Важнее правды, честнее лжи

Оказавшись внутри здания, Кхуши будто нырнула в ледяную воду. Запахи, звуки, стены и даже сам воздух — все здесь внушало опасения. Очутившись в этом незнакомом враждебном мире без помощи и поддержки, она совершенно растерялась. Подобие спокойствия, минутой ранее еще гнездившееся внутри, вновь ее покинуло, уступив место тревоге. Она едва успела осмотреться, как худощавая, напоминавшая высушенную рыбу женщина в шальвар-камизе цвета хаки неожиданно вынырнула из-за угла и, перекинувшись с коллегами парой фраз, ощупала ее тело быстрым привычным движением. Кхуши съежилась от неприязни, но женщина уже подтолкнула ее вперед. Расплывшиеся пятна тусклого света мгновенно разлетелись радужными лучами от невольных слез, набежавших на глаза вопреки желанию. Через мгновение Кхуши уже торопливо семенила рядом со своей сопровождающей, кидая по сторонам отчаянные взгляды. Изо всех сил стараясь не споткнуться, она шагала по слабо освещенному пыльными лампами коридору мимо безликих дверей и ощущала, как нарастает гнетущее, давящее чувство беспокойства. Хотя всего несколько метров отделяло ее от ночных улиц Дели, ей казалось, что позади остались долгие часы пути. Миновав единственную дверь, выделявшуюся своей мягкой темной обивкой, они прошли в маленькую комнатушку со свежевыкрашенными стенами. Небольшой девственно чистый стол, пара допотопных стульев, черно-белая фотография Президентского дворца в лаконичной раме, старый шкаф с не закрывающимися до конца дверцами... Кхуши окинула взглядом обстановку кабинета и неуверенно замерла у входа. Сочетание нового и старого здесь вызывало неприятное чувство, выбивающее из равновесия. Целый клубок противоречивых эмоций – от паники до любопытства, от ужаса до обреченной покорности неизбежному – охватил ее, заставляя все полнее ощущать себя песчинкой, подхваченной ураганным ветром. Она словно застыла на пороге другой жизни, с опаской заглядывала в нее сквозь пальцы, оставив за плечами надежность привычных вещей, тогда как душа ее задыхалась от страха перед неизвестностью. Вероятно, так же чувствовал бы себя неподготовленный человек, вдруг оказавшийся в черноте открытого космоса. – Садитесь. Новый несильный толчок в сторону стола вынудил Кхуши сдвинуться с места. Оглянувшись на женщину в форме, стоявшую у двери, она на дрожащих ногах добралась до скрипучего стула и осторожно примостилась на его краю, испуганно моргая. В кабинет вошел уже знакомый полисмен, похожий на мышь. С грохотом отодвинув стул, он устроился за столом, положил перед собой лист бумаги, а затем, поглядывая на Кхуши, начал задавать стандартные вопросы, неспешно записывая ответы. В них не было ничего необычного — обычная схема: имя, возраст, адрес, и волнение постепенно стихало. Но оставленный им отголосок вибрировал в основании шеи, натягивал спину упругой тетивой, вторя словам, что падали в глухую пустоту комнаты. Он будто напоминал: тревога никуда не ушла. Она просто затаилась, выжидая удобного момента, чтобы снова заявить о себе, и вскоре эта возможность ей предоставилась. Разговор перешел к событиям прошедшего дня. Кхуши старалась давать исчерпывающие ответы, пыталась убедить Серую мышь, что абсолютно честна и ничего не скрывает, но почему-то ощущала как ее фразы оплетают пространство колючей проволокой, перечеркивая жизнь хлесткими штрихами. – Расскажите о ваших отношениях с господином Джа. – Джа? – эхом повторила Кхуши. От одного упоминания Шьяма резко перехватило дыхание. Сердце сжалось от невыносимого чувства несправедливости и обиды, и она едва не разревелась самым постыдным образом. – С вашим так называемым женихом, – уточнил Мышь, заметив замешательство девушки. – А... да. – Кхуши наконец удалось справиться с собой, но голос ее срывался, выдавая волнение. – Моя семья настояла на этом браке и... – Она судорожно вздохнула. – Значит, вы не хотели этой свадьбы? – Нет, я... Мы не знали, что он... женат. Шьям казался хорошим человеком. Буа джи считала, что он - хорошая партия, но... Горло снова сдавило слезами, а вкус предательства разлился на языке горькой полынью. Кхуши замолчала. Опустив голову, она перебирала кисти шали, не решаясь поднять глаза. – Но? – Мышь не собирался сдаваться. Подавшись вперед, он заинтересованно спросил: – Значит, вы не хотели? Почему? Почему? Какое право он имел говорить об этом?! Да и как она могла сказать почему? Как описать то пьянящее чувство, что переполняло ее сердце рядом только с одним человеком? Где найти слова, чтобы выразить тоску и печаль, от которых крошилась душа без него? Разве мог понять этот серый, равнодушный мышиный король, что Шьям стал тяжким бременем, которое она вынуждена была принять? Знал ли, как тяжело добровольно лишать себя жизни? – Зачем вы спрашиваете об этом? – Кхуши обхватила себя руками за плечи и посмотрела на полисмена. Запястье выстрелило обжигающим ядом, но сейчас боль дарила облегчение. Она проясняла мысли, отвлекая от жалости к себе. – Ответьте на вопрос. – А ну посторонись! Внезапный крик, донесшийся издалека, почти подбросил Кхуши на месте. Радостно встрепенувшись, она прислушалась к знакомым властным нотам, разрезавшим сонную тишину коридора. Из-за двери послышался топот и неясный шум. – Освободите помещение! – Мадхумати джи... Появлению тети в участке в столь позднее время было объяснение: мистер Беди. Он не раз выручал их и раньше, подбрасывая до нужного места на своем видавшем виды мотоцикле, в коляске которого было тесно, но так удобно... Видимо и сегодня он не смог остаться в стороне – верный рыцарь, последовавший за дамой сердца. Прервав допрос, Мышь нахмурился. – Что там происходит? – обратился он к женщине-полицейскому, слившейся со стенами настолько, что Кхуши даже и думать забыла о ее присутствии. – Разберись! Скользнув за дверь, та исчезла в глубине здания. – Мадхумати джи! Так вы ей не поможете! – И кто меня остановит, боже ж ты мой?! Ночь уже совсем, а они все над девчонкой измываются! – Вы хотите, чтобы вас задержали? – грубо спросил незнакомый мужчина. Голоса приближались, набирали силу, которая будто по волшебству перетекала в Кхуши ласкающим светом, расцветавшим в душе благодарностью и теплотой. Ощущение безнадежности таяло. Словно наяву она представила подбоченившуюся тетю, воинственно перекинувшую косу через плечо, и улыбнулась этому образу. Теперь она была не одна. На глаза тут же навернулись слезы облегчения. Кхуши сморгнула их, посмотрев на мужчину за столом. Полисмен выжидал, недовольно постукивая ручкой по столу и откинувшись на спинку, жалобно поскрипывавшую от каждого его движения. – Ты что на меня свои усы наставил? Думаешь, испугаюсь? – Мадхумати джи, давайте подождем во дворе! – Да не хочу я ждать во дворе! Что вы ко мне пристали?! – Лакшми-Алакшми... Вот беда-то... Мадхумати джи, ну я вас очень прошу! Вскоре шум стих, оставив Кхуши на прощание чувство острого сожаления и потери. Она вновь осталась один на один с недружелюбием мира. Повиснув пудовыми гирями на руках и ногах, оно вытащило на свет ужасную, почти смертельную усталость. – Простите, сэр... – робко произнесла Кхуши. – Уже очень поздно... Когда вы меня отпустите? Она с надеждой уставилась на мужчину, но тот выразительно сцепил в замок лежавшие на столе руки и передернул плечами, будто сбрасывая мешавшую тяжесть. – Думаю, вам придется еще задержаться, – ответил он, внимательно рассматривая Кхуши. – Но как же я потом доберусь домой? – встревоженно спросила она. – Домой? Вряд ли вы скоро туда попадете. – Мужчина сделал паузу. – Сегодняшнюю ночь вы проведете здесь. Кхуши вздрогнула. Страшное подозрение, которое она гнала от себя с наивной убежденностью в собственной правоте, внезапно начало обретать смысл. – Что? – Голос не повиновался ей, упав до дрожащего шепота. – О чем вы говорите? – Я говорю об убийстве. – Я не понимаю! – Кхуши в ужасе смотрела на полисмена. – Думаю, это было непреднамеренно, что несомненно облегчит ваше положение. Но в чем причина? – Я не понимаю... – снова шепнула она, сжимаясь под напором несправедливых обвинений. – Может, вы узнали, что он женат? – Нет! Кхуши попыталась закрыть уши, чтобы не слышать всех этих ужасных слов, но офицер не сдавался. – Или он позволил себе лишнего? – Нет! Перестаньте! – Слезы рвались наружу вместе с неровным, частым дыханием. – За что вы его ударили? – Почему вы?.. Чего вы от меня хотите?! – сквозь рыдания выкрикнула Кхуши, не в силах больше сопротивляться. – Я не знала, что он женат! Да, я не хотела этой свадьбы, но совсем по другой причине! И я его не убивала! Не убивала! Он сам! – Это ваше? Бархатный бирюзовый шарик, упакованный в полиэтилен, появился на столе так быстро, будто вынырнул из магической шляпы. Кхуши вцепилась в свою растрепанную косу и опустила на нее взгляд. Ее кунджалам* весело покачнулся, столкнув двух пушистых собратьев. Вместо третьего – лежащего сейчас на столе – красовался обрывок витого шнура. – Да... – пролепетала она. – Но я не знаю откуда... – Это было в руке господина Джа. – Я бы никогда... Это не я! – в панике воскликнула Кхуши. – Я не знаю кто! – Разберемся. Сегодня уже поздно. Я вообще не обязан был с вами сейчас разговаривать, – вдруг доверительно сообщил Серая мышь. – Но есть в вас что-то, вызывающее во мне любопытство... Он махнул рукой женщине в форме. – Проводите. Словно во сне Кхуши поднялась на ноги. В ушах тонко, надрывно звенело, а внутри разливался мрачный и холодный океан отчаяния. – До встречи, мисс Гупта. Прощание подернуло рябью мертвую водную гладь, но не вызвало отклика. Кхуши тонула. Опись вещей показалась бесконечной. Через полчаса украшения отправились в громоздкий облезлый шкаф, приткнувшийся в углу каморки за узким столом, и Кхуши отрешенно проследовала за полицией в конец пустынного коридора, огороженного решеткой. Лязгнула железная дверь, приглашающе распахнувшись перед безжизненно шагнувшей вперед девушкой, а затем снова с грохотом закрылась, будто проглотив ее с довольным урчанием. Застывшая у порога Кхуши медленно обвела взглядом небольшое помещение. Смотреть было не на что. Голые стены с расположившимся под потолком маленьким зарешеченным окошком без стекла едва освещала одинокая лампа, спрятанная в ржавый металлический каркас. Проем без двери слева от входа открывал вид на крохотную клетушку с дыркой в полу, воняющую нечистотами. Здесь не было ни стульев, ни кроватей – лишь матрас и несколько несвежих пледов на бетонном полу. Сделав нерешительный шаг, Кхуши приблизилась к этой импровизированной постели и села на нее, прижавшись спиной к стене. Опустив глаза на унизительно голые запястья, она всхлипнула, а затем поджала под себя колени и, обняв их дрожащими руками, горько расплакалась, уткнувшись лицом в грязный подол камиза.

***

В древности не зря убивали гонца, принесшего дурную весть. Глядя на бледное, залитое слезами лицо сестры, Арнав осознал это совершенно ясно, потому что и сам был готов убить себя прямо сейчас. Он тянул до утра, прокручивая в мозгу все возможные способы уберечь Анджали, но тщетно. Их попросту не существовало. Арнав любил Шьяма, как брата, но перед горем сестры собственное чувство потери притупилось. Оно померкло мгновенно, за доли секунды, едва он заглянул в огромные неверящие глаза Анджали рано утром. С тех пор горе скапливалось в них огромными озерами, заполняло до края и срывалось водопадом отчаяния и боли. Этот неиссякаемый поток накрывал Шантиван подобно цунами, и Арнав задыхался от бессилия. Уже целых пару часов. Ровно столько, сколько потребовалось, чтобы собственными словами разрушить жизнь Анджали, фактически объявив ее вдовой. Он не знал, как это исправить. Все, что он мог – это быть рядом. Баюкать, перебирая пряди густых волос. Шептать слова утешения. И обещать самому себе, что приложит все усилия, чтобы наказать того, кто это сделал. Превратить его жизнь в ад. Уничтожить. В дверь негромко постучали. С неохотой выпустив сестру из объятий, Арнав опустил ее на подушки и ответил той тоске, что выплеснулась из глаз напротив: – Я сейчас вернусь. Подойдя к двери, он распахнул ее и грозно уставился на не мигавшего, вытянувшегося в струнку слугу. – Господин Арнав, пришли из полиции. – Хорошо, я сейчас приду. – Госпоже Анджали тоже нужно спуститься, – отступив на шаг назад нерешительно произнес мужчина и, отпрянув от раздраженной волны, в тот же миг хлынувшей от хозяина, торопливо добавил: – Так просили... Слуга стремительно исчез, желая скрыться с глаз как можно скорее. Арнав тихо прикрыл дверь, стремясь не потревожить сестру, но, обернувшись, увидел, что поникшая Анджали сидит на краю кровати, сложив руки на коленях. – Ди? – Я пойду, – неожиданно твердо сказала она. – Ты уверена? Это подождет. – Уверена, Чоте. Я должна с ними поговорить. Спускаясь по ступеням, Арнав бережно поддерживал Анджали, которая почти висела на нем. Он не мог избавиться от щемящей нежной жалости, толкавшей подхватить сестру на руки, поэтому, остановившись на полпути, попытался так и сделать, но она мягко пресекла его порыв, словно не желая окончательно развалиться на части от чрезмерной заботы. – Это не может оказаться несчастным случаем? – Характер повреждений таков, что мы с уверенностью можем говорить об убийстве. Долетевший до ушей вопрос Акаша заставил Анджали вздрогнуть, а ответ полиции окончательно лишил сил. Она вдруг обмякла в руках Арнава, и он едва успел поймать ее, уберегая от падения. При их появлении Райзада вскочили с мест, обеспокоенно рванувшись вперед в стремлении защитить. Они напоминали стаю надоедливых сорок, избавиться от которых не было никакой возможности. Решительно добравшись до дивана, Арнав усадил на него сестру. Нани тут же погладила ее по голове, горестно вздыхая. Манорама вцепилась в Акаша, будто надеясь найти поддержку. Не хватало лишь Лаваньи. Мимолетный интерес мазнул легким недоумением, но не задержался. В данный момент Арнаву было совершенно безразлично ее отсутствие. Он посмотрел на двух полисменов, топтавшихся в центре гостиной. Нашивка одного из них, с бесцеремонным интересом рассматривающего убранство дома, выдавала невысокое звание. Другой – с неприятным цепким взглядом, в натянувшейся на животе форменной рубашке – был рангом повыше. – Добрый день, сэр, – кивнул второй в знак приветствия. – Хотя не для всех он сегодня добрый. Парочка с первого взгляда вызвала у Арнава стойкую неприязнь. – Надеюсь, вы приложите все усилия, чтобы найти виновного, – не желая разводить сантименты, перешел он сразу к делу. – Не сомневайтесь, сэр. Вы позволите нам вас опросить? – Вы же за этим пришли? – резко ответил вопросом на вопрос Арнав. Во взгляде офицера мелькнула мрачная тень, но он вежливо ответил, не решившись выказать недовольства: – Да, сэр. Именно так. Арнав небрежно махнул рукой, предлагая сесть, и вновь переключил свое внимание на сестру. Пристроившись рядом, он приобнял ее за плечи и кивнул севшим напротив полисменам, позволяя начать. – Мэм, для начала примите наши соболезнования... – Анджали чуть заметно качнула головой, выжидающе глядя на говорившего мужчину покрасневшими от слез глазами. – Но мы должны услышать все, что вы можете рассказать о вчерашнем дне вашего мужа. Глубоко вздохнув, будто ныряя с обрыва, девушка едва слышно произнесла: – За завтраком ему кто-то позвонил и назначил встречу. Я услышала обрывок разговора и не обратила бы внимания, он адвокат и это часть его работы, но... Разговор шел на повышенных тонах, а потом он был очень рассеян, как будто его что-то беспокоило. – Замечали ли вы еще что-то необычное в последние дни? – Не знаю... Да... – Анджали помолчала. – Муж заказал у ювелира кольцо, но мне об этом не сказал. Арнаву почему-то показалось, что от нее внезапно повеяло необъяснимой нервозностью. Недоуменно нахмурившись, он посмотрел на сестру. Он всегда считал, что этот брак безоблачен, надежен, как швейцарский банк, и узнать о нелепых подозрениях и недомолвках – вот так – стало неожиданностью. Она была рядом, счастлива и в безопасности, а остальное казалось совершенно неважным. Арнав никогда не задумывался о том, что скрывала от него Анджали, считая ее открытой книгой. Но так ли это на самом деле? – Он мог сделать вам сюрприз? – Мог... – Прерывистый нервный вздох заставил Арнава забыть обо всем. Мир сосредоточился на боли сестры, поэтому он крепче обхватил ее, стараясь поддержать. – Но это случилось уже давно, а он все молчал... – Вы хорошо знали своего мужа? – Конечно. – Печальная улыбка на мгновение осветила лицо. – Вы уверены? – Господин офицер, Шьям – прекрасный человек! – несмотря на обстоятельства, Анджали вдруг подобралась, словно задохнувшись от возмущения. – Вы знали, что ваш муж собирался жениться? Увидев, как резко побледнела сестра, Арнав яростно взвился. – Черт побери, вы понимаете, что говорите? – прошипел он. – Шьям уже женат! – Простите, сэр, но это правда. Помолвка случилась совсем недавно. – Этого не может быть! – ошеломленно выдохнула Анджали сквозь слезы. – Не может быть! – уже почти выкрикнула она. – Это какое-то недоразумение! – Вы ошибаетесь! Анджали, девочка, не верь этому! – С чего вы это взяли?! Девиани и Манорама, до этого мгновения ограничивающиеся сочувствующими взглядами и лишь тягостно вздыхавшие, загалдели наперебой. Их слова горячими быстрыми струями вливались в холодный поток правды, ворвавшийся в гостиную, огибали оцепеневшего Акаша и тяжело навалившуюся на плечо брата Анджали... – Его невесту допросили. Арнав еще надеялся проскочить между тучами, но уже чувствовал, как тревога дышит в лицо, предвещая надвигавшийся шторм. Он буравил глазами лицо полисмена, смотревшего на него в упор, а слова закручивались невидимыми ускорявшимися вихрями, сливались в бешеный вращающийся столб, поднимавший пласты реальности... – Мисс Кхуши Кумари Гупта задержана по подозрению в убийстве господина Шьяма Манохара Джа. Гигантская нагонная волна обрушилась на Шантиван, сметая все на своем пути.