло к Пайнсам? — спросил отец, продолжая буравить её взглядом. Пасифика давно опустила взор в пол. Она понимала, что выдаёт свой страх, но не могла пересилить себя. — Если хотела повеселиться, могла бы позвать кого-то из подобающего общества. Почему ты не встретилась с Кэрол и Маринеттой? Они, в отличие от этих обманщиков, девочки из приличных семей. Пасифика стиснула зубы. Предательский комок в горле вернулся, хотелось просто расплакаться от горечи, от обиды. Отец старательно делал вид, что его интересует дочь. На самом же деле его интересовала только репутация собственной фамилии. Пасифика общалась с Клариссой и Мирандой всю свою жизнь, а отец даже не удосужился запомнить их имена! Пасифика уже два года, каждое лето, каждый день бегает к Пайнсам, а её отец узнал про это только сегодня. И как? Из газеты! Если бы не эта фотография, он бы ещё два года не узнал, если не больше… Его совсем не волнует, чем живёт его единственный ребёнок. Он совсем не знает дочери. Он искренне не понимает, что ей могло быть весело у Пайнсов. — Уму не постижимо, — продолжал выговаривать ей отец. — Какая-то паршивая семейка шарлатанов… — Не говори так про них, — перебила вдруг Пасифика. Престон оторопел. — Что? — переспросил он. — Немедленно повтори, что ты сказала?! — Я сказала, — Пасифика подняла голову и посмотрела отцу прямо в глаза, — не говори так про Пайнсов! Обида и за себя, и за друзей пересилила. Она не могла больше проглатывать все эти упрёки. Ей не нравилось чувствовать себя виноватой за то, что она дружит с Пайнсами, за то, что в их доме она счастлива, а в своём — глубоко несчастна. Он назвал Пайнсов «паршивой семейкой шарлатанов»! «На себя посмотри! — мысленно крикнула она. — Я знаю, что никакой наш род не великий. Я знаю, что Натаниэль Нортвест не был основателем города. Я знаю, что все в нашем роду — лгуны! Вовсе не Пайнсы, а наша семья — паршивые шарлатаны!». В одном отец прав: она — Нортвест. Пасифика с радостью избавилась бы от этой фамилии, если бы могла, но кое-что от своих родителей она всё-таки унаследовала: гордость. — Мэйбл и Диппер — мои друзья! — заявила она. — И я не позволю тебе их оскорблять. Если бы ситуация была другой, Пасифика бы даже хихикнула над выражением лица, которое было у её отца после этих слов. Но сейчас ничего смешного не было. — Д-…- Престон запнулся, задохнувшись от возмущения. — ДРУЗЬЯ?! — Да! — И как давно ты водишься с такими, как они?! — сквозь зубы спросил Престон. — Какая разница?! — воскликнула Пасифика. — Ни тебя, ни маму не волнует моя жизнь. Вас волнует только собственная репутация. Но мне плевать! Пусть все в округе знают, что я дружу с Пайнсами. Я этого не стыжусь! А вы — делайте со своей репутацией что хотите! Отец был на взводе. Она довела его. «Взаимно, папа!». — Пасифика Элиза Нортвест, — Престон сжал ладони в кулаки, которые тряслись от переполнявшего его гнева, — ты до конца лета не выйдешь из этого дома! Ни одного дня, пока Пайнсы в городе, ты не выйдешь за порог! А уж мы с мамой займёмся твоим воспитанием! — пообещал он. — Давно пора было взяться за тебя. — Удачи, папа, — язвительно процедила Пасифика, после чего развернулась и быстрым шагом вышла из кабинета. — Пасифика, немедленно вернись! — услышала она приказ отца. — Я ещё не закончил! Вслед за этим раздался отчётливый звон колокольчика. Он разрезал воздух, он настойчиво давил девочке на уши, он материализовал весь гнев Престона в противный звук. Страх потоком окутал её со всех сторон, звон требовал остановиться, но… «Не в этот раз, папа», — злобно подумала Пасифика, упрямо продолжая нестись по коридору. Девочка на ходу скинула с ног домашнюю обувь, за две секунды надела сандалии и вырвалась из дома, как из тюрьмы. Ей никто не препятствовал, не пытался остановить: большинство слуг были заняты подготовкой к ужину, Присцилла наверняка наводила марафет, а отец бушевал в своём кабинете, уверенный, что Пасифика не осмелится ослушаться его запрета на выход из дома. Она неслась по улице, не сбавляя скорость, не замечая дороги. В ушах шумело, а в голове одна за другой проносились раздражённые мысли. Пасифика была страшно зла на отца. То, что ему наплевать на интересы дочери, — это не новость. То, что он терпеть не может всех, кто ниже его на социальной лестнице, — тоже не новость. Всё это Пасифика знала и раньше. Неожиданным было то, что она смогла взбунтоваться против этого. В открытую возразить отцу, повысить на него голос, проигнорировать колокольчик и уйти из дома вопреки запрету — уму непостижимо! Если бы не эмоции, которые жгли её изнутри, она бы даже рассмеялась. Вырвалась из клетки! Сбежала из тюрьмы! Может, хоть теперь родители задумаются о том, что она не их игрушка, а человек, со своими чувствами и желаниями? Может, мама увидит, что Пасифика — не просто кукла, которую можно наряжать и причёсывать, которой можно хвастаться перед важными гостями, а обычная девочка? Может, Престон сообразит, что дочь — не ещё один объект для приказов, а живое, чувствующее создание? Нет. Это вряд ли. Девочка замедлила шаг, осознав, что поместье осталось далеко позади. Она и не заметила, как спустилась с горы в городок. Пасифика огляделась. Гравити Фолз жил своей жизнью, как будто ничего не произошло. Люди ходили туда-сюда по улице, переговаривались, глазели на витрины, а особо смелые — на неё. Девочке стало неловко. Наверное, у неё ужасный вид: покрасневшее от гнева лицо, растрепавшиеся от быстрой ходьбы волосы… Нужен был план действий. Она сбежала около семи вечера, как раз перед самым ужином. Отец, возмущённый поведением дочери, за столом расскажет обо всём матери. Значит, её отсутствия как минимум час никто не заподозрит: родители решат, что она обиделась и заперлась в комнате. После ужина мать придёт высказать ей своё мнение. И вот тогда начнутся поиски. Присцилла не успокоится, пока не выльет на дочь всё своё возмущение, а это означает, что слуги по её приказу обыщут каждое помещение. Мысль о том, что Пасифика ослушалась отца и покинула дом, никому не придёт в голову. Конечно, её мог увидеть кто-то из слуг, когда она уходила, но вряд ли они расскажут об этом родителям. Нортвестов они не любили. Завидовали — да. Хотели жить так же — возможно. Любили — нет. Пасифика знала, что они терпят все выходки Нортвестов из-за хорошей зарплаты, а иногда даже ловила на себе сочувственные и понимающие взгляды (все видели, что родители относятся к ней ничуть не лучше). Нет, они её не выдадут. В животе заурчало. Конечно, ведь она осталась без ужина. — Нужно поесть, — пробормотала Пасифика. А на сытый желудок и план придумать будет легче. У неё было не очень много денег с собой. В тех ресторанах, куда её обычно таскают родители, этого даже на кусок хлеба не хватит. Можно было зайти в магазин, но давиться чипсами или конфетами не хотелось. Нужен был полноценный ужин. «Что бы на моём месте сделала Мэйбл?», — подумала девочка, вспоминая лучшую советчицу в мире. Голос подруги раздался в голове, напомнив ситуацию, которая случилась пару недель назад: «Что?! — воскликнула Мэйбл. — Ты ни разу не была у Ленивой Сьюзан в кафе?! Тебе обязательно нужно там побывать! Там такие потрясающие блинчики!». Выход был найден, Мэйбл посоветовала бы сходить туда. Вот только где это кафе? — Вы не подскажете, где кафе Ленивой Сьюзан? — обратилась Пасифика к мужчине, проходившему мимо. Он резко остановился и посмотрел на неё, не веря своим глазам. — Что? — переспросил он спустя несколько секунд. — Кафе Ленивой Сьюзан, — повторила Пасифика. — Где оно? — Эээ… — протянул он, продолжая удивлённо её разглядывать. — Вы «Обед Жирнушки» имеете в виду, да? «Обед Жирнушки»? Что ж, название многообещающее. Понятно теперь, чего он так на неё уставился. Обычно Нортвесты в заведения с такими говорящими названиями не ходят. Зато это вполне в духе Пайнсов. — Да, — кивнула она. — Да вот там, — он махнул рукой в сторону. — Идите по дороге, а там свернёте налево, как раз выйдете к «Жирнушке». — Спасибо, — Пасифике надоело, что на неё так таращатся, и, получив нужную информацию, она тут же двинулась в указанном направлении. И пяти минут не прошло, как девочка вышла к кафе. Впрочем, это больше было похоже на бревно. Огромное бревно с дверью и окнами. Справа от входа она увидела невероятных размеров пень. Неужели кафе действительно выдолбили внутри дерева?! Девочка подошла поближе, и её удивление слегка улеглось. Куда бы ни пропало огромное дерево, а кафе было сделано из вполне обычных досок, сложенных в форме бревна. Крышу украсили огромной вывеской с надписью «Обед Жирнушки», а чуть ниже было приписано: «У нас есть еда». Отлично. И хотя странный вид и сомнительное название немного отталкивали Пасифику, рекомендация Мэйбл и урчание в животе всё-таки побудили её войти. «Посмотрим, что там за блинчики».