***
В сиреневой комнате было светло и уютно. В приоткрытое окно пробирался теплый прибрежный воздух. Тут уже несколько часов сидела давно знакомая компания: Василиса, Фэш, Маар и Захарра, только к ним присоединился Марк, которого занесло сюда волнение за хозяйку комнаты. Смотреть на ребят было тошно, они все как один молчали, кроме златоключника, который приблизительно раз в минуту говорил какие-то несвязанные между собой слова. Атмосфера была настолько давящей, что Василиса мяла край своей футболки, а Захарра нервно прикусила губу. Фэш старался выглядеть максимально отстраненно и поэтому внимательно смотрел в окно, где море разбивалось о каменную набережную, и собравшись с новыми силами, вновь билось о ту же преграду. Шторки, состоявшие из прозрачно-фиолетовой ткани покачивались, словно танцуя с этим еще теплым, но уже осенним ветром. И только Маар был полностью расслаблен. Настолько расслаблен, что спал. Так бы и продолжалось это невнятное действо, если бы не раздался звон часов. Ровно девять ударов. В воздухе все замерло, волны перестали биться о набережную, ветер остановил свои пляски со шторками, спящий Маар открыл глаза, а голос Марка вдруг застрял в горле. Девушка, лежащая в довольно большой кровати, закрытой белым балдахином, вдруг села и начала сильно кашлять. Прокашлявшись, она замученным голосом произнесла: — Воды… Захарра, сидевшая рядом с кувшином, налила воды и подала девочке. Пока та пила, все замерли в боязливом ожидании, даже Фэш перестал строить из себя непричастного и внимательно смотреть на девчонку. Когда стакан опустел, бедняга поставила его на тумбочку и, аккуратно поднявшись, подошла к краю кровати, где сидел Марк. Она обняла парнишку, тот только и смог выдавить: — Аделин… Лина усмехнулась, а потом осмотрела всех ребят: — Марк, где мы и кто все эти люди? — русая еще раз посмотрела на Василису. — Только рыжую помню, но имя из головы вылетело. Повисла давящая тишина, которую никто не решался, пока Захарра аккуратно не спросила: — Ты действительно ничего не помнишь, — в голосе звучала такая сильная обида, казалось, что Драгоция вот-вот расплачется. — Да, — сказала Аделина, уткнувшись в плечо Марку. — Но почему? — вдруг всполошилась Василиса, поднимаясь с подоконника, на ее руке сверкнул кожаный браслет, обклеенный янтарем. — Янтарь на все ответ, Вася. О точно, ты же Василиска! — девушка радостно усмехнулась.- Ты связанна с моим чертогами, если у тебя есть янтарь… Марка я вспомнила первым, потому что... Шляхтич встал с кровати и приподнял свои, уже не очень длинные волосы, которые скрывали татуировку с крылом мыши, полностью заросшую янтарем. Все немного были потрясены, и тут вступил в игру Фэш: — Значит ты не обманывала насчет того, что ты теперь не связан с орденом.- облегченно выдохнул Драгоций. — Но как покрытие янтарем татуировки влияет на связь, — подал голос Маар, который все это время пристально наблюдал за Линой. — Темнота, — не без иронии произнес Фэшиар.- Это блокирует переход Астрогора в его тело, а больше Марк ему незачем, удивлен, что он еще не убит. И вновь повисла тишина, Аделин тоже встала и обняла Марка. — Ну если я ничего не помню, то требую рассказа с самого начала, как я вообще пропала в своем же разуме и что случилось с моей памятью. — голос девушки звучал довольно бессильно.- Но для начала представьтесь. — Фэш Драгоций, серебряный ключник. — Маар, внук главного механика королевства Лютов, ученик черной Королевы, и бывший кандидат на черный ключ. — Захарра Драгоций, сестра Фэша и твоя лучшая подруга, — девчонка явно было расстроена, что Лина не вспомнила. Заметив недовольство последней, Лина нахмурилась осматривая чем-то похожую на нее девушку, но по глазам было видно — ни одного воспоминания не всплыло в сознании юной особы. Девочка ласково улыбнулась, как бы извиняясь за свои провалы в памяти. Но потом резко замерла, будто услышала что-то. И это чутьё, к слову, не подвело. Нуль-зеркало в аккуратной белой оправе дрогнуло, пропуская в комнату никого иного, как Миракла. Аделин резко состроила недовольное лицо, будто ей только что дали съесть ведро лимонов, и отстранилась от Марка, который сразу подметил изменение в настроении подруги. Снова все погрузилось в тишину, но в совсем иную. Такая тишина напоминает свинцовый груз на воздушном шарике. То есть все заработанное доверие, доброта, уют и тепло идут ко дну Марианской впадины. Героем в такой молчанке считается тот, кто наконец переступит через свою гордость и заговорит первым. Этим героем стал Миракл. — Ребята, можно вас попросить покинуть нас на некоторое время. — зодчий пристально оглядел взглядом каждого, замечая недовольство присутствующих. — Ваши рассказы не вернут ей память, поверьте, вы не знаете всех нюансов, например: что она думала в тот момент, что ей двигало. А это очень важно для воспоминаний, а тем более для утерянных. Так что прошу, покиньте комнату, я объясню ей, что надо будет сделать для возращения памяти. Все молча протестовали, но все-таки потихоньку начали покидать комнату. Марк встал со своего места, тихонько кивая, мол если, что ты знаешь что делать. Последней ушла Василиса, ее внимание привлекло то, что зодчий вел себя беспокойно, что ему вовсе не присуще. Наблюдая за его неявным волнением, Огнева удалилась. — Ты что-то хотел? — аккуратно поинтересовалась Аделин. — Память тебе вернуть, — без лишних эмоций выдал Миракл.- Я удивлен, что ты меня помнишь. Я был почти уверен, что твое сознание, за ненадобностью отбросит воспоминания обо мне в первую очередь. Надо было тогда соглашаться, а не слушать Нортона. Не дождалась ты входа к сердцу моему*. Зодчий горько хмыкнул, было заметно, что он был полон светлых чувств к девушке, и он сожалеет обо всех своих промахах. — У меня осталась янтария, которая напоминает мне о вас, — тихо сказала Аделин, будто боясь в этом сознаться. — Просто теперь ты подожди немного, у входа к сердцу моему. * Миракл подошел к девушке и аккуратно положил руку на ее плечо, в знак некой связи между ними. Но этот миг не должен был длиться так долго, и зодчий продолжил. — Тебе придется вернуться в свое прошлое, но как я сказал, со стороны наблюдателя ты ничего не поймешь, — уже холодным тоном продолжил мужчина, все еще ласково посматривая на девушку.- Поэтому мы воспользуемся эфером закона дежавю. — То есть вы хотите замкнуть круг? — девочка испуганно посмотрела, — Теперь снова скитаться по времени? — Не волнуйся, ты потом вернешься сюда, и тут буду я и все остальные. Ты просто обязана пройти это, а то время утратит баланс и эта параллель захлопнется и тебя больше не будет существовать, — Миракл даже не пытался скрыть беспокойство за Лину. Та лишь внимательной жадностью поглощала информацию, преподнесенную мужчиной. В самом деле, в этом определенно есть смысл, она же не помнила, кто замыкал бесконечную восьмерку. Значит, это был многоуважаемый зодчий. Все что оставалось Лине, это принять предложение, и она робко кивнула. — Но как я буду знать что мне делать? — задала логичный вопрос девушка. — Я тебе оставлю подсказки, а где-то и сам буду помогать. Ведь в этом круге я тоже буду существовать и знать о действии этого эфера, — Миракл хмыкнул, будто уже все продумал. — Главное оставь при себе эту янтарию. Зодчий протянул Аделин подвеску в форме янтарной звезды на золотой цепочке, девочка с неким недоверием выхватила ее из рук. Гладкий камень приятно лег в руку, согревая теплом, вобранным из рук мужчины. Аделин явно не хотела просматривать янтарию, и вряд ли смогла бы, скорее всего в этом воспоминании ее нет. Так они и продолжали рассматривать друг друга: он с осторожным восхищением, а она с неясным призрением, но зеркальная гладь задрожала и пропустила еще одного гостя в комнату — Нортона-старшего. — Я так понимаю, ты ей все объяснил? — серые глаза отдавали решительным металлом, который холодил кровь. Явно лучшего выхода не было в ее ситуации. — Дочь, ты согласна с таким решением? — Более чем, единственное, я не понимаю зачем вы затеяли эту сложную игру, — Лина горько ухмыльнулась, кажется до нее дошел замысел двух интриганов. — Но ты понимаешь же, что я могу забыть суть и просто перестать делать нужные действия. Нортон немного помолчал, задумываясь о дальнейшем ответе. Было видно, что он принимает какое-то тяжелое решение, взвешивая все «за» и «против». И без того напряженная официальная атмосфера стала накаляться, уже обжигая щеки. Лина от волнения начала качаться на носках туда-сюда, тем самым нарушая мертвецкую тишь. — Мы сделаем тебя затерянной во времени, но у тебя останется и время, и тело, — довольно робко начал часовщик, смотря на свою дочь. — Правда придется потратить больше времени начала нашего плана, чем мы предполагали, но осторожность не помешает. Аделин от такого поворота событий резко вздрогнула. В смысле затерянной во времени? Что ж, ее ввели в очень опасную игру, в которой она вынуждена слепо вести партию, даже не до конца понимая целей игры. К такому ее судьба не то чтобы не готовила, просто Лина ожидала это в какой-то другой форме. Ясности не прибавляло и то, что она ничего не помнит. Значит, скорее всего эти двое хотят изменить ход событий, даже, что более вероятно, подогнать их под какую-то конкретную параллель. — Вы специально мне стерли память? — как-то не уверено поинтересовалась девочка. Миракл ее больше помрачнел, но ничего не сказал, а вот Нортон ухмыльнулся и быстро ответил: — Ну, и зачем я вырастил такую догадливую девочку? Скажем так, ты сама все узнаешь во время своего путешествия, — уголки губ Огнева еще больше потянулись вверх. — Ну, и зачем мой отец такой интриган? — отпарировала Аделин. За этой сценкой зодчий не наблюдал вовсе, он пропал глубоко в своих соображениях, явно огорчающих его. Лина не придала этому особого значения, ведь она была вся в мыслях о том, что Марк так и не узнает о том, что она теперь пешка в руках своего отца, и ясно, как солнечный день, что одной из противников ей будет Елена Мортинова, а Марк попадет под ее влияние, значит он скорее всего пострадает от ее же рук. Жгучая боль пробралась между ребер, хватая за горло, и перекрыла доступ к кислороду. — Когда начнется эта «игра»? — последнее слово часовщица выделила повышением голоса, чтобы скрыть свое истинное отношение ко всему этому, но ее голосок нервно дрогнул. — Придется через неделю, хотя хотели сегодня, но ты сказала мудрую вещь, дорогая, — Нортон одобрительно кивнул, но после этого его лицо ожесточилось. — Но друзей ты видела в последний раз, потому что ты случайно можешь проболтаться. Они не должны знать об этом. Аделин немного расстроилась, ведь она почти всех не помнит, а они так переживали за нее. А теперь они ее не увидят миниму несколько месяцев — здесь время будет течь медленней — а может даже им сотрут память о ее болезни. Они будут думать, что она вернулась в школу. Но так ей будет даже легче, пусть не волнуются. А главное, она сможет попытаться сделать так, чтобы Марк освободился от влияния своей опекунши. После очередной паузы, Нортон посоветовал девушке отдохнуть и исчез в глади зеркала. Миркал же словно в рот воды набрал, потупился еще пару минут, и пожелав, чтобы Лина выспалась к полуночи, в это время за ней придут, покинул комнату.***
Аделин стояла у пристани смотря на качающиеся волны, издающие приятный морской шум. Луна освещала все вокруг, в том числе и омраченное муками души лицо девушки. Она до сих пор не привыкла, что не отбрасывает тени, но это плата за вход в игру. Если бы это была шахматная партия, то она бы была пешкой, которая обязана заменить королеву, и свергнуть короля противника. Сложную задачу взвалили на бедную Аделин. Воспоминания потихоньку возвращались к ней, но, в основном, это были знания о часодействе и о людях, с которыми она была знакома. Были еще воспоминания о часодейской школе, в которой она училась, и такие вещи которые были до событий связанных с выбором нового времени. Но видимо, из-за того что ей придется все менять, это не имело значения. Мыслительную триаду прервал звук шагов, Лина даже не обернулась, ибо знала кто идет. Миракл подошел к девушке и мягко приобнял одной рукой за плечи, успокаивая тем самым уже накрутившую себя до предела Лину. Она не пыталась отстраниться или попросить отпустить, ей было просто спокойно и даже приятно, ведь эмоциональной поддержки от любимого или от сестер с братом ей сейчас не получить, ей просто запретили с ними общаться, даже письмо стали перехватывать . Аделин положила голову на плечо зодчему, тем самым вызвав у него небольшой шок и она аккуратно спросила: — Значит, ты сейчас на меня наложишь эфер, — пронзающий взгляд был направлен на мужчину. — Ты просто, как будто, хоронить меня собрался. Миракл осторожно улыбнулся, принимая невольный подкол Аделин и склонился над ее ухом, шепча наставления. В глазах девушки пробежал скользкий страх, который охарактеризовать было сложно, слова Миракла могли шокировать любого. — Готова? — спросил зодчий уж больно насмешливо. — На все сто, — ухмыльнулась Лина, тем самым удивив собеседника. Часовая стрела сползла по руке Миракла, и тот опять принял мрачный вид, видимо страх за девчушку был настолько велик, что он не смог скрыть его. -Еще одно… Ты должна помнить, дежавю накрывать будет постоянно, не забудь про янтарию, которую я тебе дал, там будет напоминания, которые могут помочь тебе сделать лучший выбор, но часто к ним не нужно возвращаться, а то выйдет все тоже самое, что уже вышло. — закончив объяснение, мужчина поднял часовую стрелу и вкрадчиво произнес едва-едва дрожащим голосом. — Закон дежавю. Аделин провалилась в темноту. Ничего она не почувствовала, было ощущение того, что она просто засыпает каким-то болезненным сном. Позабыв о том, что она сейчас вернется назад во времени. Яркая вспышка ослепила Миракла, хотя тот и успел прикрыться рукой. Все. Он не увидит прежней Аделины Огневы. Что-то защемило в его уже давно очерствевшем сердце, которое забыло кае любить и как искренне переживать за объект своих теплых чувств. Мужчина подошел к краю пристани, присаживаясь на нее, и с печалью на душе закурил трубку.