Always in my heart

Ночное небо, окутанное тревогой и грустью. Жадная луна, которая поглощает силы земель Бейкон Хиллс, где было пролито столько крови и слез. Шелест листвы, легкие шорохи в подлеске, голоса птиц в бесшумной ночи - ухо Стайлза улавливало все. Он шмыгал носом, как маленький мальчик, который потерял что-то очень дорогое, впрочем, так и было...Карие глаза смотрели куда-то в сторону елового леса, куда-то в глубь и что-то внимательно изучали, испуская слезы горькие на вкус. В подлеске послышалось движение - хрустнул сучок, дрогнула листва, шумно сорвалась с ветки птица. Стайлз краем глаза заметил что-то почти прозрачное, оно приближалось. Он резко повернул голову и положил руки на колени. Та замерла на другой стороне террасы. Стайлз стал прерывисто дышать и трясущимися руками лихорадочно вытирал слезы с бледных щек. Перед ним стояла его любимая, единственная и необычайно красивая - Лидия. Парень было поверил в ее реальное существование, но, это всего лишь призрак. С водопадом рыжих волос, струящихся по спине, опьяненная любовью, Лидия мягкой поступью шагала к нему. Ее глаза, цвета леса, в летний солнечный день, цвета сочного зеленого леса. В них дрожала надежда, рот был слегка приоткрыт, пухлые губы: сухие, с необычным оттенком розового цвета, нежно-розового. Он приоткрыл рот, рассматривая ее стройную и гибкую фигуру. Но ведь она была всего лишь призраком. Призраком. — Зачем ты вернулась? — он опустил голову. — Не вернулась, а пришла, чтобы проститься… — Ты же знаешь… Ты… Это слишком для меня… Уходи… Пожалуйста… Она подняла на него пустынный взгляд и холодно произнесла: — Как бы сильно ты этого не хотел, но я вернусь, — бледные стопы взмыли вверх, и туманный призрак растворился в ночном небе. — Пап, с кем ты говоришь? — спросила рыжеволосая девочка. — Зайди в дом, милая. Маленькая девчушка, точная копия ее матери. Зеленые, полные надежды глаза, рыжие, яркие кудри, бледная, девственная кожа и этот звонкий, детский и такой счастливый голос. Ей всего лишь шесть. Всего лишь через неделю наступит ее семилетие. Семилетие Клаудии. Их любимой дочурки, но, после смерти Лидии, только его. Это не значит, что ее мать больше не любит ее, просто, Стайлз и Клаудия договорились меньше задевать тему, касающуюся мамы. Стайлз успокоившись вернулся в дом. Клаудия стояла возле лестницы, которая вела на второй этаж. Стайлз быстро подошел и схватил ее на руки, та с радостным криком, от которого у Стайлза заложила уши, начала лучезарно улыбаться. Но улыбка пропала с ее лица, а затем последовал вопрос. - Папа, это ведь была мама, правда? - она нахмурила брови. - Да, Клаудия. - Почему же она не осталась? - У нее нет времени. - девочка хотела сказать еще что-то, но папа перебил ее. - Ни слова больше. Ты идешь спать, юная леди, я не собираюсь утром тормошить тебя со всей силы, опять. Уже десять вечера, - он принес дочь в ее личную комнату и уложил в постель накрыв нежно-розовым одеялом. - Спокойной ночи, любимая, - он поцеловал ее в лоб и легонько ткнул пальцем в ямочку на лице, а затем замер, в ожидании ответа, - Ты что, решила игнорировать меня? - Но ты же сказал, ни слова больше, вот я и молчу, - она потянулась ручками кверху и заулыбалась. - Спокойной ночи, любимый папочка! - сказала Клаудия и поцеловала юного отца в щеку. - Ай! Папа, тебе пора побриться, а то оброс как черт! Стайлз разразился громким и заражающим смехом. Это при жизни говорила Лидия. Он тут же перестал смеяться и смотря в пол остался со странной улыбкой. - Пап? Он тут же очнулся и резко сказал: - Все, спи, - выключив светильник, он вышел из комнаты и оставил дверь чутка приоткрытой. Всю эту прохладную ночь он просидел на террасе. В ожидание. В ожидание, что она придет вновь. Ведь она обещала.