Отрывки

Пасифику Элизу Нортвест все в школе считали высокомерной, заносчивой и избалованной. Она всегда общалась только с теми, чей статус соответствовал ее собственному, а если снисходила до простых смертных, то только для того, чтобы показать им всю их ничтожность. Весь ее вид говорил о том, насколько она выше всех, кто ее окружает, а один только взгляд отражал презрение к целому миру. Так, по крайней мере, было раньше. В новом учебном году она не общалась вообще ни с кем, даже с людьми своего круга. Бродили разные теории, объяснявшие это. Кто-то утверждал, что она совсем зазналась. Кто-то считал, что она поругалась со всеми подругами. Кто-то предполагал, что родители запретили ей всякое общение с «низшим слоем общества». Поговаривали даже, что ее и вовсе хотят перевести на домашнее обучение. Пасифика прекрасно знала обо всех этих глупых слухах. Она слышала постоянный шепот за своей спиной и ощущала колючие взгляды. И ей было все равно. О ней и раньше ходили самые разнообразные сплетни, и девочка давно привыкла игнорировать их. Однако было кое-что, что ее беспокоило: Кларисса и Миранда. Пасифика понимала, что 90% всех слухов распускают именно они, выдумывая всякие небылицы на ее счет, пока еще безобидные небылицы. Девочка хорошо знала этот прием: она сама научила их ему когда-то. Если кто-то из высшего круга поругался с остальными — заставь его пожалеть об этом. Всячески отравляй ему жизнь, постепенно усиливая давление, пока он, в конце концов, не сдастся. Сплетни — это только начало травли, и Пасифика не боялась их. Она боялась дальнейших действий своих недоподруг. Иногда она даже подумывала воплотить одну из их глупых выдумок в жизнь: попросить родителей перевести ее на домашнее обучение. Звучало довольно заманчиво: это избавило бы ее от необходимости постоянно видеть Клариссу с Мирандой и лишило бы угрозы их дальнейших «боевых действий». Пасифика была уверена, что в случае необходимости смогла бы убедить родителей. Если быть точнее, она уговорила бы маму, а уж вдвоем они бы справились даже с Престоном. В Гравити Фолз была одна-единственная школа, и Присцилла Нортвест с самого начала не хотела, чтобы ее дочь там обучалась. Чтобы Пасифика Нортвест, ребенок из благороднейшей семьи, училась вместе с детьми простых людей? Немыслимо! Престон, однако, настоял на своем. «Пасифике нужно научиться общаться не только с людьми нашего круга, — говорил он, — но и с теми, кто стоит ниже нас. А где она этому научится, как не в школе? Там она лучше всего усвоит, что никогда нельзя забывать о своем происхождении, что нужно держать себя подобающим для наследницы Нортвест образом». «Держать себя подобающим для наследницы Нортвест образом», — эту фразу Престон особенно любил повторять своей дочке. Да, он был бы ей доволен, если бы знал, что сейчас она как нельзя лучше справляется с этой задачей. И все-таки мысли о домашнем обучении оставались только мыслями. Пасифика не могла себе позволить бежать с поля боя: все ее существо восставало против этого. Показать Клариссе с Мирандой, что она боится их? Такого ее гордость выдержать не могла. Именно поэтому девочка, стиснув зубы, терпеливо ждала их дальнейших атак. Гордость… Что ж, определенно, черты Нортвестов в ней были, и Пасифика осознала это как нельзя лучше. Гордость, самолюбие, упрямство и наплевательское отношение к мнению большинства окружающих — все это их фамильные качества. Что ни говори, а она дочь своих родителей. От этого было еще паршивее. И все же девочка сильно ощущала разницу между собой и своей семьей. Все эти черты ужасно тяготили ее. Хотелось скинуть всю эту тяжесть и, как летом, просто веселиться и ни о чем не беспокоиться. Она страшно тосковала по Пайнсам. То и дело ноги сами несли ее к Хижине Тайн, но от этого щемящая боль в груди только усиливалась. Домик стоял запертый, пустой и угрюмый, земля вокруг была завалена засохшими листьями, под выступом крыши свили гнездо ласточки, а на одном из указателей кто-то написал не самые приличные слова. Будь тут старшие Пайнсы — этого бы не случилось. Будь тут Мэйбл — все это приобрело бы позитивный оттенок. Будь тут Диппер — это все было бы приведено в порядок. Маленькую радость ее серой жизни составляли подарки Мэйбл: свитер и Алекс — «кукла-защитница», как назвала ее подруга. Первый Пасифика постоянно носила дома (правда, исключительно в своей комнате), а со второй и вовсе спала в обнимку. Мэйбл была права: это, как ни странно, помогало от кошмаров. Словно рядом с ней находилась частичка ее подруги. В целом же радости в ее жизни было мало. В школе жизнь отравляли Кларисса и Миранда, дома — родители, а в общем — одиночество. Пасифика как никогда остро ощущала себя отрезанной от мира, чуждой всем вокруг. То, что все принимали за высокомерие, было лишь смесью глубокой тоски и задумчивости. Время для девочки тянулось нескончаемо медленно. Дни шли один за другим, каждый — копия предыдущего, ничего яркого, ничего веселого, ничего запоминающегося. Даже погода подхватила ее настроение: с самого начала осени стояли неприятная сырость и холод, словно вместе с Пайнсами Гравити Фолз покинули солнце и радость. Этот день начался так же, как и все предыдущие: ничего необычного не предвиделось. Она позавтракала, а потом ее отвезли в школу, где предстояло сидеть и семь уроков терпеть презрительные взгляды бывших подруг в ее сторону. Все как всегда. Во время обеденного перерыва Пасифика пыталась почитать, чтобы хоть как-то отвлечься от тоски на душе, но даже эта роскошь была непозволительной: по всему кабинету что-то шуршало и хрустело, и все это — на фоне общего гомона. Гул двадцати голосов, вещавших хором, перекрывал поток ее собственных мыслей, и сосредоточиться на тексте не выходило. Блондинка просто водила взглядом по строчкам снова и снова, без малейшего успеха. — Ты просто смешна, — услышала она вдруг резкий голос Миранды, как всегда, преисполненный презрения. Слова прозвучали так близко, что Пасифика обернулась, решив было, что реплика обращена к ней. Девочка выдохнула с облегчением: Миранда смотрела в другую сторону, скрестив руки на груди и брезгливо сморщив нос, словно случайно наступила в грязь дорогущей туфлей. Рядом с ней горделиво стояла Кларисса, в такой же позе и с таким же видом. Пасифика уже хотела было снова вернуться к чтению, когда заметила, к кому были обращены слова. Перед ее бывшими подругами стояла Кэнди Чу, опустив взгляд в пол и обхватив себя руками. Казалось, будь ее воля — она сжалась бы в комочек и исчезла, настолько несчастный у нее был вид. Кэнди Чу… Подруга Мэйбл. — Интересно, чем это вы лучше нас? — Гренда, стоявшая рядом с Кэнди, гневно сверкнула глазами в сторону Клариссы и Миранды. — Действительно, чем же, — с ухмылкой протянула Кларисса, окинув девочек взглядом с головы до ног. — Чем же мы лучше мужиковатого шара и забитой сладкоежки, — она фыркнула. Пасифика огляделась — никто в классе не обращал на происходящее внимания. Все привыкли игнорировать подобные случаи: она сама позаботилась об этом когда-то. — По крайней мере… Эй! — Кэнди хотела что-то сказать, но тут Миранда самым бесцеремонным образом стянула у нее с носа очки и начала пристально их рассматривать. «Что она делает?», — спросила себя Пасифика, внимательно наблюдая за девочками, которые не замечали ее пристального взгляда. В душе блондинки зародилось какое-то непонятное ей чувство, не дававшее покоя. Что-то мешало ей просто развернуться за парту и продолжить чтение. — Отдай! — попыталась потребовать Кэнди, но выглядело это довольно смешно, если не сказать — жалко. Девочка ничего не видела и смотрела не на Миранду, а на Клариссу, щурясь в попытке что-либо разглядеть. Пасифика почувствовала, что ей действительно жаль Кэнди. Над ней в открытую издевались, а всем, кроме Гренды, было плевать. Но даже Гренда не рисковала пререкаться с «королевскими особами». — Как ты только это носишь, — брезгливо поморщилась Миранда. — Отвратительная оправа. Ой, — она усмехнулась, а в следующую секунду очки упали на пол. — Что ж, — Кларисса хмыкнула, наступив на очки ногой и окончательно добив их, — это будет тебе поводом купить что-то покрасивее. Кэнди стояла, растерявшись. Она ничего не видела и не могла ничего не сказать, а поэтому просто замерла. Ее ладони, сжатые в кулачки, затряслись то ли от гнева, то ли от беспомощности. — И нам еще приходится учиться с этими… — Замолчи! Слово сорвалось прежде, чем Пасифика успела подумать об этом. Ее руки, как и у Кэнди, тряслись, но в ее случае это точно был гнев. — Прости? — переспросила Кларисса, с недоумением посмотрев в ее сторону. Они явно не ожидали выпада Пасифики, в связи с чем на мгновение растерялись. — Я сказала: замолчи, — твердо повторила Пасифика, поднявшись со своего места и почти вплотную подойдя к своим недоподругам. Душа девочки уже разбушевалась не на шутку. Она как никто другой знала, что Кларисса и Миранда — ничего не значащие пустышки с огромным самомнением, которые обожают возвышать себя за счет унижения других людей. А еще она знала, что Кэнди и Гренда — подруги Мэйбл, а друзья Мэйбл не могут быть плохими людьми. Пасифика не могла смотреть, как над ними издеваются. Девочка даже не вспомнила, что когда-то сама вела себя так же. — Пас, — противное прозвище из прошлого резануло по ушам, — ты заступаешься за них? — Миранда небрежно кивнула в сторону девочек, которые ошеломленно смотрели на неожиданную защитницу. — Ниже тебе падать уже некуда, — с усмешкой покачала головой Кларисса. — Мне, может, и некуда падать, — процедила сквозь зубы Пасифика. — Зато вы всегда умудряетесь скатиться еще ниже. — Не говори ерунды, — поморщилась Кларисса. — Не забывай, что ты — одна из нас, хочешь ты этого или нет. — Я давно уже не одна из вас, — сказала блондинка властно. — А вы — перестаньте издеваться над людьми. Может быть тогда при одном только взгляде на вас они не будут отворачиваться и кривить лица. — А если не перестанем, то что? — поинтересовалась Миранда. — Нажалуешься папочке с мамочкой? — Почему бы и нет, — Пасифика ухмыльнулась. Бедняжка Миранда даже не представляла, какой козырь дала ей в руки. — Представляете, что сделают с вами ваши родители, если узнают, что вы обидели дочь Нортвеста? Можно сказать, оскорбили его самого. Ухмылка девочки стала еще шире, когда она увидела, что ее слова произвели желаемый эффект. Кларисса и Миранда замерли, не зная, что ответить. Вряд ли девочки считали возможным, что она пожалуется: они знали, что ее отношения с семьей оставляют желать лучшего. Но они очень хорошо представляли, что с ними будет, если она все-таки сделает это. Обидеть дочь самого влиятельного человека в городе — дорогое удовольствие. Пасифика в этот миг буквально упивалась своей властью. Она уже давно не кичилась своим происхождением и не пользовалась положением Нортвестов в обществе, больше стыдясь своей семьи, чем гордясь ей. Но в данной ситуации… Это стоило того. Хоть какая-то была польза от того, что она носит фамилию Нортвест. Миранда открыла было рот в попытке что-то возразить, но запнулась на полуслове. Пасифика сверлила знакомых взглядом, давая понять, что не уступит им в этом «поединке». Она так и не поняла, что в конечном счете заставило противниц что-то недовольно пробормотать и уйти: то ли то, что она командовала ими на протяжении нескольких лет, и у них сохранилась привычка подчиняться; то ли страх перед влиянием ее семьи, то ли внезапно раздавшийся звонок на урок, то ли невозможность достойно ответить. Лишь сев на свое место и открыв тетрадь, Пасифика до конца поняла, что произошло. И усмехнулась. Девочка была довольна собой: может, теперь эти выскочки поймут, что ей плевать на их мнение? Кэнди и Гренда — друзья Мэйбл, а Пасифика не хотела видеть, как друзей Мэйбл обижают. И ей было ровным счетом все равно, что и кто об этом скажет. Она показала им, что ее зря выбрали объектом психологической травли. Наверняка Кларисса и Миранда позлятся, а в итоге проглотят всю злость. Бояться ей больше нечего. И Кэнди и Гренда тоже пусть не боятся этих пустышек.