Школа 2016

      Юнги обессилено опирается о стену. Во рту пересохло, и он смачивает горло слюной, чтобы легче дышалось. Он сегодня совсем не ел. Кусок в горло просто не лезет. И даже не пил, из-за чего оно сильно пересохло. Он даже не курил, что очень странно. Ведь он практически жить не может без этой вредной привычки. Ему просто-напросто сегодня ничего не хотелось. Даже разговаривать с кем-то. Похороны шли так долго, что он хотел побыстрее свалить домой, лишь бы не видеть в каком состоянии Дженни. Её измученное, бледное лицо и красные от слез глаза. Она плакала, только когда никого не было рядом. Она не любила делать это при ком-то. Юнги понимал её, ведь он и сам ненавидел подобное. Ненавидел, когда его жалеют, и ненавидел все эти сопли.       Но сейчас ему так хочется быть рядом с ней и сделать так, чтобы больше ни одна слезинка не скатилась из её глаз.       Парень тяжело вздохнул и заглянул из прихожей в комнату через приоткрытые двери. В гостиной сидела мама и тихо плакала, вытирая платочком слезы. Наверное, единственный, кто более-менее держится сегодня, это именно Юнги. Он просто не мог себе позволить раскиснуть ради них двоих. Ради матери и Дженни. Он должен быть их поддержкой сейчас как никогда. — Юнги, — тихо зовет мама парня, зная, что он стоит в прихожей, и он тут же входит в комнату. — Ты голоден? Давай, я приготовлю вам с Дженни покушать. Она сегодня на похоронах и куска в рот не взяла. Ты тоже, кстати, — мама больше не плакала. Мин видел, что при нем она старается держаться стойко, и Юнги тоже решил не подавать виду. Он знал, что они с тетей Ким были близки и дружили уже очень давно. И то, что она практически умерла на её руках, очень пошатнуло и без того хрупкую психику мамы. — Она у себя? — тихо спросил парень, поворачивая голову в сторону комнаты девушки. — Да, не выходит и не отвечает. Я решила не тревожить её. Пусть поспит. Ладно… пойдем, поможешь мне на кухне, — кивнула она. Юнги последовал за ней, и они молча приступили к приготовлению ужина. — Что… Теперь будет? — Юнги не мог не спросить этого. Иначе мысли обо всем просто «сгрызли» бы его мозг. Женщина неторопливо нарезала лук, то и дело шмыгая носом, затем повернула голову и ласково взглянула на сына. — Всё будет хорошо, — заверила она, ответив просто банальной фразой. Юнги понял, что она не хочет пока обсуждать это. Нужно дать время Дженни. Она должна прийти в себя.       Прошло время, и вот ужин уже готов. Тетя Ынби взяла поднос с супом и направилась в комнату к девушке. — Дженни-я, — тихонько позвала она её, а после осторожно открыла двери, проходя внутрь. В комнате было очень темно. Шторы задернуты. Сама Дженни лежит на кровати, свернутая комочком спиной к двери. — Ты спишь?       В ответ девушка повела плечами, давая понять, что нет. — Тебе нужно поесть, — тетя прошла внутрь и поставила поднос на тумбочку рядом с кроватью. — Ты можешь ослабеть и заболеть. — Я не хочу… — дрожащим и тихим голоском отвечает она, при этом даже не шевелясь. Как только она вернулась домой с похорон с осознанием того, что теперь единственный родной для неё человек лежит под землей, внешний мир будто отключился для неё. Все краски потухли. Все стало черно-белым и тусклым. Ничего не хотелось, ничего не чувствовалось, всё померкло… — Хорошо, я не буду тебя заставлять. Поешь, как захочешь, — ответила тетя и нежно погладила девушку по спине. Дженни уставилась в одну точку пустым взглядом и даже не плакала. Это пугало тетю. Уж лучше она бы плакала, чем вот так замертво лежать и страдать. Но Дженни по-другому не могла. Она привыкла держать всё в себе. Она не могла с кем-то поделиться своими проблемами. Только мама понимала её без слов, а теперь её больше нет, и уже некому выговориться вечерами за чашкой чая на кухне. Некого обнять, когда плохо. — Дженни, ты не волнуйся. Тетя всё уладит. Твоя мама оставила мне документы. Так будет легче решить дела с удочерением.       Юнги выглянул из-за угла и тихонько встал у дверной рамы. Взглянув на лежащую и такую одинокую Ким, ему снова стало не по себе. Давно он не ощущал себя так, как сейчас. Он так хотел помочь, но и в то же время боялся и понимал, что не сможет утешить её. Он боялся сделать своими действиями ещё хуже. Ведь не знал, как обращаться с девушками в таких ситуациях. Это его злило и печалило одновременно.       Мама вышла из комнаты, а он остался наблюдать за девушкой. Сначала он хотел подойти и поговорить. Хотя бы попытаться, но потом передумал. Пусть она побудет одна. Подумал, она сейчас хочет этого. Она так привыкла…       А Юнги отправился в свою комнату и тут же вынул из выдвижного ящика пачку денег, которые ещё недавно украл у Минхёка, и это была последняя часть, которую он собирал на лечение. Сейчас они уже не пригодятся. Он бы просто вернул бы их ему, кинув в лицо бандиту, но всё равно не мог. Сейчас они сами нуждались в деньгах.       Теперь Юнги дал сам себе слово, что будет стараться ради будущего. Ради их будущего.

[несколько дней спустя]

      Последний удар пришелся в живот. Мужчина согнулся пополам, а после с глухим стоном рухнул на землю. Юнги ухмыльнулся, пнув его ногой в последний раз. Ещё сильнее. Вкладывая в этот удар всю свою ярость. Бандит сплюнул кровь и, наконец, отрубился. Запыхавшийся Мин делает шаг назад и оглядывается, но не успевает он повернуть головы, как тут же получается неожиданный удар от взявшегося из неоткуда второго пса Минхёка. Тот заезжает ему по лицу, разбивая губу. Блондин падает на землю, но, не собираясь так легко сдаваться, тут же подрывается и быстро бьет ногой в живот, заставляя противника отлететь и врезаться в кирпичную стену.       Юнги вытирает кровь с губы и снова оглядывается. Другие его напарники то тут, то там набивают морды бандитам. Юнги видит, что Ёнсок ослабел и его избивает какой-то придурок. Мин подбегает и хватает бандита, оттаскивая его от пострадавшего, и тут же бьет.       Через какое-то время драка, наконец, завершена. Все противники повержены, а банда обменивается довольными улыбками. — Мин Юнги, а ты улучшил свои навыки с прошлого раза, — хлопает Ёнсок Юнги по плечу. — Скоро старших перегонишь.       В банде было немало людей, а Юнги был одним из самых младших. Всем остальным было от двадцати трех и до сорока. Но Мин не чувствовал этой разницы. — Ты обещал, помнишь? — без улыбки обратился он к хёну. — Да, да. Вот твоя доля, — мужчина вытягивает из кармана деньги и вручает парню. — Этого хватит?       Мин пересчитывает и кивает. — До встречи, — кидает он остальным и просто уходит. — Вот же неблагодарный засранец… — шипит кто-то из компании, раздражаясь наглому поведению парня. — Остынь, — машет ему мужчина, глядя вслед Юнги. — Он сегодня нам помог. Пусть идет уже.       Юнги входит в дом и стряхивает снег с волос. Затем подходит к зеркалу и смотрит на разбитую губу, злясь на самого себя, что допустил этот удар. По дому разносится запах чего-то вкусного, и парень проходит на кухню. Мама уже вовсю что-то готовит. — О, сынок. Ты пришел? Где ты… — тетя Ынби поворачивается и замирает, — …был.       Юнги молча проходит к холодильнику и заглядывает в него. — Дженни снова не выходит? — спрашивает он. Мама тяжело вздыхает. В очередной раз ей приходится видеть эти ужасные шрамы на лице своего сына, и она не может с этим ничего поделать. — Да, не выходит, — тихо отвечает она, возвращаясь к готовке. Юнги закрывает холодильник, а после вытягивает «заработанные» деньги и кладет на стол. — Вот, купи продуктов, а то в холодильнике мышь повесилась, — говорит он перед тем, как выйти из кухни. Женщина проводит его грустным взглядом и смотрит на деньги, понимая, что они вновь заработаны плохими путями.       Пока Юнги пошел в душ, чтобы смыть весь пот и кровь после сегодняшней драки, тетя Ынби снова принесла завтрак в комнату Дженни. Та всё так же лежит на кровати, не подавая никаких признаков жизни. Тетя видит вчерашний поднос с едой, к которому девушка так и не притронулась. — Ох, милая, ну как же так, — вздыхает тетя. — Ты ничего не поела.       Ким приподнимается на локтях и садится на кровать, устремив взгляд вперед себя. — Мне не хочется… — тихо отвечает она. — Ты уже не ела несколько дней. Так ведь нельзя. Тебе нужно поесть хоть немного, ну? — Дженни продолжает молчать, а тетя вздыхает и садится на кровать. — Милая, ты ведь знаешь, что так нельзя, — она берет девушку за руку. — Подумай о себе. Твоя мама бы не хотела видеть тебя вот такой. А она ведь видит сейчас.       Дженни переводит ледяной взгляд на тетю, а после молча поднимается на ноги и выходит из комнаты. Ынби следует за ней, но замечает, как та заходит в комнату мамы, поэтому решает не мешать и дать ей побыть одной. [если хотите прочувствовать атмосферу, рекомендую читать слушая песенку CHANYEOL, PUNCH – Stay With Me]       Дженни впервые за эти дни встала с кровати. Она хотела почувствовать мамин запах, поэтому пошла в её комнату. Здесь каждая вещь напоминает ей её. Даже расческа на столике. У Дженни наворачиваются слёзы, но она обещала, что не будет больше плакать. Она пришла сюда только за позитивными эмоциями.       Девушка садится на мягкую кровать и вновь осматривается. Сейчас тут так светло и солнечно, в то время как в её комнате царит тьма, уже который день подряд. Теплые лучики солнца, пробирающиеся из-за шторы, заставляют Дженни зажмуриться. Она сидит с закрытыми глазами и вслушивается в тишину, вспоминая нежный голосок мамы, так часто звучавший в этом доме. Сейчас в комнате тихо, несмотря на еле слышное щебетание птиц за окном. Но Дженни уже не чувствует пустоты, напротив…       Ей стало легче. Спокойнее. Всё это время сжимавшееся от боли сердце, наконец, успокаивается.       Дженни медленно открывает глаза и вновь оглядывается. Замечает что-то торчащее из-под кровати и поднимается, тут же садясь на корточки, вытягивая этот предмет.       Её глаза тут же увлажнились, когда этой вещью оказался чехол с гитарой внутри. Это была гладкая, черная гитара с блестящими струнами. Такую всегда мечтала иметь Дженни, а мама обещала, что накопит и обязательно купит. Первая слеза скатилась по щеке, когда она прошлась по струнам пальцами. Звучит так чисто. Дженни всхлипывает, откладывая предмет на пол, и тянется за клочком белоснежной бумаги, что была в том же чехле. Строчки, аккуратно выведенные родной рукой, заставляют её плакать в голос. Впервые со времен похорон заплакать так горько. Она откидывает бумажку и прикрывает рукой рот, сдерживаю всхлипы.       Юнги, проходящий как раз мимо, слышит всхлипы за приоткрытой дверью. Он заглядывает внутрь и замирает, видя Дженни, которая сидит на полу у кровати, уткнувшись лицом в колени, и тихо плачет. Юнги удивлен тому, что она вдруг решила выйти из комнаты, где просидела все эти дни. Парень тихо входит и опускается на корточки рядом с Ким. Видит гитару и берет в руки записку. «Милая. Ты у меня уже такая большая. Мне так жаль, что раньше я не могла подарить то, что тебе нравится, но я знаю, что эта вещь тебя обрадует. Ведь ты так хотела научится играть. Учись, я знаю, у тебя получится. Твоя мама больна, и скоро я должна буду уйти. Я хочу сказать, чтобы ты не плакала из-за меня, иначе мне будет ещё больнее. Просто отпусти меня. Ты сможешь, ты у меня сильная девочка. Помни, мама тебя любит. С днем рождения».       Юнги переводит взгляд на плачущую Ким. Её плечи то и дело сотрясаются, и он аккуратно касается их, а затем медленно притягивает Дженни к себе. Девушка продолжает всхлипывать и дрожать в его руках, а он молча гладит её по спине, а потом и по волосам, и Ким начинает чувствовать себя лучше. Через какое-то время всхлипы прекращаются. Он слышит размеренное, тихое дыхание. Юнги сумел успокоить её, не произнося ни единого слова, хотя всю свою жизнь был уверен, что совершенно не умеет утешать.       В комнату заглядывает тетя Ынби, но молодые люди её не замечают, поэтому женщина тихонько прикрывает за собой двери. Теперь она более-менее спокойна, увидев этих детей вместе. Она уверена, что они позаботятся друг о друге. Ведь в последнее время они так сблизились, и она заметила, как Юнги заботится о Дженни. И это удивительно…       Юнги опирается спиной о кровать, сидя на полу и всё ещё прижимая к груди Дженни. Сейчас она кажется ему такой беззащитной и слабой, что хочется защитить её от всего на свете.       Он наклоняет голову чуть вперед, глядя на заплаканное лицо Ким. Девушка лишь моргает, уткнувшись взглядом в одну точку, и не двигается. — Эй, — парень разворачивает её, положив ладони на щеки и поднимая голову вверх, — ты как?       Они смотрят друг другу в глаза, а после Дженни отводит и слабо кивает. — Послушай, — неловко начинает Мин, опуская руки на её плечи, — когда мне было плохо и я психовал из-за смерти Хёри… ты всегда была рядом и пыталась меня поддержать. Хоть я и вел себя тогда, как полный придурок… Я просто хочу сказать… Хочу сказать, — продолжал он, запинаясь от неловкости. Он ведь, черт возьми, впервые скажет ей подобное! — Теперь наступила моя очередь, — Ким подняла на него глаза, на сей раз удивлена услышанным. — Так что больше не грусти. Жизнь продолжается, и ты должна просто пережить это, как страшный сон. И ещё… — вздохнул, — ты можешь положиться на меня.

***

      Юнги куда-то ушел, а Дженни, наконец, осточертело сидеть в комнате одной. Тетя Ынби, кажется, тоже ушла. Поэтому девушка вышла из своей комнаты и направилась в комнату Юнги. Она подошла к шкафу и достала оттуда бутылку дорогого алкоголя, черт его знает, откуда взявшегося у Юнги. Дженни ещё давно видела, как он положил его туда из своего рюкзака.       Глядя на бутылку, она размышляла, стоит ли это делать. — Плевать, — шепчет сама себе и уверенно выходит из комнаты, проходя на кухню. Достает стакан, садится и наливает. Это её первый раз. Впервые она будет пить вот так вот, но сейчас ей это было необходимо.       Прошло пару часов. Юнги возвращается домой и застает Дженни уже в полупьяном виде. Девушка сидит за столом, залпом выпивая рюмку и щурясь от горького вкуса. — Какого… черта… — Юнги подходит ближе, оглядывая Ким и тут же хватая полупустую бутылку виски, что ему подарил один из хёнов. — Ты что здесь устроила?       Дженни молчит, даже не смотрит на него. — Я тебя спрашиваю, — Мин хватает её за локоть и рывком поднимает на ноги. Та пошатнулась и взглянула на него рассеянным взглядом. — Я стала алкоголичкой… — неразборчиво шепчет, — Хах, забавно. До чего дошла… — бормочет себе под нос, пьяно улыбаясь. — Ты не понимаешь, что творишь. Я сейчас запихну тебя под ледяной душ, чтобы пришла в себя и не дурила больше, — он сильнее сжал её плечи, чуть дернув. — Я просто хотела… Забыться. Ты ведь… Ты ведь тоже так делаешь, — она жалобно взглянула на него, и казалось вот-вот заплачет вновь.       Верно, он и правда так делал в своё время. Алкоголь, наркотики и прочее… Но это всё лишь временная «помощь». Всего лишь помутнение рассудка на определенное время. Она не должна привыкать к такому. Это испортит её. — Если хочешь забыться, есть и другие пути, дурочка, — повышает он голос, переходя на крик. — И какие же? — будто не веря, с усмешкой спрашивает Ким. — Вот такие, — психанул он и, схватив за подбородок, мокро поцеловал в губы, уловив едва ощутимый вкус алкоголя. Отстраняется через пару минут и смотрит прямо в глаза. — Я - твой выход. Я буду тем, кто поможет тебе пережить это. Не делай больше такого, — он притянули её к себе и крепко обнял, а та в ступоре прижималась, снова чувствуя эту поддержку.

***

      Вечер следующего дня Дженни решила снова провести в одиночестве. Она взяла свою гитару и отправилась в парк, где любила проводить время, когда настроение было ни к черту. Также она любила ходить в этот парк с мамой. Ей было приятно вспомнить то время, когда они прогуливались, много смеялись и болтали, не думая ни о чем плохом.       Дженни сняла со спины чехол с гитарой и присела на лавочку, открывая его и начиная перебирать струны, играя незамысловатую мелодию. На душе уже не было того, что было пару дней назад. Но всё равно боль не могла пройти так просто, и она это знала. Благодаря Юнги она потихоньку приходит в себя, и она так благодарна ему за это.       Ким не заметила, как наступил вечер и стемнело. Нужно было возвращаться, иначе тетя Ынби будет волноваться, а Юнги снова отругает. Ну вот, уже пишет. — Где ты ходишь? — Я гуляла. Уже иду домой. — Быстрее.       Дженни забрасывает футляр для гитары на спину и не спеша шагает по ночной улице. Вокруг ни души, и это немного напрягает девушку, поэтому она решает ускориться. И не зря. Её плохое предчувствие её не подвело, так как вскоре дорогу ей преградили какие-то парни, уж очень похожие на уличных бандитов. Да что уж там… Это они и были. — А вот и наша маленькая кукла, — мерзко захохотал кто-то из них. Было темно, поэтому Дженни не могла разглядеть их лиц, но понимала, что нужно как можно быстрее сматываться оттуда, иначе всё очень плохо. Подождите, они её знают?! — Так это та шлюшка Юнги? — отзывается кто-то другой, а у Ким кровь в жилах застывает. — Хм, а она ничего… — Пожалуйста, пропустите… — тихонько отзывается она. — Мне нужно срочно идти. — Куда? На свиданку с тем придурком? Что? Не помнишь меня? — кто-то грубо хватает Дженни за талию, и теперь она может разглядеть лицо. Это был Минхёк… Вот чего она и боялась так это его. Этот мерзкий тип давно ей не понравился. — Пожалуйста, отпусти! Не трогай меня! — начала вырываться она. — К твоему сведению, Юнги задолжал мне. Причем, по-крупному, — говорил он, хватая её за руку и уволакивая куда-то в темный переулок. — Я всё никак этого засранца поймать не могу, но ничего… Зато я верну свой долг немного по-другому, — он толкает девушку к стене, и гитара падает с плеч на землю, а девушка съеживается и начинает брыкаться с новой силой. — Поиграюсь с его малышкой, да? — криво ухмыляется он. — На помощь! Помо… — Тс-с, — Минхёк прижимает ладонь ко рту девушки. — Тебя не услышат, не кричи напрасно, — он начинает расстегивать пуговицы на куртке девушки, а затем быстро снимая. — А ты мне ещё тогда в клубе понравилась. Такая маленькая и сладкая, — Минхёк начинает покрывать шею девушки грубыми поцелуями, плавно переходя к ключицам. Дженни хотелось кричать, но она могла лишь тихо плакать и мычать в ладонь бандиту от бессилия.       «Юнги… Где ты? Пожалуйста, помоги мне. Ты ведь обещал…» — Не трогай её, — раздается где-то позади. Минхёк успевает лишь отстраниться от девушки, как тут же кто-то хватает его, оттаскивает чуть назад, затем приставляет к горлу нож и вмиг перерезает его. Всё происходит в мгновение, словно в самом худшем кошмаре.       Алая кровь брызнула во все стороны. Дженни жмурится, замирает, не в силах пошевелиться, а после открывает глаза. Всё её лицо, шея и руки полностью в крови. Она, в глубочайшем потрясении, смотрит себе под ноги, где лежит труп и истекает кровью, а после поднимает взгляд вверх и замирает. — Хваён… Ты не пострадала?! — мужчина кидается к девушке, осматривая её безумным взглядом, а после вздыхает и нежно обнимает, глядя по голове. — Всё хорошо. Теперь всё у нас будет хорошо…